– Николай Георгиевич! – причем без какой-либо иронии и насмешки, как слуги обращают своих Баринов. Тут спустился, собственно, и сам Николай Георгиевич.
– Мы уж тебя заждались. Почему сразу не вышел?
– Одержимость, – болезнь ответила за меня. Пока правда они просто уставились на меня я сам все свел в шутку. – Дерьмо-демон овладел мной, – Коля с Энерго рассмеялись.
– Ничего страшного, просто напиши в следующий раз. На самом деле ты пропукал очень важный момент. Хотел это сообщить перед всеми, торжественно, хотя так даже лучше. В тесной компании работяг, – он мне казался чересчур серьезным, видимо, моя казнь приближается. – Только опять этого Власова не дозовешься. Власов! Вла…
– Что угодно? – вот и мой палач – из неоткуда, и разрезал мне спину мурашками своим змеиным голосом. Последние моменты с ними я оглядевшись, запечатлел.
– Мне объяснится угодно. Мне хочется поставить человека, – он указал на меня пальцем, – на позицию caposquadra, за вчерашние заслуги. А этой позиции просто нет.
– Caposquadra, то есть…
– Да, бригадир. Зато у нас появилась minore scalpellino.
– У нас всегда была caposquadra должность, но она была формальностью…
– И ее формально занимал Пахом?
– Совершенно верно.
– Ну а теперь я хочу, чтобы minore scalpellino упразднили и официально создали должность бригадира. Старшего. Старшего над веткой scalpellino и так же официально поставили Волкия на нее, – у Власова выкатились глаза. Пахом просто воткнул лопату со смешком, чтобы упереться на неё и насладится шоу.
– При всем уважении… Вам не кажется, что новичка перемещать из позиции, которую я для него исключительно создал, на формальную даже выдуманную новую позицию, будет немного странно и контрпродуктивно?
– Здесь все выдуманное. Все эти итальянские словечки. Все на идеи. Суть одна – просто выполняй. Про продуктивность моих людей стоит заботиться мне. Тем более ставлю его на два дня включая этот. Проведем тест драйв! – Коля хлопнул меня по плечу. Чуть не рухнул, хоть и не подал виду. Он не плюнул мне в лицо, а повысил. Может просто ему еще не сказали? Скорей всего…
Ну ничего, всегда говорят, что нужно уходить на пике. Вот и уйду на пике температуры тела… Все разошлись и остались мы втроем. Энерго как то отрешенно посмотрел на меня и опустил глаза. Пахом был все на том же месте – на моей лопате.
– Ну, какие будут приказания, капитан? – С какой-то насмешкой спросил он.
– Вы знаете, что делать. Они чешут снег, мы откидываем – просто, – «Просто»? Сейчас посмотрим, как мне будет просто.
Глава восьмая| Крылатая исповедь / Исповедь Энерго ч. II|
Откидывая снег, все повторял «с потом выйдет», «с потом выйдет», «с потом выйдет» как мантру. Хоть и чувствовалось, будто мое тело на шарнирах, причем железных, ржавых шарнирах, но вместе с этой мантрой повторял себе мысль, то, что болезнь – это моя супер сила. Мой допинг. Лопата за лопатой. Осталось немного. С каждым броском вся материя менялась – это как повторять одно и то же слово много раз. Смысл потом теряется. И ты повторяешь заклинание с неизвестной целью. И теперь смысл поменялся. Уже не было понятно: откидываю ли я снег или камни и важно ли это вообще и стоит ли об этом думать? Лопата только тяжелела.
– Хреновый из тебя начальник. Твой подчиненный сачкует, а ты ему ничего не говоришь, – подняв глаза, посмотрел на Энерго. Он был уже не Энерго, а Энго. Работал вполсилы, нехотя. Еле дыша его спрашиваю:
– Энерго, ты сам не свой. Что случилось?
– То же самое тебя могу спросить.
– Лопата хреновая, – решил его подколоть.
– Мда – а – а… Я, конечно, не подстрекатель, но за такое рыло бы начистил, – подключился к разговору дед. И Энерго действительно воткнул лопату с усердием и направился в мою сторону. Я еще даже не отдышался и стоял, упершись руками в колени. Пусть так бьет, все равно большого отпора не дам при моих условиях. Только он прошел мимо меня, куда-то восвояси. Наконец отдышавшись, мне теперь предстояло догонять его, умолять. Уходя, Энерго был допрошен Удовым.
– Куда ты?
– Отлить, – когда я побежал вслед за ним и мне прилетел тот же вопрос.
– И я туда же, – бежав, чуть не пробежал его, сидевшего за хоккейной коробкой.
– Да что с тобой?
– Это с тобой что? Уж думал, ты откажешься от этой затеи с начальством. Ты все дальше и дальше. Карьерист хренов. Обрадовался, что нас будет трое. Это уже банда! Самая настоящая! Это Пахом хочет поскорей от тебя избавиться. Вверх или вниз – без разницы. Терпеть не может ничего и никого нового.
– Кроме лопат, – уселся рядом с ним.
– Кроме лопат.
– Сегодня вообще не хотел выходить.
– Из-за болезни?
– Что так заметно?
– Ты особо скрыть и не пытаешься.
– Не только. Не один Пахом хочет, чтобы я ушел, – собравшись с мыслями, начал свое чистосердечное признание:
– В прошлом…
– Я знаю.
– Что?! – вздрогнул от удивления.
– Все, наверное, знают, включая и capo.
– Нет! Он не знает. Не может знать. Иначе бы вышвырнул меня тут же!
– Почему ты так уверен, что он не может сфокусироваться на человеке, несмотря на его прошлое? Это как трюк с пальцем, – Он вытянул палец перед собой. – Сделай так же, – Я последовал. – Теперь посмотри на тот подъезд.
– Посмотрел.
– Теперь на свой палец. И обратно.
– Хм…
– Он тебе пытается доказать, что так же умеет. Раз за разом. Неужели непонятно – это чистая простота.
– Тогда тебе понятно, почему к нему так тянусь.
– Он гений. Во время ренессанса были рождены люди из-за которых человечество или не существовало бы, или осталось пустой своей тенью. Из-за этих мастеров своего ремесла человечество получило то, что было ему необходимо больше всего – надежду. Надежду на то, что мы еще способны, как род на создание великой материи.
Сейчас происходит то же самое, только в меньших масштабах. Capo scultore вдохновленно куча народу по всему городу и стране, мире! Появляются мастера того же ремесла. Кто-то просто копирует, а кто-то привносит свою лепту. Все мы создания Бобенко. Он нас, как глиняных големов, слепил и оживил своими молниями из глаз. Он нас создал, да. Что мы слепим из себя впоследствии – уже наш выбор. Самое главное, что он нам показывает, что мы еще можем. Раз уж о нем зашла речь… Не хочешь узнать правдивую историю, как я сюда попал?
– Хочу.
– Ну вот, слушай. То, что мы учимся в одной школе – это чистая правда. Общий уклад школьный меня никогда не устраивал и бесил до бессилия. Буквально. Однажды заставили меня убирать снег перед школой, которого было там всегда в обилии. За какую-то очередную шалость, главное! Я всего лишь кинул жвачку в волосы своей учительнице по математике.
– Хватит выдумывать…
– Я серьезно!
– Как ты вообще в школе тогда остался?
– У нас просто взаимная ненависть друг к другу. Остальные одноклассники подмечали, что это похоже на бурный брак. Женился бы на ней, если она такой стервой не была. Хотя из-за ее характера и был в нее влюблен. Кто бы меня этим упрекнул? Хоть и понимаю, что это невозможно. Ученик и учитель. Всегда будут на расстоянии друг от друга и одновременно так близко, только в роли полу – родителя. Только. Только, только этого мало… Иначе и не может быть. И не должно, наверное… Ведь иначе – моральное разложение устоев. Сам додумай, что будет. Учитель – действительно что-то святое для некоторых.
Женщиной она действительно была красивой. Статная брюнетка в молодых годах, одна из тех, начинающих. Только именно то подкупила, что она пылкая. Вот она спокойна, моргает часто – часто своими черными веерами, будто ветром обдувает. Слово не то, скажешь и как спичка… То она сломает деревянную линейку об меня, то я порву ее учебник. Был уговор не рассказывать вышестоящим, чтобы обоим не попасть в просак. Мы просто выпускали пар. Она уже знала, сколько я могу выдержать, и я в свою очередь тоже самое понимал про нее. Постоянно тестировали, с чем мы можем выйти сухими из воды. Сколько лапши выдержат уши директора. Мне сообщили легенду, что мне вроде как показывают наглядно, что я буду делать, если не буду учиться. А когда ее спросили особо внимательные, почему это, когда она сегодня пришла в школу, волосы у нее были длинные, а сейчас у нее волосы короткие. На это она выдумала, что разрешила потренироваться ученице на себе, так как она посещает курсы парикмахера. В основном одноклассники держали меня в курсе.
– То есть одноклассники тоже были причастны? – подмечал я.
– Для них это было славное шоу. Как реслинг, только все по настоящему. Постригла она свои кудри прям в классе при них, а меня отправила снег убирать в наказанье. Только это оказалось поощрением самым настоящим. Во-первых, шел туда с поднятым настроением. «Дал я ее прикурить с этой жвачкой и теперь все уроки пропущу убирая снег. Лучше не придумаешь!» – думал про себя и убирать снег по нача…
Нас перебил Удов с сигаретой в зубах. Видно было, что он слегка раздражен, но сигарета его расслабляла.
– Какого вы тут прячетесь от работы? Пахом там за троих пашет!
– Мы курили! – как то игриво произнес я. Будто мы были девочки, которые делились секретиками. Хотя так и было на самом деле.
– Кто не курит – тот работает. – произнес Удов в том же духе, только зачем-то хватая меня за рукав куртки. Энерго обернулся, когда заметил, что меня нет рядом.
– Я догоню и расскажешь, – бросил ему и повернулся к Удову. Стоит заметить, что руку он убрал.
– Значит ты новый командир теперь. Начальников развелось, даже некого послать, знаешь.
– Capiqadra – всего лишь и это на два дня, – явно неправильно произносил свою должность.
– Capi – кто?
– Прораб.
– А – а – а. Не могу сказать, что тоже разделяю любви нашего благодетеля к итальянскому. Два дня говоришь? За два дня можно много дров наломать, – при этих словах он выпустил большую струю дыма слишком близко от моего лица и натянул улыбочку хозяина дома встречавшего гостей. – Не буду отвлекать, коллега, – последнее слово он произнес особенно гадко.
Как можно быстрее я оттуда удалился. Хоть ничего такого он и не сказал и не сделал, однако от него у меня были странные ощущения.
Дойдя до мне подчиненных, видел, как Энерго уже принялся за работу. Только теперь Пахом на моей лопате, потягивая папироску, ничего не делал. Это, наверное, еще одно их представление. Хоть времени у них и не было сговорится, только они действуют, как динамическое комедийное дуо. По мере развития ситуации и оценивая обстановку. Один отталкивается от действия второго, создавая водевиль. Один не работал – заставил, теперь второй не работает. Это просто изощренное наказание какое-то.
– Пахом, почему ты теперь не работаешь?
– Неположенно, начальника. – произнес с каким-то неуместным акцентом.
– Это почему это?
– Видите ли, пока Саня пытался заслужить себе повышение единственно доступным способом – своей женской натурой у нового начальника. Я тут херачил как не в себя, и этому есть свидетели. Как вы видите, свою часть я уже сделал.
– Хорошо. Тогда как твой главный, отдаю тебе приказание передать мою лопату мне же, хотя бы на время, – последняя часть совершенно неуверенно прозвучала.
– Твою? Лопату? Вот оно, влияние власти на простодушных. Сань, ты когда-нибудь меня видел раздающим приказания?
– Неа, никогда, – естественно, он ему подыгрывал. Клоуны. Еще с таким лицом, будто лимон сожрал. – Знаешь, можно сделать из этой ситуации наглядный пример о том, что бывает, когда даешь распорядительную должность в руки всяким incompetente.
– Ох, так, значит…
– Именно, именно, что так. Посуди! Сначала я не работал. Ты потратил слишком много времени, чтобы вернуть меня в строй. Это вызвало лишнее внимание со стороны уже твоего начальства. Потом пришел и Пахом уже не работал. В первый день ситуация выглядит не лучшим образом, – ключевое слово – не работал. У меня уже составился план, как его поднять с земли. Только не стоит им об этом говорить. Пахом уперт как баран и не поднимется с земли просто потому что, а Энерго сядет вместе с ним, чтобы закадровый смех прозвучал.
– Ты прав… Отчасти. Чтобы мы смогли закончить придется ускориться, так не кажется? Можешь это считать вызовом, кто перекидает больше снега и кто заберет последнюю порцию снега. При одном условии… Что ты расскажешь свою историю целиком. Судьей может быть Пахом, все равно ничего не делает.
– Пенсия близко. Нужно привыкать ничего не делать.
– Хех, не та страна, – обернулся он к Пахому. – Ты уверен, что разумно в твоем состоянии… – продолжил он со мной, но не успел договорить.
– Вызов принят или как? – и я приподнял Оксану, указав лопатой на него самого. Наполнитель черенка драматично перекатился в стиле вестернов.
– «В твоем состоянии»? У тебя что, месячные?
– Типа того. – Пахом на это приподнял свои вылинявшие брови и принялся тушить свою папиросу.
– Принят, то принят. Только не думай, что ты меня замедлишь своим условием. С нашим стажем учишься говорить за работой, – затушив курево, он посмотрел куда-то вдаль и молча разрубил воздух. Мы начали гонку.
Не только мы соревновались. Бобенко держал в руках одну из тех рогаток, которую даже наверное, и нельзя считать уже детской забавой. Была блестящей, металлической и до толи компактной. Резинка там не была вытащена из трусов, как я обычно делал в детстве. Там висел жгутик телесного цвета, обычно который используют в больницах для перетягивания. Удов пошел за снарядами. Они висели все замерзшие – плоды рябины. Тем временем продолжился рассказ.
– Ну вот и говорю. Убираю снег, и мне начинает надоедать потихоньку, был я там один, телефон разрядился – музыки даже не послушаешь. Сделав вид, что поработал, дождался, пока уроки кончены. Тут выходит она.
– Ты ему про то, как сюда попал, рассказывать решил?
– Пахом поинтересовался.
– Угу. Выходит она. Короткая стрижка ей еще больше шла. Интересуюсь, свободен ли я. А эта стервоза, поглядев на сугробы, говорит, что если до совещания в четыре не уберу снег, в ее класс мне дорога заказана. Оглядев количество работы, я ей вполне оправдано и сказал, что это невозможно. «Не стоило сачковать. В четыре приди и проверю», – Последнее она сказала, уже уходя от меня, поматывая своими бедрами. Как же мне хотелось огорошить лопатой ее по голове и закопать в этих же сугробах.
– Пригрел бы лопаткой то. Может, что и вышло бы у вас бедолаг, – Пахом недвусмысленно подмигнул. Энерго кинул в него снегом.
Тем временем снаряды были собраны и заряжены. Они стреляли по выбранным друг другу целям. Только ту цель, которую выбрал оппоненту, тебе придется и самому поразить. В этом и заключалась игра. Они уже отстрелялись по легким целям: стволы деревьев, столбы, крупные перекрытия и т. д. Теперь они перешли на зверя поменьше. Светильники, кабели, антенны на машинах. Антенну выбрал Удов. Натянул. Выстрел! Попал.
– Конечно, не хочется забирать удовольствие от попадания в такую сложную метку, но ты видел, как антенна тряслась после твоего попадания? Во все стороны, без какого-либо паттерна, – их переговоры прекрасно было слышно из-за проступающих командирских голосов.
– Коль, победителей не судят. Я попал? Попал. Ты мне что-то говоришь, будто уже сам рябину воткнул в мишень.
– Просто объясняю то, что ты попал в основание антенны – самая легкая часть. Видишь, какая она толстая в основании?
– И куда ты будешь метить?
– Пипку наверху видишь? – нараспев Удов отвечал.
