Александр ВИН "Пропавший в чёрном городе"

Пропавший в чёрном городе
Александр ВИН

В январе 1946 года семнадцатилетний москвич Мишка Коровкин едет в бывший немецкий город Кёнигсберг искать таинственно пропавшего там старшего брата. Чёрный разрушенный город, жадность, злость – и первая юношеская любовь.Совсем рядом с ними трагедии войны, убийства и обман, но Мишка и его Красная Шапочка, немка Инга, молоды, любят, верят и спасают друг друга.

Александр ВИН

Пропавший в чёрном городе

В январе сорок шестого года токарь Славка Коровкин уехал по комсомольской путёвке в бывший немецкий город Кёнигсберг и там пропал.

Успел только со станции послать домой, маме, телеграмму о том, что добрался он до Кёнигсберга хорошо, что идёт устраиваться в общежитие, прописываться.

И всё.

Больше Славку никто не видел…

В тот год весна в Москве получилась неожиданно тёплой.

Черёмуха собралась цвести недели на две раньше обычного, веселее как-то получались дела у людей, на улицах смех стал слышаться чаще, казалось, что и всё остальное вокруг становится каким-то добрым и правильным.

– Варька, ты уроки сделала?

– Да, сразу же после школы села, вечером ещё заданную книжку почитаю. А что?

– А картошку почистила?

– Так она же закончилась, ещё в понедельник.

Мишка огляделся, почесал затылок.

– Тогда… Пошли маму с работы встречать, хочешь? Там в заводской столовой все вместе поедим, а дома вечером ещё и чайку попьём… Согласна?

– Ура! Я очень даже согласная!

Маленькая, шустрая Варя подпрыгнула на диване.

– Пошли!

От их небольшого кирпичного дома в Тёплом переулке до шёлкоткацкого комбината «Красная Роза», где работала мама, они дошли за привычные пять минут.

Мишка шагал молча, с улыбкой рассматривая начинающие вовсю зеленеть деревья; Варя болтала, то и дело принималась скакать на одной ноге.

– А ты почему всегда раньше мамы с работы приходишь?

– Так положено. У нас на комбинате для учеников разных профессий предусмотрен сокращённый рабочий день.

– А долго ты будешь учеником?

– Пока не научусь…

– Скоро научишься?

– Дела, Варька, дела мне предстоят, важные… Как только с ними справлюсь, так и настоящим рабочим стану.

– Ой! Я же тебе тоже очень важное про себя не рассказала!

– Школьное?

– Да!

Вокруг них всё тоже было важным: и красивые деревья, и вечернее солнце за ними, и ровные расчерченные «классики» на асфальте.

Варя ненадолго отвлеклась, умело попрыгала в «классиках».

– Нас скоро будут принимать в пионеры!

– Ого, здорово!

– На следующей неделе будет собрание совета дружины. Ты придёшь в школу, когда меня принимать будут?

– Отпрошусь.

– А тебя отпустят?

– Обязаны отпустить! Я потребую. У меня два отгула есть.

Варя замолчала, шевеля губами.

– А у меня секрет есть. Ты никому не скажешь?

– Не расскажу.

– Точно?!

– Точно, не беспокойся.

– А то, если секрет узнают другие люди, то нашу маму могут сильно наказать.

Варя бережно достала из кармана белую тряпочку, в которую была завёрнута другая, красная.

– Вот что у меня есть!

– Ну и что? Обыкновенный галстук. У меня такой же был, когда меня в пионеры принимали, наш, розовский. В заводском магазине мама с отцом мне покупали, я помню.

– Ничего ты не понимаешь! Этот галстук необыкновенный! Он сделан из той самой ткани, которую мама на своем станке, своими руками, выткала, вот! Мама рассказывала, что недавно у них в цеху была наладка станков, ну, и часть ткани, которую они делают для пионерских галстуков, немножко там замяло, её отрезали, вроде как она по всем правилам стала непригодная. Вот мама и отстригнула ножницами кусочек этой никому не нужной ткани, принесла домой, сама обметала мне на швейной машинке. Мой пионерский галстук сделала моя мама! Только ты никому об этом не говори – это тайна!

– Никому не скажу, не бойся.

– Обещаешь?!

– Честное комсомольское.

Варя вспомнила, нахмурилась. Порылась в карманчиках платья, нашла, достала небольшую картонку.

– Вот, ещё и эту бумажку мама мне принесла, она артикул называется. Я её на торжественной линейке для всех прочитаю, когда меня в пионеры принимать будут. Нас учительница предупредила, что всех октябрят обязательно попросят рассказать какую-нибудь правдивую историю про пионерский галстук! Или героическую… Я и прочитаю всем октябрятам эту бумажку, ну, артикул. И расскажу ещё как наша мама рекордно работает на множестве ткацких станков одновременно и делает самую лучшую ткань для пионерских галстуков! Мамина история самая правдивая и героическая!

– Прочитай мне, пока идём.

– Хорошо, слушай.

С выражением, громко, не обращая никакого внимания на прохожих, Варя начала читать.

– Артикул! Пионерские галстуки! Ширина ткани – сто один сантиметр! Основа нить ацетатная крашеная, номер девяносто! Уток нить ацетатная крашеная, тоже номер девяносто! Переплетение полотняное! Проборка рядовая, перевивка номер шестьсот! Вот так! Все миллионы советских пионеров должны знать, что галстуки для них делает моя мама! И что она у нас самая лучшая…

Варя замолчала, отвернулась.

– Ну, ну, не нюнь… Ты молодец, Варька, что такое придумала. Нашей мамой можно гордиться.

Огромные старинные краснокирпичные здания ткацкой фабрики «Красная Роза» даже на расстоянии гудели движениями тысяч станков. Из высокой трубы шёл серый дым, откуда-то снизу – белый, пушистый пар.

У проходной они ждали всего минутку.

– Мама! Мамочка!

Нетерпеливая Варька бросилась в толпу женщин, выходящих из стеклянных дверей.

Столовая, устроенная в главном здании заводоуправления, работала для всех рабочих смен, почти круглые сутки.

Варька звонко закричала на весь просторный зал, совсем пустой в это неурочное время.

– Я буду котлету и компот!

Они поставили подносы на ленту, прошли вдоль раздатки, Мишка шёл последним, задержался возле кассы, оплатил.

– Мама, Мишка у нас совсем как взрослый! Получку уже получает! И талоны, и рабочие карточки! Он же тебе все деньги отдаёт?!

– Да, взрослый…

Мама устало улыбнулась.

Сели за свой привычный столик у большого окна.