Открылась дверь, и в мою комнату, шурша платьем, вошла мама. Я поднялась ей навстречу, и мы обнялись.
– Девочка моя! Как ты добралась?
– Спасибо мама, хорошо.
– Как ты похорошела! – мама окинула меня взглядом. – Я торопила Каина, чтобы поскорее тебя увидеть. Сейчас тоже переоденусь, и мы встретимся за столом, – она поцеловала меня в щёку и, так же, как вошла, стремительно вышла.
Мама моя, миссис Шарлотт Ноун, была богатой наследницей нашей бабушки Аннет. Аннет жила одна в шикарном особняке на одной из улиц Ргассы и была весьма известной особой. Она осталась вдовой и требовала от дочери к себе большого внимания. Поэтому мама уезжала к ней очень часто и надолго. Шарлотт проводила в Ргассе недели. Мы, её дети, настолько привыкли к этим поездкам, что порой даже не замечали её отсутствия в Кеннете. Нередко Шон шутил, что мама и бабушка решают сложный вопрос по разделу бабушкиного наследства, ведь претендентов было достаточно – две дочери и трое внуков. Если конкретнее, то это были мама, тётя Сельма (мамина сестра), Шон, я и Эллис. Хотя Шон тут же добавлял, что внукам, скорее всего, не на что рассчитывать, поскольку последние навещали бабушку достаточно редко. Да Аннет и не питала к нам всем особой любви, хотя и не испытывала ненависти. Такова уж она была.
Мама любила изысканно одеваться, носить дорогие украшения и держаться, как настоящая леди. В этом мы с Эллис были на неё очень похожи. Сестра предпочитала шить себе оригинальные платья, а я имела слабость к драгоценностям. Но о том, что я подолгу могла любоваться золотом и серебром, никто не знал.
Гриди закончила приводить меня в порядок, и мы обе спустились в столовую. Отец и Шон были уже там. Мы немного подождали маму и принялись за обед. Родители подробно расспрашивали меня об учёбе. Я охотно отвечала. После Шон увёл меня к себе, усадил на кровать, опёрся ладонями на спинку стула в комнате и начал рассказ:
– Около пяти месяцев назад я нашёл в моём доме на Седьмой улице, на полу своей спальни записку. Видимо, она случайно выпала из одежды Аманды. В глаза бросились простые две строчки: «Жду Вас завтра в час дня под навесом старого театра». Я не придал этому значения. Это послание мне не предназначалось. А жене его могла написать какая-нибудь подруга. Я положил бумажку на стол и ушёл. За весь день о ней даже не вспомнил и точно не знаю, лежала ли она на столе, когда мы с Амандой ложились спать. На следующий день я отправился на учёбу и пробыл там до обеда. Собираясь перекусить в ближайшем кафе, перешёл дорогу и встретился там с одним знакомым. Он настойчиво пригласил меня пообедать в новом ресторане, мы поймали экипаж и поехали. Дорога к ресторану пролегала недалеко от старого театра. Я вдруг вспомнил о вчерашней записке и бросил взгляд на навес театра. Под ним я увидел Аманду и хорошо известного нам с тобой мистера Бенедикта Лики. Я тут же сверил часы, был час дня. – Шон внимательно на меня посмотрел. – Чтобы ты подумала на моём месте?..
Я молчала. Имя Бенедикта Лики говорило само за себя. Люди пересказывали его любовные похождения и обсуждали, как он дорожил холостяцкой свободой. У него было много головокружительных романов с замужними и незамужними женщинами. В свои сорок лет он ни в чём не уступал молодым джентльменам. Мистер Лики был одним из лучших в танцах и в езде на лошадях, хорошо разбирался в искусстве. Знал толк в вине, сигарах и со знанием дела говорил о политике. Он был красив и смел. Женщины теряли головы, вступая с ним в любовные связи. По слухам его дважды вызывали на дуэль (несмотря на то, что дуэль была запрещена законом и грозила лишением свободы, не говоря уже о внушительном штрафе), и он неизменно одерживал победу. Но поскольку дуэли доказаны не были, Лики оставался на свободе. Весь город был наслышан о его амурных делах, но общество продолжало его принимать в свой круг, перешёптываясь за спиной. Бенедикт Лики был родом из Енеяка, но большую часть своей жизни проводил в Лануане. Сам он являлся хорошим адвокатом, собирался открыть в ближайшее время своё дело в Енеяке и уехать туда на постоянное место жительства. Говорили, что на родине у него большой и красивый дом, а в банке солидное наследство, оставленное родителями.
Брат ещё не закончил свою историю, но я уже всё поняла. Аманда стала очередной любовницей Лики. Мне не хотелось в это верить.
– Она объяснилась? – спросила я.
– Они оба хотели объясниться, – Шон убрал руки от стула, выпрямился. – Я остановил экипаж за углом, сообщив знакомому, что передумал ехать в ресторан и вышел. Вернулся к театру. Аманда и Лики были на пути к парку. Я догнал их. Ты бы видела лицо моей жены… Мистер Лики, в отличие от неё, сохранил присутствие духа. Он попытался выдать их встречу за случайность, но его спокойствие и уверенность в невинности происходящего уже не могли меня переубедить. Я вызвал его на дуэль. Он отклонил вызов, ответив, что его совесть чиста, и он не собирается подтверждать её дуэлью. Мы расстались врагами. Аманда вернулась со мною домой. Возвращаться в университет я не мог. Моё душевное состояние было нарушено. Я потерял сосредоточенность. Аманда бросила оправдания, ходила за мной по дому, выпрашивая прощения, пока я не закрылся в библиотеке. Мне было больно, Керен. – Шон посмотрел на меня влажными глазами. – Мне было жалко её и себя. Наше семейное счастье рухнуло. Она сидела под дверью, не в силах сдержать рыдания. Звала меня, просила открыть. Я боролся с собой, подходил к двери, брался за ручку, но снова отходил. Чувство оскорбления и предательства питали во мне чёрствость. Я не знал, как следует поступить – мне изменили, наплевали на мою любовь, обманули доверие.
Я встала с кровати и обняла брата.
– Я ведь любил её, Керен, понимаешь?! Мне не нужна была ни одна другая женщина! Что её заставило пойти на измену, какие мои действия оттолкнули её от меня?! Мне казалось, что наши отношения идеальны, что мы можем доверить друг другу любые тайны. Я провёл ночь в библиотеке, не желая её видеть, не желая видеть прислугу. Мне необходимо было прийти в себя. И дверь я так и не открыл! Я, который за день до этого ни за что бы не смог поставить между нами никакой преграды! Никогда не думал, что между нами появится прохлада, и мы однажды не поймём друг друга. Три года совместной жизни растаяли в один миг. Мне надо было принять решение – остаться супругами или расстаться. Над этим я думал всю ночь. Так тяжело мне никогда не было. – Шон тяжело вздохнул. – Наверное, я поступил с ней жестоко, не позволив высказаться, уверить меня в обратном. Просто не хотел её слушать. В течение всего следующего дня мы не виделись. Я был в университете, она заперлась в нашей спальне. Прошла ночь, к утру у меня созрело решение. Я был согласен закрыть на всё глаза и наладить наши отношения. С этой мыслью я отправился на учёбу. Настроение моё улучшилось. Я настроился на то, чтобы вернуть себе любовь Аманды. До обеда в моей голове выстроился целый монолог, который я хотел ей представить. Вернувшись домой, первым делом я направился к спальне. Мне казалось, что Аманда непременно откроет мне, и мы объяснимся. Дёрнув ручку, я к своему удивлению обнаружил дверь незапертой. Меня посетило тревожное чувство. Я вошёл. Комната была пуста. Аманда оставила мне письмо. Я боялся его читать, несколько минут держал в руках, не решаясь открыть. – Шон немного помолчал. – Она писала, что не может саму себя простить. Недостойна быть рядом со мной, не может ждать, когда я сообщу ей о нашем разрыве, и поэтому уходит. Она настаивала на нашем разводе и сообщала, что когда потребуется оформлять документы, её можно будет найти у её отца. Письмо было осмысленным, решение твёрдым, и в этот момент я осознал, что безвозвратно потерял жену. Ехать за ней, пытаться её вернуть было бесполезно. Встретились мы лишь при оформлении развода. Аманда выглядела устало, почти не смотрела на меня и не хотела задержаться ни на минуту. Я знал, что с Лики она не встречается, так как слышал, что его не раз видели с родственницей одного из наших знакомых. Единственное, что связывает нас с Амандой до сих пор – это наши воспоминания и то, что мы не развенчаны.
Шон грустно мне улыбнулся. Его грусть передалась и мне.
– Значит она у отца, – сказала я. – Аманда моя лучшая подруга, мне её жаль, как и тебя. Трудно поверить, что вы больше не вместе. Ты не будешь против, если я продолжу с ней общение, когда встречу?
– Нисколько. Даже родители готовы вновь увидеть её в Кеннете. Не удивляйся. Мне самому странно. Наверное, они сочувствуют ей, ведь она у Лики не первая.
– Что же ты намерен делать сейчас?
– Окончить университет и жениться.
– Жениться?! Так скоро? На ком?
– Пока не знаю.
– Шон, ты, шутишь! Скажи, что шутишь! Ты любишь Аманду, как можешь говорить о женитьбе?! – рассердилась я.
– Я понимаю тебя, Керен, но жизнь моя не закончилась. Мне необходимо встретить новую женщину, чтобы забыть Аманду. Я хочу семью, хочу детей. Аманда ушла от меня. Я до сих пор не могу понять, любит ли она меня! Она стала такой закрытой, отстранённой! Я думал, нужны ли мне сейчас новые отношения и решил, что нужны. Зачем оставаться долго одному, если встретится достойная девушка?!
– Выжди хотя бы какое-то время.
– Ради чего?
– Чтобы лучше разобраться в самом себе.
– Мы развелись два месяца назад. Я собираюсь жениться не завтра. Пока я встречу другую женщину и оценю её по достоинству – пройдёт ещё пара месяцев. Если я женюсь к осени, пауза будет достаточной.
Теперь тяжело вздохнула и я:
– Я разговариваю с тобой и не верю, что вы больше не супруги. Желаю услышать эту историю из уст самой Аманды. Может быть, я пойму её, найду ей оправдание. Надеюсь, что мне представится такой случай. Я сержусь на неё и на тебя тоже. Да, не удивляйся. Я сержусь на тебя за то, что ты её любишь. Но, вместо того, чтобы постараться её вернуть, ты планируешь новые отношения! Хотя в то же время я понимаю, что оскорблено твоё достоинство! Ну вот, я уже настолько расстроилась, что не хочу об этом говорить.
Установилась тишина.
– Может быть, ты и права… – протянул Шон. – Но я почти уверен, что она меня больше не любит. Так зачем же мне пытаться её вернуть? Чувствам нужна взаимность. Лучше будет, если всё останется как есть. Жаль, что в период нашего разлада тебя здесь не было. Возможно, ты подсказала бы мне правильное решение… Пока я вспомнил, поговори с Эллис, узнай, что с ней происходит. Наверное, уже полгода, как она не хочет со мной откровенничать, когда я интересуюсь её жизнью. По-видимому, она влюбилась и носит эту тайну в себе. Думаю, тебе она откроется.
– Хорошо, – я сделала шаг к двери.
Шон остановил меня:
– И прошу тебя больше не говорить со мной об Аманде. Я уже рассказал всё, что мог. Родители и Эллис знают вдвое меньше.
– А Эрдон? Он знает?
– Да. Я открылся ему. Он меня поддержал. Керен, цени его, он для тебя станет настоящей опорой.
Я вернулась к себе. Было около четырёх часов вечера. Вещи мои были разложены Гриди по местам. Оставалось определить литературу, которую я приобрела в Турре. Я принялась расставлять книги по полкам. Шон и Аманда всё ещё не выходили из моей головы. Беседа с братом огорчила меня. Я ощущала усталость. Погода на улице изменилась. Небо затянулось тучами, и в комнате стемнело. Казалось, что вот-вот пойдёт снег, и все утренние старания солнца окажутся напрасными. С книгой в руках я засмотрелась в окно. Мысли мои унеслись к Эриху и к нашей завтрашней встрече. Не знаю, как долго я пребывала в задумчивости. Помню только, что постучалась Гриди и сказала, что отец желает меня видеть. Я медленно положила книгу на кровать и пошла к папиному кабинету. Спустившись по лестнице в гостиную, остановилась. Входная дверь распахнулась, и в дом, смеясь, вошла Эллис. Следом за сестрой появился незнакомый молодой мужчина. Вошедшие были веселы, от них веяло прохладой и свежестью вечера.
Сестра радостно подбежала ко мне:
– Ты уже дома!
– И довольно давно, – я обнялась с ней.
Действительно, Эллис изменилась. Она превратилась в красавицу. Её серые глаза стали выразительными, лицо белоснежным, с лёгким румянцем. Завитки её золотистых волос выбились из-под капюшона, делая её очень милой. Эллис коснулась меня своими замёрзшими ладонями и подвела к незнакомцу.
Надеюсь, ты поймёшь меня, моя дорогая Мэдл, когда прочтёшь всё ниже написанное. Со мной произошла простая вещь – мне очень понравился этот человек, как только я обратила на него своё внимание. Я смотрела на него и видела только его глаза. Большие, чёрные, по-мужски красивые. Я в них потерялась и не понимала, как он разглядывал меня – с интересом или безразличием, с уважением или бесцеремонно. Мне казалось, что в его взоре промелькнуло всё. Я растерялась. От моего такого же долгого встречного взгляда смутился и он. Тут прозвучали слова сестры:
– Позволь представить тебе нашего гостя – мистер Кларк Морен. Моя сестра – Керен.
– Рад познакомиться, – произнёс молодой человек, слегка склонив голову в поклоне.
– Взаимно, – ответила я.
– Кларк гостит у нас вторую неделю, – сказала Эллис. – Мне безумно нравится его общество. Он приятный собеседник. Я много рассказывала мистеру Морену о тебе, о том, как мне было без тебя скучно. Наконец-то я смогу с тобой наговориться, и мистер Морен отдохнёт от меня.
– Вы к себе не справедливы, мисс Эллис, – произнёс Кларк. – Мой отдых в последнее время заключается только в общении с Вами.
Сестра с улыбкой посмотрела на Морена и обратилась ко мне:
– Кларк не позволяет мне чувствовать себя в чём-то виноватой.
Мистер Морен собрался было возразить, но не успел, так как мой отец, выйдя из своего кабинета, опередил его:
– Вот и все дома, – сказал он. – Наверное, на улице стало прохладней?
– Да, немного, – ответила Эллис.
– Как прогулялись? Не напрасно?
– Нет, всё получилось, – Эллис посмотрела на меня. – Мы ходили в деревню. Я кое-что принесла.
– Мистера Морена уже представили? – спросил отец.
– Да, – ответил Кларк.
Я перехватила его взгляд. Его глаза на мне не задержались. В этот момент мне показалось, что мистер Морен гордец. Его брови, напоминавшие целеустремлённый взмах крыла, хорошо гармонировали с его прямым носом. Морен повернулся ко мне профилем, продолжая разговор с моим отцом. Я перестала на него смотреть. Папа спросил, не видел ли он сегодня их общего знакомого. Кларк ответил, что нет. Эллис шепнула мне на ухо, что зайдёт ко мне перед сном. Я кивнула в ответ.
Часы в гостиной пробили шесть вечера.
– Удивительно быстро идёт время, – сказал папа. – Керен, дочка, нам нужно поговорить.
– Увидимся за ужином, – сказала Эллис.
Мистер Морен нам поклонился и ушёл вслед за сестрой. Отец вернулся со мной в свой кабинет. Он усадил меня на стул рядом с рабочим столом и спросил, не изменилось ли моё отношение к Эрдону.
– Я понимаю, что ты только сегодня вернулась и, может быть, ещё не совсем уверена в своих чувствах… Но мне необходимо знать, интересен ли он тебе, после вашей сегодняшней встречи?
Слова отца мне показались странными.
– Да, интересен, – ответила я немедля.
– Хорошо… – папа волнительно хрустнул пальцами. – Не думай, что я хочу отговорить тебя выйти за него замуж. Дело в другом. Мне неудобно об этом говорить, но я обязан, – он остановился.
Я замерла в ожидании его следующих слов.
– В общем, я прошу тебя отложить вашу свадьбу на осень.
Я молчала.
– Дело в том, что я позволил себе распорядиться той денежной суммой, которая полагается тебе при браке. Иными словами, дочка, если выйдешь замуж весной или летом, ты не сможешь воспользоваться этими сбережениями. Я окажусь перед Эрдоном в невыгодном свете, не говоря уже о том, как будешь себя чувствовать ты. Ведь мы не бедны.
– Мы разорены? – поднялась я со стула.
– Нет, нет, – отец положил свои руки мне на плечи. – Мы не разорены. Просто мне потребовалась большая сумма, чтобы мы не разорились. Я пустил твои деньги в оборот. Весь этот капитал должен вернуться ко мне в самом конце лета. Ты могла бы задать справедливый вопрос, почему я не воспользовался своими средствами или денежным приданным твоей сестры. Всё дело в том, что со своими финансами у меня вышла большая проблема, а деньги Эллис я уже заложил. Они возвращаются ко мне небольшими частями. Просить в долг у Шона я не мог, у него на тот момент были семейные трудности. Он рассказал тебе?
– Да, рассказал.
– Так вот, – отец погладил свой подбородок. – Я на свой страх и риск обратился к приданому дочерей.
– А мама? Как же её деньги?
– Она ничего не знает. Не говори ей. Ты не представляешь, в какой она будет панике, если услышит про разорение. Но дело не в этом. Дочка, всё будет хорошо, не волнуйся. Твои средства вернутся в срок. Прошу только повременить с торжеством.
Я видела, как переживал отец, пытаясь объяснить мне ситуацию. Он поступил так, как считал нужным. Я не имела права его осуждать. Брак, взлелеянный моими мечтами, медленно от меня отдалялся. Приходилось с этим мириться.
– Я решил переговорить с тобой сегодня, так как слышал, что завтра приедет Эрих. Зная его, я предполагаю, что на днях он непременно спросит о дате свадьбы. Можешь назначить её на первые числа сентября, – отец быстро подошёл к столу, перелистал откидной календарь и остановил свой палец. – Третье сентября – суббота. Подходит?
Я тоже подошла к столу.
– Когда должны вернуться деньги? – уточнила я.
– Двадцать восьмого августа.
– Не слишком ли маленький промежуток между числами?
– Достаточный. Средства будут в срок.
– Папа, скажи мне честно, всё настолько плохо, как я думаю?
– Нет. Это временное затруднение.
Мы молча посмотрели друг на друга. Мне казалось, что он пытается меня успокоить.
– Ты мне не веришь?.. – спросил он.
– Верю. Чем я объясню перенос свадьбы Эрдону?
– Вот это для меня задача. Нужна веская причина.
Я задумчиво опустилась на стул. И откладывавшаяся свадьба, и пошатнувшееся финансовое положение – всё это приводило меня в расстройство.
– Сначала я подумал, что ты на всё лето можешь уехать к тёте Сельме, и это будет выход. Но потом решил, что так поступать нельзя. Вы с Эрихом соскучились друг по другу, и снова вас разлучать было бы эгоистично, – продолжил отец.
– …Я просто сообщу ему, что хочу провести эту весну и лето в кругу своей семьи, – предложила я. – Это будет похоже на правду. Выдумывать причину я не могу. Эрих не заслуживает обмана. Я попытаюсь объяснить, что мне трудно расстаться с Кеннетом. Он меня поймёт и согласится.
– Прости меня, что заставляю тебя так поступать. Я знаю по себе, как молодым влюблённым хочется быть вместе. Вам трудно ждать, я всё понимаю.
– Не надо, папа! – я встала и обняла отца. – За что тебе просить прощения?! Ты сделал это для семьи. Я не сержусь на тебя. Обещай, что всё наладится и не будет денежных затруднений. Я же, став миссис Эрдон, окажу вам любую поддержку.
– Спасибо, Керен, я надеялся на твоё понимание!
– Папа!.. – я поцеловала его в щёку. – Но ты всё равно должен поставить в известность Шона.
– Я, скажу ему, скажу.
Я тяжело вздохнула. Две неприятные новости за один день подействовали на меня удручающе. Усталость моя усилилась, настроение омрачилось, а впереди ещё ждал семейный ужин в присутствии гостя. Несмотря на то, что этот человек понравился мне внешне, первое общение с ним нельзя было назвать приятным. Мне хотелось, чтобы день на сегодня окончился, и я ушла к себе, но мы с папой, выйдя из его кабинета, пошли к столовой. Там ждали только нас.
– Дилон, дорогой, неужели у тебя к дочери появился столь серьёзный разговор, что нельзя было отложить его на завтра? – спросила мама, перекладывая свою салфетку. – Девочке нужно отдохнуть. Присаживайся, Керен, рядом со мной.
Мамино приглашение меня смутило – она сидела напротив Морена, но я всё же не стала искать другого места. Слева от меня оказался Шон, напротив Эллис и Кларк.
– Я слышала, тебя уже познакомили с мистером Мореном? – спросила мама.
