Шерхан, сдурев от страха и шока поджимает хвостик и прячется за моими ногами.
– Ммм… – стонет болезненно, поднимаясь на колени.
Я помогаю, держа подмышкой, изо всех сил тяну его вверх. Руки скользят, поскольку он мокрый и весь в грязи, в нос проникают жуткие запахи. Инстинкты вопят об опасности.
– Сможете встать на ноги?..
Сцепив зубы и зажав свободной рукой бок, он поднимается, но тут же снова падает на колени.
– Господи… – бормочу под нос, помогая ему повторить попытку.
На этот раз он поднимается, и я ужасаюсь его размерам. Высокий, крепкий, весь облепленный мышцами мужчина. Что он делает здесь?! Что с ним случилось?
– Идти сможете?
Он начинает идти. Я, расположив его руку на своем плече, ощущаю такую тяжесть, что каждый шаг вбивает мою ногу в ил по щиколотку. Поясница ноет невыносимо, а позвоночник, кажется, вот-вот пойдет трещинами.
Так доходим но крутого подъема, ведущего на задний двор моего дома, и останавливаемся. Мужчину начинает шатать из стороны в сторону.
– Эй… что с вами?
Качнувшись в очередной раз, начинает заваливаться вперед, утягивая меня за собой.
В последний момент я выныриваю из-под его руки и хватаю за плечи, чтобы он не проборонил носом землю.
Щенок, скользнув мимо нас, уносится наверх.
Присев на корточки, я пытаюсь рассмотреть лицо этого человека. Безуспешно, вижу только, что глаза его зажмурены. Кажется, он испытывает адскую боль. Дышит рвано, хрипло. Трясется всем телом.
Я, удерживая его от падения, дожидаюсь, когда он наберется сил снова подняться на ноги.
– Идем? – спрашиваю, увидев, как он поднимает голову.
Захватив побольше воздуха, чтобы принять на свои плечи его вес, тоже встаю на ноги.
– Осторожно… крутая тропинка… – хриплю, подталкивая его вверх.
Кое-как, с третьей попытки забираемся и, спустя паузу длиной десять минут, доходим до моего дома.
Толкнув дверь локтем, я пихаю его внутрь и с огромным трудом дотаскиваю до кровати.
Мужчина падает на нее мешком и тут же отключается.
Глава 3
Шерхан, чувствуя себя хозяином своей территории, снова начинает голосить. Накручивает круги по комнате и заливисто лает.
– Тише!.. – шикаю на него. – Нельзя!
Подхватив его налету, выставляю на веранду и плотно прикрываю дверь. Задернкв занавески на окнах, зажигаю потолочный светильник.
Мужчина не шевелится, а у меня холодеет внутри от мысли, что он может умереть прямо сейчас. Подхожу ближе, чтобы поправить его на кровати и осмотреть на предмет ранений.
Поднимаю ноги, укладываю их и замечаю, что он без обуви. Наверное потерял, когда был в воде. После этого поддеваю плечо и, навалившись всем телом, переворачиваю его с живота на спину.
Он еле слышно тонет, но глаз не открывает.
– Сейчас. – выпаливаю, бросаясь в сторону кухни.
Включаю электрический чайник и, пока он греется, наливаю воду в таз и напополам разрезаю новое вафельное полотенце.
Когда возвращаюсь в комнату, мужчина лежит в том же положении, что я его оставила. Это не очень хороший знак, знаю. В любой момент он может…
Господи, страшно-то как!..
Поставив таз на низкую тумбочку, я включаю старую настольную лампу и направляю на него свет.
Склонившись над ним, пытаюсь найти рану, из которой выбежало столько крови. В ней вся его левая рука и черная футболка. На лицо чужака стараюсь не смотреть, не могу объяснить себе глубинный страх делать это. Я боюсь его взгляда.
Берусь за край и без того задравшейся футболки и осторожно тяну ее вверх. Там песок и ил, но под слоем грязи я вижу это.
Круглое отверстие, забитое почерневшей кровью и грязью.
– Господи…
Отпрянув назад, я прижимаю руки к груди и пячусь назад, пока не упираюсь спиной в стену.
Куда я, дура, вляпалась?!.. Это же огнестрел!.. Уголовка…
Господи, Боже мой!..
Тело сотрясает так, что, зуб на зуб не попадает. В голове звучат сирены. Вой приближающейся катастрофы оглушает.
Может, действительно, вызвать скорую?.. Или дозвониться до участкового Сивака?..
Можно, да… Но тогда лучше звонить напрямую Толику и спокойно ждать, когда он приедет и заберет мужчину, чтобы добить.
Вытерев влажные от волнения ладони о подол юбки, снова приближаюсь и, морща нос, касаюсь пальцем воспаленной кожи.
Теперь, когда я вижу рану своими глазами, запах крови стал гораздо концентрированнее. К горлу подкатывает тошнота.
Отжав ткань, я начинаю обмывать рану. Вода быстро окрашивается в бурый. Тогда я бегу, чтобы поменять ее. Очищаю кожу вокруг раны, затем смываю грязь с его тела и, наконец, обтираю лицо.
Закончив работу, отхожу на два шага назад. Со свистом втягивая воздух, дробно его выдыхаю.
Кто он такой, черт возьми?! Кого я сюда притащила?!..
Мощный, накачанный, весь забитый татуировками, он явно не из простых.
Кажется, я по уши в дерьме.
А если он умрет в моем доме?.. Куда я тело дену?..
Ооо… Срань Господня!..
– Пить… – вдруг раздается еле слышный хрип.
– Сейчас!
Несусь в кухню и тут же возвращаюсь с ковшом холодной воды. Мужчина, чуть приподняв голову, смотрит на меня из-под опущенных век. Взгляд мутный и расфокусированный, но у меня от него все равно волосы дыбом встали.
Температура в комнате падает на несколько градусов.
– Вот…
Подхожу, тяну руку с намерением помочь ему, но сейчас, когда он в сознании, прикоснуться к нему боюсь, словно он током ударить может.
Он переводит взгляд на ковш, и я решаюсь. Касаюсь его шеи и подношу воду к потрескавшимся губам. Мужчина делает небольшой глоток. Морщится от боли, но пьет еще.
– Хватит? – спрашиваю тихо.
Но он не отвечает. Роняет голову на подушку и закрывает глаза. Я стою над ним, не шевелясь. Глядя на воспаленную кожу вокруг раны, судорожно ищу выход из положения.
– Ты врач?… – вдруг хрипит еле слышно.
Вздрагиваю от неожиданности. Я думала, он спит или отключился.
– Нет.
– Телефон… Телефон дай.
