– Кто траву поджег?
– Мы не жгли: ноутбук загорелся, начался пожар. Вот что ни говори: работой МЧС довольна. Их еще не вызвали, а они уже прилетели.
– Умничаешь?
– Владимир Владимирович, ведите допрос по существу. Не отклоняйтесь, – вмешался «боров» помоложе.
– Я – Михаил Михайлович, – удивленный невнимательностью к своему важному имени, обернулся следователь.
– Хорошо. Михаил Михайлович.
– Что происходит?, – решила прощупать «почву» Саша.
– У полиции к вам вопросы. Продолжим. Так. Вы заметили что-нибудь странное до пожара?, – парировал «молодой».
– Три светящихся инопланетных корабля. Очень странно. Ведь их не существует.
– Это были вертолеты, – уверенно заявил «молодой».
– Как скажите. Я могу идти?
«Боровы» переглянулись, и молодой полностью взял допрос в свои «руки», тогда как взгляд Михаила Михайловича становился всё более оскорбленным, и даже немного стало его жаль.
– Поясните, зачем для просмотра звезд понадобился ноутбук?
– Нет, это вы поясните: ваше имя, звание, место работы, а также причину задержания, – сорвалась Саша. Именно сорвалась, потому что планировала говорить сдержанно, а вышло несколько надрывисто. Саша нервно почесала ладонь и посмотрела на закрытую дверь.
Выдержав паузу, оценив ситуацию, старший «боров» заговорил: – Наши звания и род деятельности засекречены. Можешь называть моего коллегу – полковник, а меня дядя Юра. Договорились?
– Да, – поежилась Саша.
– У нас есть несколько вопросов, потом ты с друзьями сможешь уйти. Договорились?
– Да.
– Ты замерзла?
– Да, немного.
– Михаил Михайлович, организуйте Александре горячий чай. Сладкий.
Куединский следователь посмотрела на дядю Юру, как на ожившего Ленина: с недоумением и ужасом, и медленно-медленно встал из-за стола и так же не спеша направился к двери.
– А где в этом отделении чай?, – уточнил дядя Юра, решив таким образом ускорить процесс.
– В сейфе для улик. Где же ему еще быть?, – решился было проявить дерзость Михаил Михайлович, тут же пожалел об этом и, ускорившись, вышел из помещения.
За окном разгоралось деревенское утро: залаяли собаки, надрывались петухи, зазвенел колокольчик на коровьей шее, хлопнула дверь калитки. Полковник с интересом глянул на улицу и, судя по взгляду, с удовольствием провел бы здесь отпуск.
– Итак, Александра, вернемся к ноутбуку и звездам, – сказал дядя Юра и откашлялся от московского смога. Или питерской промозглости.
– Я состою в организации «Поиск». Это некоммерческая организация, которая занимается исследованием феномена Пермского стояния и ведет наблюдение за территориями, где появлялись НЛО. Думаю, вы в курсе «Поиска»?
Дядя Юра одобрительно кивнул, залил Сумецкую светом отцовского одобрения, всем своим видом поощряя доверительный диалог. И хотя Саша понимала, что это прием и манипуляции, сложно не поддаться обаянию доброты. Она рассказала и о том, как засекли НЛО, и как они спешно выехали, и как пытались воздействовать на объекты и к чему это привело. К тому времени, Михаил Михайлович поставил перед ней кружку горячего чая и встал у окна с папочкой и важным видом.
– Планировалось воздействовать, – задумчиво произнес дядя Юра.
– Да, на измененное вокруг них пространство и на самое НЛО с помощью особых звуков. Цель – открытия портала между мирами.
Михаил Михайлович счастливо заулыбался.
– Ну или сбить, – добавила Сумецкая.
– Ноутбуком?!, – не удержался следователь.
– С помощью программы в ноутбуке, – уточнила Сумецкая, но Михаил Михайлович не унимался: – Сбить или открыть. Скорая пусть потом посмотрит, девка головой ударилась, – чеширским котом улыбнулся следователь, но не встретил понимания у высокопоставленных гостей и подавил улыбку.
– Какой марки ноутбук?, – спросил полковник и пазлы сложились. Всегда приятно, когда пазлы складываются. Холеность двух незнакомцев объясняется московской пропиской и родным московским говором, теперь понятно, что в них с самого начала показалось знакомым.
– Отец собирал на базе аурус. Но там от базы мало, что осталось.
– Перечень внесенных изменений?
– Я…не знаю, – честно призналась Сумецкая и сделала глоток сладкого чая. Сахара следователь не пожалел: бухнул три ложки.
– Я ничего не знаю об устройстве ноутбука от слова «совсем», я была так поглощена идеей вернуться в Горыянцы, что не вдавалась в объяснения отца, к тому же любитель профессиональной терминологии, – подумала Саша, – эту невнимательность можно назвать разгильдяйством, если бы не полное доверие к ближайшему родственнику. Он с самого начала хотел получить созданные Аорони артефакты и жестоко манипулировал моими чувствами. Не было никакой ловушки на НЛО, эта ловушка была рассчитана на меня и на тех, кто оказался рядом. Моя оплошность чуть не стоила жизни Прохорову и Ситечко. До чего горькая правда.
Саша на мгновение закрыла глаза и прокрутила в памяти прошедшую ночь. Ноутбук загорелся из-за неисправности, перегрева, в целом, можно сказать боги удачи сыграли на руку: повезло. После самоуничтожения ноутбука, программа какое-то время продолжала выполнять задачи. Вот это невероятно! Что за технологии использовал отец в погоне за вожделенными артефактами? Как поется в песенке: большой-большой вопрос.
– Что?!, – резко оторвалась от мыслей Саша.
– Ничего. Я ничего не говорил, – сказал дядя Юра, – вспомнилось что-то?
– …, – громко отхлебнула чай Сумецкая.
– Мощность динамиков в ноутбуке?, – спросил полковник.
– Не помню.
– Какая информация могла сохраниться на доступных вам носителях?
– Никакая …А! Кое-что отец отправлял на почту, в самом начале разработок.
– Попросите отца повторно собрать устройство, – впился полковник.
– Невозможно. Мы в ссоре.
– Семья – это главное, ради государственных нужд можно и помириться, – на полном серьезе заявил полковник.
– Невозможно. Теперь мы враги.
– Из-за того, что он лишил тебя родительских прав на сына?
– Попытался, – уточнила Саша, откинувшись на спинку стула, к счастью американскому подданному отказали и в лишении прав, и разрешении на опекунство. Смотрю, вы хорошо знакомы с историей моей семьи.
– Саша, где ты была с четвертого июня шестнадцатого года по двадцать первое сентября семнадцатого года?, – по-отечески спросил дядя Юра.
Ага! Рассказать правду, значит снова косые взгляды, а может и псих больница и она выдала заготовленную, официально-одобренную версию: – Меня похитил и удерживал незнакомый мужчина средних лет.
– Опиши его.
– Я не помню. Он что-то подсыпал в еду и напитки.
Московские высокопоставленные гости переглянулись и не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: не верят. Все значит, верили или делали вид, что верят, а эти не верят. Невероятная ложь – вероятная ложь: черт, пора спать.
– Почему не сделала аборт?, – спросил полковник со шрамом.
Это самое слабое место в заготовленной легенде, и выдав «истерику» она зло хлопнула по столу и крикнула: – Что вы всё лезете ко мне?! Нужно было у каждого спросить разрешения?! Я отказываюсь обсуждать моего сына!
– Сибиряков Денис Матвеевич, бывший муж твоей матери утверждает, что ты растворилась в воздухе сидя на стуле в кухне, а блогер МанаЛапка говорит, что появилась на Патриарших прудах из неоткуда, – поставив кулаки на стол, напирал полковник.
– У нас в то время стульев на кухне не было. Тогда уж на диванчике. Сибиряков неуравновешенный человек. Его нервная система от просмотров псевдонаучных фильмов «перегрелась» и выдала галлюцинации. К тому же и диагноз есть: он сам недавно маме звонил, просил деньги на лекарства от шизофрении. Мечта, а не отчим: выслали, конечно, исключительно из-за человеколюбия. Слова же человека с приставкой «блогер» обсуждать отказываюсь.
– Блогер – плохо, тарелочки – хорошо. Это женская избирательность или уже женская логика?, – с намерением вывести Сашу из себя, спросил полковник, – надо подключать технику.
– Что он несет?, – подумала Саша.
– Сами разберемся. Похитили, отчим – псих, отец – враг. Кругом жертва, а ведь ты не жертва, Александра. Год под сильнодействующими препаратами имеет серьезные последствия, которые мы не наблюдаем.
– Я ничего не помню, – войдя в роль, со стеклянными глазами сказала Саша.
Хорошо управляя голосом, господин «дядя Юра» с сочувствием предложил: – Есть отличные специалисты. Можно попробовать восстановить память.
Почему они так прицепились к пропавшему году? Думают, шпионила или проходила подготовку? Вот он «свет в конце тоннеля»: военный врач-психиатр, а военная больница далеко не частная клиника. От такой перспективы у Сумецкой душа «поежилась» и она эмоционально выпалила: – Я не хочу ничего вспоминать!
И они оба два посмотрели на нее с сочувствием, любопытством и желанием расковырять ее мозги пинцетом, но обязательно вытащить нужную информацию. Дядя Юра вздохнул, попросил подать с окна папку и сообщил: – В твоей медицинской карте указана одна интересная деталь: с рождения до года на шее имелась красная полоса, родимое пятно вокруг шеи. Потом исчезло.
– Этого я не помню на вполне законных основаниях.
– Конечно, конечно, – без особого интереса повторил Дядя Юра, видимо изначально не находя эту информацию важной, достал из папки три фотографии и положил на стол:
– Вы узнаете кого-то из этих людей?
На первый взгляд никого. На первой фотографии – худощавая блондинка в белоснежной блузке и красной юбке-карандаш, с серыми глазами и врожденной, хорошо читаемой стервозностью. Фото хорошего качества, постановочное, на синем фоне отеля «Дельфин». На втором фото весьма серьезного, грозного вида мужчина, ближе к средним годам, в отличной физической форме, с квадратным подбородком и заметным шрамом на шее. Фото с летнего отпуска. Мужчина одет только в серые шорты, на заднем фото море и горы. Похоже на Турцию, но так чтобы точно определить географическое расположение, по фото не определить. Он не расслаблен, нет отпускной неги: может только прилетел, или прилетел в эту страну с заданием. Третье фото сделано с камеры наблюдения, качество посредственное, по виду это сильно уставший мужчина в медицинском костюме. Он шел по коридору какой-то то ли больницы, то ли научного центра и поднял голову, так его и запомнила камера. В нем угадывалось что-то знакомое. Саша повертела фото в руках и спросила: – А другое есть?
Дядя Юра достал из папки еще две фотографии такого же качества, может чуть более удачные и этого оказалось вполне достаточным, чтобы признать: сходство с Отикой Саджоэ угадывается еще меньше.
– Нет. Я не знаю этих людей.
– Ты уверена?
– Да! Никого. Может прямо скажете, в чем меня подозреваете?, – дружелюбно сказала Саша, подражая тону дяди Юры.
– Тебе угрожает опасность. Если завтра найдут твое тело, я очень удивлюсь, что его вообще нашли, – сменив тон на более жесткий сказал дядя Юра.
– Блефует, – подумала Сумецкая, – кому я нужна? Все враги остались на Горыянцы, отцу въезд закрыт, да и чтобы он на убийство пошел – нет. Шантаж, уговоры, может быть воровство. Максим Сумецкий точно не убийца.
– Хотелось бы больше вводных данных, – сказал Саша.
– И нам, – многозначительно ответил дядя Юра.
Они обменялись долгим взглядом, понятно, что оба собеседника недоговаривают и сделать с этим ничего не могут.
– Мне нечего добавить, – устало сказала Саша.
Полковник взял бумажку, написал телефон и подал Сумецкой: – Если что-то вспомните, звоните.
Дядя Юра задумчиво постучал ручкой по столу, вздохнул вздохом разочарования и московские гости, кивнув на прощание, вышли из комнаты, а скоро вертолет поднялся в воздух, разбудив и удивив всех жителей деревеньки, которых из-за крепкого сна не успел удивить и разбудить ранее. Михаил Михайлович за поражение перед «боровами» отыгрался на Саше, поворчал о всяких девицах, которым ночью не спится, а надо бы заниматься дитем и нарожать футбольную команду. После небольшой просветительской речи о предназначении женщин, хвала богам экзекуция была недолгой, скорая отвезла их с Прохоровым и Ситечко в Куединскую больницу. Вите что-то поставили, боль стихла, а рентген показал трещины на ребрах. В качестве лечения фельдшер рекомендовал идти домой и спать пока не заживет и глупо, после бессонной ночи на службе, загыгыкал, но в остальном – приятный человек, для медиков такой юмор вариант нормы, а врач ничего не порекомендовал: его вызвали на отравление.
Когда в половине девятого они вышли из больницы, то Прохоров выглядел бодро. Сказывался опыт военной службы и натренированная выносливость.
– У меня телефон разряжен, – сказал Ситечко с видом зомби, – был полный.
– У меня тоже, а было процентов семьдесят перед выездом, – также «живо» отреагировала Саша.
– А у меня разбился, – сказал Прохоров и ободряюще улыбнулся, – тарелки разрядили телефоны. Явление далеко не уникальное. Пойду у Гали попрошу вызвать такси.
Галя – хорошенькая медсестра, хвала богам, телефон у нее оказался целым и заряженным: она же на лугах с дефектным оружием тарелки не выслеживала. И скоро вся троица села в такси с суровым, молчаливым таксистом. По приезду вспомнилось, что надо платить: это до этого их катили бесплатно. Костюк забрал все ценные вещи из машины и оставил записку: забрал и мужские барсетки, и Сашину сумочку с кошельком, и оборудование. Платить-то нечем.
– Сейчас, друг, сейчас, – сказал Прохоров, – сейчас что-нибудь придумаем.
Товарищи по несчастью выгребли мелочь из карманов, мелочь из багажников и водитель простил им двадцать рублей и уехал. А когда он уехал, Саша обнаружила, что ключей от машины в кармане нет! Нет их! Нет!
– Давайте рассуждать логически, – сказал Прохоров.
– Меня прокляли, – устало предположила Саша.
– Это не логично. Так. Мы сюда приехали на машине. Да? Да.
– Ааа…машину же вел ты, – вспомнил Ситечко.
Прохоров согласился, поискал у себя ключи и не нашел.
– Осмотрим места моего падения, – сказал Витя и отправился прямиком к выжженному кругу, – если что дорога оживленная, доедем, будем думать, что с ключами делать. Саш, а второй ключ где?
– У Катерины в сумках.
– А, хорошо, – подбодрил Витя и подмигнул.
