– Тогда запасай пузыри, – угрюмо рявкнул доселе молчавший охотник. – Завтра понадобятся.
Тем временем поезд одолел подъем. Справа показалась отвесная стена в каких-то полутора ярдах от окон, слева сравнительно ровный кусок. Состав не успел набрать ход, как словно из-под земли к рельсам выскочила дюжина всадников.
В вагоне закричали: «Индейцы!» Том беспокойно глянул в окно. Черных туземцы обычно отпускают с миром, считая их жертвами белого произвола, правда, обдирая до нитки. Увы, большинство всадников выглядело примерно как Малыш Джон, а не краснокожие герои Фенимора Купера.
Передние грабители умчались в голову состава. Несколько пуль продырявило вагон, посыпалось стекло. Толстый хантер охнул, осел мешком, уронив голову.
Ковбой глянул на труп и без малейшего уважения ткнул его в бок.
– Ты у Святого Петра раньше меня будешь, парень, замолви словечко.
Затем оценивающе осмотрел всадников.
– Якорь мне в зад, если это не мальчики Делтона Лэнга.
– Тебе виднее, – Берг вытащил «кольт» и взвел курок.
– Твою мать! Они свидетелей не оставляют. Слышь, кэп, не дадим сухопутным крысам нас поджарить?
С ошеломляющей скоростью Малыш выдернул револьвер из кобуры мертвого и дважды выстрелил, оттягивая курок свободной от цепи рукой. Две ближайшие лошади остались без седоков.
– Не балуй! Брось ствол, – дуло винчестера уперлось в ковбойскую шляпу.
– А то что? Сдашь в Чарльстоне мою отстреленную башку?
– За нее не меньше дадут. Что вы делаете, сэр?!
Берг обошел конвоира, не сводя с него черный глаз «кольта».
– До Чарльстона нужно доехать живыми. Пока вокруг бандиты, нам нужен его револьвер.
– Вы не понимаете, что это за тип, сэр!
От окна раздался еще один выстрел. Малыш перебил пулей цепь и начал деловито переправлять патроны охранника в свой карман.
Воодушевленные попаданиями ковбоя остальные мужчины в вагоне тоже начали постреливать в окно. Поезд меж тем стал заметно сбавлять ход. Кто-то из налетчиков проник к машинисту.
Заметив потери, бандиты открыли частый огонь по вагону. Ковбой трижды выстрелил, укрываясь от пуль за мертвым толстяком. Роль щита выполнил и владелец винчестера, схлопотавший в грудь. Берг подхватил его оружие и кинулся за мулатом, который сполз вниз, змеей скользнув по проходу в сторону передней двери.
Поезд стал. Пара моряков с погибшего корвета выскочила к скале. Чтобы не светиться перед бандитами, они стали за колесной парой.
– Что будем делать, сэр? Я хороший механик, но стрелок так себе, – прошептал Том.
– Пока молчи и гляди в сторону локомотива. Думаю, наш новый дружок о себе заявит.
– Вы обо мне? – Малыш Джон вынырнул из-под днища вагона, прислонился к скале, откинул барабан и перезарядил револьвер. – Лихих парней осталось штук семь или восемь, но злые какие-то.
В вагонах застучали выстрелы. Скорее всего, там добивают раненых.
– У ребят появилось занятие: грабить. Пока они в деле, я двигаю к задней площадке. Буду признателен, сэр, если вы пригнетесь и обойдете паровоз. Снаружи наверняка кто-то остался на коне, а у вас винчестер.
Берг и Вашингтон тронулись вперед, стараясь как можно тише ступать по щебенке. Когда поравнялись с кабиной, увидели мертвых машиниста и кочегара.
– Сэр, давайте я трону состав? Часть бандитов отвлечется.
– На нас? Ты смелый, даже слишком. Ладно, действуй.
Том за считаные секунды разобрался в рычагах «маленькой» и «несерьезной» машины. Паровоз зашипел, грохнул сцепным устройством и медленно тронулся к Чарльстону. Чуть высунувшись с левой стороны, Берг увидел, как из вагонов вылетели двое, один выстрелил, второй прыгнул на лошадь. Не имея опыта в стрелковых играх на опережение, Александр аккуратно прицелился и влепил пулю в стрелка, дернул скобу вниз и выстрелил во всадника. В этот миг локомотив тряхнуло на стыке, свинец улетел в молоко. К счастью, промазал и всадник, оставив зловещую метку в дюйме над головой Берга, третья пуля которого попала в лошадь.
– Сэр! Давайте отцепим тендер и свалим.
– Сможешь на ходу? Сцепное, тормозное, водяная магистраль.
– Жить захочешь – и не такое получится!
Следующая пуля прилетела откуда-то сверху над угольным бункером. Александр рывком втащил в будку механика.
– Не высовывайся. Кто-то поверх тендера бьет. Я прикрою, кидай уголь.
Состав разогнался до добрых пятнадцати миль в час. Со стороны вагонов раздалась пара выстрелов, но в кабину машиниста больше никто не палил. Берг снова осторожно высунулся и глянул назад. С задней площадки выпрыгнула в сторону человеческая фигурка. Прыгун подхватил слетевшую ковбойскую шляпу и поймал под уздцы лошадь.
К ночи поезд прибыл в Чарльстон. Не искушая судьбу, пара моряков вошла в вагон только после парней шерифа. В обоих вагонах пахло кровью, щедро разлитой по полу. Берг и Вашингтон нашли свои вещи, до которых грабители не успели добраться. Александр попытался опустить веки хедхантеру, невольно прикрывшему его своим телом от пули, но они уже застыли. Мертвые глаза уставились в потолок в вечном удивлении: почему к Богу отправился конвоир, а не бандит. Малыша, естественно, след простыл.
Моряки переночевали в трактире «Одноглазый буйвол». Утром, когда до поезда к Нью-Йорку оставалось часа полтора, в зал ввалился человек в длинном плаще и низко надвинутой широкополой шляпе. Окинув завтракающих быстрым взглядом, он направился к столику Берга и Вашингтона, без спросу оседлав стул.
– Хорошо, когда в городе единственное приличное место. Значит, приличных людей можно найти именно в нем.
– И тебе доброе утро, Малыш. Не слишком рискуешь? Твоя рожица прямо у дверей налеплена. За две тысячи баксов я не прочь тебя сдать.
Услышав угрозу, Джон повернулся к мулату.
– Привет, уголек. И извини за… уголька. Это же ты вчера состав стронул? Не офицерское дело, простите, кэп. Макаки запрыгали, засуетились, я их добил. Двое наружу выскочили. Самый умный на тендер полез. Я ему влепил прямо в зад, он так и свалился на рельсы – с дыркой в заднице. Так что спасибо, черный брат.
– Нет проблем, белая тля.
Берг заметил, что стрелок избавился от остатков кандалов.
– Скажи, парень, мог ведь запросто к ним переметнуться. Сам-то на виселицу ехал.
Ковбой сунул цигарку в угол щетинистого рта и чиркнул спичкой.
– Верите, кэп, так бы и сделал. Но вы мне душу разбередили. И охотнику ствол к башке приложили. Выходит, спасли меня, а потом я вас с угольком.
– О'кей. Дальше-то что делать намерен?
– Хрен его знает. Ищут везде. Уезжать надо далеко и надолго. Вы там про какую-то Россию говорили?
– Мы как раз туда собрались.
– Здорово. А что такое Россия?
– Государство. Куда больше, чем Соединенные Штаты.
– Не верю! Простите, кэп. Страны всякие, что не в Америке, для меня вроде как сказка. Услышать могу, а поверить – если только сам увижу.
Берг глянул испытующе.
– Так в чем дело? Поехали. На службу морскую там иностранцев берут, уважают. Иной раз – пуще, чем своих.
– Снова здорово. Только здесь одно дело не решено, жаль оставить.
– Ну, тогда счастливо. Будешь в России – заходи.
– Не торопитесь, – Малыш воровато глянул в сторону. – Дело верное, но в одиночку не поднять.
– Давно я банков не грабил, – ухмыльнулся Том.
– Никого грабить не надо, – уголовник хлопнул грязной лапой по столешнице. – Для того свои спецы есть. Все, что надо, награблено четыре года назад. Про золото Конфедерации слышали?
– Оно на каждом шагу, где ни копни, – механик отхлебнул бурду, имитирующую кофе. – Как это конфедераты продули, с таким-то богатством?
Бергу стал неинтересен дальнейший разговор. Байки про клады развалившегося союза муссируются года с шестьдесят четвертого или пятого.
– Там немного. Три сундука фунтов по сорок каждый. Милях в семнадцати от Монтгомери, Алабама. Золото предназначалось для отправки во Францию через Новый Орлеан.
– Секретная карта на пергаменте, начертанная кровью. Тебе вручил ее хромой Одноглазый Билл перед смертью.
– Нe-а. Брат рассказывал. Он был среди тех, кто конфедератов грабил, пока я служил на флоте.
– Где ж его остальные подельники? – ухмыльнулся Берг. – Небось, давно выкопали золото.
– Умерли все. Поссорились они. Брат хорошо стрелял. Семейное у нас. Ну и… короче, умерли эти остальные. Потом меня к свободной жизни приобщил. Место показал, но настрого запретил трогать, пока война. Это запас на потом. А мы перебивались по мелочи, чисто на жизнь. Кто ж знал, что Майк закончит в холерном бараке.
– Похоже, сам ты в эту историю веришь. Что нам с Томом хочешь предложить?
Малыш указательным пальцем поддел шляпу, открыв лоб с грязными спутанными волосами, снова внимательно осмотрел собеседников, словно впервые увидел их.
– На троих. Потом поможете мне с золотом выбраться в вашу Россию.
– А если в Алабаме пустышка, беленький?
– Тогда, уголек, твой хозяин сдаст меня местному шерифу за две тысячи баксов.
– Я и сам могу тебя сдать.
– Здесь – да. На юге вонючего ниггера повесят рядом со мной. Поэтому говоришь хозяину «мастер», как тамошние черные, и чистишь сапоги двум белым джентльменам.
– Соглашайтесь, босс, – повернулся к Бергу механик. – Клянусь, что лично вышибу мозги этому расисту, чучело сплавим за две косых.
– Лучше мне вот что скажи, мистер Джон. Сорок фунтов золота – целое состояние. Бежав из Штатов, ты можешь хорошо устроиться с такими деньгами. Что ты конкретно намерен сделать?
– Куплю судно, – без раздумий заявил уголовник. – Не думайте, не пиратское. Море – это… Да кому я рассказываю.
– Понятно. Нормальная мечта. Сейчас я тебе про свою расскажу, кратко. Только ради нее я могу изменить планы и ехать на юг.
Том изобразил на лице нечто вроде здорового скепсиса: я с вами, маста Алекс, но в вашу утопию не слишком верю. Берг, прекрасно знавший мнение мулата о его идеях, тем не менее продолжил.
– Я был свидетелем и другой битвы, когда затонул «Хаусатоник». Собственно, не сражение было, а один смертельный удар. Матросы на палубе заметили субмарину южан менее чем в ста ярдах от борта, экипаж был не в силах спасти корвет.
– Слышал. Гробовозка «Ханли» тоже утонула, – Джон раскурил следующую табачную скрутку. – В чем мечта?
– Сделать подводную лодку, которая сможет подходить незаметно и топить корабль безопасно для себя.
– Фантазии. Как вы себе это представляете?
– Развить идею Олститта. Слышали о его лодке? Он предложил раздельные двигатели – паровой для надводного хода и электрический для подводного.
– О лодке слышал, о ее боевых успехах – нет.
– Верно, ковбой. Она вступила в строй в 1863 году, когда ваш флот заперли блокадой. Ей просто не с кем было воевать. Да и недостатков у нее оказалось выше крыши. Главный – малая дальность подводного хода. Но опыт есть опыт. Я внимательно изучил все доступное. Вместо гальванических элементов для питания электромотора надеюсь установить свинцовые аккумуляторы Планте и Беккереля, заряжать их от динамо конструкции Уальда. Паровая машина пригодна для надводного хода, наполнения электрических батарей и привода нагнетателя. В том же 1863 году француз Брюн построил субмарину «Плонже», работающую на сжатом воздухе. Часть механизмов действительно проще сделать пневматическими, но пока о тонкостях рано. Главное – лодка будет в состоянии преодолевать сотни миль на поверхности и десятки миль под водой. Общая идея ясна?
– Ну, не знаю. Собираетесь добровольно утонуть и снова пробовать всплыть?
– Не тонуть, а идти под водой. От ответа уходишь, – в серо-стальных глазах Берга играл озорной огонек. – Соглашусь на твою авантюру, если и ты мою поддержишь.
– Мое предложение верное, а ваше… Не знаю, – ковбой вернул шляпу на место. – О'кей, сэр! Считайте – я в деле.
Когда поезд уносил на юг трех авантюристов, Том тихо спросил старшего товарища.
– Сэр, на кой дьявол он вам нужен в России?
– На месте поймешь. Малыш Джон – военный моряк единственного в мире флота, добившегося успешной атаки субмарины на надводный корабль. В России есть выражение, оно в переводе на английский звучит примерно так: местный уроженец не может быть пророком. Любое начинание от иностранного подданного воспринимается с большим уважением. Как же, Америка и Европа есть цивилизация, Русь остается медвежьим углом.
– Да, сэр. Трудно вам, русским.
– Парадокс в том, что я – прибалтийский немец. Но родился в России, поэтому карьеры пророка мне не видать, особенно со скандальным послужным списком. Так что Джон Рейнс станет моим рупором.
Спустя месяц по жидкой грязи, оставшейся после первых весенних дождей, тянулась крытая повозка, на передке которой сидели двое. Мулат в лохмотьях погонял пару тощих кляч, рядом на передке трясся монах в коричневом балахоне, накинув капюшон на голову. Представительный и хорошо одетый господин двигался впереди на неплохой каурой кобыле. До Монтгомери оставалось миль пять. Лучше преодолеть их до ночи. После войны в здешних местах неспокойно.
Берг никак не мог привыкнуть к коротким американским милям на суше. Видимые расстояния хотелось считать в кабельтовых, протяженность пути – в морских милях. Дома на Руси придется снова перенастраивать себя. Фунты легче, чем в Новом Свете. А еще пуды, золотники, сажени. Когда, наконец, человечество научится мерить длину, объем и вес единообразно?[1]
Группа из пяти всадников, неторопливо скачущих навстречу, насторожила. Александр проверил, удобно ли выходит «кольт» из кобуры. Понятно, что основная огневая мощь маленького отряда – Малыш Джон. Но пятеро на открытом месте и для него много.
Когда до встречных незнакомцев оставалось ярдов сорок, Том натянул вожжи. Берг принял влево, освобождая сектор обстрела.
Передний наездник, самый тучный из группы, носил форму лейтенанта северян. Двое были в серых конфедератских мундирах, а последняя пара напоминала прикид самого Малыша, когда его конвоировали в поезде. У всех винчестеры или винтовки Генри, четверо подняли их, лейтенант вскинул ладонь, призывая остановиться.
Военная форма вряд ли кого-то смогла ввести в заблуждение. Бандиты – они и в Африке бандиты. В Алабаме тоже.
