Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Бехруз Курбанов
Азим и Чёрный Рубин – фэнтези на основе таджикской культуры, – это первая книга в цикле "Свет в объятиях тьмы", события которого происходят в выдуманном мире Вартан. Роман повествует историю Азима, которому вопреки сложившимся многовековым традициям предоставляется свободный выбор. Юноша не спешит с принятием решения, однако окружающие его люди навязываются к нему со своими предложениями. В ответственный час выбор приводит Азима к султану, который требует от него невиданного сокровища ради своего согласия.Тем временем корыстный посол соседнего государства, Расим также намерен получить то, что выбрал Азим. Однако решение султана приводит Расима в ярость и тот начинает строить коварные планы. Если раньше он хотел получить желаемое миром, теперь же ничто не встанет у него на пути.
Бехруз Курбанов
Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Одни троны наследуются, другие завоёвываются…
Рекомендуется для лиц старше 16 лет.
Все события и персонажи вымышлены и любое сходство или совпадение с реально живущими или умершими людьми случайно.
Данная книга не несёт в себе никакого социального или политического посыла, не подстрекает и не призывает ни к чему, кроме приятного чтения.
© Все права защищены законом Республики Таджикистан «Об авторских правах». Сертификат № 171 от 24 августа 2023 года.
Данное произведение не подвергалось профессиональному редактированию и может содержать ошибки.
Однажды в моём воображении или где-то во вселенной…
«Жизнь без тебя не имеет смысла,
Греет сердце моё запах жасмина».
Султанзаде Темур своей возлюбленной Ёсуман
ПРОЛОГ
Тишина и покой… сопровождали его, пока он любовался видом с балкона в двух шагах от балюстрад. Обычно, он и его молодая жена провожали взглядом последние лучи солнца; и муж, нежно обнимая жену, сравнивал её красоту с красотой заката. Но сейчас солнце давно уже село, и небо покрылось одеялом ночи, украшенное яркими звёздами – и жена уже уснула в ожидании мужа в своей спальне.
Тишина и покой… сопровождали его мысли о жене. Он хотел присоединиться к ней, лечь рядом, крепко обнять, уснуть и забыть про все заботы этой ночью, но чувство вины не позволяло. Он считал себя глупцом, наивным дураком за то, что совершил большую глупость в своей жизни…
– Господин!..
Тишина и покой… нарушены обращением стражника, и он отвлекся от мыслей про жену – долг зовёт. Повернулся и зашагал в сторону тронного зала.
На-султан одет в зелёную тунику, длиной на ладонь выше колен с тёмно-синим воротником и золотой вышивкой в виде виноградной лозы с листьями и таким же поясом. Сверху был надет адрасовый камзол без рукавов, под цвет воротника, с черными узорами и с черным, длинным, ровным воротником и черными проймами. На нем также были черные шаровары и сандалии, украшенные серебром.
Он не хотел идти, а хотел остаться там, в тени, невидимым для стражей – наедине со своими мыслями, но долг все же звал.
Звон цепей и глухой звук тяжелых шагов, заходивших в тронный зал из коридора, убедили его отбросить мысли о жене и пойти встретиться лицом к лицу с ней, со своей ошибкой. Сердце заколотилось, но как ему приказать успокоиться, когда чувства к ней всё ещё бурлят.
Тишина и покой… хоть бы они остались ещё на мгновение.
Он наконец вышел из тени и вошел в освещенный пятью канделябрами зал, размерами пятнадцать на двенадцать газов[1 - Газ – единица измерения длины/расстояния, равная примерно 92 сантиметрам.]. По углам, на потолке, висели четыре серебряных канделябра с белыми свечами. Посередине же, на две ладони ниже остальных, висел пятый, золотой канделябр с красными свечами. Отделка стен выполнена из мелких зёрен мрамора и драгоценных камней на фоне темно-зеленой штукатурки. Кроме того, на поперечных стенах висели большие картины с изображениями природы и охоты. На стене, у двери в зал с арочным проходом, висели секиры с широкими лезвиями и узорчатым полотном. Под ними висело по одному охотничьему луку. На стене, чей арочный проём без дверей ведёт на балкон, висело по три боевых меча с обеих сторон арки.
Сделав пару шагов, он поднялся на двухступенчатый мраморный пьедестал и с хмурым выражением, глядя куда-то в пол, сел на свой широкий, удобный трон из темного дуба. По бокам трона было по три пилястры – они словно росли из этого мраморного пьедестала и тесно прижимались к трону. Дуга спинки трона инкрустирована белыми и полупрозрачными драгоценными камнями, что напоминало звезды ночного неба. Трон также был украшен по бокам подлокотников и в передней части золотыми полосами, а сиденье выполнено из шелковистого, темного бархата, обитого поверх ваты.
Одновременно с тем, как он сел и опрокинулся на спинку трона, в зал вошли три стражника: двое из них вели за локоть её, третий шёл сзади с рукой на рукояти меча.
За одну неделю заточения темница сделала своё дело. Оборванное в некоторых местах платье уже серело от грязи. Длинные чёрные волосы свисали до самого деревянного пола. Её ноги дрожали, и каждый шаг давался ей тяжело, но не потому, что она была в цепях, а из-за того, что её морили голодом и мучили жаждой. Поэтому стражники грубо придерживали её за локти, иначе она бы тотчас рухнула на пол.
Стражники завели пленницу и остановились в семи газах от трона. Пленница была закована в железные цепи и серебряные кандалы. Дыхание у неё было тяжёлым и глубоким, впрочем, как и у него. Но в его дыхании еще чувствовался гнев.
– Ты… снова решила сыграть со мной в интрижку… в любовь?! – обвинительным тоном заявил на-султан, гневно посмотрев на неё из-под хмурых бровей. – А сама строила свои подлые замыслы против меня? – процедив, он наклонился вперед, сопровождая свои слова разными жестами левой руки. – Против моего народа?!
Чуть помолчав, он продолжил, глядя на неё:
– Ради чего?.. Власти?.. А заполучив своё, убить меня? – хмурое выражение сменилось вопросительным, а в голосе присутствовало разочарование.
Снова откинувшись на спинку трона, отведя от неё взгляд и снова глядя в никуда, он начал думать о приговоре. Совершенное ею преступление считалось предательством и заговором против трона, и требовало наказания.
– За свои поступки… козни, – глядя на неё, – ты будешь казнена, – хладнокровно вынес приговор. Голос его звучал уверенно и тихо, но достаточно ясно, чтобы все услышали его.
– Нет! – вдруг оживилась она и попыталась высвободиться из захвата стражников, но те лишь еще крепче ухватили её.
– Завтра в полдень… – добавил он. – Ты будешь казнена завтра в полдень.
– Умоляю, нет! – кричала она измученным и иссякшим голосом и продолжала попытки высвободиться из рук стражников.
Она дергала плечами в попытках освободиться. Кидалась вперед, но стражники крепко удерживали её. И тогда на-султан дал жест левой рукой стражникам, что все хорошо, и они могут отпустить её. Он был уверен, что она ему ничего не сделает, по крайней мере просто не успеет, ведь подле него стоят два личных стражника, кроме тех троих, что привели её, готовых защищать господина.
По его велению стражники отпустили женщину, и она сразу же бросилась к нему и встала на колени в нескольких шагах от его трона.
– Прошу, сжальтесь надо мной, – взмолилась она, убирая волосы на бок, чтобы её лицо было видно полностью.
Такие нежные губы, ровный острый носик, миндалевидные карие глаза и овальное лицо. Она была прекрасна и молода, но не моложе его жены, которой недавно исполнилось двадцать два.
Увидев её лицо, он сразу отвернулся, а она смотрела на него умоляющими глазами и раскаивающимся голосом просила не казнить её. Он же боролся с искушением взглянуть на эту прекрасную особу, к которой у него в сердце снова разгорелось бурное пламя чувств. От неё несло ужасным запахом. Несмотря на это, на-султан хотел броситься к ней, снять оковы, крепко обнять и поцеловать. Однако надо было потушить пожар, пока не стало поздно и сохранить семью и достоинство.
Собрав волю в кулак, на-султан посмотрел на неё и признался:
– Из-за ТЕБЯ, я чуть ли не совершил большую ошибку в своей жизни. Чуть не променял любимую жену и невинную дочь на тебя и твои чары… ВЕДЬМА! – последнее он произнес с презрением.
– Господин, сжалься надо мной, ибо я не намеревалась навредить тебе, – взмолилась ведьма, пытаясь сопровождать свои слова жестами для оправдания, но цепи на кандалах, связывающие её руки и ноги, ограничивали движения. Она не могла высоко поднять или широко размахнуть руки. И всё что она могла – это использовать ладони и обаяние. Даже несмотря на взъерошенные грязные волосы и измазанное лицо, она оставалась красивой, а её взгляд просто манил к себе молодого на-султана. – Да, я хотела получить власть, которая будет у тебя, – призналась она. – Но не желала твоей смерти… Никогда, – покачала она головой. – Я любл…
– И что же ты тогда замышляла? – на-султан резко прервал её.
– Единственным моим замыслом… было… зачать ребенка от вас, господин, – ведьма колебалась, но всё же призналась.
Но станет ли это веским доводом, чтобы этот её господин помиловал её? Ведь она знала, что на-султан, сидящий на дубовом троне, всегда мечтал о сыне, а его жена родила ему дочь. От этого признания, он резко наклонился в её сторону, не вставая из трона, упираясь ладонями о подлокотник. Посмотрев на неё с удивлением и тревогой, он подумал, не беременна ли она? Вслух же он так ничего и не ответил.
Пусть продолжает.
– Ни одна ведьма в Джоду, – продолжила она, – ни одна ведьма во всем Вартане не была рождена. Все они, до единой, были обучены и посвящены в наши ряды. Принести на свет ребенка – прирожденную ведьму, ИСТИННОРОЖДЁННУЮ ведьму – мечта многих из нас. Я давно об этом мечтала, но решила зачать от вас… только от вас. Наша обычная близость не давала желаемого результата… После свадьбы вы отдалились от меня, но я люблю вас и не хочу отпускать… Я соблазняла вас, зачаровывала вас и играла вашими чувствами, пытаясь зачать дочь…
– «И эта хочет дочь» – ворчливо подумал он и тут же мысленно отругал себя за такую неуместную реакцию.
Ведьма снова стихла. Её горло пересохло от жажды. Глотнув немного воздуха, она вновь заговорила:
– После разоблачения и заточения в темнице, мучимая голодом и жаждой, я поняла, что… – ведьма замешкалась. Ей было стыдно признаться в этом, ибо все ведьмы надеялись, что могущественнейшая из них сумеет преодолеть их недуг. – Я и раньше догадывалась, но… – она всё ещё не решалась завершить предложение, ведь от этого зависит её жизнь. – Господин, в темнице, я, думая, какое наказание… ждет меня, осознала, что жизнь мне дороже власти. Умоляю, не вели казнить меня, – решив утаить жалкую правду про себя, ведьма снова посмотрела на-султану в глаза.
– Хм… – ухмыльнулся он и вздохнул с облегчением. Поняв, что она не беременна, на-султан снова озадаченно нахмурился. – Тебя помиловать и отпустить?
Ведьма, потупившись, молчала. Ей было больно слышать язвительную ноту в голосе возлюбленного.
Стражники стояли на своих местах – непреклонные и невозмутимые, но готовые одним взмахом отсечь ведьме голову, при малейшем намеке на угрозу их господину или же по велению самого господина.
– Допустим, я отпущу тебя, и что тогда? – осведомился на-султан. – Ты пойдешь и зачнешь от другого, и что тогда? – повторил он с высоко поднятыми бровями и широко раскрытыми глазами. – На свет появится, как ты и сказала, «истинорожденная» ведьма? – теперь он нахмурился с подозрением. – Она, скорее всего, будет обладать силой куда больше твоей… и… и всех ведьм, вместе взятых?
Та посмотрела на него искоса из-под бровей. Её молчание означало согласие с его предположением.
– НЕТ! – покачал он головой. – Я не могу допустить этого. Опьянённая своими силами, возжелает власти, как это было давным-давно. Она непременно станет творить зло. Строить козни! Она станет нашим врагом… Врагом Рахшонзамина. А нам такой враг не ну-у-жен. – затянуто и негромко остерег он.
Услышав это, она злобно оскалилась, но потом быстро опустила голову, чтобы он не увидел это её выражение лица, и сильно ударила по полу. Цепи громко зазвенели. Стражники схватились за рукояти мечей и приняли боевую стойку.
– Завтра в полдень, ты будешь казнена! – резко объявил он приговор.
– Я БЕСПЛОДНА! – крикнула она, что было силы, смотря прямо в глаза господину. Увидев, что тот подозрительно скосил на неё взгляд, добавила с разочарованием и злобой, – Таков наш ведьмовской удел. Используя магию и колдовство долгое время, мы теряем способность зачать… понести ребенка. Мы не в силах это изменить.
С неизменным выражением, на-султан выпрямился, сидя на троне. Видя её измученное состояние, он отвел взгляд налево, и задумался над последним словом. Зачарованные или заколдованные, но всё же в его сердце были к ней чувства. Хоть он и пытался их подавить, в её присутствии они усиливали сопротивление. В этот самый момент они просто разбушевались. Его охватывала буря эмоций. Любовь и страсть, злоба и гнев, разочарование и сострадание нахлынули на него. Ему снова захотелось ринуться к ней и взять в свои объятия. Даже свою жену он не любит так сильно.
Странное это чувство – любовь. В его же случае – порочная любовь.
Внутренний голос говорил ему: «Казнь – не самое мудрое решение». Он был согласен с этим. Ведь для будущего правителя казнь заключенных не самый лучший способ подняться в глазах народа. Будет лучше, если бы его уважали, как милосердного вождя, а не боялись, как хладнокровного палача.
Большим и указательным пальцем правой руки он провел по своим щекам, на которых уже пару дней росла густая щетина. На-султан расслабился и снова откинулся на спинку трона, решив дать ведьме шанс заслужить помилование.
– Что ты… – указав на неё правой рукой, он замешкался, подбирая слова. – Что ты можешь предложить взамен своей жизни? – наконец-то спросил он.
Та, недолго думая, ответила:
– Никто и никогда не узнает о твоей измене жене.
