Агата Малецкая "Ассистентка"

– Да-да, Варвара, я ждал вас. Здравствуйте, – неожиданно низким, грудным голосом, не вязавшимся с его комической внешностью, произнес колоритный коротышка, спрыгнул со своего трона, подбежал к коту, поднял его как плюшевую игрушку и совершенно без зазрения совести запулил несчастное животное в угол. – Присаживайтесь, пожалуйста, – «гостеприимно» предложил он.

– А как же кот? – изумленно произнесла я, взирая попеременно то на бездвижно валяющегося кота, то на ворона, то на самого сумасшедшего дядечку.

– Какой кот? – как ни в чём не бывало поинтересовался последний.

– Ваш. Кот, – я кивнула в угол.

– Ааа, кот! – он высокохудожественно изобразил понимание, как будто вспомнив эпизод, случившийся несколько лет назад. – Кот – это не тот кот, про который вы подумали. Это муляж.

– Муляж?

– Ну… чучело!

Я понимающе кивнула и уставилась на ворона. Он никак на меня не реагировал, пристально смотря мне куда-то в районе темечка своими выразительными, блестящими глазами. Я приблизилась к птице. Она не шелохнулась. Я провела ладонью у него перед глазами. Ноль реакции. Я щелкнула его по клюву. Ворон остался недвижим.

– Муляж? – спросила я.

– Чучело! – согласился мужчина.

Я присела на стул в ожидание вопросов. А человечек подбежал к шкафу, распахнул его и зазвенел посудой.

– Сейчас чайку попьем, познакомимся, – протарахтел он.

Уже устав изумляться, я не смогла справиться с эмоциями. Обычно я фанат кофе, и если мне предлагаю выбор, то всегда прошу его. Но сегодня мне действительно хотелось чай. Не представляю, как ему удалось это угадать.

– У меня чай особенный. С листьями саган-дайля и ягодами бузины. Мне их знакомый бурятский шаман присылает. Такой напиток наполняет бодростью и силой, – пояснил он, безалаберно сдвигая папки с бумагами, часть из которых упала на пол, и ставя на стол изящный поднос, на котором стояли две чашки из тонкого фарфора.

– Какая красивая посуда! – восторженно вымолвила я.

– Императорский фарфор. Особенная коллекция. В честь победы Российской Империи над Наполеоном. Видишь на каждой чашке особенный узор. При том не повторяющейся с двух сторон. На этой справа от ручки изображен всадник на коне, а слева – юная барышня. А здесь, – он показал на вторую чашечку. – Справа парочка под деревом, а слева сам Государь Император, – пояснил он.

Я зачарованно смотрела на антикварную посуда. Отлично понимая, что она стоит целое состояние.

Тем временем толстячок уже успел вновь вскарабкаться на свой стул. Я не очень высокая, но и не маленькая. Примерно сто шестьдесят пять сантиметров. Но он был заметно ниже. А еще и пухлость придавала сходство с мишками Гамми. Были в моём детстве такие мультики.

– Так-так-так, – пробормотал мужичок. – Училась тут-то.

И он начал перечислять графы моего резюме, которое я ему не отправляла.

Я вжалась в стул, что здесь и сейчас происходит? Но не успела я задать ему этот вопрос, как он резко выпрямился и заявил:

– Вы мне идеально подходите. Жду вас завтра в десять ноль – ноль. Как следует выспитесь. Заработная плата.., – и он назвал сумму в три раза превышающую мои ожидания.

Я замялась.

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но и счета за коммунальные услуги – там же. Вряд ли он насильник или какой-то маньяк. В конце концов у него офис в жилом доме, в самом крайнем случае я смогу заорать и привлечь внимание соседей. Я моргнула, а затем кивнула головой соглашаясь.

– Подпишите здесь и здесь, – как из ниоткуда он выхватил договор, ручку и, сноровисто перевесившись через стол, протянул их мне.

– А можно мне взять их домой почитать? – решила я включить сознательную даму.

– Да-да, конечно, берите. Только завтра жду! В десять! Не забудьте! И поставьте будильник! Кыш, анархия, – крикнул он кому-то, забавно спрыгивая на пол и стуча коротенькими ножками по паркету.

«Интересно, откуда в типовой панельной «хрущовке» такой необычный, старинный и явно дубовый паркет?» – мелькнуло в моём сознание, пока я складывала документ в рюкзак.

– И вот вам ключ, – он буквально швырнул мне колечко брелока на котором болтались «таблетка» от домофон, ржавый, темно-охровый, бронзовый ключик и фигурка-брелок в виде скелета рыбки.

– А если я откажусь? – не выдержала я.

– Откажитесь… откажитесь? – будто не понимая, что я имею в виду, повторил мой потенциальный начальник. – Положите тогда под коврик! – заявил он и обиженно поджал губы.

Мы переглянулись. В его голубых глазах играла дерзость и озорство. Я поняла, что при всех своих «тараканах» внутренне это очень обаятельный и добрый человек. Кивнула, схватила ключ, рюкзак и выскочила на улицу.

Солнце било под прямым углом.

Не помню, как я вернулась домой.

Не смотря на ранний час упала на диван и тут же уснула как убитая.

В 9.00 будильник зазвонил. Я подпрыгнула будто под моей кроватью были пружины. Проглотила йогурт и кофе и выскочила на улицу. Уже подбегая к офису поняла, что подписала бумаги за завтраком не читая. Но моё желания вновь оказаться в странной комнате было сильнее меня. Я приложила круглый ключик домофона к магнитному, серебристому «кругляшу» и вошла в уже знакомый подъезд.

Глава 2. Тёмные сны

Меня встретила прохлада. Сегодня здесь было совсем иначе, чем вчера. Вместо обычных, покрытых дешевой краской стен меня окружали панели из ценных пород дерева, уходящие под высокий потолок. Но самое главное: не было квартир! Прямо от входной двери вилась узкая витиеватая лестница. Я огляделась: что за нелепица? Где-то под пролётом мяукнул кот и растворился в пыльной темноте.

Я была одна.

Некому было мне ответить.

А самое главное, что мне не оставалось больше ничего, кроме как подняться по ступенькам вверх.

Что я и сделала, оказавшись в узком коридоре, в конце которого было всего одно помещение. В которое я, глубоко вдохнув, вошла. Кабинет был всё тот же. Но вчерашнего толстячка в нём не было. На его месте восседал гигантский старик. Мне кажется, что он был больше двух метров роста. Его длинные, спутанные, седые волосы свисали ниже уровня кресла. Он поднял на меня глаза.

И я чуть не упала.

Это был тот же взгляд, что и вчера.

Прямой, веселый, рискованный.

Но он принадлежал не забавному коротышке, а удручающему старцу.

– Привет, Варя, проходи скорее. Кстати, давай на ты, – произнёс он голосом моего работодателя. – Молодец, что не опоздала. Ценю пунктуальность. Ты подписала бумаги? Давай мне! К работе приступишь прямо сегодня, – как ни в чём не бывало выпалил он.

Сначала я попятилась, но потом взяла себя в руки, сделала шаг вперёд. И слегка дрожащей рукой протянула ему папку. Он не глядя распахнул её на последней странице, что-то подмахнул, выдвинул нижней ящик стола, небрежным движением смахнув туда договор. Не глядя задвинул его коленом и воззрился на меня.

– Сегодня вечером к нам придёт клиент, – заявил он. – Рутинная работа. Ничего особенного. Но чтобы тебе было понятно, что тут происходит, – продолжил он. – Я сейчас коротко расскажу о себе.

Внутренне сложив руки лодочкой поблагодарила всех святых за то, что наконец узнаю, что тут происходит.

– Я – медиум. Способен взаимодействовать с ушедшими за грань. И могу договариваться с ними о взаимовыгодном, – на этом месте он как-то странно хмыкнул и откашлялся, – сотрудничестве.

– А где вчерашний мужчина?

– Мужчина? Вчера мы были здесь вдвоём ты и я! Ты что забыла? – его массивные белёсые брови выгнулись дугой, что сделало его еще отвратительнее.

– Я? Нет! Но вчера здесь был другой человек. Может быть, ваш брат или родственник!

– А, это… прости, Варя, совсем заработался!

Старик проворно крутанул своё кожаное кресло, и в тот момент, когда, сделав оборот в триста шестьдесят градусов, из-за спинки вновь показалась фигура, вместо длинного, патлатого деда передо мной сидел вчерашний пузанчик.

– Совсем забыл трансформироваться…

– Это что фокус какой-то? – изумленно выпалила я.

– Какой еще фокус!? Что за бред ты несёшь! Я же тебе объясняю, что это моя работа: управлять сознанием людей с помощью черной магии. Ты видишь меня таким, каким я хочу, чтобы ты меня видела. Но это не важно, – в его голосе скользнуло раздражение. – У нас новый клиент. И мне важно, чтобы ты сегодня присутствовала на переговорах, и всё точно конспектировала. И кстати ты всегда можешь узнать меня по голосу и этом знаку, – он выставил вперед ладонь.

Вокруг указательного пальца была сделана необычная татуировка: терновый венец – колючие тернии, переплетенные с чертополохом. Выглядело это устрашающе. Лёгкий озноб пробежал по коже, заставляя поёжиться.

«И еще по глазам», – чуть было не ляпнула я, но смогла сдержаться.

Было ощущение, что такая откровенность здесь и сейчас не уместна.

– Скорее всего, у нас сегодня будет несложная работёнка…, но заказчик обещал прийти только после четырех часов дня, а пока начинай архивировать вот эти обращения.

Он плюхнул передо мной толстенную книгу.

– Сюда я должен записывать обращения, заполняя специальную форму, а также фиксировать итог встречи. Но так как мне вечно некогда да и лень этим заниматься, я делаю заметки о моих клиентах в разных блокнотах. А сводить всё сюда аккуратным почерком забываю. Вот сейчас ты этим и займешься, – на этих словах он поставил передо мной обувную коробку, доверху заполненную блокнотами.

– Вы хотите, поручить мне переписать все эти данные до того, как придёт посетитель? – испуганно пробормотала я.

– Конечно, нет! Мы же не волшебники, – хихикнул мой босс. – Начинай сейчас, а закончишь, когда сможешь. Иногда к нам является с визитом ревизор, и вот к его приходу всё должно быть готово. Но я надеюсь, что в ближайшее время он к нам не нагрянет, – успокоил меня Глеб Ростиславович.

Но прежде, чем взяться за работу, я обратила внимание на саму коробку. Это был очень твердый картон, настолько плотный, что напоминал фанерку, обтянутую бархатом. Сверху на крышке витиеватым шрифтом было начертано Rudolf Scheer & S?hne. Мне сложно было в это поверить: старинная легендарная марка австрийской обувной мануфактуры. Да даже это коробка стоила баснословных денег у коллекционеров. Не говоря уж о том, насколько могли быть оценены настоящие ботинки этой марки. Я знала, что это обувное ателье тщательно заботиться о своей репутации и до сих пор каждую пару обуви создаёт вручную. Но это коробка была особенной: она явно было от дореволюционной пары.

Часы на стене нещадно тикали, поэтому я сосредоточилась на своей работе. Открыла первый блокнот. Он к слову оказался вполне обычным, лишь некоторые страницы склеились от долгого лежания.

Да уж, почерк моего работодателя оставлял желать лучшего. Тем не менее уточнив некоторые моменты стала заполнять графы гроссбуха: дата, фамилия заказчика.

– Если в конце текста стоит «галочка», то значит всё прошло по плану, а если крестик, то значит что-то пошло не так. Если будешь встречать крестики, то покажи мне, я уточню, что лучше написать, – попросил он.

Коротко кивнув, вернулась к работе. Меня всегда хвалили за каллиграфический почерк, поэтому сегодняшнее задание даже доставляло мне удовольствие. Через пару часов Глеб Ростиславович попросил:

– Варя, сделай, пожалуйста, нам кофе. Там в серванте есть всё необходимое. Радостно согласилась с его предложением. Мне тоже нужен был перерыв.

Приоткрыв дверцу, с удивлением обнаружила современную кофемашину. Рядом с аппаратом были те же самые антикварные чашки, из которых мы пили чай вчера. Только сейчас здесь стоял полноценный сервиз на двенадцать персон. На каждой чашке были нарисованы разные сюжетные картинки. Например, танцующая пара парень и девушка, а на другой – величавая матрона с веером. Очень изысканная работа! Рядом с ним была вазочка-конфетница на изящной ножке с грильяжем в яркой фольге и сахарница с рафинадом.

Во время кофе-паузы мой новый шеф увлеченно расспрашивал меня об учебе. Выяснилось, что он сам отлично разбирается в искусстве. Правда о том, откуда у него такой редкий сервиз умолчал. Бережно вымыв посуду, вернулась к работе.

Интересно, что дойдя до середины блокнота, я поняла, что Глеб Ростиславович весьма эффективен или просто не берётся за случаи, которые ему не по зубам. К середине дня от непривычно долгой писанины у меня устали глаза и онемела кисть, впору вспомнить пальчиковую гимнастику первоклассников. Будто прочитав мои мысли, босс произнёс:

– Иди пообедай. Здесь за углом хорошая столовая. Недорого и чисто, – заверил меня начальник.

– Спасибо, – согласилась я.

Глянув на часы, поняла, что уже почти три часа. А значит догадаться о том, что я проголодалась было совсем несложно. Сам Глеб Ростиславович идти отказался и продолжил сверять какие-то данные из разложенной на столе карты с экраном ноутбука. Когда я попыталась скосить глаза, чтобы посмотреть, что там изображено, он так на меня зыркнул, что меня как ветром сдуло.

Оказавшись на улице, уже без удивления убедилась, что внешне «хрущевка» никак не изменилась. Это вновь была привычная взгляду пятиэтажка с козырьками подъездов и ровными линиями окон и балконов. Мир вне офиса Глеба Ростиславовича Кристовского жил по своим привычным правилам. Здесь не было места для чудес. Столовая действительно оказалась вполне приличная: порции были большие и вкусные.

Вернувшись, я даже не удивилась ни отделанным дубом стенам, ни узкой лестнице, ни отсутствию дряхлого старика и упругого толстячка. Теперь за столом сидел очень худой мужчина средних лет, невзрачной внешности, в сером, мышиного оттенка костюме, и очках в узкой оправе. Лишь кольцо-венец на пальце оставалось прежним.

– Прекрасно-прекрасно, Варя, наши посетители перезвонили и скоро будут. Держи этот блокнот. Здесь будешь вести короткие заметки. А потом переписывать их в Книгу данных посетителей. Важная просьба, чтобы ты ни увидела и ни услышала не произноси ни слова, – попросил меня он.

В его глазах мелькнуло нечто, что убедило меня в правильности такой стратегии. Поэтому я села на дальнюю банкету и притихла. Действительно в этот миг раздался стук, а затем дверь под взглядом Глеба Ростиславовича распахнулась. На пороге стояли двое: дородная женщина в длинном рыжем шазюбле и подросток в мятых брючках, бывших ему слегка не по размеру и свободной курточке. Будто бы мать купила одежду на вырост, но мальчик всё никак не мог оправдать её ожидания по набору роста, успев за это время слегка износить вещи, но не врасти в размер. Во всей его фигуре была какая-то жалкость и пришибленность. Женщина же напротив пылала здоровьем.

– Приветствую! – громко выпалила она. – Кристовский здесь заседает?

Глеб Ростиславович слегка прищурил голубые глаза и поправил оправу очков.

– Совершенно верно. Он это я. Проходите. И прикройте за собой дверь, – строго сказал он.

Но дама совершенно не чувствовала исходивших от него волн раздражения, толкнула своего сына внутрь, хлопнула дверью и опустилась на стул. Паренёк послушно замер возле него.

– Варвара, дай посетителю запасной стул, – приказал Глеб и кивнул в правый угол за портьеру.

Действительно там оказался складной стул, известной шведской марки. Такие часто хранят в кладовке на случай дополнительных гостей, Я быстренько разложила и поставила его около мальчика. Но он не решился присесть на него, а посмотрел на мать.

– Садись, тебе поставили, – милостиво указала она.

Я вновь вдавилась в стену на свой банкетке, мечтая слиться с интерьером.

– Мы по рекомендации. От Пера Федоровича Позырева, – пояснила она.

Глеб Ростиславович кивнул явно понимая о чём речь.

– Всё из-за этого подлеца, – из контекста было ясно, что она говорит про парнишку. – Сын мой Данька. Совсем. Того. Это самое, от рук отбился вот! – вдруг растеряв свою уверенность и красноречие выпалила она.

– В чём это выражается? – ледяным тоном произнес медиум.

Его взгляд стал еще жестче. Он смотрел на хамоватую посетительницу в упор.

– Ну дак сны ему снятся страшные. Орёт по ночам как резанный. Вскакивает. Ничего не соображает. Позавчера чуть в окно не сиганул. Говорит, от каких-то демонов убегал.

– Давно у тебе так? – теперь Глеб Ростиславович обращался уже к мальчишке.

– Ну да с рождения! – не дав Данилу и слова вымолвить, продолжила тётка. – Мы же как с роддома пришли, так он, блин, не одной ночи паразит нормально не спал. То у него колики были! То грыжа! Всё мне врачи эти назначили пустырник да ромашку.

– Так вам зачем назначали, если проблемы со сном у вашего сына? – не понял Глеб.