Ущелье Лунмэнь по рельефу подходит для экстремального байкинга (на котором мы остановимся ниже). Передвижение по нему на обычном, не-горном велосипеде, невозможно. Переключив цепь на самую маленькую ведущую звездочку и самую большую ведомую, преодолевая скользкие россыпи гальки и переезжая через валуны, форсируя иногда речку, мы упорно двигались вперед и вверх. Скоро остались далеко внизу моральные уроды. Добравшись до водопада, мы решили искупаться в нем и немного передохнуть.
А надо вам сказать, читатель, что нашей целью в ущелье была пещера некого святого, обозначенная на карте. Поэтому мы постоянно высматривали ее, но пока ничего похожего не обнаружили.
После водопада в ущелье что-то постепенно начало меняться – может быть, более узким, стиснутым между скал, стало пространство, ущелье начало еще круче извиваться и резко менять направления, больше стало растительности, круче вверх пошел рельеф. Больше стало крупных камней, воздух стал сырым, прохладным, сильно насыщенным влагой, стало как-то темнее. На одном участке длиной метров 50 речка превратилась в лед (стоял месяц май), и поскольку лед был покрыт слоем снега, двигаться приходилось с осторожностью, опасаясь скрытых под ним промоин или трещин. Затем речка вообще исчезла, скрывшись под скалами. Продвигаться вперед стало гораздо труднее, часто приходилось нести велосипеды на себе, выбирая между камнями, куда поставить ногу. Наше внимание привлекли какие-то надписи на скалах. Приблизившись, мы прочитали: "Вы идете к смерти". Мы не обратили на надписи особого внимания.
Приостановившись для передышки, мы внезапно услышали стоявшую в ущелье тишину, какой не было внизу. Ни малейшего звука – ни капли воды, ни дуновения ветерка, в полосе голубого неба вверху между скал – ни одной птички. Тишина была абсолютной, какой-то каменной и сырой. Вот она-то первой и принесла нам чувство некой тревоги.
Дело усугублялось тем, что никакой пещеры святого мы не обнаружили. Впрочем, мы знали по опыту, что местные жители, если только вблизи их аула окажется хоть какая-нибудь захудалая достопримечательность, готовы, ради извлечения барыша, представить ее чуть ли не Запретным городом[18 - Запретный город – дворец императоров Китая в Пекине.]. Мы вспомнили, что вроде бы проходили нечто, похожее на небольшую дыру в скале. В таком случае, какова же наша цель? Мы поднимались уже полдня и, судя по карте, забрались довольно далеко. Может, добраться до вершины горы, посмотреть подземный ключ – источник реки, а там обнаружится другой спуск, чтобы не возвращаться назад по той же дороге?
И тут, через пару десятков метров, мы увидели его. Это был местный житель, лет, как мне показалось, пятидесяти, одетый в обычную крестьянскую одежду, но очень уж изрядно потрепанную, худощавый, если не сказать, худой. Лицо его носило печать какого-то юродства, он как будто был похож на местного деревенского дурачка. Дурачок пришел в ущелье не случайно: на плече, придерживая одной рукой, он нес длинную, метра три, довольно толстую и тяжелую на вид корягу, когда-то бывшую стволом дерева. То, что он ходил за ней, видимо, на вершину горы (в ущелье никаких коряг не встречалось), за много км, удивительно не было – в китайской деревне не хватает топлива и каждый кусок дерева или угля ценится высоко. Удивило нас, с какой легкостью, при своей комплекции, он ее нес, уже не первый километр, да еще по этому ущелью, где и без коряги-то ходить непросто. Да тут и крепкий мужик должен был согнуться под тяжестью груза, а дурачок шел как ни в чем не бывало, выбирая места между камнями и ловко сохраняя равновесие – на лице его я не заметил ни капли пота.
И все же странно было встретить здесь, вдали от жилья, человека – по крайней мере, мы не ожидали такой встречи в этом глухом ущелье. Но вот мы почти поравнялись с дурачком. В этот момент он остановился и, не опуская коряги, обратился к нам. Но отнюдь не со словами – то было мычание, какое издает немой, когда очень хочет и силится что-то сказать. Свое мычание он сопроводил энергичными жестами свободной руки. И мы сразу же поняли его.
Дурачок говорил нам, если только можно так сказать о немом, чтобы мы ни в коем случае не ходили дальше по ущелью. Покивав ему, мы пошли дальше. Но через пару десятков метров остановились и приняли решение идти назад. Почему? Трудно сказать. Что-то подсказывало нам об этом. Развернув "стальных коней", мы начали спускаться. Скоро мы догнали успевшего довольно далеко уже уйти дурачка. Дорожка среди камней была так узка, что некоторое время мы с вынужденно низкой скоростью двигались в спину к нему. Но вот у брода через речку появилась прогалина, и, обогнав дурачка, мы устремились вниз. Спуск по ущелью Лунмэнь забыть трудно, это был настоящий экстремальный байкинг.
Когда, добравшись до начала ущелья, мы увидели внизу мирно осматривавших скалы моральных уродов, то ощутили, что будто перенеслись из чего-то темного и жутковатого во что-то солнечное, обыденное и потому успокаивающее. Не прошло и полчаса, однако, как откуда-то набежали тучи и нас застал на дороге дождь. Выбравшись на трассу №104, мы спрятались от него в одной придорожной харчевне, где обсохли и в целях профилактики простуды приняли по 100 грамм Арготхоу[19 - Арготхоу – классическая пекинская водка крепостью 56 градусов.], съев также несколько цзиней[20 - Цзинь – китайская мера веса, около 500г.] мяса.
Что за опасности мы избежали тогда и была ли она вообще? Поскольку мы не добрались до конца ущелья, то это так и остается загадкой. Впрочем, возможно, она принадлежит к тем, разгадки которых лучше не знать.
Необходимо упомянуть также, что кроме неожиданно возникающих на пути гор и перевалов, для хотя бы примерного планирования похода джигит должен учитывать еще два обстоятельства: время года и возможные изменения погодных условий.
Стабильный резко континентальный климат Северного Китая не богат неожиданностями. Более того, он благоприятствует походам на "стальных конях" – здесь редки и незначительны осадки, почти бесснежны зимы. Есть здесь, однако, и нечто, вызывающее постоянные проклятия. Это задувающие в основном зимой и весной с севера сильные ветра, которые несут с собой тучи песка из пустыни Гоби. В китайском языке есть для них специальное слово – "фэнша" ??. Помню, в одну из зим песок так застлал небо, что оно стало желтым, а солнце, из-за какого-то оптического явления – голубым. В такие дни, если вам не по вкусу хрустящий на зубах песок, лучше не выходить из дому без ватно-марлевой повязки на лице (сойдет также респиратор или даже противогаз).
Ветер же, когда он силен – бич или помощник – в зависимости от направления – для велосипедиста. Сколько сил может он отнять или сберечь! Пробег в каких-то 50 км по Бадалинской дороге до международного тира под Пекином, куда мы собрались в феврале пострелять из разных видов оружия, запомнился тем не менее как один из суровых – благодаря дувшему в тот день прямо в наши лица сильнейшему северному ветру (далее при стрельбе он раскачивал мишени, затрудняя прицеливание). Когда же ветер дует в спину, неопытный велосипедист может даже не понять: почему это вдруг так легко стало ехать – ибо при высокой скорости самого велосипедиста такой ветер им не ощущается. Ну и все же ветер – палка о двух концах: он мешает при движении вперед и помогает при возвращении (или наоборот). Мечта велосипедиста – чтобы ветер своевременно менял направления и всегда дул в спину.
Есть здесь золотой сезон, когда ветров нет и вообще стоит идеальная погода: это начало и середина осени. Но для настоящего джигита это не имеет никакого значения, ибо он готов к походу в любое время года. Время года, однако, накладывает на поход определенный отпечаток. Взять, к примеру, наше летнее путешествие на гору Байхуашань ???, когда по дороге и в предгорье мы купались в горных речках и водопадах, загорали и прохлаждались, лежа на травке, в тени деревьев (правда, настырные местные детишки не дали нам долго насладиться этим отдыхом) – пусть даже после восхождения на Байхуашань мы временно превратились в полу-инвалидов, но все же этот поход носил какой-то курортный характер. Походы же зимние суровы. Продвижение вперед зимой происходит быстрее, так как останавливаться особо нечего, а порой и невозможно – после активного движения начинаешь быстро охлаждаться. Поэтому зимой, в случае появления признаков усталости, лучше не стоять, а, как мы говорим, "сменить двигательный режим" – т.е. нужно чередовать велопробеги с прохождением отрезков пути пешком.
В заключение можно сказать, что кроме обстоятельств, понятие о которых мы попытались кратко изложить выше, найдется еще десяток других, которые расстроят любые ваши планы.
3.ЭТАПЫ ПОХОДА И ИХ ОСОБЕННОСТИ
В зависимости от местности, преодолеваемой джигитом на "стальном коне" или пешком, поход можно условно разделить на несколько этапов. Это выезд за пределы города, пробег по ровной местности, преодоление подъема, спуск, экстремальный байкинг, альпинизм, въезд в город, остановки для еды и ночлега. Остановимся немного на особенностях каждого из них.
Выезд за пределы города.
Мы выезжаем в путь всегда рано утром, иногда на рассвете. Выезд из такого города, как Пекин, занимает примерно 1,5 часа. Поскольку все мысли заняты предстоящим многокилометровым пробегом и горами, то выезд кажется незначительным. Вот именно поэтому, выезжая в поход в первый раз, мы потеряли лишнюю пару часов, запутавшись в сети дорог на западной окраине города.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70448698&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
«Ящик» – жарг. автобус. Старые пекинские автобусы были очень квадратные и железные (здесь и далее примечания автора).
2
Шифу – кит. ??здесь: мастер по ремонту велосипедов.
3
В Северном Китае в изобилии выращивают персики, в городе-спутнике Пекина Баодине делают отличные персиковые компоты, которые можно купить повсюду, и они превосходно утоляют жажду.
4
В нашем распоряжении в Китае тогда не было ни спутниковой навигации, ни интернета с мобильным телефоном.
5
Данное выражение, применяемое настоящими джигитами по отношению к организованным туристам, берет начало в известном стихотворении Владлена Бахнова «Коктебля», где есть такие строки: «Но портят эту красоту сюда приехавшие ту… туристы-моральные уроды».
6
По состоянию на 2024г только 41%, и это впервые в истории Китая.
7
Мао ? – китайская денежная единица, 1/10 часть юаня.
8
Заморские черти – один из обычных эпитетов по отношению к иностранцам в Китае.
9
Фанза – традиционный китайский дом.
10
Армия Гоминьдана – что-то вроде Белой гвардии в России.
11
Кан – нагреваемая кирпичная лежанка в фанзах.
12
В фанзах двустворчатые двери.
13
Пекинская область простирается на сотни километров, большей частью она гориста, и в этих горах случается пропадают люди.
14
Ли – единица измерения расстояния в Китае, примерно равная половине километра.
15
Путунхуа – нормативный китайский язык, которому учат в современном Китае в школах, в отличии от различных местных диалектов.
16
«Тха мадэ, цхао» – кит. крепкое нецензурное ругательство.
17
