Валерий Белов "Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение"

В источник бездн, резервуар небес

Или в ещё какие там ангары,

Чтоб доблестные силы МЧС

Могли тушить таёжные пожары.

Корабль закончил бороздить простор

Числа – семнадцатого, месяца – июля.

Кошачьи лапы Араратских гор

Ковчег за днище мягко цапанули.

(Ну, цапнули, не велика беда.

Не я один теряю чувство меры.

Какую только цену иногда

Ни платят ради нужного размера.

А про дурёх я просто промолчу,

Бедняжек осуждать – немного кайфа.

Чтоб влезть в размер, готовы пить мочу

Иль в муках умереть от герболайфа.)

Два месяца ещё скрывался брег

И воды постепенно убывали

До октября, и лишь тогда ковчег

Конкретно сел на горном перевале.

Прошло ещё, быть точным, сорок дней

С кончины ненасытного потопа,

И на поминках миссии своей,

Не чокаясь, Ной опрокинул стопку.

В отверстие, что в локоть шириной,

Представилось очищенное небо

От ноосферы мерзости земной,

От ящуров и прочей непотребы.

Прочь ворон вылетал и прилетал,

Промокший возвращался на оконце.

Так без синоптиков Ной узнавал

Насколько землю просушило солнце.

Три раза ворон рвался на простор,

Исследовал скалистую махину,

Сливался с очертаньем чёрных гор,

Пока в них окончательно не сгинул

Вран в силу неизвестных нам причин.

И чтоб узнать – сошла ль вода с землицы,

Не простудиться, ноги замочив,

Ной выпустил в полёт иную птицу.

Покой не обретя для ног своих,

Над Ноя головою голубь кружит.

Пар поднимается и ветер стих,

Но вся земля – одна сплошная лужа.

Ной-патриарх по милости своей

Прощает птице, не нашедшей брода,

Но на семь дней, чтоб голубь стал умней,

Сажает взаперти на хлеб и воду.

Повременив ещё недельный срок,

Ной обратился вновь к услуге птичьей.

И вот уже под вечер голубок

Во рту приносит лист ему масличный.

Так Ной узнал, что с гор сошла вода.

Ещё семь дней – и вновь взмывает птица,

Чтоб ни с листом, ни с ветвью никогда

Назад в ковчег уже не возвратиться.

На радостях наш славный патриарх

Справляет шестьсот первый день рожденья.

А ворону и голубю в веках

Господь найдёт иное примененье.

Зверей не выпускал Ной с корабля,

И не одна скотина в трюмах сдохла.

Но лишь к двадцать седьмому февраля

Земля от вод достаточно просохла.

И Бог сказал: «Оставь, Ной, свой ковчег,

Пусть вся семья идёт вслед за тобою.

Вручаю вам навечно белый снег,

Зелёный бор и небо голубое.

Всех заклинаю именем Меня -

Всё то, что вам торжественно вменяю,

Пусть ваши дети бережно хранят

И добрым словом Бога вспоминают.

С собою выводи наружу всех -

Животных, пресмыкающихся, гадов.

Тюрьмой им стал спасительный ковчег,

Свободой будет зелени прохлада.

Соскучилась по ним моя земля.

Плодятся пусть без всякого пригляда».

(Позволю от себя добавить я:

Не человек, природы не загадят).