Хочу быть богатой и знаменитой
Ольга Владимировна Мальцева
Маленькая девочка стояла у окна и твердила: «Хочу быть богатой и знаменитой!». Девочка выросла, стала девушкой и вновь стояла у окна. Единственные слова, которые она повторяла: «Хочу быть богатой и знаменитой!». Взрослая женщина твердила как молитву: «Хочу быть богатой и знаменитой!». Осуществится ли ее желание? Сколько людей будут втянуты в его исполнение. Сколько судеб пройдут через испытания?
Ольга Мальцева
Хочу быть богатой и знаменитой
ГЛАВА 1
Маленькая девочка стояла у окна и, кусая губы твердила:
– Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!
– Таки Роман Александрович, горячо настаиваю на наличии своих трудностей, имею добавочное сожаление о том, что ви в них тоже участвуете!
– Семен Моисеевич, я тоже рад вас видеть!
– И я! Таки до всех есть предложение, не создавать друг другу трудности, шо мешают личной жизни!
– ????
– Ви отправляете сотрудника на Южный полюс без приказа, без суточных и денег на проезд, а он таки до сих пор не подписал приходно-расходные документы на свои железки! А потому уехать не мог! Это финансовое нарушение!
Семен Моисеевич вытер платком лоб и продолжил:
– За это у меня портится настроение, разливается желчь, и потому я не могу перед супругой исполнить свой долг. А я давал свою подпись в ЗАГСе и еще говорил перед раввином слова. А слово Семена Рискина – это мое слово, потому сильно его уважаю, и очень им дорожу! Моя Розочка за то мое настроение ощутимо огорчается и лишает меня эээ…
Кончики ушей финансового директора покраснели, но он продолжил, выкрутившись из ситуации:
– Гм! Все становится от своих мест очень далеко. Мне таки на голодный желудок размышляется ночью на кабинетном диване о философии жизни абсолютно не за те вещи! – Тут он развел руками.
Потом глубоко вздохнул, медленно выдохнул и решительно продолжил:
– Поскольку такое недоразумение нужно оформить, пишите приказ. Нет, два приказа. Хотя можно в одном, но в два, нет, в три параграфа. В первом – отправить на Южный полюс, вторым – перед отправкой подписать расходно-кассовые документы, третьим – замечание и лишить премии.
Шлепнул папкой по столу, всплеснул по-бабьи руками:
– Да и зачем, скажите, ему премия среди пингвинов? Премии лишить за нарушение финансовой дисциплины. Ви же знаете, у меня слабое здоровье и только она мне помогает вижить в этих акульих условиях. Ви спросите кто она? А я вам скажу, таки это – финансовая дисциплина!
Он на мгновение мечтательно вздохнул:
– Да, я имею скучать по тому времени! – Тут же схватился обеими руками за грудь:
– Умоляю, не делайте мне изжогу, я стар и помню советскую финансовую дисциплину, вот это был образец…
Молодой человек, сидевший в кресле своего отца, его перебил:
– Семен Моисеевич, а из какого отдела сотрудник командирован на Южный полюс?
– Из орготдела, – он присел к столу.
– Воронова – начальник. Там бардак. Вечный всеобщий бардак и никакой финансовой дисциплины! Два человека в подчинении и всегда….
– Я понял! Я ВСЕ ПОНЯЛ! У вас еще какие-то вопросы, которые я помог бы решить? Нет? Благодарю, и не смею задерживать.
Семен Моисеевич пожал плечами, развел руками, забрал документы, аккуратно положил их в доисторическую картонную папку с завязками, поднялся и вышел.
Из комнаты отдыха выглянул стажер на должность начальника службы безопасности холдинга:
– Рома, а что это было?
– Ни что, а кто! Это был Рискин Семен Моисеевич собственной персоной. Начальник финансовой службы компании, фанат финансовой дисциплины, настроения своей Розочки и собственного здоровья. Он обожает свою жену и в речи старается избегать «одесских оборотов». А жаль. Сейчас от него не услышишь: «Не смешите мне мозг! Шо можно здесь поиметь с туей финансовой аферы? Ничего за шо обещали, только срок от УК». Забавный он. В своем деле – почти бог.
– А Южный полюс откуда образовался? Кого туда закатал биг-босс?
– Вот и мне интересно. Сейчас узнаем.
Роман Александрович нажал кнопку старинного интеркома:
– Полина Платоновна, Воронову ко мне пригласите.
– Вороновой нет на месте. Таня Коркина, сотрудница отдела, устроит?
– Давайте.
Мужчины ждали недолго. Буквально через три минуты в кабинет гендиректора вошел… вошла… вошло…нечто, наверное, все-таки женского пола. Монтажные штаны цвета хаки с множеством больших и маленьких карманчиков, беленькая футболочка, пестрая флисовая курточка, на носу очки, закрывающие половину лица и белая с оранжевыми и зелеными клиньями бейсболка козырьком назад.
– Здрасть. Звали? Я – Коркина, из орготдела.
– А имя …?
– Тош… Татьяна.
– Гм. Татьяна, скажите, а кто у вас сейчас на Южном полюсе?
– Почему сейчас? Он всегда там. Эмик.
– Угу. Эмик. А Эмик у нас кто?
– Эммануил Пряхин, он программер, он и по железу, и по спецэффектам. Он и хакнуть может. Умный. Но – дурак.
Татьяна явно чувствовала себя дискомфортно в этом огромном кабинете, переминалась с ноги на ногу, смотрела с тоской в окно.
– Роман Александрович, – начала она ныть, – может, я пойду, работы страсть как много!
По мнению стажера, она не достаточно талантливо «косила» под девочку из деревни, а может, как двоечница филфака практиковалась в говоре какого-то села, отрабатывая материал для зачета.
Этот ребенок, сжав ладошки перед собой, продолжал почти на одной ноте:
– Если до конца работы РАБОТУ не выполню, то Регина Александровна меня к Лехе не пустит, скажет, что сначала работа, потом уроки, а потом Леха! Уроков – море. А без Лехи – никак, тогда коллоквиум и курсовик полетят клином. На юг.
Романа Александровича ситуация забавляла, но он продолжал изображать строгое начальство:
– Ничего не понял. Давай по порядку. Кто такой Леха?
– Леонард Делакруз. Мой однокашник – это называется носитель языка. Он из Франции. Я на инязе учусь, на третьем курсе. У меня три вторых языка: французский, итальянский и испанский. Грамматику почти знаю, а говорить – засада. Говорить и знать грамматику – это… ну…, короче, это – сильно разные вещи. Надо общаться с носителем языка, а не только по книжкам. Надо сленг понимать, юмор, чувствовать язык. А этому без живой речи не научишься. Вот. Как-то так. Я, правда, и сама не очень поняла, что сказала. Но вы поняли!
Тут она уже с радостным утверждением тряхнула головой, отчего очки съехали на кончик носика.
Молодой человек кивнул и улыбнулся:
– Не сказать, чтобы дословно, но общую концепцию уловил. Так, с Лехой понятно. Теперь Эмик. Почему он на Южном полюсе?
– О! Тут все просто, – ребенок явно оживился, и тема ему была близка.
– Эмик, он системник перетряхивал в декабре, заниматься этим в варежках, конечно можно, но не очень удобно. А в кабинете – у нас всю зиму такой дубак – жесть. Мы в куртках, шапках и варежках сидели. В туалет бегали греться. В туалете термометр на стенку повесили – там зимой плюс пятнадцать. Это чтоб народ там не курил и не тусовался. Вот.
Сдвинув очки с кончика носа, шумно вдохнула и продолжила:
– Так Эмик в кабинете стол к батарее пододвинул и закрылся монитором. У него еще и от системника тепло. Тут шкаф, – руки показали расположение мебели, – а с другой стороны – стена. Короче, он себе персональные апартаменты сотворил, метр на полтора. Батарея как парное молоко и висит она на южной стене. Понимаете? У него все одно теплее, чем во всем кабинете. Вот Регина Александровна смеется, что Эмик у нас в тепле, почти на Южном полюсе.
– Персональные апартаменты значит. Южный полюс, – стажер на должность начальника службы безопасности подошел к окну, потирая нижнюю челюсть, прикашливая, маскируя смех.
– А почему Эмик умный, но – дурак?
Девочка пожала плечами:
– Ну, он умный только там, где машины. Тут его никто не переплюнет. К нему даже IT-шники то и дело шастают. А по жизни – дурак.
Тонкий пальчик снова передвинул очки повыше:
– Он почему еще прячется? Его девки своим вниманием замучили: «Эмику – пирожки! А Эмик когда на обед? Эмик, у меня компьютер завис!», – девчушка явно передразнивала кого-то.
– Ему до них дела нет, а когда он в процессе, для него остального мира просто не существует. У него машина.
Насмешливо посмотрела на присутствующих в поисках понимания. Не нашла, потому продолжила:
– Вы не поняли! У него – МАШИНА! – и этим все сказано. В обед в столовку сбегаешь, чего-нибудь принесешь, за монитор засунешь, слышишь – чамкает, значит, все будет нормально. А не принесешь, то – все! Капец! Вечером, когда баба Валя его шваброй из-за стола выбьет, то он может в голодный обморок упасть. Плавали – знаем! Он в туалет-то забывает сходить. Иной раз вылетает, с ног сбить может, даже и не заметить. Однажды кто-то по его милости чуть не убился, а он и не понял.
– А машина какой марки? – стажер имел в виду автомобиль и с извращенным нетерпением ждал ответа, по типу: «копейка» или «девятка», но девочка его удивила.
– В этом я как-то не очень. Системник здоровый такой, а что там напихано, мне не ведомо.
Роман Александрович потер спинку носа пальцем и подытожил:
– Получается, Эммануил Пряхин – программер, машина – компьютер, Южный полюс – за столом около батареи.
Стажер, скрывая улыбку подытожил:
– Сложно все тут у вас.
Девочка, топчась около двери, и с тоской поглядывая в окно, вздохнула:
– Есть малехо.
Тут вдруг встрепенулась:
– Нее, так-то все норм.
И добавила с такой надеждой в голосе:
– Так я пойду?
– Иди уже. Как начальник отдела вернется, пусть зайдет.
