Константин присел на край кровати и погладил Женьку по голове. Прокашлявшись, он начал:
– Жень, а помнишь, как ты на море наступила на гвоздь и даже не заплакала?
Девушка резко развернулась и, хмуро посматривая на папу, застыла в ожидании продолжения.
– Вот, а сейчас плачешь по пустякам. Ты же моя дочь! Сильная и смелая Женя.
Кораблёва судорожно сглотнула.
– Я знаю, ты ждёшь подробностей и ответов, но я не могу тебе всего рассказать…
В комнате повисла тишина, нарушаемая тихим сопением Женьки и редкими вздохами Константина.
– Помнишь дядю Серёжу?
Женя кивнула. К сожалению, она помнила его только по фото, где они вместе с папой – молодые и счастливые юноши – улыбаются на камеру и машут руками.
– Так вот, то, чем я сейчас занимаюсь, связано с ним.
Папа устало потёр ладонью лоб и тихо прошептал:
– Я не прощу себе, если не узнаю, что случилось с Серёгой.
Женя села. Она знала, что значил для папы его лучший друг, которого много лет назад по странным причинам не стало. Женька тогда только родилась. Папа сорвался, поехал в Вальск, пытался выяснить причины, но так ничего и не добился. Кто-то очень умело скрыл все следы несчастного случая, оставив настолько явные улики, что правоохранительные органы долго дело не расследовали и с чистой совестью его закрыли. С тех пор папа винил себя, что не приехал сразу, как только Сергей начал упоминать в их разговорах о своих проблемах, отмахивался и переносил их встречу, думая, что успеет. Не успел! Обо всём этом Женька узнала по рассказам мамы и долго не могла поверить, что подобное может произойти на самом деле. Именно тогда она решила, что будет, как папа, бороться со злом и защищать невиновных людей.
– Я верю в тебя, ты узнаешь правду и восстановишь справедливость, – поддержала его Женя, утирая слёзы тыльной стороной ладони.
Папа с благодарностью посмотрел на дочь.
– Спасибо.
Женьке так сильно захотелось обнять его, что она не стала препятствовать своему порыву. Отец улыбнулся и даже немного расслабился в её объятиях.
– Прости, что мы так сорвались. Всё перевернули с ног на голову. Я и сам переживаю, как ты тут будешь… как Глеб…
– Я справлюсь… Мы справимся.
– Доверься мне, и я всегда приду тебе на помощь, решу любые проблемы и научу тебя всему, что знаю сам, – произнёс Кораблёв.
Девушка кивнула. Несколько минут они сидели молча, потом папа встал и, уже выходя из её комнаты, произнёс:
– Пойдём ужинать, мама с Глебом уже на кухне.
– Хорошо, только умоюсь.
Разговоры с отцом всегда успокаивали. И этот не стал исключением. Женя, наконец, узнала истинные причины этого внезапного переезда. Она поняла, насколько всё было важным для папы, поэтому решила перестать плакать и начать приспосабливаться к жизни в новом городе среди пока ещё незнакомых людей.
Женя
Лето заканчивалось. Женя стала привыкать к новому дому: разложила все вещи в своей комнате, стала заниматься спортом и помогать маме в быту.
Квартира, куда их определили на время пребывания в Вальске, мало напоминала уютное семейное гнездышко. Старая мебель, много пыли, люстры без лампочек. Мама активно начала наводить уют, вместе с папой купив предметы первой необходимости. И вот, наконец, в квартире запахло относительным уютом.
Глеб был в восторге от своей новой аскетичной комнаты: деревянная кровать с ортопедическим матрасом, стол со множеством шкафчиков для хранения тетрадок, учебников и бесценных вещей – скетчбуков, фломастеров, акварели, кистей. А ещё в углу его комнаты притаился шкаф для одежды. Брат уже добился того, что на стены повесит постеры любимых групп. А зная его творческую натуру, Женя не удивилась бы, если бы однажды утром мама зашла к нему в комнату и увидела разрисованные стены. Будущий Пикассо!
Пока дети осваивались, мама нашла работу в салоне, а папа с головой окунулся в дело. Его штат находился в логистической компании, которую в считанные сроки организовал Департамент, чтобы не перевозить весь отдел в Вальск. Хотя многим всё же пришлось переехать. Логистическая компания, и правда, занималась грузоперевозками, но исключительно для личных дел Департамента. Вся деятельность тщательно охранялась, а сотрудники проходили строгую проверку.
В выходные отец провёл экскурсию для семьи и показал основные достопримечательности. Папа сказал, что за те годы, которые он не был в Вальске, мало что изменилось. Женя без энтузиазма прошлась по всем местам, уныло кивая на рассказы отца.
– А мне нравится, – заключил младший брат.
Женя жутко тосковала по Лиемецку, друзьям и дому. Глеб же, напротив, воспринял переезд с искорками в глазах и постоянно твердил о пространстве для творчества. Дело в том, что брат Жени обожал рисовать и при любом удобном случае пытался запечатлеть на бумаге увиденное, выбирая при этом не только безопасные, но и опасные для жизни места. Вальск стал для него не просто глотком свежего творческого воздуха, но и неким пленэром. Он постоянно убегал из дома под предлогом «выкинуть мусор» или «купить жвачку», а возвращался с приходом родителей и кипой рисунков. Скетчбук и карандаш были всегда под рукой, а если любимые предметы случайно терялись, Кораблёв-младший каким-то непостижимым образом снова их находил.
Папа был строг к Глебу и не раз проводил с ним воспитательные беседы, считая, что мальчишка ещё слишком мал и мог попасть в неприятности со своей неуёмной фантазией и жаждой новых источников для вдохновения. Ради небольшого этюда он готов был залезть в пасть киту. Иногда это выходило ему боком: приходил домой с разодранными локтями и коленями, искусанный насекомыми или заляпанный грязью. В свои тринадцать лет Глеб рисовал не хуже взрослых художников. В мае он закончил художественную школу в Лиемецке, в которую родители отдали его ещё в восьмилетнем возрасте. Теперь семья приняла решение повторно записать сынишку для отточки навыка. Пока учебный год не начался, парнишка наслаждался свободой творчества, пускаясь во все тяжкие.
Поначалу Женька следовала за братом тенью, контролируя каждый его шаг, но потом её терпение лопнуло, и она принялась самостоятельно исследовать город: бродила по маленьким тихим улочкам, заглядывала в местные пекарни за свежим хлебом или булочкой с повидлом, делала фотоснимки и кормила птиц в парке, а еще записалась в городскую библиотеку и посетила этнографический музей. Иногда принимала участие в вылазках брата, позировала ему, то тоскливо глядя вдаль, то мечтательно улыбаясь, пока Глеб делал зарисовки в своем альбоме. В такие моменты улыбка не сходила с его лица, а от усердия братишка даже язык высовывал. Выглядело это настолько комично, что Женя с нежностью и легкой грустью смотрела на этот источник живой энергии, втайне радуясь, что этот переезд не сильно повлиял на характер её брата.
– Вытащи «Каспийский груз» из своих ушей.
– Не хочу, – сморщила курносый носик сестра, отказываясь убрать наушники и заправив прядь волос за ухо.
– Губы у тебя слишком тонкие, не могу никак прорисовать, сиди спокойно – не дёргайся, – ругался Глеб.
– Ну Глеб, тебе всё не так – сейчас возьму и уйду!
– Всё-всё. Молчу. Только сиди ровно и убери наушники.
Девушка уступила художнику. И тот продолжил писать. А Женька про себя радовалась. Ей нравилось, как она получалась в альбоме брата.
Женя
Вальск постепенно становился для Жени пусть и не родным, но уже не таким серым, как в первое время. Не такой уж он был и страшный, просто очень маленький и унылый. Редко встречались яркие вывески, кофейни, салоны, клубы, местечки для молодёжи, дорогие машины и элитные заведения. Вальск был обделён торговыми центрами, арт-объектами и метро. Зато скверы и парки встречались на каждом шагу. Только вид у них был запущенный, а на территории ощущались одиночество и пустота.
Большинство городских зданий были обшарпанными и серыми, а на некоторых во все стороны расползались трещины.
Люди выглядели нелюдимыми и отстраненными. Каждый второй работал на местных заводах, так как в городе была хорошо развита химическая промышленность. Может, поэтому Вальск и держался на плаву. Густой смог частенько окутывал городишко, пряча его от светлых лучей солнца.
Каждое утро Вальск просыпался одинаково: на улицы выходили дворники с мётлами, убирали мусор и сухие опавшие листья. Было холодно, ветер пронизывал до костей. Женя видела, как прохожие кутались в тёплое пальто и спешили на работу.
В Вальске осень наступала уже в августе. Девушка почувствовала это сразу. В предпоследние выходные лета вся семья поехала на местный базар за тёплыми вещами. Женьке взяли белое пальто с подстёжкой.
– Как хорошо сидит! – говорила мама. – Давай ещё к нему пушистый шарфик подберём?
– Мам, а может лучше куртку?
– Дочь, какая куртка! Она смотрится по-детски. Ты же уже не маленькая!
Женя покачала головой, молчаливо соглашаясь.
– Ну и я о чём – слушай маму. Я тебе плохого не посоветую. Берём пальто.
По дороге домой они заехали в супермаркет, который недавно открылся недалеко от их дома. Глеб нашёл четыре бутылки колы с именами каждого члена семьи. По телевизору день и ночь крутили рекламу сладкого напитка с «твоим именем», но Кораблёв-младший никак не мог разыскать сразу все, а тут такая удача! Глеб был на седьмом небе от счастья. Женьке редко удавалось увидеть брата таким счастливым. Своенравный и упрямый, он много времени проводил наедине с собой, дулся из-за ерунды и хотел казаться взрослым, поэтому хмурил брови и скрывал улыбку.
После приезда Женька отпросилась на стадион – пробежаться. Затем заглянула в Северный парк – он располагался неподалёку от нового дома. Высокие деревья, узенькие скамейки и квадратные клумбы каждый раз умиляли девушку. Она, влюблённая в городской шум, к своему величайшему удивлению наслаждалась тишиной. Всё-таки всего должно быть в меру.
Кроссовки, любимый тёмно-синий спортивный костюм, плеер и музыка в ушах. С таким набором можно покорить любой город – даже самый серый и невзрачный.
Кораблёва собирала листья и вкладывала их в книги между страницами. Хотелось сделать гербарий или просто забрать кусочек любимого парка с собой. Была у неё такая особенность – собирать и хранить потом что-то дорогое сердцу: ракушку с моря, камушек с гор, фотоснимки с родного города, бабушкину брошь.
– Бери, Женечка, у меня таких много. А эта пусть у тебя будет – на память о нас с дедом. А то неизвестно, когда приедете теперь.
Расставание с бабушкой далось тяжело. Этот человек больше всех заботился о ней в детстве. Когда малышка подхватывала простуду, именно бабушка прибегала с банкой мёда и отпаивала внучку чаем и травами. А когда Женя была здоровой, водила в музеи, кино, на выставки и секции. Дед на пенсии работал сторожем, а бабушка занималась внучкой, пока родители были на работе. Новость о переезде заставила Женю вздрогнуть и сразу подумать о бабушке.
– Мы уезжаем в Вальск на неопределённый срок, – сказал папа в тот роковой день.
И Женя уронила стакан с водой на керамическую плитку. Осколки разлетелись по всей кухне, так же, как и её сердце.
Большую трёхкомнатную квартиру закрыли на ключ, попросили бабушку поливать цветы и следить за имуществом, собрали необходимые вещи, и спустя несколько дней семья покинула город.
Жизнь Жени разделилась на две части: беззаботная и счастливая осталась там, на улице Ленина, в любимой квартире на керамической плитке, а на смену ей пришла новая – серая и унылая с единственным утешением – парком Северный.
Отцовские слова часто крутились в голове «Мы уезжаем», а тот день отпечатался в душе и навсегда сохранился в памяти. Здесь, в Вальске, Женя ощущала себя другой. Она отчётливо понимала, что как раньше уже не будет. И та прошлая Женя Кораблёва покинула её, а на смену ей пришла новая, которой придётся многому научиться, а главное смириться с временным переездом в чужой, холодный и мрачный город.
Женя
Женя редко читала книги. Раньше она пропадала на тренировках по лёгкой атлетике, гуляла с друзьями, зависала в телефоне, но теперь всё изменилось. Тишина и покой с нотками грусти по родному городу полностью поглотили её душу. Прежние ценности отошли на второй план, открывая путь новым. Вечеринки и друзья остались в прошлом. Хотела ли она с кем-то подружиться или нынешнее состояние её полностью устраивало? На этот вопрос девушка затруднялась ответить, но одно она знала точно – всё это не случайно.
Неизменной осталась лишь утренняя пробежка. Холод пробирал до костей. Не спасал даже тёплый спортивный костюм, но Женя не переставала тренироваться. Физическая нагрузка пробуждала в ней силу духа и мотивировала двигаться дальше, когда руки опускались, а глаза боялись того, что видели. В новом городе надо быть внимательной. Так считал и отец.
– Жень, я прошу тебя, – начал как-то за ужином папа. – Будьте с Глебом осторожны. Это чужой город, вы ещё не освоились.
Глеб уныло закатил глаза, а Женя нахмурилась. Порой папина опека переходила все границы, а запреты казались абсурдными. Он мог с легкостью и незаметно для собеседника узнать любую информацию, как и полагалось человеку его профессии, и всегда был в курсе местоположения каждого члена семьи.
– Не лазайте, где попало. Особенно это касается тебя, – Константин сурово посмотрел на сына.
– А чё я то сразу? – тут же насупился Глеб.
– Сто раз говорил тебе – давай учиться обороне, а ты, – папа с досадой махнул рукой.
– Не приставай к ребёнку. Он у нас творческий мальчик, – улыбнулась мама и погладила Глеба по кудрявым волосам.
Парнишка довольно кивнул, а Женя тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на брата.
Женя
Как-то раз Женька забрела в библиотеку. Немного побродив между полок, девушка обратилась к сотруднику:
– У вас есть книги Николая Крылова?
– На левом стеллаже.
Об авторе девушка узнала из статей в интернете. Простой житель деревни в детстве мечтал стать писателем и только спустя много лет сумел реализовать мечту, добившись величайшего успеха.
Кораблёва взяла стопку книг и побежала домой знакомиться с творчеством автора. Спустя пару дней в комнату зашёл папа.
– И как тебе? – спросил он, указывая на книги.
– Это лучшее, что я читала.
– Мне тоже нравятся его произведения, особенно интерпретация появления Бабы Яги. Если хочешь, я закажу его книги и оформлю доставку на наш адрес, чтобы они всегда были у тебя под рукой.
– Хочу. – Обрадовалась Женька, уже предвкушая знакомство с новыми историями.
Папа кивнул.
– По учёбе, может, тоже какие-нибудь книги нужны? Для подготовки к экзаменам или дополнительная литература?
– Всё в библиотеке есть, пап, спасибо.
– Хорошо, ты у нас девушка умная, и память у тебя хорошая: быстро прочитанное запоминаешь.
С предметами Женька определилась давно: история и обществознание. Профессию она выбрала ещё в раннем детстве.
– Я буду как папа! – говорила девчушка, с гордостью рассматривая папины грамоты и с благоговением слушая необычные случаи, происходящие у папы на службе. Отец всегда улыбался и гладил её по курчавой головке.
Вот и сейчас он поцеловал дочь в макушку и вышел из комнаты. Женя улыбнулась, на душе было тепло и спокойно: дома папа был совсем другим – внимательным, нежным, понимающим, иногда строгим и чересчур заботливым, но девушка всегда знала – именно папа в трудную минуту придёт на помощь и даст самый дельный совет. В работе же Константин не даёт себе расслабляться, не терпит импровизации и спонтанных решений вопросов; в его голове всегда есть чётко выстроенный план действий, а на этот план – множество запасных вариантов. Дочь гордилась отцом и любила его любым, правда тот, каким он бывал дома, нравился ей чуточку больше.
Женя
