– Успею, – я отвечаю на полпути из гаража и очередной плевок от Мемо, прилетает мне в спину:
– Я вообще не пойму, зачем тебе знания. Какой от них толк?
Я не обращаю на него внимания, так как ему никогда не догрести мыслями до того, что на самом деле важно в этой жизни.
***
Берлинский международный университет располагается на Салзуфер-штрассе, 6 и занимает несколько старинных зданий с современным наполнением. Когда отец тяжело заболел, а дорогостоящие лекарства не покрыли страховку, я решил, что буду учиться на том факультете, что снабдит меня всей необходимой информацией, благодаря которой, я смогу помочь нуждающимся пациентам онкологических клиник. Так я попал на специальность биофармаколога. Говорят, мы стоим на передовой линии науки. Пока я только в начале пути, но когда-нибудь мои умения и навыки спасут чью-то жизнь.
Две лекции заканчиваются чуть раньше, чем обычно, потому что у преподавателей намечается совещание. Я прихватываю Удо, и мы вместе идем в корпус с бассейном, раздевалкой и тренажерным залом. Друг любит поиграться с боксерской грушей, а я с шести лет занимаюсь плаваньем и уже не представляю себя без воды, без ощущения свободы и дыхания, что приходится задерживать на несколько секунд, а то и минут.
– Встречаемся в фойе? – Удо глядит на меня в зеркало, растянувшееся во всю стену, и я киваю.
Мы оба прекрасно знаем, когда я добираюсь до бассейна, время для меня останавливается. Но, отчего-то договариваемся, как школьники перед походом в кафе. Оборвать наше глупое молчание помогает тренер. Он уводит меня за собой, уговаривая вступить в команду и попытать удачу на университетских соревнованиях. Я же отказываюсь в тысячный раз, ведь мне неинтересно мериться в скорости с теми, кто жаждет победы, больше, чем фанатка Джареда Лето уединиться с ним в отеле.
– Почему ты не даешь себе шанс, Хавьер? – бугристая ладонь тренера, растирает мое плечо.
Нам навстречу выходит местная звезда плаванья Дэйв Даррен и широко улыбается, излучая белоснежное сияние своими отполированными зубами.
– Тренер! Я сегодня хочу выложиться на всю мощь. – Как цыпленок вертится Даррен у ног наставника.
– Молодчина, Дэйв! Идем разогреваться, а тебя Да Коста, ждем через пять минут.
Два выходца с обложки «Тупой и еще тупее», наконец, дают мне вздохнуть. Я вваливаюсь в раздевалку, где парни по водному поло, ржут над фотографией Тильды. Моя секс-подружка, не постеснялась выставить напоказ свои буфера и написать идиотский хэштег «только правильное питание и спорт».
– Ага, оно и видно, что силикон натуральный. – Произносит один из них.
– Взращенный на ферме ее дядюшки. – Вторит другой, и у всех начинается массовая истерия.
Я открываю свой шкафчик, переодеваюсь и быстро исчезаю из общества неандертальцев. И неважно, что мысленно, я смеюсь вместе с ними.
Возле бассейна мои шлепки скрипят и оповещают тренера и группу девчонок, что учатся на курс младше, о моем появлении. Черт! Бруна Риттер оборачивается и моргает мне в знак приветствия. Я ничем не отвечаю, поправляю плавки и, избавившись от обуви, шагаю к пловцам во главе с Дэйвом.
В моей голове творится полный кавардак, стоит мне только глянуть в сторону, откуда исходит оглушительный визг. Новоиспеченная шлюшка Мемо, висит на плече того, кто три минуты назад угорал над Тильдой, и колотит его по спине кулачками, будто этот верзила что-то почувствует и сжалится. Не слушая наставления и пожелания тренера, наблюдаю за тем, как натягивается ее юбка и кажется, моему взору предстают черные трусики. Они мелькают всего мгновение, но этого достаточно, чтобы ошеломительные картины, одна за другой возникли в глубине моего больного разума.
– Отпусти!!! – верещит Эммануэль, а все собравшиеся у кромки бассейна с любопытством ожидают продолжения представления.
– Хочешь намочить ножки, малышка? – ублюдок в красной шапочке, держит девчонку на весу, заставляя ее барахтаться, словно она кошка, до жути боящаяся воды.
– Эй! – я звучно окликаю его и эхо моего голоса, вынуждает всех заглохнуть и предаться размышлениям о том, что происходит. – Поставь ее на пол.
– А то что? – дразнит меня гуляющий по грани недоумок.
– Попробуешь на вкус собственное дерьмо. – Во мне просыпается безумец, что не так давно, оплатил штраф за нарушение правопорядка в «Стинхаусе».
Он послушно возвращает Эммануэль на пол и отряхивает руки, говоря тем самым, что вне игры. Я шмыгаю носом и надеваю свои очки, чтобы как можно скорее сбросить скопившееся в скулах и кулаках напряжение. Последнее, что мне напоследок посчастливилось разглядеть – изумленное лицо Ману. Она явно не готовилась к моему рыцарскому поступку. А я? А что я? Мне стало жалко эту крошечную принцессу и, иногда, я позволяю себе не быть придурком.
***
Вдоволь наплававшись, я неспешно иду по коридору. В стеклянных витринах блестят золотом кубки и всевозможные награды университета в области науки и искусства. Одна из работ меня привлекает, и я приближаюсь к прозрачному кубу, внутри коего переливается композиция из металла. Помню с отцом, мы ездили на выставку его друга в Сарагосе, и в моей памяти запечатлелась похожая скульптура. Та, что сейчас передо мной, дико напоминает ту, из моего детства. Такая же пластичная материя, такие же мягкие контуры.
Кто-то размещается рядом со мной и рассматривает статичное произведение. Я понимаю, что это Эммануэль, когда чувствую аромат, исходящий от нее. Она пахнет далеко не банальной ванилью или лимоном. Я улавливаю древесные нотки, благородный грейпфрут и что-то едва объяснимое. Может это исходит от ее тела? Твою мать! Медленно прикрываю глаза, переваривая навалившиеся фантазии. В следующую секунду, Ману уже нет. Что это значит? Побоялась сказать спасибо за спасение? Не думаю. Здесь нечто иное.
– Охереть, вот ты где?! – орет Удо, а спортивная сумка, тянет его правый бок вниз.
– Мог бы набрать меня.
Спокойно достаю телефон и вижу, тринадцать пропущенных звонков от друга. Я не виноват. Это всё легкое помутнение рассудка.
– Что? Не слышал или был занят Тильдой? – подначивает Удо, только мне все равно. Не я пускаю слухи о ней, а те, с кем она трахается в свободное от меня время.
– Мне надо выпустить пар. Твои предложения? – смотрю на Бергера и он веселеет с каждым вздохом.
– Метнемся в бар? Тот, что на Ден Линден?
– Ты за рулем. Я не в состоянии вести свою малышку.
– Да!!! – Удо подпрыгивает и как балерина ударяет ногой об ногу. В тот же миг, получает от меня ключи с логотипом «БМВ».
***
Бар «Две дамы в черном», до потолка забит разгоряченными парнями. Все потому, что на сцене извивается обнаженная кореянка. Спрос на азиаток, значительно пополняет казну данного заведения.
– Нажремся? – деньги шуршат меж пальцев Удо, и я отправляю его за водкой. Без всяких добавок. По возвращению он ставит на столик целую бутылку и два стакана. – Не хочешь притянуть парней?
– Сегодня нет. От них много шума, а тут и так оглохнуть можно.
– Ты прав. С тобой всё в порядке? – во взгляде друга бегают вопросы.
– Да, супер, – я наполняю стаканы алкоголем и толкаю один к нему. – Пей. Просто пей.
– Запросто. Меня просить не надо. Тем более на эту ночь я не нашел допинга получше.
– Даже никто из бывших не захотел вспомнить прошлое?
– Хрен там. Я обзвонил Лу, Мартину, Калисту. Всем насрать на меня.
– Повторяем без паузы? – я намекаю на водку, и Удо соглашается не раздумывая.
К трем часам ночи, нас выкидывают из бара, и мы ржем, лежа на мокром асфальте. Прохожие, в основном молодежь, снимает нас камеру. Заслуга Удо. Придурок лезет ко мне целоваться и называет меня миленькими прозвищами, будто мы парочка, отмечающая помолвку. В конце концов, нам помогают подняться два мужика. Они же ловят такси и спрашивают адрес, куда нас доставить. Я хриплю, что без своей крошки 1990 года никуда не уеду, а Удо прикуривает косяк, и дым травки, приводит в ярость водителя.
– Успокойся! – я отбираю у Бергера косяк и тушу о свое колено. – Видишь?
Откуда не возьмись, на мою лично радость, объявляются другие желающие воспользоваться услугами такси. Я вытаскиваю друга на улицу, и врезаюсь в выходящего из бара чувака в кожаной куртке.
– Осторожно, наркоманы хреновы! – бесстрашно бросает он.
От его слов, срывает башню, и я набрасываюсь на него, как бешеный зверь. Удо сначала оттаскивает меня от ничего не понимающего любителя корейского стриптиза, а затем впечатывает пришедшего на помощь друга в кирпичную стену, крича, что такая забава ему по душе. Лишь увидев кровь на своих костяшках, я останавливаюсь. Незнакомец кашляет, прижавшись к припаркованной тачке. Я, пошатываясь, подхожу к нему и говорю:
– Никогда не называй незнакомых людей наркоманами и убери руки от моей машины.
– Я обращусь в полицию. Ты понял? – он тычет в меня указательным пальцем. – Таких как ты надо изолировать.
– Буду ждать звонка. Про моего друга, тоже не забудь. Он с большим удовольствием отделал твоего приятеля.
Я толкаю недавнего соперника и распахиваю дверцу «БМВ». Как раз вовремя, ведь Удо просто падает на сидение и отрубается. Не медлю и сажусь за руль, не осознавая, сколько во мне промилле и с ревом уезжаю прочь. Около гаража глушу двигатель, откидываюсь на подголовник и проваливаюсь в сон. Первый образ, что вырисовывается в дурмане, становится образ Эммануэль. Ноги, бедра, талия, грудь, тонкая шея…я запомнил каждый ее чертов изгиб.
Глава 7. Ману
Я даже не вникаю в суть разговора герра Шофре и вывожу замысловатые узоры на пенке своего латте маленькой серебряной ложечкой. Болтовня престарелого мужчины совсем не интересует меня. В ушах стоит только грозный голос брата Мемо. Вчера он заставил одного из придурков, что ошиваются вокруг Бруны в колледже оставить меня в покое. Черт, когда парень наконец отпустил меня и я обернулась, чтобы поблагодарить младшего из Да Коста, я просто потеряла дар речи, увидев его в одних лишь только купальных плавках. Хорошо, что Бруна окликнула меня, иначе все, кто в это время находился у бассейна увидели бы, как моя слюна капает на белый кафель.
Хавьер Да Коста не просто красивый парень с телом словно вылепленным древнегреческим скульптором. Он, как наваждение, что вот уже который день мутит мой рассудок.
– Все хорошо, милая? – герр Шорфе пожимает мою руку, пытаясь привлечь мое внимание.
Я искренне улыбаюсь мужчине и положительно киваю. К этому человеку я питаю настоящую симпатию. Он оплачивает мою компанию не для того, чтобы воплотить в жизнь свои извращенные фантазии. Как говорит сам Шофре, я напоминаю ему его давно погибшую дочь и Мемо получает деньги от него только лишь за мое присутствие на редких публичных ужинах мужчины.
В начале вечера Шофре жаловался мне на совершенно невыносимую манеру общения Лилу. В прошлый раз его сопровождала она. Мужчина одинок. И когда ты являешься любителем поболтать, это очень угнетает. Не знаю, как Мемо удалось подцепить на крючок такого клиента. Но когда он сообщает мне о предстоящей встрече с Шофре, я даже радуюсь. Скучные рассказы этого старика куда лучше сальных взглядов других мужчин, которых мне иногда, но все же приходится сопровождать.
– Как тебе этот ресторан? – интересуется Алек Шофре.
В этом месте мы еще не ужинали и поэтому он хочет услышать мое мнение о интерьере заведения. Старик любит слушать мои дизайнерские бредни.
– Цвет стен совершенно не гармонирует с интерьером. – без особого энтузиазма отвечаю я.
Мое кофе безнадёжно остыло, а я думаю только о том, увижу ли я Хавьера сегодня в доме Мемо?
***
Гильермо не делает попыток завести беседу, и я безмерно ему за это благодарна. Десять минут назад он забрал меня из ресторана. По его лицу я понимаю, что парень чем-то озабочен.
– Отлично выглядишь, Ману. – Раздаётся его голос, когда мы сворачиваем на Вельнер-Штрассе, где расположен дом Мемо.
– Спасибо.
Уверена, что парень распознает в моем голосе безразличные нотки.
– Ты уже познакомилась с Хави?
– Угу.
Я стискиваю в ладонях свой черный клатч, вспоминая, как после того, как Хавьер покинул помещение с бассейном я отправилась за ним. Но так и не набралась смелости заговорить с парнем. Я чувствую, что меня тянет к нему, но новой проблемы в лице еще одного Да Коста я не хочу. Они братья, наверняка, Хавьер ничем не лучше Гильермо.
Через пару минут я выбираюсь из черной «Ауди» Мемо. Сам же хозяин дома, у которого я все еще стою в раздумьях, снова уезжает. Меня не интересуют его дела, поэтому я пропускаю мимо ушей его объяснения.
У гаража я замечаю машину Ува. Меньше всего мне сейчас хочется видеть лучшего друга Мемо. Надеюсь только на то, что мне удастся проскользнуть на верхний этаж незамеченной. Только я забываю о том, что удача последние полгода точно не в моей команде.
– Эммануэль! – зовет меня Ув, в тот самый момент, когда моя правая нога ступает на первую ступеньку лестницы, что ведет в квартиру Мемо.
– Не сейчас, Ув! Мне нужно готовиться к семинару. – Отрезаю я и даже горжусь тем, что решаю дать отпор этому надоедливому идиоту.
– У меня для тебя кое-что есть, малышка!
Игривый тон Ува мне совсем не по нутру. Уверена, он затеял очередную пакость для меня.
Я могла бы предположить, что парень просто ревнует Мемо ко мне, если бы он не менял девчонок, как перчатки. Почему я не подумала о том, что он бисексуал? Эта мысль веселит меня, и я оборачиваюсь на новый зов парня.
– Ну что там у тебя? – вымученно тяну я и подхожу к тому месту, где он стоит.
– Нашел это в куче мусора за гаражом. Это же твоя картина?
Я слежу за направлением взгляда Ува и мои глаза округляются от удивления, когда я вижу свою работу, которую полгода назад на выставке в Арт-Холле купил Гильермо. «Женщина на мосту», где изображена моя мать, практически выцвела, а рамка покрыта слоем грязи.
Обида, ненависть и разрушительный гнев собираются в моем горле огромным комком. Почему Мемо выкинул эту картину? Ответ очевиден. Этому парню никогда не было дело до того, чем я живу и о чем мечтаю. Его интересует только мое тело и мое безмолвное повиновение.
– Теперь понятно, почему ты ни разу не пригласила меня ни на одну свою выставку, Ману. Ты бездарность. – снисходительный тон Ува заставляет меня всхлипнуть и сорваться с места.
Но через пару шагов я останавливаюсь и возвращаюсь для того, чтобы забрать картину с собой.
– Эй-эй,не так быстро! – блондин кладет свои большие ладони на мою талию и припечатывает мою задницу к своему паху.
– Отпусти. – Рычу я, сжимая рамку картины в руках.
– Мемо вернется поздно. Мы здесь одни. Хочешь развлечься?
Кончиком носа парень щекочет кожу за моим ухом.
– Я хочу, чтобы ты пошел к черту!
Стук входной двери вынуждает на обоих повернуть голову направо. Из-под низко опущенного козырька бейсболки я вижу темный взгляд Хавьера.
Парень чему-то ухмыляется и молча направляется наверх.
Ув наконец оставляет меня в покое, убрав свои руки. Я слышу, как он едва слышно матерится.
Я быстро поднимаюсь в квартиру, но Хавьера уже нет ни в гостиной, ни в кухне. Если бы дружок Мемо не был таким ослом, я бы могла нормально поговорить с Хави.
Сокращенный вариант его имени вызывает улыбку на моем лице. Пару раз произношу его шепотом, пока переодеваюсь в комнате Мемо.
***
Мне не удается спасти рамку картины от въевшейся гаражной грязи. Поэтому без особо сожаления выбрасываю рамку и вот уже битый час пялюсь на свой детский рисунок. Мне было пятнадцать, когда моя школьная учительница по рисованию сообщила нам о предстоящем конкурсе. Но моя работа не прошла даже отборочный тур, что сильно удивило фрау Фольц.
– В таком юном возрасте так умело работать с тенью и светом – это признак настоящего таланта, Эммануэль. – Сказала она, когда я принесла свои работы для отбора на выставку.
