15.02.13. Они держали за руку город
Роман Грачев
В день падения Челябинского метеорита они работали в прямом эфире семь часов, не отвлекаясь больше ни на что. Семь часов страха и растерянности, сотни звонков и сообщений с важной информацией и просьбами о помощи, координация спасательных служб, поддержка попавших в беду…В тот день они держали за руку весь город. Кто держал их самих?Ураганный радиомарафон от автора «Острова страха» и «Вокзала для одного». Проживите этот день снова.Основано на реальных событиях. Книга содержит нецензурную брань.
15.02.13
Они держали за руку город
Роман Грачев
Юле, Максу, Васе и Васе.
Чумовой был день, правда?
© Роман Грачев, 2024
ISBN 978-5-0062-5267-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
В результате взрыва суперболида в небе над Челябинском 15 февраля 2013 года были повреждены сотни зданий и сооружений. Более полутора тысяч человек получили ушибы и порезы. Ущерб, нанесенный городу и области, был оценен в один миллиард рублей.
Никто не погиб.
Сей отрадный факт позволил мне выбрать довольно хулиганский стиль повествования без оглядки на эстетов и моралистов. Кроме того, я решил взглянуть на события того сумасшедшего дня с самого необычного ракурса, какой только можно найти. Подстрочник «основано на реальных событиях» относится не только к падению космического булыжника, но и к описанной здесь истории. Мы действительно были единственными, кто освещал события в режиме нон-стоп на протяжении всего дня, и вечером нас можно было сдавать в утиль. Расхождения с реальностью (имена героев, их личностные характеристики и жизненные обстоятельства) обусловлены канонами жанра, но в основном всё, кроме моих остросюжетных фантазий, – чистая правда.
Пролог
Фантастические ощущения: отключение от всех источников информации, отрешение от реальности, полет в космос – в безвоздушное пространство, в другую галактику, на самую окраину Вселенной. Темно, но не холодно. Ты паришь и не падаешь, растворяешься во мгле, становишься самой мглой. Волшебное место, где точно никто не найдет и ни о чем не будет спрашивать: где болит? почему болит? почему вот так, а не иначе? – какая разница, я уже не здесь, и не ваше дело. Миллионы ненужных вопросов задавайте своему отражению в зеркале, а меня оставьте в покое.
Считаете, рано?
Нет, в самый раз. Мне не пять лет. И даже не семь. Закройте дверь с другой стороны…
Ее всегда манил Космос. Летом она могла часами лежать на траве и глядеть на звезды. В ночном городе звёзд почти не видно, но она все равно знала, что они где-то там есть. И, что любопытно, их свет долетает до Земли с таким чудовищным опозданием, что, возможно, и самой звезды уже нет, она давно взорвалась на миллиарды осколков, а свет – вот он, мерцает себе, как будто подмигивает.
Осенью в южной части ночного неба появляется Юпитер. Он остается почти до зимы, и она украдкой выходит из дома, чтобы с ним поздороваться. Она разговаривает с ним, доверяя свои смешные девичьи тайны, и он как будто отвечает. Она мечтает купить телескоп, чтобы увидеть гигантскую смешную мордашку Юпитера и его лукавые глаза, в которых, кажется, таится великое знание о сотворении мира.
Выговорившись, она возвращается домой, крадучись пробирается к своей комнате и заползает под одеяло, натягивая его под горлышко. Смотрит в потолок, на котором тоже мерцают звезды. Обои у нее в комнате хитрые, с фосфором. Напитавшись магией ночного неба, она погружается в свою маленькую Вселенную, в то волшебное место, где темно, но не холодно, где никто не станет ее искать и не будет задавать миллионы ненужных вопросов.
Иногда ей кажется, что Космос посылает ей сигналы, но она не может их расшифровать, не может разобрать вкрадчивый шепот, доносящийся до ушей. Она уверена, что настанет день (скорее ночь), когда неразборчивые звуки выстроятся в слова и предложения. Возможно, придется ждать не один год… а может, и всю жизнь. Но оно того стоит. Ведь что есть жизнь, как не ожидание?
День М
14 февраля, 10:30
В то утро (грёбаное утро, чего стесняться) сорокалетний Александр Оленичев – он же Саша Олень в тех случаях, когда безбожно тупил, – окончательно решил для себя, что больше не хочет иметь никаких общих дел с государством, никаких контактов с любыми его представителями, начиная от сотрудника ППС и заканчивая… кто там у них за старшего?
В военкомат позовут для сверки данных – лесом! Заехать в МРЭО, чтобы обновить водительское удостоверение – постный шиш вам баян, со старым поезжу, пока не остановят, а там и машину продам. Стану старым пердуном, опирающимся на ходунки – ноги моей в собесе не будет, так и знайте. В гробу я видал ваше «всё для блага человека»! Моль ничтожная для вас человек!
Такие мысли пронеслись у него в голове, когда два дюжих молодца в серых толстых куртках с надписью «ФССП» на спинах попросили сесть в обляпанный грязью серебристый «шевроле» (не попросили, а поставили ультиматум). Ольга Алексеевна уселась впереди, а два богатыря с мрачными лицами зажали Сашку с двух боков на заднем сиденье. Было тесно, пришлось сдвинуть локти, практически сплющиться, в то время как дюжие молодцы ни в чем себе не отказывали, устроились как в салоне бизнес-джета.
Именно в этот момент, пока «шеви» еще не тронулся с места, Сашка ощутил себя даже не кралькой сраной, лишенной прав и гражданского самосознания, а тем маленьким кусочком кральки, который обычно помещают в баночку и относят в поликлинику на анализы.
– Чего без наручников? – огрызнулся Олень. – Обезвредили опасного рецидивиста, а везете без наручников. А вдруг я вырвусь?
Богатыри и ухом не повели, сидели так, будто никого между ними не было. Зато откликнулась Ольга Алексеевна.
– Пятнадцать суток хотите? – спросила она, не оборачиваясь.
– Нет.
– Тогда давайте молча, пока я добрая.
Машина покинула парковку перед зданием службы судебных приставов и выехала на улицу. Пока стояли на оживленном перекрестке со сложным пропускным режимом, Ольга Алексеевна наставляла:
– В споры с судьей не вступайте. Признавайте всё, ни от чего не отказывайтесь. Мол, с постановлением согласен, обжаловать не буду, прошу понять и простить. Тогда все быстро оформим, дадут вам по нижней планке – и гуляйте.
– А если я не согласен?
Тетка все же обернулась к нему. Посмотрела пристально, даже с прищуром. Ее небрежный утренний макияж – слишком яркая помада и тональные разводы на щеках – не могли замаскировать усталость.
– С чем не согласны? С тем, что два года уклонялись от уплаты алиментов?
Вообще-то больше, подумал Саша, но вслух ответил:
– Не согласен с тем, что я этой женщине вообще что-то должен. После развода ей осталась квартира. При желании я мог бы отсудить половину, но не стал. Четвертый год живу в съемной.
Долгая пауза. Тетка цокнула языком и вынесла вердикт:
– Зря.
Машина поехала дальше. Мимо проплывали серые дома в зимней морозной дымке, по радио тихо напевала Валерия. А Сашка размышлял над словами тетки. Что она имела в виду под словом «зря»? Она на его стороне? А где женская солидарность, где «все мужики сволочи» – вот это всё?
– Александр, – сказала Ольга Алексеевна, глядя вперед на дорогу. – Если вы думаете, что один такой, то вы ошибаетесь. Я ваших повидала. Был один чудак, подъехал на гелендвагене, весь в золоте, и начал жаловаться: безработный, мол, войдите в положение, сына люблю, но денежек нету. И наоборот было: мужик на двух работах, везде кидают, концы с концами еле сводит, а бывшая мозг сверлит, ей на севрюгу с хреном не хватает. Так что… – Она зевнула, прикрыв рот ладонью. – Не будете выступать, все пройдет нормально. Судья адекватная.
Сашка вздохнул, буркнул себе под нос:
– Чудны дела твои, Господи.
Один из бойцов, сидевший справа, полез за чем-то в карман и привалился массивным корпусом к середине. Сашка почувствовал себя котлетой в бигмаке.
– Джентльмены, я вам не мешаю? – выдавил он, пытаясь высвободить затекшую руку. – Вы только скажите, я умею задерживать дыхание… минуты на две.
– Александр! – одернула пристав.
Районный мировой суд размещался на первом этаже жилой пятиэтажки. В узких коридорах было тихо и пусто. Молодой охранник за стеклянной перегородкой листал газету.
Они сели перед дверью зала номер два. Ольга Алексеевна шепотом делала последние наставления. Сашка слушал вполуха. Сегодня утром он чувствовал себя отвратительно, не выспался, остался без завтрака и даже без привычной чашки кофе. В девять утра его разбудил звонок в дверь, заявился страж закона, сообщивший, что должен принудительно доставить гражданина Оленичева Александра Николаевича в отдел судебных приставов Курчатовского района. Даже зубы почистить не дал, скотина. Сашка натянул на себя первое, что попалось под руку – джинсы, тонкий джемпер и куртку, – и поплелся навстречу судьбе.
Вот уже второй час его одолевали самые мрачные предчувствия. Жизнь поползла по шву, как туго набитый мешок, только успевай ловить высыпающиеся на пол горошины.
– Слышите меня? – спросила тетка.
– Да, простите, что вы говорили?
– Не забудьте обращаться к судье «ваша честь».
Сашка утвердительно кивнул. Много чести, подумал он.
Заседание, если таковым можно было назвать трехстороннюю встречу судьи, пристава и их жертвы в пустом и душном зале, действительно прошло быстро и без сучка-задоринки. Судья, молодая симпатичная женщина, которой черная мантия придавала вид горгульи, узнала, что гражданин Оленичев – известный в городе журналист и радиоведущий, работает на солидной радиостанции, по административке ранее не привлекался и вообще вполне адекватный мужчина. С выплатой алиментов на несовершеннолетнюю дочь Анну Александровну Оленичеву у него возникли временные трудности, долг небольшой, ответчик свою вину признает. Единственная оплошность – избегал контактов и довел до процедуры принудительного привода, и вот за это, пожалуй, пусть отработает тридцать шесть часов на объектах городского благоустройства. Постановление можно обжаловать в течение десяти дней с момента оглашения, всем спасибо, все свободны. Аминь.
После заседания Сашка и Ольга Алексеевна постояли немного в стороне от крыльца, покурили, поболтали.
– Дурацкая погода, – ежилась в тонкой куртке тетка. – Сухо, морозно. Снегу бы сейчас…
Сашка молчал. Он думал, за какие былые заслуги ему так подфартило с судьей и приставом. Некоторым его знакомым алиментщикам доставалось на орехи куда больше. Так уж сложилось, что по этим делам в судах почему-то работают исключительно женщины, а ворона вороне, как известно, глаз не выклюет.
– Она вам даже ниже планки назначила, – сказала Ольга. – Тут минимум сорок часов.
– Спасибо, – произнес Олень. Ничего умнее он не придумал.
– За что тут спасибо? – хмыкнула тетка. – Это не любезность.
– А что это?
Она пожала плечами, шмыгнула носом. Погода и впрямь была дрянная, да еще и традиционные утренние выбросы с комбинатов на севере.
– Это здравый смысл. Бывают такие случаи, когда надо действительно наказать человека. Позорище, а не мужчины, даже стыдно бывает за них. А есть и жёны такие, что прости господи… ладно, я уже говорила.
– Я вас понял.
Они немного помолчали. Саша украдкой оглядел тетку. И правда, какая-то она замученная. Ей, наверно, лет сорок? Круглая, нескладная, хмурая. Интересно, она с детства мечтала стать приставом? Наверняка ведь нет. Какой идиот в нежном возрасте будет мечтать сидеть с утра до вечера в унылом казенном офисе, рыться в бумагах, обзванивать должников-бегунков, вырабатывая в себе стойкое равнодушие к чужим проблемам.
– Простите, вы замужем? – вдруг спросил Саша. Вопрос вырвался сам собой.
– Что?
– Кхм… нет, ничего. Кстати, с праздником.
Она вскинула брови.
– С каким?
