Твои веки невинные вздрогнут,
С них остатки осыпались сна.
А за шторами грохотали окна —
В них стучалась, вернувшись, весна.
Как дитя, безразлично раздета
На постель забралась полоса.
Взмах – и вся комната залита светом,
Исчезая в твоих глазах.
Эти игры совсем не серьёзны,
Им поёт свою песню капель.
А весна тебе дарит солнце,
Положив на твою постель.
В этой тьме дым благовоний,
Сотни огней из прибрежных домов.
На шаткой треноге сегодня
Ты – хозяйка богов.
Красная ткань льётся волнами
С плеч твоих вдоль чёрных волос.
К высшей силе своими стихами
Вновь задаёшь вопрос.
И тысячи глаз в предвкушении
Ждут, восхваляя твой чуткий гипноз.
Дым благовоний вьёт искушения
В этой тьме чёрных волос.
Какой позор! Стена негодования.
Испорчен день, сознание отравлено.
Все эти здания вокруг – пустые здания!
Гадания, мучения. Как неоправданно!
Ах, это замечание, быть может, грубо.
Момент прощения отсрочить не вопрос.
Но вот мечтания, разбитые об угол,
Никто тебе впредь не вернет всерьёз.
Пускай лицо сегодня опечалено,
Но вызов брошен, злая правда сказана.
Испорчен день, сознание отравлено.
Как неоправданно, как неоправданно…
Пасмурный март принёс тебе правду.
Нечего скрыть голым ветвям.
Серая даль и хмурое завтра
Вместе бредут по белым холмам.
Жёлтые травы – память осенняя.
Тонкий и скромный силуэт тополей.
Будто бы мыслей печальных пленная,
Ты пролетаешь просторы полей.
Серая даль – мудрость и знания,
Облик её светел и стар.
Крыши обнимет снег на прощание,
Слушая пасмурный март.
О, сколько лжи! Мучения, стенания.
Как опостылела мирская грубость,
Когда заветное желание —
Есть самая большая глупость.
Проклятая людская скупость!
Украла жизнь, оставив без внимания
Тот факт, что истинная глупость
Вдруг превратилась в главное желание.
А что потом, когда конец всему?
Сомкнётся мир, оставив в сердце нож.
Ты попадёшь в жестокую тюрьму,
Где каждое мгновение – лишь ложь.
Ты читаешь людей как книги,
Как романы с бумажных страниц.
Их наигранные интриги
И эмоции безразличных лиц.
