Вера Петровна Дмитриева "Нечаянное слово. Стихи"

Нечаянное слово. Стихи
Вера Петровна Дмитриева

Нечаянное слово, это пятнадцатый авторский сборник стихов поэта Веры Дмитриевой, члена союза писателей, Союза архитекторов и Союза журналистов России. Здесь опубликованы стихи 2023 года так, как они были написаны, день за днём, месяц за месяцем. Их тематика разная, как сама жизнь.

Нечаянное слово

Стихи

Вера Петровна Дмитриева

© Вера Петровна Дмитриева, 2024

ISBN 978-5-0062-5398-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

.

Нечаянное слово

Январь

«Январь – жемчужина в руке…»

Январь – жемчужина в руке
красавицы Зимы.
Она в шубейке и платке
не мерзнет, так, как мы.
В сапожках, шитых серебром.
А, может быть, сама
бежит по снегу босиком,
на то ведь и Зима.
И ей в снегу светло, тепло
среди лесов, полей.
Январь, как много утекло
куда-то январей.

В Рождество

Кончилась служба. Следов многоточье
что-то скрывает, прочесть нелегко.
Медленно храм выплывают из ночи,
словно корабль. Мы встречаем его.
А в ледяном самодельном вертепе
хрумкает ослик и сеном шуршит.
Спит безначальный младенец, а в небе
Звездочка, словно живая, дрожит.

Выточен город мой из перламутра,
Мастер всю ночь создавал красоту.
Дивная розовость зимнего утра —
дар нам – пришедшим к младенцу Христу.
Солнце восходит, и звон колокольный,
над колокольней сгущаясь, плывёт.
И наполняется город мой стольный
светом и музыкой. Сердце поёт.

Заблудившаяся снежинка

Снежный залп оглушил, завьюжил,
отстрелялся, и брызнул день.
Солнце выглянуло наружу,
мир помножив на свет и тень.
Лучик золота высшей пробы
меж стволов просочился в глаз.
Снег затих, поднялись сугробы,
полосатые, как матрас.

Заблудившаяся снежинка,
опоздавшая в снегопад,
ты откуда взялась, скажи-ка,
так некстати и невпопад.
Ничего она мне не скажет.
Я смотрю и смотрю ей вслед —
на какую полоску ляжет,
там, где тень, или там, где свет?

Тени движутся, свет небесный
За светилом весь день идёт.
Где окажешься – неизвестно,
Завершив на земле полёт.
Все снежинки давно упали,
лишь одной суждено кружить.
Я поймаю её губами,
чтоб сомнения разрешить.

Глоток любви

Даётся юным любовь авансом,
и те приемлют её, не споря.
Она подобна весёлым танцам,
неприхотлива, как свет и море.

И ничего ей от них не надо,
случайно б только не загасили.
Даётся зрелым любовь в награду,
за то, что верят в её всесилье.

Не обещает им быть счастливой,
грозит последним их быть союзом.
Она подобна несуетливым,
таким бездонным вечерним блюзам.

Любовь у юных – бокал с шампанским —
в виски ударит, глядишь, уж нету.
Заманит в дебри своим шаманством
и пустит нищим гулять по свету.

Любовь у зрелых, как чарка спирта.
Горит огнём он в крови кипучей.
Ведро с шампанским давно испито,
но чарка спирта верней и жгучей.

Блокадный хлеб

Шел первый год войны. Горящим шаром
до Ленинграда докатился он.
Земля тряслась под бомбовым ударом,
и даже небо издавало стон.
Грохочут взрывы: мины и снаряды,
и метроном отсчитывает пульс.
Горят, горят Бадаевские склады,
и черный голод – он страшнее пуль.

Без пищи город – не жилец. Немыслим!
Мука горела, и горели с ней
в тисках блокадных ленинградцев жизни —
3000 тонн и тысячи людей.
Мороз и голод – нет беды страшнее,
когда дошло до минус тридцати,
и губы, даже в комнате, немея,
не могут пару слов произнести.

В такой декабрь – мучительный, суровый,
была и радость с болью пополам —
чернушка со жмыхом, с корой сосновой —
125 святых блокадных грамм.