– Зейн, ко мне.
Я открыла один глаз и увидела, как кот отошел от меня и ринулся к хозяину. Все же это мальчик, вряд ли кто-то назовет девочку Зейном.
– Можешь повернуться.
Точно могу? Я не увижу его загорелое тело, покрытое темными волосками? Не увижу прочерченные мышцы, которые видела лишь раз мельком в университете, когда соседки по общежитию смотрели на тренировку известного турецкого актера в соцсетях? Не замечу широкие плечи? Даже если и так, мое дыхание нескоро выровняется от волнения.
Неуверенно открыла глаза и повернулась. Теперь тело Карима прикрывала белая кандура[2 - Арабский национальный костюм, с длинными рукавами, закрывающими руки до кистей], оттеняющая загорелую кожу. Я только сейчас заметила влажные и милые кудри, свисающие на его плечи. До этого видела мужчину лишь в платке с прикрытой головой, сейчас он казался мне слишком простым, слишком открытым.
Однако сердце продолжало колотиться в груди, как после кросса по физкультуре. То ли от неожиданности появления Карима, то ли от агрессии кота, то ли от увиденного атлетического мужского тела. Впервые я видела мужчину голым. Почти голым, низ прикрывали широкие белые штаны, но все же…
– Извини, если смутил.
– Спасибо, – неуверенно прошептала, глядя мужчину и кота на его плечах. Как он умудрился там разлечься и не упасть? А главное, не скользить на влажных кудрявых волосах.
– Зейн не любит чужаков. Со временем привыкнет к тебе, – произнес он, почесав кота между ушами. Зейн расставил их в разные стороны и прикрыл глаза от удовольствия, скрыв под шерстью золотой ошейник.
– Это… это кот?
– Он похож на кого-то другого?
– Я думала, у тебя гепард или лев.
Карим усмехнулся и опустил кота вниз. Зейн недовольно мяукнул и сел рядом с хозяином.
– Я не любитель издеваться над дикими животными.
– А над котами можно?
– Если бы я не взял его себе, европейцы бы зашугали его до смерти, а собаки загрызли бы.
– Ты подобрал его с улицы?
– Да. В моей квартире в Мадриде ему нравилось больше, но и тут с ним неплохо обращаются.
Котик сразу присел, чтобы прыгнуть на плечи хозяина, но Карим строго посмотрел на него и сказал «нет». Какой строгий хозяин у тебя, Зейн. Он словно понял хозяина с полуслова и обиженно вышел из комнаты.
– Он, наверное, обиделся.
– Ничего страшного, я задобрю его угощением.
– У тебя есть только кот?
– У меня да. У моих кузенов есть тигр, однако он содержится в специальном заповеднике. Мы не имеем право заводить животных забавы ради. Дядя всегда учил, что нужно брать ответственность за тех, кого приручаешь.
– Сколько у тебя кузенов? – внезапно спросила я.
– Гугл тебе не подсказал?
– Я у него не спрашивала.
Мужчина тут же посерьезнел и присел на кровать возле меня. Он все еще держался на расстоянии, и я снова почувствовала аромат свежести и легких мускусных ноток. Но лишь на мгновение. Потому что потом взглянула в его выразительные карие глаза и не заметила в них той игривости, присутствующей до этого.
– У нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга поближе. У меня два кузена с папиной стороны отца и три кузины со стороны матери. А также младший брат и сестра.
– Сестра старшая или младшая?
– Близнец. Но я родился на пять минут раньше.
Не знала, что у него есть близнец. То есть по дворцу может ходить его женская копия? Теперь у меня не будет проблем с тем, чтобы распознать сестру шейха. Странно, что я не заметила ее на свадьбе. Интересно, увижу ее сегодня на праздновании?
– Теперь моя очередь задавать вопросы.
Карим придвинулся чуть ближе и спросил:
– Кто этот парень со свадьбы?
Глава 11
– Кто этот парень со свадьбы?
Я перестала дышать и опустила глаза. Не видеть больше эту серьезность на его лице, не желала слышать уверенный тон, которым он задал вопрос. Воспоминания о вчерашнем позоре вновь обрушились на меня. Никогда не прощу себя за то, что так сильно ошиблась в человеке, что доверилась ему и позволила приблизиться к себе во время учебы. Джахид не был против нашего общения, брат всегда понимал меня, но он, видимо, тоже ослеплен доброжелательностью Шахира.
– Мой одногруппник.
– Просто одногруппник?
Этот разговор казался неловким, ненужным. Он касался лишь меня и моей приватной жизни. Моего прошлого и моих ошибок. Но я понимала, что не должна врать мужу. Аллах накажет за это и спросит за ложь в судный день.
– Он должен был пойти к отцу после окончания университета. Но я рассталась с ним, когда ты сказал…
– Вы были с ним близки? – перебил меня Карим.
Я не спрашивала, почему он так жестко задавал вопросы. Почему не отрывал от меня серьезный взгляд, словно пытался заменить детектор лжи. Стоило вспомнить, как на меня смотрел отец в ожидании ответа, как яростно выкрикивал слова Шахир, я готова была провалиться в адское пламя.
Казалось, все гости и родственники готовы были напасть на меня, однако мой муж становил всех и увел из холла. Увел от позора, заставив замолчать всякого оклеветавшего меня. Наверное, Аллах за этим послал Карима на мой путь. За тем, чтобы быть защитником и опорой в моей жизни.
Тем, кем когда-то был Шахир…
Карим должен верить мне.
– Да. Он защищал меня от травли на первом курсе, помогал с домашним заданием, знакомил с культурой запада, поддерживал, если на меня смотрели косо на улице.
– Я имею в виду физическую близость.
Я почувствовала, как краска прилила к лицу, а пальцы подрагивали под рукавами сорочки. Этот вопрос возмутил меня больше, чем вопрос о самом Шахире.
– Но… но я…
– Ты девственница?
Шейх придвинулся еще ближе. Внимательные карие глаза цепляли, я не могла оторваться от этого взгляда. Но дело не в цвете или каком-то притяжении, как при первой встречи. Муж желал услышать четкий ответ, и я выпалила его шепотом, практически в его слегка приоткрытые губы.
– Да…
Я не понимала, к чему этот вопрос. Перед свадьбой проходила обследование, и папа разговаривал с шейхом по поводу моего здоровья. Они наверняка смотрели мою карточку, пока Назира следила, чтобы доктор не написал ничего лишнего.
– Прекрасно.
Карим резко отодвинулся. Его наступление закончилось, а я позволила глотнуть в легкие влажный воздух с залива. Почему напряжение все время сковывало меня, когда рядом находился этот мужчина?
– Теперь нужно убедить гостей со свадьбы, что ты не распутная женщина.
Что?
Не знала, что чувствовать: стеснение и неловкость или злость и ярость. Эмоции смешались, словно я закинула их в миксер, как ингредиенты для смузи, и пыталась сделать однородную массу. Но они как вода с маслом – смешиваются. И масла, то есть злости, оказалось гораздо больше, чем стеснения.
– Зачем кому-то что-то доказывать? – осмелилась спросить я.
– Ты жена члена королевской семьи, Амина. И ты подвергла мою честь сомнению. Я не хочу
– Ты мог попросить справку от врача перед свадьбой. Я проходила полное обследование. Гинеколог скажет, что я невинна.
– Я доверился слову твоего отца. Кажется, он тоже ошибся на этот счет.
Шейх сомневается в словах папы? Человека, который имел немалый вес в обществе и в чьих словах не сомневался никто в Эмиратах? Одного из самых влиятельных бизнесменов, кто продвинул продажи и туризм в стране на несколько шагов вперед?
– Завтра к тебе придет врач и подтвердит девственность.
Я приоткрыла рот, чтобы возразить, однако шейх развернулся и направился к выходу. Что он творил? Он пошутил? Как же слова о доверии? О защите? Или защищал меня от самого себя или себя от моего позора?
От злости у меня затряслись пальцы рук, и я попыталась сжать их в кулак. Что там говорили о счастливой семейной жизни? Что я буду купаться в золоте и жить как в сказке за спиной влиятельного и богатого мужа? Кто-то забыл добавить ментальное состояние помимо материального.
Это унизительно для женщины. Унизительно для меня.
– Ты считаешь, это нормально?
Он остановился у дверей, так и не коснувшись позолоченной ручки, и развернулся.
– Что нормально? Что ты унизила меня? Нет.
– К чему эти проверки?
– Я хочу убедиться, что ты девственница.
– Ты мог убедиться в этом в брачную ночь.
Кто тянул меня за язык? Всевышний должен лишить меня возможности говорить хоть что-то за такие слова и возражения мужу. Скорее всего, я пожалею о сказанном. Уже о них жалею. Эмоции никогда не должны властвовать над личностью. Я упустила этот момент.
Шейх резко преодолел расстояние между нами и буквально вжал меня в стену у кровати, нависнув надо мной скалой.
– Хочешь, чтобы я проверил твою девственность? Чтобы я взял тебя прямо здесь и сейчас? Ты хочешь этого, Амина?
Я вздрогнула от резкости его слов, от нарастающей властной энергии, наполнившей каждый квадратный метр огромной комнаты. Он слишком близко ко мне. Его дыхание резкое, глубокое, а голос низкий, более хриплый, чем обычно. Моя тонкая сорочка хоть и была длинной и прикрывала все части тела, однако ткань практически полупрозрачная.
И я чувствовала мужскую близость слишком явно.
– Я… не…
Ответ утонул в голове, в горле. Он не слетел с моих губ четко и ясно, как обычно. Вместо этого голос дрожал, замерла под уверенными пальцами, скользящими по моему левому бедру сквозь тонкую ткань. Это единственная сорочка, которую Назира положила мне. Сказала, что так я могу соблазнить мужа. Однако этой ночью хотела просто поспать, а другой одежды для сна в чемодане не оказалось.
Я буквально чувствовала его прикосновения на коже. Его пальцы поднимались по бедру все выше и выше, заставив задержать дыхание и заглушить стыд, охватывающий разум.
– Тебя никто не касался там, да, Амина? Отвечай.
Никто. Абсолютно никто. Даже Шахир касался исключительно моих ладоней. Я не позволяла обнимать себя или что-то большее. А сейчас меня трогал мужчина. Трогал там, где я сама себе не позволяла ни разу в жизни…
Но я не могла ответить. Снова.
Я стояла с приоткрытым ртом, глядя в его сумасшедшие глаза-воронки, уносящие меня в долину неизвестности и страха. Даже темные кудряшки не мешали зрительному контакту между нами. Я не понимала, что шейх предпримет через минуту, через десять секунд, и как мое сознание отреагирует на это. Он оставит меня, как мысленно молила Аллаха, или продолжит пытку, от которой у меня почему-то бежали мурашки по коже?
– Ай…
Пальцы скользнули между ног. Я инстинктивно сжала их. От страха. От скованности. Это странное колкое ощущение пронеслось, словно ток по моему телу, начиная от его пальцев и заканчивая кончиками моих. Что он творил со мной? Я не могла оттолкнуть его, словно мне связали руки, не могла сказать «уйди», словно мне отрезали язык. Я скована, я растеряна. Беспомощна…
– Девственница.
Мужчина довольно приподнял уголки губ и, убрав руки, отошел на пару шагов, зачесав пятерней свои длинные волосы назад. Я едва пришла в себя, но не могла оторвать глаз от его самодовольного выражения лица.
– Зачем? – задала единственный вопрос, который остался в моей голове.
– Я твой муж и могу делать с тобой что угодно. Касаться, где захочу, говорить, что захочу, трахать, как захочу. Я могу взять тебя прямо сейчас и сделать так, чтобы ты кончила в свой первый раз. Так поступил бы любой мужчина, наделенный властью. Так поступил бы любой, завидев тебя в одной сорочке со спущенной лямкой, – заявил он твердо.
Он все-таки меня увидел…
– Но я не из таких. Я не зверь с недотрахом и не юный мальчишка. Я уважаю женщин и уважаю свою жену. Я хочу, чтобы ты говорила мне правду. Я в ответственности за тебя, и тебе необходимо полагаться на мои решения и на мою власть. В Коране сказано, что мы должны оберегать женщин, даже если они сами этого не хотят. Я пытаюсь тебя уберечь от позора и от косых взглядов. Завтра к тебе придет доктор и подтвердит мои догадки. Собирайся завтракать, я познакомлю тебя с семьей. Мы будем на террасе.
Мужчина развернулся, чтобы покинуть мою комнату, но я должна была кое-что спросить:
– Карим, я…
– Слушай, если снова будешь спорить, я найду причину, чтобы признать наш брак недействительным.
Я резко вдохнула и ощутила отвратительный привкус обиды. Обиды не только на его грубость, но и на обещанное действие. Я всего лишь хотела поинтересоваться:
