Игорь Журавлев "Скульптор"

– Ты молодец, – сказала она, – огромное тебе спасибо. Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно!

– Да ладно, – замялся я, засмущавшись. – Это ведь и мне тоже нужно.

– Ну, тогда, может, продолжим? – она потупила глазки, но я видел, что это уже игра. А какая разница, если мне нравится?

– Насколько ты хочешь увеличить грудь? – гадать, что она имеет в виду, не приходилось.

– Ну, не знаю, – протянула она. – А можно, ты будешь делать, а я буду смотреть, и когда хватит, я тебе скажу? Ну вот, как сейчас, у зеркала?

– Давай попробуем, – пожал я плечами, сообразив, что мне и правда так будет легче. – Только, пожалуйста, не увлекайся, слишком много тоже будет не хорошо. Это сейчас ты молодая, мышцы упругие, а с возрастом грудь будет отвисать. И чем она больше, тем сила земного притяжения будет действовать на нее сильнее. Не факт, что я всегда буду рядом, чтобы все постоянно исправлять.

Ирина серьезно кивнула на мои слова, и мы вновь пошли к зеркалу. На этот раз она доверчиво прижалась спиной к моей груди, а я уже привычно возложил руки на ее перси, как сказали бы наши далекие предки. Похоже на персик, правда? Пальцы обдало наэлектризованным холодом, и я стал лепить, ощутив даже нечто вроде вдохновения. В моих мозгах что-то «щелкнуло» и я по-настоящему отрешился от всех других мыслей. Передо мной была работа, которую надо сделать хорошо просто потому, что я очень хороший мастер и репутация в моем деле много значит. Я не задумывался о том, откуда берутся эти ощущения и мысли, я просто работал – я лепил скульптуру красивой девушки с идеальной грудью: в меру большой и высокой, красивой формы с сосками, торчащими не в стороны, а прямо и вверх. Хотя, нет, надо немного и в стороны, а то получается, как у куклы. Но лишь немного, как бы чуть сбивая слишком неправдоподобную «правильность». А еще я постоянно напоминал себе, что это не просто какие-то украшения, это, по сути, важнейший биологический аппарат для выработки необходимой для младенца пищи. Значит, я не должен ничего повредить в плане основного предназначения молочных желез.

Лишь на мгновение задумавшись, откуда брать «глину», я тут же вспомнил, что Ирина хотела уменьшить бедра. Тогда я быстро расстегнул ее шорты и стянул их вниз вместе с трусиками, даже не думая о пикантности ситуации и не обращая внимания ни на открывшуюся картину, ни на реакцию пациентки. Мне просто был нужен материал для увеличения груди. Аккуратно «срезая» краями ладоней «глину» с бедер, я добавлял ее в грудь до тех пор, пока не решил, что достаточно.

Я увлекся, уделяя большое внимание самым мелким деталям, чтобы никто не смог даже мысленно придраться к моей работе. Я видел, что грудь хороша, но, превозмогая самого себя, стремился к полному совершенству. К тому же, теперь, раз уж начал, надо было закончить с бедрами.

***

Ирина молча смотрела на то, что Олег делает с ее грудью, полностью зачарованная процессом, удивительно похожим на волшебство. Под его руками ее грудь меняла форму и размер, слово и правда была глиняной, а он был скульптором. Это смотрелось совершенно невероятно, она настолько увлеклась, что почти пропустила момент, когда ее шорты вместе с трусами упали на ступни. «Зачем это?» – промелькнула паническая мысль, напомнившая ей о том, что она одна в квартире незнакомого молодого мужчины, но мысль постепенно ушла, когда она поняла, что именно он делает. Тогда Ира замерла, забыв о стыде и, кажется, перестала даже дышать, наблюдая за тем, как работает Мастер, одновременно, как это ни странно, возбуждаясь от всех этих прикосновений и от вида собственного обнаженного тела, которое сейчас находилось в надежных и крепких мужских руках.

Ей уже было совершенно не стыдно стоять перед ним голой, откуда-то она знала, что сейчас он вообще не воспринимает ее как женщину, но лишь как скульптуру, которую он должен закончить. Она оценила эту мысль и не нашла в ней ничего обидного, хотя в другое время наверняка бы обиделась такому отношению к себе. В любое другое время, но не сейчас. Она знала, что нравится ему, своим девичьим чутьем она ощущала в нем совершенно неопытную душу, неопытную – в смысле отношений с женщинами. Это было странно, ведь он уже такой взрослый! Неужели он девственник? Не сказать, что сама Ира была такой уж опытной в этом вопросе, но кое-какой опыт все же имелся. Она видела, что его взгляд не был оценивающим, сравнивающим, как бывает у тех, кто… э-э-э, ну, в общем, у кого это было уже не раз.

Задумавшись, она не заметила, что он закончил, пока вдруг не почувствовала вновь свои будто онемевшие во время его работы бедра и грудь. Ирина обернулась и увидела, что Олег уселся на подлокотник кресла, оценивающе разглядывая ее. Марта в кресле тоже подняла свою мордочку, удивленно таращась на голую хозяйку.

– Пожалуйста, повернись кругом.

Ирина поняла по голосу, что он все еще в образе Мастера и, острожно переступив через шорты, медленно закружилась перед ним, зачем-то подняв руки над головой и почувствовав непривычную тяжесть груди.

– Медленнее.

Она стала кружиться медленнее, понимая, что он придирчиво оценивает результат своей работы.

– Мне кажется, что делать грудь больше не стоит. Все, что слишком, уже не так красиво, – вежливо сформулировал Олег.

Ира еще раз посмотрелась в зеркало и согласилась с ним. Да что уж там, она и не мечтала о таком размере! Хотя нет, неправда, мечтала. Все женщины мечтают об этом.

***

В голове опять что-то «щелкнуло» и я вдруг взглянул на кружащуюся передо мной Ирину своим нормальным взором. Она была прекрасна, что тут же подтвердила натянувшаяся змейка на джинсах.

– Ну, а что скажешь вообще? – охрипшим голосом спросил я у Ирины, после того, как она согласилась с тем, что делать грудь еще больше не стоит. Потом прокашлялся и добавил:

– Принимаешь работу?

– Олег, ты волшебник, – прошептала она немножко подрагивающим голосом. А потом взвизгнула и прыгнула мне на шею, едва не свалив меня со спинки кресла. А я, если честно, с каждой минутой все сильнее испытывал накатывающую на меня усталость. Не было ни тошноты и ничего другого подобного, когда я кого-то лечил от болезни, а вот усталость, очевидно, из-за истраченной энергии, присутствовала. Тогда я обхватил ее голую спину, мы снова стали целоваться, а я чувствовал, как в мои, прижатые к ее спине пальцы, втекает энергия. Моя плата за труд. И по мере того, как она меня наполняла, я чувствовал себя все лучше и лучше. В какой-то момент мне словно бы дунуло прохладным ветром в лицо, и я почувствовал необыкновенную свежеть и наполненность силой. Энергия во мне так и бурлила, и еще я понял, что зверски голоден. Причем, голоден сразу в двух смыслах: я очень хотел есть, и очень хотел Ирину. Я непроизвольно прижался бедрами к ней, но…

Но Ира в моих руках чувствительно обмякла, и я усилием воли прекратил забор энергии, не выпуская девушку из рук. Я испугался, не слишком ли много взял ее энергии жизни? Чем ей это грозит? А девушка совсем повисла на моих руках, а потом вообще окончательно вырубилась, напоследок приоткрыв глаза и пробормотав:

– Я посплю чуть-чуть, ладно?

– Конечно, – ответил я, но она уже не слышала.

Тогда я острожно уложил ее на свою так и не убранную постель на диване, откинув одеяло. Быстро метнулся за своим личным стетоскопом, послушал ее сердце. Потом достал тонометр и смерил давление – 120 на 80, отлично. Похоже, девушка просто спит, поскольку, наряду с пищей, это обычный человеческий способ восстановления потраченной за день энергии.

А сам сел рядом, не удержался, погладил ее грудь и бедра, увидел, что ее губы чуть тронула улыбка, ей снилось что-то хорошее, и сам улыбнулся от всей души. Наконец, применив неимоверное волевое усилие, я убрал руки, укрыл ее одеялом до подбородка и встав, отправился на кухню, поскольку желудок уже сводило от голода. И, слава Богу, голод переборол другое сильное желание. Марта мячиком спрыгнула с кресла и побежала за мной.

– Пойдем, Марта, – подбодрил я ее. – Покормлю тебя вредным, но вкусным, пока хозяйка спит.

Я не стал тратить время на готовку и просто напихал в себя то, что было в холодильнике: сыр, колбаса, буженина, заедая все это хлебом и запивая яблочным соком из пакета. Марта возле моих ног расправлялась уже с четвертой сосиской, одной лапой придерживая лежащую рядом пятую.

Наевшись до отвала, я понял, что больше всего хочу спать. Сходив в туалет и почистив зубы, я переоделся в домашние шорты и футболку. Потом, подойдя к дивану, осторожно подвинул Иру к стене, а сам улегся рядом, поверх одеяла. Как ни крути, но спальное место у меня одно, однако раздеться и лечь под одеяло с голой девушкой, я по некоторому раздумью, не решился. Это было бы как-то неправильно, решил во мне хороший мальчик, дать бы ему в морду! Сон, как ни странно, пришел быстро, успел лишь почувствовать, как Марта уютно устраивается между нами.

***

Ирина проснулась от того, что Марта облизывала ее лицо. Обычно она не позволяла себе так делать, но, видимо, очень хочет в туалет. «Сколько же время?» – подумала Ира, открывая глаза. Увидев, что та проснулась, собака радостно тявкнула и ухватилась зубами за одеяло, стягивая его с хозяйки, всем своим видом показывая, что надо срочно идти на улицу, иначе, она за себя не отвечает.

Ира зевнула и окончательно проснулась, тут же вспомнив все, что произошло вчера вечером. Она уставилась в потолок, понимая, что она не дома, да и терпкий мужской запах, заполнивший все вокруг, не оставлял в этом сомнений. Ира осторожно повернула голову и увидела его, Олега, лежащего рядом. Ее сердце замерло, но он лежал поверх одеяла, спиной к ней, и был одет в домашнюю одежду. Тогда она приподняла одеяло и убедилась в том, что сама она вообще без всякой одежды. Нахлынули воспоминания вчерашнего вечера, как она голая крутилась перед Олегом, и густая малиновая краска залила ее лицо и шею. О, Боже, какой ужас, что он о ней подумал? Ира быстро провела ладошкой между ног, понюхала руку, сморщила новый красивый носик, но решила, что, кажется, между ними ничего не было.

Она осторожно, стараясь не разбудить Олега, выбралась с дивана и, оглянувшись, быстро нашла свою одежду, аккуратно сложенную на спинке кресла. Но, не успела протянуть к ней руку, как ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале, так и стоявшем возле окна. Ирина застыла, оценивая свою новую грудь, а в голове закрутился слоган из старой рекламы: «Шок – это по-нашему!».

Опомнившись и оглянувшись на тихо лежащего с закрытыми глазами Олега (спит или притворяется?), она схватила одежду в охапку, и на цыпочках пробежала в ванную. Марта радостно плясала вокруг нее.

Там, сделав важное после сна дело, она стала одеваться, поскольку понимала, что Марта уже на пределе и если она напрудит у Олега в квартире, то это будет совсем нехорошо. С одеждой образовались некоторые проблемы. Например, трусики оказались чуть великоваты, но, хорошо, не настолько, чтобы сваливаться, она надела поверх шорты и потуже затянула ремень. А вот лифчик отказался застегиваться категорически, пожалуй, он был мал не меньше, чем на пару размеров. Губы у Ирины расползлись в довольной улыбке, и она легкомысленно повесила бюстгальтер на один из свободных крючков вешалки. Он был новенький и дорогой, специально вчера одетый на свидание (мало ли что!), поэтому она решила, что стесняться нечего.

Натянув футболку на голое тело, она придирчиво оглядела себя в зеркало, которое было расположено непривычно высоко, но, встав на цыпочки, она увидела, как грудь натянула футболку, рельефно выделив соски. Ира задумалась, а потом решила, что ничего страшного, время – семь утра, воскресенье, все еще спят, она быстренько выгуляет Марту, а потом что-то придумает. Да и вообще, пусть смотрят, теперь есть на что!

Она вышла из ванной, подошла к Олегу и чуть тронула его за плечо. Он сразу открыл глаза, из чего она поняла, что они с Мартой давно его разбудили. Но из деликатности, он дал ей встать и одеться. Вообще, он славный парень, только несколько зажатый. Неужели, все же девственник? Странно, если так.

– Доброе утро, Олег! – улыбнулась она.

– Привет! – он приподнялся на локте. – Ты уже уходишь?

– Нет, сейчас вернусь, только Марту выгуляю. Обещаю накормить тебя завтраком, есть продукты?

– Ну, что-то есть, если мы с Мартой вчера все не съели.

– Мы быстро! – она развернулась, прицепила Марту на поводок и, ловко справившись с замком, вместе с ней сбежала по лестнице на улицу. Уже на улице, наблюдая за тем, как Марта делает свои дела, она почувствовала слабую ноющую боль в районе таза. Ирина тут же вспомнила, как вчера Олег снимал ее плоть с бедер на грудь, и ей стало не по себе. Надо срочно сказать ему об этом!

***

Как только она вышла, я тут же подскочил на диване и бросился в туалет. Уф-ф, какое облегчение! Душ уже принимал не торопясь, но, даже не торопясь, по женским меркам, я помылся очень быстро. Ну, а что там делать? Намылился, смылся, готово! Когда выключил душ, услышал, что пара девчонок (на двух и на четырех конечностях) вернулась с прогулки. Что-то доносилось с кухни и это очень хорошо, потому что я снова зверски хотел есть. Это, кстати, тоже надо как-то решать, в смысле – быстрое восстановление энергии. Вытягивать с пациентов, похоже, не всегда получится достаточно, будет зависеть от уровня воздействия. А традиционное восстановление – еда и сон, это слишком долго.

Я почистил зубы, причесался, оценил степень небритости и решил, что сойдет и так – вчера перед самым свиданием брился. Так что небритость пока определяется по первой стадии – «секси», до второй стадии – «недельный запой» пока еще далеко[1 - Попалась мне прикольная градация степеней небритости: 1) секси, 2) недельный запой, 3) капитан дальнего плавания, 4) военнопленный,5) священник, 6) бомж, 7) волшебник. Здесь и далее примечания автора.].

Я сначала осмотрел, потом понюхал домашние шорты и футболку, пожал плечами, надел и вышел. Тут же Марта запрыгала вокруг меня, видимо, надеясь на сосиски. Там, вроде, еще оставалась парочка. Но тут уж как Ирина решит, теперь ее хозяйка была в полном сознании.

Подходя к кухне, я потянул носом – яичница. Ну, собственно, а что еще можно приготовить из того, что осталось в моем холодильнике? Хотя утром я люблю мюсли с молоком, однако, понятно, съем, что дадут, еще и расхвалю. Чувствовал я себя как-то двояко. С одной стороны, я явно не знал, что сказать и как себя вести. С другой стороны, вчера я не просто видел ее полностью обнаженной, но еще и делал ей грудь, так чего уж стесняться? Однако я стеснялся. Одно дело отношения «врач – пациент», к этому я привык, а другое дело, когда красивая девушка вот так у тебя дома, на кухне, а еще мы вчера целовались! Блин, что она сегодня скажет?

– Ну, как погуляли? – выдал я заготовленную фразу, заходя на кухню.

Она как-то озабоченно посмотрела на меня и сказала:

– Олег, у меня какая-то боль в районе таза.

Я сразу понял: это как раз то, чего я опасался, и тут же включил «врача»:

– Давай позавтракаем, а потом я тебя осмотрю, хорошо? – сказал я, усаживаясь на табурет. – Думаю, дело в том, что вчера, когда я забирал материал для груди из бедренной области, то не доделал все до конца. Я тебя предупреждал об этом, когда ты хотела более узкий таз: придется работать над перестройкой костей таза, а это уже более сложная и кропотливая работа. И это не совсем моя работа, вот что плохо. В смысле – не совсем в пределах моего дара. Вот, если бы нужно было лишь убрать лишний жир, извиняюсь, то это было бы одно дело. Обычная пластическая операция, которую проводят десятками тысяч. Но здесь задача иная, жира у тебя нет, просто широкая кость. Но я уверен, что справлюсь с возникшей проблемой, не бойся.

Я улыбнулся и набросился на яичницу. На самом деле я весь внутренне дрожал, поскольку вовсе не был уверен в собственной компетенции, вся надежда была на дар. Но если ты врач, а тем более, хирург, ты должен уметь держать лицо.

Она улыбнулась мне в ответ, и тоже приступила к завтраку. Мне даже удалось поддерживать некое подобие беседы, хотя я совершенно не умел говорить с девушками, особенно, такими молодыми и красивыми. Но Ира мне помогала своими вопросами, которые из нее сыпались бесконечной чередой. А отвечать всегда проще, согласитесь.

Когда мы уничтожили все, что приготовила Ирина, а Марта, за неимением своей обычной пищи, опять была накормлена двумя сосисками и куском колбасы, я спросил:

– Ну что, ты готова? Не думаю, что с этим делом стоит тянуть, раз уж ты почувствовала боль, всего лишь спустившись по лестнице.

– Хорошо, я морально готова, – серьезно ответила она. – Мне опять нужно будет снимать трусы?

– Обязательно, – заверил ее я и развел руками, как бы говоря, что это не моя прихоть, просто, а как иначе работать с тазом, если мне необходимо касаться тела, а не одежды?

Но, с другой стороны, продолжил я свою мысль, это же всего лишь небольшие трусики, маленький кусочек легкой ткани, и я, подумав, добавил:

– Хотя, ладно, давай сначала попробуем в трусах, но, если что…

Она понятливо кивнула и сказала:

– Тогда я должна сначала принять душ. И еще, у тебя нет запасной зубной щетки?

Ей повезло, поскольку я только позавчера купил новую щетку, просто на всякий случай. Например, сломается моя электрическая «Braun» или просто зарядка кончится не вовремя.

Пока Ира приводила себя в порядок, я тоже надел нормальные выходные шорты, а вот майку решил не менять. Скорее, я даже сниму ее на время операции, так будет удобнее. Потом я убрал постель в шкаф, кроме одной подушки, но диван собирать не стал. Он будет сегодня моим операционным столом. Не очень удобным столом, конечно, но я ведь и оперировать в привычном смысле этого слова, никого не собирался.

Глава 7

Я попросил Иру лечь поближе к краю, а сам принес табуретку из кухни и уселся рядом с диваном. Да уж, совсем неудобно, но какие у меня варианты?

Я положил руки на область таза Ирины и ничего не почувствовал. Тогда я просто просунул ладони под трусики с боков и сразу ощутил уже привычный холодок в кончиках пальцев. Ага, значит, все же непосредственный контакт необходим, даже легкая ткань является препятствием. Кстати, да, если подумать, какой скульптор творит через тряпочку? Я даже ухмыльнулся от этой мысли. А между тем, перед моим внутренним взором тут же возникла вся картина в мельчайших анатомических деталях. Так, попробуем вспомнить, чем отличается женский таз от мужского? Ну, первое, что приходит в голову, это то, что в среднем таз у женщины шире и ниже, а все его размеры больше, чем у мужчины. Помимо этого кости женского таза тоньше, чем у мужчин. Все эти отличия носят чисто функциональный характер, то есть они связаны с одной определенной функцией – таз у женщин является вместилищем развивающегося плода, который впоследствии во время родов проходит через нижнюю апертуру. И, кажется, это все, что я помню… С другой стороны, я же не акушер-гинеколог, меня к этому специально не готовили!

Я стал осторожно водить ладонями по всей окружности таза, изо всех сил стараясь не зацикливаться на том, что это я девушку под трусами глажу, но в это время энергия через пальцы устремилась из меня внутрь лежащей передо мной Ирины. И тут же выключился «озабоченный юноша» и включился «доктор». Я видел, как энергия окружила и подсветила крестцово-остистую связку, что соединяет седалищную ость с крестцом и копчиком. Ее форма была странной, что, вероятно, было связано с моим вчерашним воздействием. Но энергия уже работала, я видел, как мои пальцы шевелились, направляя ее ток и производя необходимое воздействие. А в голове в это время словно всплывали из глубин памяти знания о том, что надо делать.

Все это заняло немного времени и отняло не так много энергии, но я тут же ощутил, как тошнота подступила к моему горлу, ведь это было уже лечение травмы, а не косметическая коррекция фигуры. Мне стало плохо, закружилась голова, и я понял, что если не получу энергию, будет еще хуже. Проблема в том, что после излечения энергия не идет, только после косметического преобразования. О, кажется, есть идея! Пересиливая тошноту, я спросил у Ирины:

– Если хочешь, могу ноги сделать немного длиннее.

А какая девушка в наше время этого не хочет, пусть даже у нее, как у Иры, ноги вполне себе нормальной длины? Кстати, мода на длинные ноги появилась не так давно, если правильно помню, в тридцатых годах прошлого века, еще ста лет не прошло. До этого ноги вовсе не считались сексуальной частью тела, рассматриваясь исключительно функционально – как инструменты для передвижения. Более того, они, в некотором смысле, считались даже нечистыми, ну, как, скажем, задница – растут-то они из нее, да еще и ходят ими по земле – что в этом может быть красивого? – логично рассуждали предки, поэтому ноги закрывали длинными юбками. Более того, красивыми у женщин считались маленькие, в смысле – короткие ноги при обширном тазе.

– А ты можешь? – задумавшись, я чуть не пропустил удивленный вопрос Ирины.

Я кивнул:

– На два-три сантиметра – легко. Больше, думаю, нет смысла, у тебя и так зачетные ножки.

Лоб мой покрылся липкой пленкой, мне становилось реально хуже с каждой минутой.

– Делай! – решительно махнула рукой моя первая в качестве пластического хирурга пациентка, а если совсем точно – в качестве скульптора тел человеческих (и не только человеческих, вспомнил я Марту).

Голова все больше кружилась, тошнота подступила к самому горлу, и я быстро положил ладони на голень правой, дальней от меня ноги девушки, теоретически понимая, что должен делать. Я знал, что кости вполне можно вытягивать, для этого существует специальный чрескостный компрессионно-дистракционный аппарат, разработанный Илизаровым Гавриилом Абрамовичем, нашим отечественным хирургом-ортопедом. Делается это за счет оперативного удлинения голеней. Максимальное, не приводящее, как правило, к диспропорциональности, увеличение составляет семь – восемь сантиметров. Но мы попробуем обойтись без аппарата Илизарова и растянуть кости голени сантиметра на три, не больше. Помните, все хорошо в меру?

Как только мой мозг уяснил задачу, я вновь ощутил это волшебное ледяное покалывания в кончиках пальцев. Уже немного освоившись, я, тихонько шевеля пальцами рук, направил энергию прямо посредине голени, а после просто чуть раздвинул ладони и растянул размягченную до состояния глины кость и плоть. Потом я лишь только захотел и сразу же увидел, словно наложившуюся на кость проекцию обычной линейки, а растянутая часть подсветилась голубым – 1,8 сантиметра.

– Не больно? – спросил я.

– Вообще нет, там, словно все онемело и я ничего не чувствую.

– Отлично! – именно на такую реакцию ее организма я и рассчитывал. Поэтому, потихонечку, по миллиметру стал растягивать дальше, преодолевая накатывающуюся слабость. Пришлось немного повозиться, пока, наконец, кость не растянулась ровно на три сантиметра. Это было очень важно и, пожалуй, самая трудная честь работы. Немного ошибись с одной из ног и хромота обеспечена. И тут же – свежий ветерок в лицо и ее энергия стала вливаться в меня. Я немного подождал, но когда почувствовал, что тошнота и головокружение у меня проходит, а липкая пелена спадает с глаз, поднял руки.

– Так, с одной ногой закончили, приступаю к увеличению другой.

– Что, она и правда стала длиннее? – несколько сонно спросила Ирина. Так ее организм отреагировал на потерю внутренней энергии.

– Да, – уже вполне бодро ответил я, – ровно на три сантиметра.

Я понимаю, что забираю у нее энергию и это как бы не очень хорошо, но считаю это законной платой за свою работу. Слышали о том, что за все в жизни надо платить? Вот это как раз тот случай.

Со второй ногой я провозился чуть дольше, никак не мог поймать ровно три сантиметра, но все же справился. И на этот раз я забрал у Иры энергии чуть больше, я ее заслужил.

– Все, можешь одеваться, откинулся я на табурете, вновь старательно отводя глаза от ее тела.

– Ты все сделал? – с небольшой задержкой, видимо, очнувшись от полудремы, ответила она и зевнула, прикрыв рот ладошкой. А потом вдруг закинула руки за голову, выставив на мое обозрение выпирающую из-под тонкой футболки грудь с торчащими сосками. Реакция моего бедного организма оказалась предсказуемой. Да что ж такое, сколько мне так мучиться! Так недолго и до эректильной дисфункции, сиречь – импотенции, дожить. Вредно это для мужского здоровья – не дошедшая до логического завершения эрекция.

Я сорвался с табуретки, сразу повернулся к ней спиной, чтобы она не увидела торчавшие в нужном (или ненужном) месте шорты.