***
Мне нравилось вырезать птиц из камня. Это восхитительно: берёшь в руки булыжник, и через несколько дней кропотливой работы получается прекрасная каменная птица. Жаль, что приходилось отвлекаться на учёбу и протокольные мероприятия, связанные со службой империи и семейному делу.
Родители думали, что моё увлечение резьбой по камню временное. Поначалу так оно и было. Но клановое дело, в которое меня постоянно вталкивали, было мне не интересно, и чем настойчивее становились родители, тем больше я занимался художественной обработкой камней. В исходной школе, ориентированной, конечно же, на углублённое изучение анатомии элефинов и начала лекарского дела, по всем предметам, связанным с прямой медициной, я всегда был отстающим. В наше владение не раз приезжал управляющий исходной школой: он пытался донести до моих родных, что целительство – это не моё. Родители оставались неумолимы.
– Все Вардисы имеют высшее целительское образование! – кричал на меня отец, застукав не с учебником «1001 способ наложения давящей повязки на рану», а с монографией об энрах известного в нашей вселенной путешественника Змейса Ваушисса.
Желания посещать школу не добавляли и насмешки одноклассников.
–Ха–ха–ха!!! – заливисто смеялся мой однокашник Сулиэнас Мэривэлд, показывая на меня пальцем. – Посмотрите на Вардиса, у него глаза, как у протухшей рыбы-киреки, – такие же чёрные!
Элефины из моего класса неизменно улыбались этой уже заезженной шутке. Я опередил Мэривэлда по баллам в физической подготовке и химии, и он решил таким образом мне отомстить. Как-никак, Мэривэлд часто был первым по успеваемости в нашем классе.
В школе все были одинаково светлоголовые, светлоглазые. И чопорные. Этикет лез из всех уже начавших заостряться ушей. А ещё все мои одноклассники делали успехи в изучении наук, связанных с целительством. Все, кроме меня.
Я прекрасно понимал, чем я от них отличался, глядя на своё отражение в зеркале: типичный элейский подросток с пока ещё круглыми ушами, русыми волосами, которые нельзя назвать блондинистыми, как ни старайся, и тёмными, почти чёрными глазами.
Я давно выяснил из семейных хроник, что одним из моих предков являлся представитель расы навигаторов. И он был вигом. Этот альфа-самец соблазнил, осеменил мою пра-пра-пра… и ещё много раз «пра» бабку и исчез из её жизни. Навсегда. Чтобы избежать порицания, ей пришлось выйти замуж за элефина. Она родила дитя от проклятого навигатора и детей от супруга-элефина. На счастье предков-Вардисов, ребёнок от вига ничем не отличался внешним видом от элефинов. Но гены этого вига почему-то проявились во мне! Великая Матерь, через немыслимое количество поколений гены решили взять своё во мне! Во мне! Ни один из Вардисов не имел такого цвета глаз, таких тёмных, по сравнению с другими элефинами, цвета волос, а мне «повезло»! Лёжа по ночам в кровати в своей спальне, я молился первородному ростку и Великой Матери, чтобы чёрные глаза и русый оттенок волос были единственным наследием вигов, доставшимся мне.
Чтобы позлить родителей и заодно попробовать свои силы, я ввязался в состязания по садовой скульптуре. Отправил пробный экземпляр садовой чаши, украшенной орнаментом из растений и небольших птах. И неожиданно получил заказ на их изготовление. Оказалось, что мои изделия будут установлены в саду побочной ветви императорской фамилии. Я считал, что это станет огромной честью для моего рода.
Журналисты раструбили эту новость на всю Элею. Как же, у знаменитых учёных–исследователей Вардисов, кичившихся своей династией целителей, наследник рода оказался… мальчиком со странными предпочтениями. Преподнесли это так, как будто моё увлечение было чем-то постыдным, тёмным, тем, что нужно скрывать.
Отец был вне себя от злости.
– Это недостойно рода Вардис! Мы уже десять поколений в целительстве! Именно наш род толкает науку на этой планете, у нас несколько сотен патентов, приносящих прибыль, межмировые контракты! Как скажутся на репутации рода твои увлечения? – кричал он, не ожидая от меня ответа. Ему нравилась его речь, отец занимался любованием своих достижений как главы рода, и совершенно не понимал, что мне это чуждо. – Да с нами перестанут вести дела!
Я не выдержал:
– Да кто перестанет? Кому есть дело до того, что один из Вардисов решил заняться чем-то отличным от лекарской науки?
– У наших деловых партнёров, полезных знакомых, друзей – у всех дети с малых лет обучаются целительству, а один из детей отправляется на медмежрас! – кажется, отец даже не услышал меня.
– Вам открытыми клиниками, медицинскими центрами, величиной имперских заказов мериться надоело что ли? – съязвил я и продолжил, не в силах остановиться: – Учеными степенями уже никого из нашего круга не удивить? Чем привлекательна служба на маяке? Ты забыл, какими виги могут быть?
Отец умолк, коротко замахнулся, влепил мне пощечину и молча вышел из гостиной, напоследок хлопнув дверью.
Катениль незаметно проскользнула в комнату и, взяв меня за руку, негромко проговорила:
– Рэн, зачем ты упрямишься? Попробуй посмотреть на это с другой стороны. У нашего вида продолжительный срок жизни. Тебе трудно потратить десять лет на учебу и службу на маяке? Отстреляешься и будешь свободен.
Я с раздражением отстранился:
– Почему я, а не ты?
Неожиданно Ниль потянулась ко мне и шепнула на ухо имя:
– Маэлин.
От тоски мне хотелось биться головой об стену, затем разнести всю малую гостиную. Прокрутив в голове инцидент на берегу океана и слова, сказанные после охранником леди Лаонтис, я понял, что именно из-за этой интриганки, состоящей на службе у элейского императора, меня всеми способами заталкивают на службу к навигаторам. Незаметно следить, вынюхивать, подсматривать, выведывать секреты вигов? Не желаю! Не буду!
Погруженный в эти неприятные мысли, я пришёл в личные покои и не поверил глазам: все мои книги по гравюре на старинных носителях, купленные с таким трудом, все книги по геммологии, моя коллекция минералов, мои уже готовые каменные птицы и та, что я начал вчера вечером, мои инструменты и гравёр – всё исчезло.
Развернувшись, я вышел из личных апартаментов: собирался погулять по саду и обдумать случившееся, но вдруг услышал за одним из поворотов коридора голос матери.
– Милый, у Рэна заканчивается гормональная перестройка, надо просто переключить его стремления и желания на что-то другое, – мягко проговорила она. – У меня есть несколько аспиранток, они давно засматриваются на нашего мальчика, поселим их в доме под предлогом того, что они нужны мне в домашней лаборатории, и дадим им карт-бланш. Будет хорошо, если мальчик увлечётся одной из них, или может сразу двумя…
Что ответил ей отец, я уже не услышал, потому что тут же бросился прочь. Я хотел убежать. И как можно дальше.
***
Я ушёл из дома. Целыми днями бродил по улицам Элейской столицы, спал в парках. Прокручивал в голове варианты решения моей проблемы. Ни один план не устраивал меня полностью.
Голод меня не мучил. Его просто не существовало на нашей древней планете. Все владельцы продуктовых магазинчиков, торговых центров и лавок выкладывали товар, у которого заканчивался срок годности, на специальный прилавок, над которым крутилась голонадпись «Бесплатно». При этом уже просроченные продукты на этих полках никогда появлялись. Это было запрещено императорским указом.
Элефины известны благодаря не только целительству, но и умению преобразовывать планеты под потребности заказчика. Ещё в древности было решено, что на нашей планете не будет смены времён года. По воле древних элефинов, на планете всегда царило лето. Но и летом иногда шли дожди. Надо же было поливать все эти прекрасные сады и парки, скверы, ландшафтные произведения искусства, коими славится наша Элея.
В один из вечеров я как раз попал под дождь и сильно вымок. Проспав всю ночь во влажной одежде на скамейке в глубине парка, утром я не смог встать с неё. Голова и горло болели, руки и ноги казались ватными, тело бил озноб. Надо было убираться из парка: утром тут появлялся обслуживающий персонал, мне могли начать задавать вопросы. А к возвращению домой я пока был не готов. Я попробовал встать, но ноги не слушались, и тогда я повалился обратно на скамейку. Меня накрыла темнота.
Запах дезинфицирующих средств. Я почувствовал его, когда открыл глаза, и тут же крышка амниотической капсулы отъехала, и меня поприветствовала молодая элефина. На её униформе виднелся знак медицинского центра моей семьи.
– Ваши родители уже едут, господин Вардис, – сообщила она. – Как вы себя чувствуете?
Мне хотелось нагрубить ей, но я сдержался.
– Спасибо, хорошо. Я могу подождать в холле? – спросил я, спешно одеваясь.
– Сожалею, но охрана не выпустит вас из этого помещения до прихода ваших родителей, – ответила она мне. – Таково их указание.
Сжав зубы, я уселся на предложенный мне стул, вытянул ноги и засунул руки в карманы. Когда открылась дверь, я даже не повернул голову.
– Мы вернули твои вещи в комнату, – сказала мать вместо приветствия. Она попыталась обнять меня, но я отстранился.
Отец молча сверлил меня взглядом. Также молча мы вышли из центра и молча приехали во владение Вардисов. Я знал, что родители не отступятся, но решил дать им шанс. На хозяйском этаже, рядом с моими комнатами, поселились три симпатичные элефины. Что ж, шансом родители не воспользовались, и это позволило мне начать реализовывать план. План, благодаря которому через десять лет я должен был быть свободен от обязательств перед семьей и империей в лице леди Лаонтис.
***
– Ну и где ты шлялся две недели, недоэлефин? – так меня встретил Мэривэлд, когда я вернулся в школу. Я проигнорировал оскорбление и занял своё место в классе, тогда он, ухмыльнувшись, нарочито округлил глаза и громким шёпотом сообщил классу: – Говорят наш недоучка Рэн, сбегал из дома…
– Не твоё дело, Мэривэлд, – оборвал его я.
– Как наказал тебя папаша Вардис? – Мэривэлд не унимался. – Лишил сладкого или карманных? Давай, колись, как тебя наказали, тряпка?
Я никогда не был конфликтным и всегда считал себя уравновешенным, но в ответ на это оскорбление я, не думая, заехал ухмыляющемуся Мэривэлд кулаком по лицу. Ребята ахнули, и стихли. В класс зашёл преподаватель. Оглядел нас, заметил красную скулу Мэривэлда, обратил внимание на припухшие костяшки моей правой руки, приподнял бровь и как ни в чём не бывало начал скучнейшую лекцию о строении лимфатической системы элефинов.
Вскоре мне на планшет пришло сообщение: «После уроков, в парке через дорогу от школы». Отправитель был неизвестен, но я и так догадался, от кого оно. Я слегка наклонил голову в знак согласия. Эта драка, неважно, каким был бы её итог, была мне на руку.
После учёбы я направился в парк. Мэривэлд был уже там с двумя подпевалами. Мы направились вглубь парка. Прогуливающихся было немного, но едва ли они оставили бы без внимания стычку школьников.
Мы встали друг напротив друга. Чтобы не выдать дрожь, я сжал кулаки и чуть нагнул голову, жалея, что длинные волосы не распущены, а собраны в ученическую косу.
– Зассал, Вардис? – презрительно бросил мне Мэривэлд.
Я поднял голову. То самое, тёмное, что поднялось во мне несколько часов назад в классе, всколыхнулось снова. Молча я размахнулся и… попал в пустоту, еле удержавшись на ногах. Оказалось, в классе мне повезло – Мэривэлд просто не успел среагировать. Сейчас же он был готов, поэтому легко увернулся и затем врезал мне в живот. От немыслимой боли я на мгновение перестал дышать, в глазах потемнело, и я стал махать кулаками вслепую. И всё же мой противник оказался не слишком искусным бойцом, и я случайно попал во что-то мягкое. Мэривэлд ругнулся сквозь зубы и попытался пнуть меня в пах, но я умудрился увернуться и, судорожно вздохнув, упал и ударил его в бедро. Снова попал! Мы оба оказались на земле и, катаясь по ней, били друг друга, куда придётся.
Внезапно нас оторвало друг от друга. Заплывающими глазами я успел увидеть стражей правопорядка Элеи и кружащие вокруг нашего побоища камеры журналистов. Я еле сдержал улыбку.
***
– Мы запрещаем тебе покидать владения, – сказал отец, как только мы погрузились во флаэр семьи Вардис. Не дождавшись моей реакции, он продолжил: – Но закончить исходную школу ты должен. Преподаватели будут посещать тебя дома.
Что ж, не всё вышло так, как я ожидал, но корректировок задумки пока не требовалось.
На следующий день после драки все жёлтые новостные ленты Элеи пестрели заголовками: «Горячие новости! Что не поделили наследники известных целительских родов?!», «Арэниель Вардис или Сулиэнас Мэривэлд: кто кого?», «Разногласия наследников двух крупных целительских кланов империи. Интриги, скандалы, расследования!».
Следующие несколько недель родственники выедали мою центральную нервную систему своими упрёками и запретами, но постепенно их недовольство сошло на нет. Для осуществления плана нужно было натянуть до предела и так непростые отношения в семье. Все три аспирантки, проживавшие рядом с моими комнатами, через некоторое время переехали в мои апартаменты и… я перестал быть девственником.
Несколько месяцев я усердно делал вид, что не интересуюсь ничем, кроме своих камней и постельных приключений. На завтрак я спускался в халате, надетом на голое тело. В таком же неприличном для высшего элейского общества виде я иногда выходил и к ужину. Сначала родители молча делали вид, что ничего не происходит, но постепенно градус напряжения стал расти, и они уже не скрывали хмурого вида, когда я появлялся в столовой в обнимку с одной из маминых аспиранток.
Иногда, когда все ассистентки были задействованы в домашней лаборатории, я наводил справки, и, если родительница отсутствовала, спускался к ним. Приходилось экспериментировать, заниматься сексом среди препарируемых существ или среди синтезируемых новых препаратов мне не хотелось. От реагентов можно было не только лишиться волос, но ещё и выкраситься в какой-нибудь бодрый оранжевый цвет или покрыться прыщами. Мы освоили все подсобки лаборатории и даже мамин письменный стол. Родительница злилась. Наконец даже слуги стали шептаться по углам:
– И в кого младший Вардис такой тунеядец?
Всё закончилось во время одного из званых вечеров, устроенного родителями в честь открытия очередного медицинского исследовательского центра Вардисов в одном из развитых миров нашей галактики. На официальной части вечера в присутствии журналистов произносились речи во славу императора, во славу науки и целительства. Несравненная леди Лаонтис решила почить своим присутствием это торжество Вардисов. Как только журналисты удалились, всё же мне не хотелось, чтобы мою семью полоскали во всех галактических закоулках, я привёл в действие финальную часть своего плана.
Я старательно изображал, что напиваюсь, и отчаянно флиртовал со всеми знакомыми и незнакомыми элефинами. Ловил неодобрительные взгляды сестры и родственников. Салютовал им бокалом с алкоголем, нарочно дразня. Несколько раз взор леди Маэлин останавливался на мне, и в каждый из них я покрывался холодным потом. Эта дева с её богатым опытом в интригах могла запросто раскусить меня. Решив, что можно дальше разыгрывать представление, я нашёл двух моих любовниц, обхватил одну из них за талию, и поцеловал обнажённое плечико второй.
– Рэн, ты что делаешь? – заливаясь краской до самых кончиков прекрасных остреньких ушей, негромко спросила одна. – На нас же все смотрят!
Я проигнорировал её негромкое восклицание.
– Давай зажжём, конфета? Скучно же! – я опустил руку на задницу другой моей любовницы и чуть сжал её ягодицы. Она тоже залилась краской и попыталась отстраниться от меня. Я не пустил её, ещё теснее прижал к себе и чуть прикусил мочку её уха.
Теперь точно в своей спальне я их больше не увижу: одно дело интрижка с сыном патронессы, одобренная ей самой, другое – когда какой-то недоросль тискает тебя на глазах высшего общества, к коему ты сама и принадлежишь.
Я отправился на поиски третьей моей постельной учительницы. Она стояла под деревом, украшенным огнями, и разговаривала с незнакомым мне элефином. Я бесцеремонно схватил её за руку и потащил в сторону танцующих пар.
– Я тебя не узнаю, Рэн! Отпусти меня немедленно, придурок! – шипела она, пытаясь вырвать свою ладонь из моей.
Ух ты, теперь я был придурком. А ночью накануне она говорила совсем другое. Как быстро всё изменилось.
– Только после того, как ты со мной потанцуешь, прелесть моя! – я широко улыбнулся.
Звучала довольно медленная музыка, и пары не спеша кружили ей в такт. Я вытянул партнёршу в центр зала и, добросовестно не попадая в ритм, принялся топтаться по её ногам, держась руками за упругие ягодицы и слюнявя ей шею.
Насладившись брезгливыми взглядами гостей, багровым от бешенства лицом отца, лёгкой усмешкой леди Лаонтис (похоже, она меня раскусила), я отпустил свою партнёршу, громко пожелал всем приятного вечера и, пошатываясь, побрёл в дом. Нужно было принять душ, переодеться и настроиться на непростой разговор. В том, что он состоится, я не сомневался.
– Ты в конец обнаглел, Арэниэль, – неожиданно спокойным голосом произнёс отец, когда я, в сопровождении дворецкого, пришёл в малую гостиную.
Приём закончился, и теперь родители воспользовались возможностью высказать всё, что они обо мне думали. Тут же, в гостиной, сидела Катениль. Она, чуть приподняв бровь, смотрела то на меня, то на родителей. Отец продолжил:
– Ты не хочешь заниматься семейным делом, ты не желаешь учиться, ты ведёшь себя недопустимо как по отношению к роду, так и по отношению к обществу. Ты плюёшь на всё, чего мы добились, ты позоришь наш род! Нам надоело содержать дармоеда! Роду служить обязаны все. Либо ты поступаешь на ММР и затем служишь на маяке, либо женишься. Госпожа Лаонтис уже предложила нам кандидатуру.
Я знал, куда свернёт разговор, правда, альтернатива поступлению в медицинский университет стала для меня неприятным сюрпризом. Я ожидал, что меня попытаются отправить лет на сорок-пятьдесят заведовать складами с сырьём для производства целительской техники или лекарственных препаратов на какой-нибудь планетоид, где из обслуживающего персонала лишь один элефин и роботы.
– Отец, полчаса назад я отправил тебе договор, там указаны условия, на которых я согласен поступить на медмежрас. Я выполню ваши требования, вы – мои.
– Да как ты смеешь… – вскочила с дивана мама, но я не дал ей закончить.
– Ну вы же посмели подложить мне тех трёх дев, посмели меня запереть во владении, вы же постоянно навязываете свою волю, не считаясь с моими стремлениями.
– Стремлениями?! Стремлениями?! – отец оттянул ворот своей белоснежной сорочки (пиджак он давно бросил на спинку дивана). – Стремлениями заниматься чем? Какими–то булыжниками? Какую честь, какую славу, какую прибыль принесёт это роду?! Я не буду подписывать никаких договоров с тобой. Или ты поступаешь на ММР, или женишься! – прошипел он в ярости.
Я кивнул. Знал, куда можно ударить. Девы не становятся наследницами рода, только элефины мужского пола.
– Если через два часа мы не подпишем договор о моей учёбе и службе на маяке, мой поверенный подаст прошение в императорскую канцелярию о переходе Арэниэля Вардиса в род девы, которую изберёт для соединения душ и судеб род Вардисов.
Я блефовал. Не ожидал, что мне будет приказано жениться, если не поступлю в медицинский университет. Худший кошмар любого главы рода – остаться без наследников.
В малой гостиной повисла тишина, было слышно, как слегка вибрирует охранная система окон владения.
Следующие два часа мы с родителями обсуждали составленный мной договор. Это сопровождалось криками, угрозами, слезами, уговорами и даже попытками шантажа. Я понимал, что некоторые условия нужно будет смягчить или убрать из договора совсем, но в одном оставался твёрд: по истечении пяти лет службы на маяке я стану свободным от обязательств перед родом. От его притязаний на мои стремления и мою жизнь, в том числе личную. При этом я не перестану быть наследником – это условие поставили мне родители, и я согласился, с оговоркой, что главой рода стану ровно тогда, когда Великая Матерь заберёт отца в свои чертоги. Отец также настоял на том, что если я не буду успешен в учёбе, то покину университет и женюсь без перехода в род жены. А также на том, что во время учёбы не буду иметь права заниматься своими камнями – свои коллекции, книги и инструменты я смогу забрать ровно в тот день, когда получу сертификат медика.
Уставший, я двинулся в свои комнаты.
Мне предстояло много работы. Я отлично знал биологию, химию, и, готовясь осуществить свой план, подтянул знания по анатомии элефинов, но для поступления на ММР было необходимо сдать экзамен ещё по двум расам гуманоидного типа. На выбор абитуриента. А ещё на ММР были жёсткие требования к физической подготовке. До вступительных экзаменов оставалось два месяца…
Глава 3
Линн
Ещё в Каменке, когда имелась возможность, я собирала информацию о вступительных экзаменах в школе навигаторов. Школа находилась на одном из маяков. А вот вступительные экзамены проводились в столице. Вернее, на её окраине.
От воздушного вокзала мне нужно было повернуть налево, пройти два квартала, спуститься под землю, сесть в скоростной горизонтальный лифт и отправиться на другой конец столицы, в приёмную комиссию. Единственное, о чём я не подумала, что будет, если я прибуду раньше. Вот не было у меня такого в планах. Хотя… сейчас я не сомневалась: если бы не вчерашний побег из деревни, я бы никуда не смогла уехать. Как только бы озвучила, что еду поступать в школу, меня бы заперли, и я бы пропустила вступительные экзамены. А через год Кланисы придумали бы что-то ещё.
Великий космос, сколько же в Столице вигов! Мне стоило огромных трудов идти и не озираться, деревенскую дурёху легко заметить и обидеть. Идти было неудобно. Все имевшиеся деньги я сложила в обувь. Не смогла придумать, куда ещё их спрятать надёжно. Район, в который я ехала, не был трущобами, но снимать жилье с доступом в сеть в районе получше оказалось всё же довольно дорого. На еду при этом хватало только впритык, и то если есть один раз в день. А ещё нужно было купить хотя бы гигиенические средства. По моим подсчётам, в первый день вступительных экзаменов мои финансы должны были закончиться. Думать о том, что будет, если провалюсь, я не хотела. На провал у меня не было права.
Через внутреннюю коммуникационную сеть Франгаг я быстро нашла и сняла комнату. Приятным бонусом стал бесплатный доступ в галактическую сеть.
– Здравствуйте, я Одалинн нье' Кланис, пришла за ключом от комнаты сорок пять, – представилась я пожилой, опрятно одетой седой женщине. – Я забронировала комнату, принесла оплату за две недели.
