Яна Усова "Навигаторы. Смотрительница"

– Ну Кинирочка, ну я уже столько раз извинилось! Ну плохо мне стало… Я… я никогда не видело оторванных ушей! Это ж какая зверюга такое могла сотворить?! – оправдывалось бледное Нарино.

Мы затряслись от смеха, даже Горрит обоими руками закрывал рты своих голов, но смех всё равно прорывался сквозь его пальцы.

Ижрек – тот вообще катался по полу в беззвучном припадке неконтролируемого смеха и кусал свою руку, чтобы не хохотать во всё горло. Я, сидя, обняла свои колени, уткнулась в них и мелко тряслась, рядом кто-то тоже сотрясался в смехе. Я повернула мокрое от слёз лицо – рядом беззвучно смеялся Рэн. Я заворожённо смотрела на него. Его лицо стало таким мальчишеским, таким беззаботным, исчезла складочка между бровями, на несколько секунд он снова стал тем Рэном, который отчаянно флиртовал со мной на маскараде.

– А… Что происходит? – этот невинный вопрос Киниры нас добил. И мы ещё минут двадцать не могли объяснить телохранительнице и Нарино, что зверюга, которая оторвала ухо нападавшему, – наш тихоня-горт.

Отсмеявшись, мы приступили к допросу нашего пленного. Он уже мог говорить, хотя ни сидеть, ни стоять был ещё не в состоянии.

– Как тебя зовут? – спросила его Кинира.

Он хрипло послал её… куда?! Ух ты, в чёрную дыру… волумской матери? Такого ругательства я ещё не слышала. Кинира замахнулась, но ударить его не успела.

– Не стоит, – остановила её я, – у Рэна должен быть веритат.

Препаратом, который облегчает ведение допроса, снабжались все маяки. Увы, по статистике практически каждому навигатору хотя бы раз в жизни приходиться вести допрос. Грубые методы не приветствуются. Однако применяются и они, например, когда у пленника имеется аллергическая реакция на препарат.

Элефин сделал инъекцию, мы подождали пять минут, и Кинира приступила к допросу:

– Как тебя зовут?

– Сит Уллин, – неохотно ответил пленник.

– Цель нападения?

– Похитить и доставить заказчику Одалинн нье' Шатроф, – он уставился на меня. Я поёжилась.

– Кто заказчик?

– Не знаем. Какой-то верховный шаман с планеты Ладис.

Я снова поёжилась. Ладис – холодная планета. Чрезвычайно холодная. Даже летом температура там не поднимается выше пяти градусов, а уж зимой опускается и до ста пятидесяти.

– И что пообещали взамен?

– Новое вооружение, вигам пока нечего ему противопоставить.

Я насторожились. Ходили слухи, что дед захватил какое-то новое оружие два-три года назад, защитные средства разработаны, но они не имеют высокой эффективности.

– Как вы к нам попали?

– Шипса навела.

– Давно она с вами? – не удержалась я от вопроса.

Уллин хмыкнул:

– Она не с нами. Ей настойчиво предложили.

– Поясни, – дала команду Кинира.

Пленник рассмеялся:

– У неё удавка на шее, контролирующая действия, и гарант на Ладисе.

Кинира нахмурилась, а Ижрек пояснил:

– Колье, видимо, как-то её контролирует, а на планете в заложниках кто-то из близких.

Дальше мы задавали пленнику вопросы по техническому оснащению группы захвата, паролям, выяснили также, куда и кому нужно передать пленённую меня.

Допрос закончился, но идей, как отстоять свой маяк, в наши головы не пришло. На трюк с внезапно сошедшими с ума ботами рассчитывать больше не приходилось. Нет, роботы сработали хорошо. Они обливали нападавших стойкой быстросохнущей краской, таскали мебель, создавая переполох. И они отлично справились и смогли отвлечь противников, дав нам шанс напасть неожиданно. Но второй раз такая уловка уже не сработала бы.

Мои мрачные мысли по поводу плана прервал голос искина.

– Линн, – он почему-то шёпотом позвал меня, и я напряглась – сейчас будет очень плохая новость. И точно. – Линн, они разгромили оранжерею, – тихо сообщил он.

Красная пелена упала мне на глаза. Команда непроизвольно отступила назад. Всё! Я иду, кто не спрятался, я не виновата! Теперь, когда от сада ничего не осталось, можно было осуществить вполне дерзкий план. По моим расчётам, гости не должны были пострадать. Почти. Наверное.

– Асум, какова вероятность сохранения жизней гостей, если мы заморозим маяк?

– Линн, – осторожно начала Кинира, – в каком смысле заморозим?

Я отмахнулась, просчитывая в уме варианты.

– Двадцать процентов – откликнулся искин.

– Так как сада больше нет, у нас освободились обогревательные мощности. Если мы перекинем их на отсеки гостей, какой будет процент вероятности выживания при глубокой заморозке?

– Семьдесят шесть целых и восемь десятых процента.

– Дырявая червоточина, мало! Надо повысить до девяноста.

Меня кто-то тронул за плечо. Чуть не рявкнув «занята», я обернулась и увидела Рэна.

– Можно оставить эти почти семьдесят семь процентов, при условии, что амниотические капсулы останутся в рабочем состоянии. – Предложил он. – Дваш точно выдержит, наибольшие опасения вызывает переохлаждение госпожи Шипсы и двух её сопровождающих.

– А мы? – спросил Ижрек.

– Ну, ты же сам сказал, что костюм отличный, вот и проверим его. Согласно заявленным характеристикам, он рассчитан на недолгую глубокую заморозку. Но, Линн, – косясь на Нарино, Рэн повернулся ко мне, – у метаморфа нарушена герметичность костюма.

И правда. Я совсем забыла об этом. Глубокую заморозку Нарино может не пережить.

– У тебя ведь в аптечке есть термоодеяло? – спросила я Рэна, и он кивнул. – Обмотаем ногу и закрепим скобками для ран, – предложила я.

Рэн покачал головой:

– Мало поможет, незащищённые участки всё равно будут сильно обморожены.

– Выдержу, – выступило вперёд бледное Нарино и опасливо спросило: – Вардис, у тебя ведь была практика по лечению обморожений?

Я прямо видела, как зажглись ехидным огоньком глаза Рэна, и была уверена, что он сейчас пошутит на тему криосна, в котором он хорошо разбирается, чтобы напугать метаморфа. Но, к моему удивлению, Рэн ответил:

– Была. Сделаю что смогу, чтобы минимизировать последствия обморожения.

Чудные дела творятся…

***

Я активировала аварийный пульт управления, располагавшийся в трюме, и вошла в систему маяка. Предстояло перебросить мощность обогрева на внутренние стены отсеков, где были заперты гости и Дваш. Температура этих помещений хоть и должна была оказаться тёплой относительно температуры на станции, но всё же она понизилась бы пятнадцати или двадцати градусов ниже нуля. В такой прохладе гостям придётся существовать несколько часов. Я закончила с настройками и развернулась к команде:

– Морозим?

Никто ничего не сказал. Не смолчал только наш пленник:

– Ты психованная тварь. Кому ты понадобилась такая? Знали бы – мы б тебя пристрелили, а не искали бы способы выкурить из твоих технологических ходов!

– Я вас к себе не звала, вы ворвались ко мне под покровом ночи, используя беззащитную женщину. За всё надо платить, уважаемый, – жёстко ответила я, запуская команду.

Что я могу сказать по поводу бронекостюма… Он нуждался в значительной доработке. Температуру в минус двести градусов он выдерживал плохо. Первые три часа, пока температура во внутренних помещениях маяка опускалась, холода я не чувствовала, но при достижении запрограммированного минимума начали мёрзнуть ноги и руки. Приходилось всё время ходить, приседать, мы даже играли в догонялки, лишь бы не мёрзнуть. Любопытное условие игры предложил неунывающий метаморф: салить только в колено. Вроде бы ничего такого, но сколько это принесло веселья… ведь на бегу, особенно если бежишь быстро, не так просто наклониться, не потеряв равновесия. По трюму катались все, иногда выделывая такие кульбиты, что игра вставала, пока мы не прекращали смеяться. Переборки трюма маяка тем временем покрылись инеем…

– Шевеление в кают-компании и в саду, – докладывал искин каждые пятнадцать минут.

– Температура в отсеках гостей и в медотсеке? – спрашивала я.

– У гостей минус девятнадцать и четыре, в медотсеке минус десять. Гости надели всю одежду, какую привезли с собой. Пытаются делать зарядку.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Асум объявил:

– Активности нет.

Я подошла к заиндевевшей панели управления, надеясь, что она выдержала такую температуру, и нажала кнопку запуска обогрева станции. Первых замороженных противников мы встретили недалеко от трюма. Они лежали рядом со вскрытой панелью доступа в трюм. Ещё пара часов, и, возможно, они бы попали к нам. Следующих замороженных мы встретили в кают-компании. Эти идиоты пытались развести огонь. Огонь на космической станции! Вдруг один из них пошевелился. Ижрек кинулся к нему и быстро связал.

– Расовая предрасположенность к переносу холодных температур, – предположил Рэн.

Мы шли дальше по коридорам и искали выживших. Нашлись ещё двое. Один из них даже попытался встать. На его беду, нашли мы его в моём погибшем саду. Я бросилась к бандиту, одетому в лёгкий скафандр, который, возможно, спас ему жизнь. Ненадолго. Я повалила чужака на пол, уселась сверху и начала бить его головой о пол, с которого постепенно сходила изморозь.

– Ты хоть знаешь, идиот, как трудно поддерживать жизнь в оранжерее на космической станции? – пыхтела я, а шлем моего противника бился о пол. Бам-бам-бам. – Ты знаешь, что летрона жинулская практически не цветёт в искусственно созданных условиях, а у меня она зацвела, как раз перед самым вашим визитом? – Бам-бам-бам. – Ты знаешь, как долго я выхаживала заболевшую челистку? – Бам-бам-бам…

Кто-то подхватил меня подмышки и стянул с пленника. Я порывалась и дальше трясти врага, но меня держали. Тогда я уткнулась шлемом в чьё-то плечо и заплакала. Сегодня я впервые убила живых, думающих, переживающих, чувствующих существ. Да, я это сделала не выстрелом в упор и не в рукопашной. Я хладнокровно умертвила разумных существ, просто включив заморозку на маяке.

Как выяснилось позднее, Дваш и гости не пострадали. Дваш, хоть и простыл, но был жив. Мне предстояла нелёгкая беседа с ним. Спутники госпожи Шипсы обморозили конечности и сейчас восстанавливались в амниотических капсулах. А вот Шипса почти замёрзла. Её жизненные показатели были практически на нуле. Но, как оказалось, это стало скорее плюсом, чем минусом. Когда мы открыли отсек Шипсы, цветнийка, казалось, спала. Щёки и длинные тёмно-зелёные ресницы заиндевели. Она, словно в кокон, закуталась в одеяла. Рэн провёл по ней сканером.

– Пульс есть, очень слабый, – он подхватил этот свёрток и ринулся к себе в медицинский отсек.

Через несколько минут Асум попросил зайти в отсек медицинской службы меня и Киниру. Мы переглянулись и ринулись к Рэну. С нами неслись и остальные члены команды.

Ввалившись в отсек, мы застали сидящего на корточках Арэниэля рассматривающего колье, лежащее на полу.

– Как ты снял это? – удивлённо спросила я. По словам захваченного языка, Шипса не могла сама расстегнуть украшение.

– Оно само… – видя наши ошарашенные лица, Рэн пояснил: – Я освободил цветнийку от одеял, начал снимать одежду, чтобы поместить её в амниотическую капсулу, а украшение сползло с шеи.

Я тоже присела и протянула руку, чтобы взять колье, но Рэн перехватил её:

– Не стоит!

– Вардис прав, Линн, не надо брать это симпатичное украшение в руки, никто не знает, какие ещё сюрпризы оно принесёт, – согласился с Рэном Ижрек.

– У меня в трюме есть экранированный контейнер… может, колье положить туда? – задумчиво спросило Нарино.

Так мы и поступили: бот принес контейнер, сложил украшение в него, и Нарино защёлкнуло затворы. Дваша и охрану Шипсы Рэн тоже упаковал в медицинские капсулы.

Несколько дней команда маяка приводила в порядок разгромленные помещения. Что-то было безвозвратно испорчено, что-то удалось спасти. Как ни странно, нападавшие не тронули столовую. Оплавленный бластером стул – не в счёт. Столовая посуда пострадала, но это мелочи. Совсем уничтоженными оказались сад, кают-компания и кухня.

Я плакала, когда боты таскали остатки растений и складывали в мешки перемороженный грунт. Использовать его повторно было можно, но многие растения очень тяжело приживались в искусственных условиях, поэтому рисковать я не хотела. Решила, что заменю грунт на новый. А вот системы полива, опрыскивания, подкормки нисколько не пострадали, хоть и пережили заморозку. Покупала я это оборудование на Элее, а сады элефинов всегда были на недостижимом уровне. Ещё бы… с такой-то техникой! После разморозки всё, абсолютно всё, состоящее из текстильных волокон, пришлось сушить. В тот вечер, после отражения нападения на маяк, мы взяли спальники из неприкосновенных запасов катера – они были герметично упакованы в вакуумные пакеты и не покрылись влагой при разморозке – завернулись в них и вповалку уснули в медицинском отсеке. Он остался единственным тёплым местом на маяке. Предварительно мы притащили горячее жаркое из ожившего пищевого синтезатора и подогрели в лабораторном шейкере, который имелся в медицинском отсеке, элейское вино.

«Мы собрались тут, на маяке, как-то взаимодействовали, и сегодня мы достигли успеха, защищая свой дом, потому что мы работали вместе!» – думала я, рассматривая покачивающийся надо мной потолок и слушая попискивание амниотических капсул.

Глава 6

Рэн

– Не надо веритат, – тихо сказала цветнийка. – Я всё расскажу.

Ровно через десять минут после того, как госпожа Шипса выбралась из амниотической капсулы, Одалинн потребовала привести её в столовую.

Лилоуса сидела на стуле и теребила подол своего платья.

– Я… – хрипло начала она, не поднимая головы, – я не хотела всего этого. Но… моя сестра, – Лилоуса сглотнула, – находится на Ладисе. Она попала туда из-за своей импульсивности, наивности и жажды приключений. – Она горько вздохнула. – Хотела путешествовать, заявляла, что Цветния для неё тесна. Не знаю, как они узнали о моей профессии, но они потребовали, чтобы я устанавливала следящее оборудование у своих нанимателей. А чтобы я не отказалась – вывели сестру на мороз. Для нас, жителей Цветнии, холод губителен. Даже от непродолжительного воздействия все жизненные процессы замедляются, мы впадаем в кому, из которой можем не выйти. Каждый месяц мне присылают видеоотчёт о её состоянии. Обо всех своих клиентах я должна докладывать шарису Эддияру – верховному правителю Ладиса. Местные его зовут шаманом. Они уверены, что он может повелевать снежными бурями.

– Зачем ему я? – сухо спросила её Линн.

Шипса подняла глаза, полные слёз, и покачала головой:

– Не знаю. Узнав, кому я буду устанавливать систему защиты, Эддияр потребовал, чтобы я явилась к нему лично. Там он надел на меня эту дрянь, в виде колье. В нём много чего спрятано, начиная от передатчика с сигналом, который вы, виги, несмотря на развитые технологии, не смогли определить, заканчивая камерой видеонаблюдения и удавкой. – Она потерла шею. – Скорее всего…

Её прервал голос искина:

– Внимание, получен сигнал о помощи, внимание, получен сигнал о помощи…

– Кто просит о помощи? – настороженно спросила Линн.