– Что? – Холодные глаза блеснули даже не льдом, а скорее, лезвием металла.
– Как мне вас представить Аркадию Павловичу? – повторила вопрос постывшая от ужаса секретарша. – Как мне сказать, кто к нему приходил?
– Крот, – ответила она, и, прочтя испуганное непонимание на лице секретарши, раздельно и чётко пояснила. – Скажите, что приходила Крот.
После этого дверь захлопнулась и странная дама исчезла.
«Крот? Что это – фамилия или кличка? Или, может, какой-то пароль? Судя по её виду, это мог быть и пароль», – посидев пару минут в некоторой оторопи, секретарша наконец очнулась и покачала головой: за десять лет работы в приёмной у Нечепорука она видела многое, но с подобной посетительницей столкнулась впервые. Нет, сюда время от времени врывались какие-то странного, даже подозрительного вида люди – представлялись старинными друзьями шефа, требовали разобраться в их проблемах (Нечепорук был депутатом областного совета) или просили денег (он занимался благотворительностью и многим посильно помогал – детям-инвалидам, одиноким старикам). Но шеф всегда был крайне щепетилен в вопросе своих гостей и пускал к себе только тех, кому доверял, остальных вверяя своим помощникам. И чтобы он вдруг назначил персональную встречу столь нестандартной во всех отношениях особе?! У себя в кабинете?! Чтобы он дал добро на визит посторонней в святая святых – бухгалтерию?! А ведь верно! Бухгалтерия – «святая святых», а эта непонятная визитёрша туда попёрлась… Что, если она всё выдумала? Что, если ей вообще не было назначено? И теперь проберётся в бухгалтерию и… Страшно представить, что будет дальше! Похитит важнейшие документы. Будет ими шантажировать. Или – секретарша сама понимала, что это дикость, но тем не менее – достанет из своей облезлой сумки пистолет и, наведя на кассира, вынесет наличность. И это случится с её, личного секретаря Аркадия Павловича Нечепорука, невольного безмолвного ведома. Все эти мысли пронеслись у неё в голове со скоростью звука, после чего она подскочила, как ужаленная, и схватилась за трубку телефонного аппарата.
– Аркадий Павлович!! – прокричала секретарша истошным, не своим голосом едва только услышала шефа. – Извините, что беспокою, но очень срочно!!! Очень!
– Что ещё, Тамара? Чего ты так кричишь? – Похоже, Нечепорук решил, что она слегка тронулась умом.
– К вам тут женщина одна сейчас приходила… Такая… интересная очень женщина! – от волнения Тамара забыла необычную фамилию или кличку недавней посетительницы. – Вас спрашивала, а сейчас пошла в бухгалтерию.
– А, Крот? Мария? – как-то совершенно буднично, даже равнодушно спросил шеф, и секретарша в полной мере поняла, что значит «отлегло от сердца».
– Да, точно: Крот! Простите…
– Ну и что? Я задержусь немного, скоро буду.
– Я так ей и сказала! – снова прокричала секретарша – теперь с неуместно бурной радостью. – Объяснила, что вы будете…
– Так в чём вопрос, я не пойму? – Нечепорук пришёл в ещё большее раздражение.
– Нет, ни в чём, просто она пошла в бухгалтерию. А ей можно? Вы разрешили?
– Можно, пусть идёт. Всё, мне некогда, – буркнул Нечепорук и отключился.
Тамара опустила трубку на рычажок и тихо, пользуясь одиночеством, выругалась. Вздохнула, вытерла повлажневший лоб и пробормотала:
– Ну, я и попала! Кажется, такого ещё не было.
Через полчаса яркие впечатления о женщине с пуленепробиваемой самоуверенностью, ледяными глазами и командным голосом разнеслись по офису, вылетев из бухгалтерии. Через час – дополнились информацией из отдела компьютерного обеспечения, где та нашла уместным распорядиться насчёт оборудования для её таинственной «работы». Через полтора часа своё изумление выразили сотрудники газеты «Город – 24», финансируемой «Инвест-трейдом»: туда дама также заявилась. Примерно в это же время к Ларисе Землянской, помощнику Нечепорука по депутатской деятельности, зашла начальник отдела кадров Оксана Филимонова и поинтересовалась:
– А скажи мне, девочка! – «Девочка», так же как и «мать», были её любимыми формами обращений к представительницам женского пола. – Что за удивительная «дама в чёрном» у нас объявилась? Народ в панике, стоит на ушах. Может, хотя бы ты внесёшь коллективу ясность?
– «Дама в чёрном»? – Лариса удивлённо подняла брови. – Ты о чём вообще, Оксана?
Подругами с Филимоновой они не были, однако та отлично умела поддерживать ровные отношения со всеми сотрудниками, а в случае необходимости прямо-таки виртуозно создавать ощущение сердечной дружбы.
– Как? Ты разве не знаешь? – теперь уже удивилась та. – Ну, даёшь, мать! У нас по офису всё утро разгуливала некая визитёрша – говорят, странная. Даже вроде как смахивает на мужика. И одета: вся в чёрном, в мужском костюме, в мужском плаще… Одежда неухоженная, сама тоже, лицо злое. Была в приёмной, в бухгалтерии, у компьютерщиков. Сказала, что её назначил лично шеф, и она будет координировать информационную политику! А ты тогда как? – Филимонова с недоумением посмотрела на Ларису. – Это же вроде твоя епархия! И кто она вообще такая?
Лариса опёрлась на спинку своего кресла и в не меньшем недоумении пожала плечами.
– Но я не знаю, кто она! Правда, не знаю! Аркадий Павлович ничего о ней не говорил. А я с утра была на радио: мы с Федотовым готовили передачу. И, похоже, с твоей «дамой» я разминулась.
– Да, наверное. А все надеялись, что ты прояснишь.
– К сожалению, нет: мне известно даже меньше, чем вам. Так что прояснит, скорее всего, уже сам шеф. Спроси у него.
Филимонова обычно не упускала возможности напомнить, что Нечепорук – её родственник, двоюродный брат матери, и что она с ним по-родственному на короткой ноге. Однако в этот раз надула губы:
– Да ну! Нарываться ещё: я-то здесь каким боком? Просто, как я поняла, эта женщина очень злобная и неприятная. Даже на Тому наехала так, что та была в шоке, – а ты же знаешь, Тому голыми руками не возьмёшь! И девочки из бухгалтерии говорят то же самое: что она командует как генерал на плацу! А главное, никто не знает, кто она, откуда, какие у неё полномочия… А ты – «спроси»! Был бы повод – тогда да. Может, у тебя повод найдётся?
– Ну, если повод найдётся – тогда, может, и попробую. Мне самой это тем более нужно: если она и правда будет координировать информационную политику, то придётся с ней работать.
– Сочувствую, мать: я так поняла, лучше сразу застрелиться.
– Да не собираюсь я стреляться! Из-за какой-то странной тётки… Что вы выдумали?
– Ну, допустим, не выдумали, а сделали вывод.
– Но ты же сама говоришь, что пока даже неизвестно, кто она! Значит, выдумали. А правда о ней выяснится: не призрак же она, в конце концов!
– А может, ведьма? – сделала большие глаза Филимонова и засмеялась. – Представь, да? Вот была бы интересно!
Лариса засмеялась тоже:
– Да уж!.. Только ведьмы нам и не хватало. Где она, кстати, сейчас, эта таинственная дама?
– Ушла в редакцию. Или улетела на метле. Ладно, я пойду: а то, как всегда искать будут. Придёт кто-нибудь за командировочным или с заявлением на отпуск и будет потом визжать: отдел кадров не работает! А ты, – Филимонова посмотрела на Ларису многозначительным взглядом, – скажешь, как только выяснишь что-нибудь. Ты обещала, девочка!
– Сообщу. Если выясню.
Однако выяснить она ничего не успела, закрутившись с делами. День пролетел, а достоверной информации об утренней визитёрше так и не было. Да и вообще всё это выглядело больше похожим на фантастическую выдумку: сотрудники своеобразно сходят с ума, внося разнообразие в привычную повседневность. Тамара всё это и раскрутила, чтобы набить себе цену: вечно она показывает, как ей трудно сидеть на страже директорского кабинета. Мол, то кто-то очень деловой пришёл, то очень наглый, а ей – всех их успокаивай. Теперь приплела какую-то полумистическую «женщину в чёрном». И бухгалтерия хороша: туда же! Ещё одни любительницы поддержать свой имидж самых больших трудяг во всём коллективе. Но ближе к вечеру к Ларисе пришла редактор газеты «Город – 24» Елена Светлова и затравленно огляделась:
– У вас её нет?
– Кого? – с улыбкой спросила Лариса, уже предполагая ответ. – Женщины в чёрном?
– Ну да! Крот! – брезгливо скривилась редактор. – Марии Крот! Она к вам не придёт сейчас? А то не хотелось бы с ней снова пересекаться.
– Да вроде не обещалась.
– Замкните, пожалуйста, дверь, – попросила Светлова.
– Может, это лишнее?
– Может, но пусть. Вы не видели её?
Лара отрицательно качнула головой.
– И не говорили с ней. Вам повезло, – констатировала редактор. – А я общалась с ней полдня. И сыта по горло! Наверное, я выгляжу сейчас глупо, но лучше перестраховаться. Я, вы знаете, просто от неё устала.
Не споря со Светловой, Лариса поднялась и повернула защёлку замка.
– Спасибо. Так будет надёжнее.
– Что всё-таки случилось? Я пока не видела эту женщину, но наслышана уже предостаточно: все разговоры сегодня – только о ней. Что происходит в действительности?
– В действительности? Трудно сказать. Даже нет! Трудно поверить в такую действительность: больше похоже на бред. Но, думаю, завтра-послезавтра она и к вам явится, тогда вы сами сможете сложить своё мнение. Я же считаю, что для общения с ней нужны не то что крепкие нервы – скорее, канаты. Вы не смейтесь, но она так давит, даже непонятно чем! – что противостоять ей просто невозможно. В общем, слушайте.
Рассказ Светловой, очищенный от бессмысленных деталей и эмоциональной шелухи, сводился к следующему. Около десяти часов в редакцию вломилась та самая «женщина в чёрном» и представилась Марией Крот, «специалистом по коммуникациям, информационным технологиям и кризисному менеджменту». Заявив, что прибыла по личному распоряжению директора «Инвест-трейда» и является его доверенным лицом, она жёстко потребовала ознакомить её с материально-техническим оснащением редакции – вроде бы для организации выполнения поставленных перед ней задач. Сотрудники, само собой, отказывались, «специалист по коммуникациям» угрожала и настаивала. Наконец, после долгих препирательств, Светлова позвонила Нечепоруку, но, даже не успев толком обрисовать ситуацию, услышала ответ: Мария Крот и впрямь пришла по его просьбе, а потому слушаться её надо как его самого и ни в чём не препятствовать. Других объяснений от него не последовало. После этого зло торжествующую Крот провели по кабинетам, позволили осмотреть имеющуюся оргтехнику и даже допустили к нескольким компьютерам – той потребовалось определить некие их характеристики. Проведя в редакции несколько часов, Крот исчезла, не соизволив предупредить, когда появится вновь, но в том, что это будет скоро, сомневаться не приходилось.
– Странно всё это, – теперь уже согласилась и Лариса. – Очень странно! А вы ничего не путаете? Нечепорук действительно распорядился слушаться её, как самого себя?
– Ну, это больше, конечно, метафора. Но смысл именно такой: Крот он назвал своим доверенным лицом, советником и сказал, чтобы ей не мешали, а исключительно способствовали во всём, в чём потребуется помощь. И даже брали во внимание все её рекомендации. Вы же понимаете: мы не можем пойти наперекор шефу…
Компания «Инвест-трейд» вместе с дочерними структурами владела тремя четвертями уставного фонда газеты «Город – 24», была её главным финансовым источником, и издание – неофициально, но по факту – являлось информационной площадкой Аркадия Нечепорука и его ближайшего окружения. Пойти ему наперекор Светлова действительно не могла себе позволить, если хотела сохранить свою должность. Тем не менее, Лариса осторожно поинтересовалась:
– А ему известно о её хамстве? Об угрозах? О том, что её требования сомнительны не только с точки зрения права, но и здравого смысла?
– Нет, – Светлова качнула головой, – об этом ему пока неизвестно. По телефону в её присутствии мы не могли всё объяснить. Поэтому я и пришла сюда: хотела увидеться с ним, опередив её. Но его нет и, похоже, теперь уже она опередит меня. Вот я и подумала, что, может, вы мне поможете, Лариса Алексеевна. Если эта Крот такой профессионал, то, возможно, она вам знакома? Мало ли, по университетским кругам…
Лариса окончила университет три года назад, но поддерживала контакты с кафедрой, несколько раз участвовала в научных конференциях и публиковала собственные научные статьи: в планах у неё значилось однажды поступить в аспирантуру.
– Хотя какие университетские круги? – продолжая свою мысль, Светлова грустно усмехнулась. – Судя по манерам, я не удивлюсь, если у неё даже нет диплома.
– А как же «специалист по коммуникациям, информационным технологиям и кризисному менеджменту»?
– Именно что по кризисному: кажется, везде, где она появляется, начинается кризис! Я не знаю, что мне делать. Она придёт снова, мы должны дать ей помещение, компьютер – если правда то, что нужно выполнять абсолютно все её приказы. Я не удивлюсь, если она потребует себе именно мой кабинет и мой компьютер! И вообще, если заставит всех нас плясать под свою дудку – в рамках «кризисного менеджмента», конечно же. – Светлова выглядела поистине жалко.
– Сочувствую вам, – искренне заметила Лариса. – Но до сегодняшнего дня я никогда о ней не слышала. Хотя, судя по всему, личность она приметная: если бы засветилась где-нибудь поблизости, об этом бы говорили – как сейчас говорят у нас. К сожалению, рабочий день уже почти закончился, вряд ли будут какие-то новости. Может быть, завтра что-нибудь станет понятнее?
– «Завтра»!.. К завтрашнему дню не мешало бы подготовиться. Знать бы, насколько с этой Крот всё серьёзно! Какие у неё цели, зачем она у нас? Для чего её наняли?
– Мне тоже это очень интересно. Давайте будем держать связь. И как только появится любая информация, сразу же ею поделимся.
Согласившись с этим и попросив звонить ей в любое время дня и ночи, хоть домой, хоть на работу, расстроенная Светлова ушла. Но и у Ларисы теперь испортилось настроение: если в редакции такой переполох, то чего ожидать ей самой? Впрочем, слишком уж драматизировать она не спешила, в своих профессиональных качествах была уверена и вместо страха, одного за другим сковавшего всех, кто уже столкнулся с Крот, скорее, чувствовала азартное желание ответить на неожиданный вызов.
«Что с ними происходит, – недоуменно подумала она, – с ними всеми? Чем она их так напугала? Заношенным костюмом и плащом? Мужской стрижкой? Смешно. Это, скорее, слабости, чем то, чего стоит бояться! Или я чего-то не понимаю?.. Не понимаю, в чём состоит истинная причина этой эпидемии ужаса. Если верить рассказам, Крот берёт наглостью, и все стелятся перед ней, – даже не зная, кто она! Вероятно, одно из двух: либо я – дура, либо она действительно всесильна. Или – виртуозная шарлатанка. Хотя это уже третий вариант», – заметила себе Лариса и улыбнулась.
3
Андрей вошёл в квартиру, привычно встретившую тишиной: Элла редко проводила вечера дома. Да и сам он не так уж часто спешил возвращаться с работы: тренажеры, бассейн, кружка пива в компании друзей – занятий было достаточно. Раньше, в первое время после свадьбы, они почти не расставались друг с другом, но постепенно начали жить довольно отстранённо, и это вошло в привычку, которую не было надобности менять. Но иногда, в отдельные моменты, его вдруг начинал раздражать этот сложившийся уклад. Именно так было сегодня: её вечное отсутствие, пренебрежение к дому, семейная жизнь какими-то короткими урывками вызывали у Андрея тупое ожесточение. Он разогрел котлеты и заварил чай, но продолжал злиться, и поел без всякого аппетита, просто глотая свой нехитрый ужин. Вернулся в холл и сел на диване.
Скорей всего, Элла была в «Клубе зеро» – как и обычно. Там играли в бильярд и спортивный покер. Клиентам из «своих» неофициально могли сделать раздачу и на другие игры. Клуб содержал Артур Нечаев, или Артурчик – невысокий рыхлый мужчина лет тридцати, со светло-рыжими курчавыми волосами и в неизменном костюме цвета зелёнки. Самой приметной особенностью его в целом непривлекательной внешности были этот костюм и маленькие квадратные очки в тонкой металлической оправе. С ними он обращался особенно трепетно, почти как с живым существом, время от времени снимал их, протирал салфеткой, заботливо и нежно, и снова с любовью водружал на свой мясистый нос. Как ни странно, эти очки действительно создали ему свой особенный, вполне завершённый образ. Во времена ранней молодости Артурчик всерьёз мечтал стать крупье и работать в настоящем казино, даже прошёл специальные подготовительные курсы при соответствующем заведении и начал практиковаться. Потом что-то не сложилось и пришлось распрощаться с казино – но не с мечтой: раздобыв денег и обзаведясь достаточно надёжной «крышей», Артурчик организовал собственный «Клуб зеро», полузакрытый зал отдыха для избранных. Пару лет назад Андрей частенько ходил в этот клуб, иногда вместе с женой. Потом, с продвижением по карьерной лестнице у Нечепорука, «Клуб зеро» отпал для него сам собой, но зато к нему пристрастилась Элла. Она освоила и бильярд, и покер, и «блек джек», и ещё бог знает что – всё, чем можно убивать время, и готова была часами просиживать в компании партнёров по играм. Собственную слабость она всегда объясняла только одним – скукой: муж, мол, слишком занят своими делами, – хотя это было неправдой: просто «свои дела» были у них обоих – у него работа, друзья, машины, у неё – болтовня с девчонками, походы по салонам и «Клуб зеро».
Андрея не приводило в восторг то, что она болтается у Артурчика: всё-таки довольно сомнительное место. Да и её бурную натуру он знал слишком хорошо. Но Нечепорук смотрел на увлечение дочери снисходительно, и Андрей тоже закрыл на это глаза, только изредка, в особенно плохом расположении духа, высказывая Элле своё недовольство. Она не брала его слова во внимание: переводила всё в шутку или начинала ругать его самого. Главным её обвинением было «Я тебе не нужна!». Он не выносил споров на эту тему и, пару раз огрызнувшись, отступал. К тому же в противном случае, от него бы требовалось чем-то заполнить будни Эллы, а чем? Каких-то глубоких и содержательных увлечений у неё не было, работа её не прельщала… Сразу после университета Андрей устроил Эллу в налоговую, она продержалась всего полгода. Сначала он просил принять её на работу, потом попросили его – забрать свою жену. Работник из неё и впрямь был никудышный: свои основные обязанности они видела в том, чтобы каждый день демонстрировать новые наряды. А ещё её характер!.. Она командовала всеми вокруг. В общем, увольнение оказалось к взаимной радости сторон. Пока что у него не возникло других разумных идей, к чему пристроить Эллу. Значит, оставался «Клуб зеро».
Андрей посмотрел на фотографию жены в рамке на столе – она любила фотографироваться, студенткой ходила на показы мод, участвовала в качестве модели в любительских конкурсах парикмахеров и визажистов: ничего серьёзного – так, игра, но ей нравилось быть неповторимой и необычной, очаровывать и провоцировать, примерять образы. На этом фото двухлетней давности – одном из лучших у неё, ей тогда только исполнилось двадцать два – она была дивно хороша: завитые локонами русые волосы, чуть приоткрытые чувственные, зовущие губы, по-детски большие, подёрнутые поволокой обещающие глаза. Фотограф сумел поймать что-то особенное в её лице, саму её сущность. Кипящие внутри неё страсти, что ли?.. Андрей отвернулся от портрета и вздохнул. Когда-то он, юный и любящий, и сам повёлся на это обещание в её глазах. И получил в итоге: встречающую тишиной квартиру, холостяцкий ужин и одинокий вечер на диване перед экраном домашнего кинотеатра.
Андрей уже почти уснул, когда, наконец, хлопнула входная дверь и долетел голос Эллы из прихожей:
– Ты дома?
Он встрепенулся, отгоняя подобравшийся было сон, и сел, ожидая её появления.
– Дома – в отличие от тебя.
Элла вошла в комнату и игриво поинтересовалась:
– Скучал?
– Нет. Не успел: ты же вернулась сегодня так быстро! – съязвил он. – Всего только полдвенадцатого! Где ты была вообще?
– На бильярде, – подтвердила она его предположения. – Милый! Ну, не сердись: я увлеклась.
– «Блек джеком» или Артурчиком?
– Ну, Андрей! Не будь таким злюкой! – Элла уселась к нему на колени и заглянула в глаза. – «Блек Джеком» конечно. Ты разве сомневался?
Она звала его только так – «Андрей». Не «Андрюша» – как это нередко делал её отец, не «Андрюшенька» – как его собственная мать. Он звал её «Эллой», когда сердился – «Элкой», или мягко «Элей» и «Элькой» – когда был особенно нежен. Она же никогда не употребляла уменьшительно-ласкательных форм, но это своё «Андрей» могла произносить с тысячей оттенков – от полного обожания до ненависти. Сейчас оттенок расположился где-то посередине «тёплого» участка шкалы. Это предполагало, что она начнёт ласкаться. Так и случилось: Элла провела ладонью по его щеке, потом наклонилась к губам. Он уловил идущий от неё лёгкий запах вина.
– Ты опять пила?
Она отодвинулась и убрала от лица упавшие волосы.
– Немножко. – Голос стал на пару градусов прохладнее. – Всего только два глотка.
– Я выглядываю тебя здесь, как идиот, а ты играешь в бильярдной и хлещешь вино с этим недоделанным крупье? – Он снял её со своих коленей.
– Я же ничего не говорила, когда ты всю субботу болтался с друзьями. Со своим чёртовым Славиком! А мог бы и побыть со мной! Я тоже думала, что ты вернёшься хотя бы не так поздно, сходила в салон, сделала причёску… Представь себе, только для тебя! И что? Во сколько ты заявился? И не заметил ни причёски, ни меня самой!
– Ах, да! Ты ведь так ждала меня! – снова съязвил он, но тут же спросил уже без иронии. – Почему ты не отвечала на мои звонки – в пятницу, когда я был в Киеве?
– Ты бы ещё вспомнил, почему я не отвечала тебе в прошлом году!
– Я просто спросил: почему ты не брала трубку?
– Я перед тем говорила с папой. Он сказал, что у вас всё в порядке. Потом я ушла к Наташе и не взяла телефон. – Она замолчала, он тоже молчал, и она выкрикнула. – Но я же знала, что всё нормально!
– Чёрт тебя возьми! А ничего, что я не знал? Не знал, нормально ли у тебя?!
– Андрей! – Голос взлетел сразу, стремясь к самым высоким отметкам. – Но я же была дома! Что со мной случится?
– И правда! Я как-то не подумал.
– Ну, прости меня!
– Ладно, – кивнул он. – Пусть так. А за сегодня я тоже должен тебя простить? Тебя же не было сегодня дома!
Её настроение сразу поменялось, и она пошла в атаку:
