Ольга Сергеева "С ангелами рядом"

Акилле Ратти осторожно огляделся, чтобы удостовериться, не подслушивает ли их кто-нибудь из присутствующих. Многие стояли группами, некоторые прогуливались по залу, сложив руки за спиной. Он ответил, тщательно подбирая слова:

– Я думаю, мне не составит труда… м-м-м… выполнить вашу просьбу, Ваше ёёВысокопреосвященство.

– Очень хорошо, я очень рад дружбе с Вами.

Гаспарри краем глаза наблюдал, как кардиналы, окружавшие де Лая, кланяются Акилле Ратти. «Если бы я только мог доказать, что они что-то замышляют, – подумал Пьетро, – это бы означало конец карьеры для де Лая. Да что там конец карьеры – отлучение от церкви!»

После следующего голосования Акилле Ратти вышел на второе место, а к концу дня – на первое, уже с двадцатью семью голосами. Видя такой резкий перевес, остальные кардиналы поняли: не голосуя за нового лидера, они рискуют столкнуться с некой силой, которая пробралась на конклав вопреки всем предостережениям. Обычно сила оказывается в чьих-то одних руках, и бороться против неё слабым не имеет смысла. Поняв это, остальные мало-помалу стали отдавать голоса за Акилле Ратти, и Гаспарри оказался на последнем месте лишь с двумя голосами. 6 февраля было проведено два голосования, в результате последнего Ратти получил сорок два голоса, был избран папой и принял имя Пия XI.

Данные голосований кардиналов на выборах папы никогда никому не должны быть известны. Именно поэтому все бюллетени сжигают после каждого голосования. Коллегия кардиналов-выборщиков в тот год состояла из шестидесяти человек, из которых семеро американских кардиналов не успело приехать, так как им было дано десять дней, чтобы собраться. Папаой избирается тот кардинал, который получает более двух третей голосов. На том конклаве присутствовал некий кардинал Фридрих Пиффль, который вел личный дневник. В этом нет ничего странного – многие, если не все, кардиналы ведут дневники. Но этот дневник был тайный, и Пиффль приказал сжечь его после своей смерти. Однако интриги в Ватикане – обычное дело. Кто-то, прежде чем сжигать дневник, решил прочитать его. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там результаты голосований конклава 1922 года. Одному богу, а может, и ещё кому-нибудь известно, как к Пиффлю попали эти результаты.

На момент избрания папой Амброджио Дамиано Акилле Ратти было шестьдесят пять лет. В двадцать два года он приехал в Рим из провинции Монцы, чтобы стать священником. Он усердно учился и не вылезал из библиотек. В Риме он учился сразу в трёх университетах, и не было науки, к которой Ратти не чувствовал бы пристрастия. После учебы он вернулся в Милан и стал капелланом «Тайной вечери» – религиозного сообщества, где обучались девочки и мальчики из известных семей. Ему было тридцать пять лет, когда он занял эту должность, ведя активную пастырскую деятельность, тесно общаясь как с девочками, так и с мальчиками. Ратти был также страстным альпинистом и покорял горные вершины.

Когда Ратти было пятьдесят четыре, его снова вызвали в Рим. Через три года папа делла Кьеза назначил его префектом Ватиканской библиотеки, а ещё через пять лет – апостольским нунцием в Польше. Задачей Ратти было призвать к согласию польское и немецкое духовенство. Среди немецкого духовенства вел работу и Гаспарри при поддержке Святого Престола. Только иногда он забывал информировать о результатах своей работы монсеньора Ратти. Тот стерпел эту грубость, но Гаспарри нажил себе врага в его лице. Спустя два года Ратти вернулся в Италию и стал архиепископом Милана, а затем и кардиналом.

Одним из первых действий нового папы было утверждение кардинала Гаспарри на посту Государственного секретаря. Гаспарри был в недоумении. Он не знал наверняка, о чём шептались де Лай и Ратти на конклаве, но подозревал, что папское кресло ему было обещано в обмен на какую-то очень важную услугу. Через несколько дней после коронации Ратти вызвал в свой кабинет Гаспарри и попросил помочь ему разобраться с документами, оставленными покойным папой делла Кьеза.

– Ваше Высокопреосвященство, – сказал Ратти, отношение которого к Гаспарри даже отдалённо не было похоже на дружбу, – мне попался в руки любопытный документ. Я нашёл письмо одного португальского священника неожиданного содержания, к которому был приложен отчёт нунция. В нём сказано, что нунций разговаривал с неким отцом Хосе да Силва и попросил его написать подробный рассказ о явлении Богоматери его воспитаннице. Вы знаете что-нибудь о судьбе этого повествования?

– Да, Ваше Святейшество. Нунций прислал рассказ отца да Силва вместе с отч?том. Он хранится у меня. Я предусмотрительно прихватил его с собой, зная, что Ваше Святейшество захочет с ним ознакомиться.

– Будьте так добры, Ваше Высокопреосвященство, прочитайте мне его.

Гаспарри поклонился, выудил из папки, которую держал в руках, несколько скрепл?нных между собой листов бумаги и начал читать:

«Моя воспитанница Люсия душ Сантос была передана мне её духовным наставником, Франсиско Родригесом да Крузом, так как особенность этой девочки обязывает нас должным образом заботиться о её дальнейшем образовании. В 1917 году Люсии и её двоюродным брату и сестре недалеко от городка Фатима явилась Дева Мария. Она поведала ей некий секрет, который не велела рассказывать никому до определённого времени. Так как девочка была безграмотная, я взял на себя труд научить её читать и писать.

К сожалению, я лишь немного успел поговорить с другими двумя детьми, так как они оба умерли от «испанки», как и предсказывала Люсии Богоматерь. Мальчик умер год спустя достаточно быстро, а бедная девочка долго мучилась. Болезнь перешла в страшный плеврит, ей удалили два ребра без анестезии, но она протянула лишь до 1920 года. Люсия же сейчас учится в католическом колледже в Виларе, так как решила посвятить свою жизнь Богу. Ей уже пятнадцать лет, и я регулярно переписываюсь с ней. Остаюсь верным моему долгу заботиться об этой девочке и поддерживать связь с высочайшими прелатами, чтобы докладывать о её дальнейшей судьбе, так как слава о ней распространилась уже по всей Португалии. Огромное количество паломников посещает то священное место, где Люсии явилась Богородица. Я осмелился создать комиссию для изучения этого дела и ведения канонического расследования. Епископ Хосе да Силва».

Ратти внимательно слушал повествование епископа, которое читал ему Гаспарри. Как только тот закончил, папа сказал:

– Необходимо послать в Португалию ещ? одного представителя Ватикана в помощь епископу да Силва для участия в расследовании. Прошу вас представить мне нескольких кандидатов, я подготовлю одному из них необходимые документы.

– Вс? будет сделано в кратчайшие сроки, Ваше Святейшество, – ответил с поклоном Гаспарри и, сложив все бумаги в одну папку, вышел из кабинета Ратти.

В августе того года в Риме проходили бурные забастовки против фашистского насилия, и Ратти призвал священников не примыкать ни к одной политической партии, держа нейтралитет и пытаясь поддерживать мирную позицию по отношению к итальянским властям.

Рим

С окончанием пандемии испанского гриппа постепенно возвращался к нормальной жизни и Рим, хоть и столкнувшись с огромными трудностями. Многие магазины были закрыты, а в открытых покупатели делали заказы, стоя снаружи. Умерших было много, иногда их даже некому было хоронить, так как были больны все работники похоронных агентств и кладбищ. За городом рыли братские могилы, в которые сбрасывали тела без гробов. Но чете Таманьини посчастливилось выжить. Более того, через год после свадьбы у них родился сын Владимиро, а ещё через три года – дочь Эдельвейс.

После войны в Италии разразился политический и экономический кризис, ряд социальных потрясений не поддавался контролю со стороны правительства. По всей стране распространился страх перед коммунистами: боялись революции вроде той, что произошла в России. Ситуация в Италии зашла в тупик, чем поспешил воспользоваться Муссолини, поднимая на севере страны восстание за восстанием. Король Италии Витторио Эмануэле III приехал в Рим, чтобы принять решение и разобраться с кризисом.

Витторио Эмануэле Фердинандо Мария Дженнаро Савойский родился в Неаполе, рос замкнутым застенчивым мальчиком и очень страдал из-за своего маленького роста. Принца воспитывала няня Бесси, и только к ней он испытывал настоящие сыновние чувства, так как родители были очень суровы с ним и не принимали никакого участия в его жизни. Витторио закончил военное училище в Неаполе и жил там какое-то время. Даже успел заиметь незаконнорожд?нную дочь от одной актрисы, после чего женился на черногорской принцессе Елене. Они познакомились в Венеции, а после второй встречи на коронации русского царя Николая II в Москве решили заявить о своей взаимной симпатии. Перед свадьбой Елена отреклась от православной веры, сделавшись католичкой. Витторио было двадцать семь лет, когда они поженились. Принц узнал об убийстве отца в возрасте тридцати одного года – молодой Витторио Эмануэле взошёл на престол гораздо раньше, чем предполагал.

27 октября на римский вокзал прибыл король, которого встречал глава совета министров. Витторио Эмануэле сразу же пожелал, чтобы ему предоставили отчёт о ситуации в столице.

– Потребуйте от правительства принять срочные меры, чтобы не допустить фашистов в Рим, – сказал он министру.

– Ваше Величество, на мой взгляд, Муссолини блефует, – ответил тот.

– Тем не менее, подготовьтесь к переговорам. Воспользуйтесь помощью моего личного адъютанта. Со всеми можно найти общий язык при желании.

28 октября в шесть утра был созван совет министров, который постановил прибегнуть к осадному положению. Был составлен приказ, и министр принёс его во дворец на подпись королю. Тот рассвирепел:

– Осада?! Да вы с ума сошли? Это же неминуемая гражданская война!

Рассерженный король немедленно отправил своего министра в отставку, а через несколько часов в столицу ворвались тысячи фашистов, захватив власть. Они провели вооружённую демонстрацию, которую организовала Национальная фашистская партия. Это привело к государственному перевороту, в результате которого к власти пришёл Бенито Муссолини. Через два дня, 30 октября, когда закончилась демонстрация, король Италии Витторио Эмануэле III смирился с ситуацией и поручил Муссолини сформировать новое правительство, пытаясь контролировать социальные потрясения в стране. Тот с энтузиазмом взялся за дело и сразу окружил себя четырнадцатью министрами.

Глава 7. 1924 год. Кнутом и пряником

Рим

Бенито Амилкаре Андреа Муссолини был сыном кузнеца, основателем фашизма, а придя к власти, стал премьер-министром Итальянского Королевства. В четвёртом классе Бенито ранил своего товарища ножом и в наказание был переведен на два класса назад. Та же история произошла с ним и в колледже. Выучившись наконец, Муссолини стал учителем, но в девятнадцать лет сбежал в Швейцарию, чтобы не служить в армии. Через два года он вернулся в Италию, где ему всё же пришлось служить, а после – преподавать итальянский язык. Бенито попробовал себя в журналистике и весьма преуспел, публикуя статьи в различных газетах. Был несколько раз арестован – в основном из-за различных подстрекательств – но всегда оказывался оправданным.

Муссолини прошёл войну и был ранен. После возвращения он основал в Милане свою газету, печатал политические статьи и организовывал восстания и стычки. Он мечтал о военном перевороте и революции, поэтому примкнул к фашистам, среди которых позже был избран депутатом. По всей Италии стали происходить вооружённые столкновения и набеги фашистских отрядов – «ч?рнорубашечников», как их называли. Вот почему король решил, что с Муссолини лучше дружить. Тот, недолго думая, прибыл в Рим и создал Большой совет фашизма. Несмотря на это, итальянское правительство установило дипломатические отношения с уже образованным к тому времени Советским Союзом.

Революции Муссолини желал везде и во всём, даже в лике города. Он приказал снести несколько средневековых зданий, архитектурных памятников и ренессансных монументов, чтобы построить на их месте большие современные улицы. Рим, окружённый городской стеной, стал расширяться за её пределы. Раньше находилось не много смельчаков, отважившихся выходить за римские стены после наступления темноты. Каждое утро снаружи находили трупы с ножевыми ранениями: бедняг грабили и убивали за несколько монет.

Однажды Муссолини позвонил а Милан своему младшему брату Арналдо, который тоже был журналистом и владел несколькими изданиями.

– Бенито! – закричал в трубку тот. – Ты там ещё королём не стал?

– Мне не до шуток, Алдо. Король не дурак, иначе бы меня здесь не было. Мне до него дела нет, да он мне и не мешает. – Муссолини понизил голос: – Есть другие, о которых следовало бы позаботиться.

– О ком ты говоришь, брат?

– Алдо, твой бывший секретарь, я слышал, шустрый адвокат?

– Филиппо Филиппелли? Никогда не жаловался на то, как он защищал мою задницу, пока его у меня не переманил твой же министр культуры! Да ещё и издательство «Итальянского курьера» ему пожаловал с барского плеча.

– Знает ли он кого-нибудь в Риме, кто мог бы прикрыть и мою задницу?

– Чем тебе не подходит Эмилио де Боно?

– Ты с ума сошёл? Директор службы общественной безопасности?

Арналдо расхохотался в трубку.

– А ты разве не принадлежишь теперь к римскому обществу? Кстати, а что тебе нужно от Филиппо?

– Есть один журналист, который много суёт свой нос куда не следует. К тому же, он ещё и депутат. Он мне мешает.

Брат посопел, потом сказал:

– Это плохо, когда кто-то мешает, братец. Ты всё же свяжись с Эмилио. Филиппо его проинформирует. Назови-ка мне имя этого депутата.