И тогда Джутов спросил в третий раз:
– Ты кто такой, м-мерзавец?!
Он был вне себя от злости, нос его покраснел, набух и покрылся испариной, лоб тоже покрылся испариной, а брови немыслимо выгнулись, и было ясно, прояви Маугли еще хоть толику наглости, и Джутов кинется на него с кулаками. А Маугли, казалось, только этого и ждал.
– За «мерзавца» ты ответишь отдельно, Петенька, – сказал он. – Не советую тебе меня оскорблять. Мы незнакомы, почем тебе знать, что у меня на уме?
Маугли вдруг привстал с кресла, перегнулся через стол и, выкинув руку, схватил Джутова за галстук. Движение было столь резким, что Джутов в испуге отпрянул, но Маугли уже намотал его галстук себе на кулак и притянул к себе. И тут же послышался звонкий шлепок, когда Маугли раскрытой ладонью наотмашь ударил Джутова по лицу. Тот мотнул головой, издал похожий на обиженное тявканье звук, тоже сжал кулак и ударил бы в ответ, если бы Маугли не нанес ему второй удар, одновременно отпустив галстук. Грузно перевалившись через спинку кресла, Джутов звучно рухнул на пол, увлекая за собой увесистую стопку бумаг со стола. Некоторые листы оказались под ним. А в следующую секунду Джутов уже вскочил на ноги, выхватив револьвер.
– Убью суку! – просипел Джутов и со щелчком оттянул курок. – Замочу падлу!
Он поднял револьвер. Не будь он трусом, выстрелил бы без малейшего колебания, но он всерьез опасался последствий, к которым мог привести этот выстрел. Оружие тем не менее было направлено Маугли в голову.
– Зачем ты сюда пришел? – спросил Джутов, хищно скалясь. – Что тебе от меня надо? И кто ты такой, черт возьми?!
Маугли стоял напротив него и, как ни странно, улыбался. В глазах его не было ни тени испуга. Он словно не замечал револьвера в руке противника.
– Вряд ли мое имя тебе что-нибудь скажет, – сказал Маугли. – Но, если это поднимет тебе настроение, можешь звать меня Маугли.
– Маугли? – Джутов был слегка ошарашен. С этим парнем был связан целый ряд не очень-то приятных историй, но Джутов, как ни пытался, ничего конкретного вспомнить не мог.
– Что за черт! Ну и зачем же ты пожаловал, Маугли? Говори, говори, я ни за что не поверю, что ты в шесть утра оказался в моем офисе по чистой случайности. Говори, или я выстрелю! Убивать я тебя не буду, но если пуля пробьет коленную чашечку, останешься инвалидом!
Джутов не договорил. Он даже сообразить не успел, что именно произошло в следующую секунду. Скорее это напоминало кинопленку, из которой была вырезана часть кадров: вот он стоит с револьвером в руке, уверенный в себе и своем оружии, а вот – недоуменно смотрит перед собой, сжимая в кулаке воздух, потому что револьвер уже в руке у Маугли и нацелен на него, Джутова.
– Ловкость рук, – коротко прокомментировал Маугли, оглядывая револьвер. Откинул барабан. – Ба-а! – нараспев сказал он. – Да это же фуфло, Джутов! Пугач! И ты собирался этой дрянью взять меня на понт? Знаешь, тебе это почти удалось. Меня даже сомнение взяло, когда ты запел про коленную чашечку и инвалида!
Он через плечо отшвырнул револьвер за спину и выхватил из-за пояса пистолет. Девятимиллиметровый «бернарделли» военного образца.
– Кстати, к вопросу о сомнениях, – Маугли выбросил обойму из рукоятки себе на ладонь. Опустил в карман. – Сейчас у нас очень похожая ситуация, не правда ли? Есть в стволе пуля? Нет в стволе пули? Ты этого не знаешь, а я этого не помню. Или, скажем, делаю вид, что не помню, – со злым лицом он приставил «бернарделли» Джутову к голове. – Но чтобы выяснить этот вопрос, у нас есть верный способ.
Со звонким щелчком он спустил курок. Джутов шумно испортил воздух. Маугли весело поморщился.
– Готов, – сообщил он. – Ай, Петенька, я-то считал тебя более стойкий, даже припас на этот случай еще пару-тройку фокусов. Если есть желание, могу продемонстрировать. Есть желание, Петенька?
Джутов отчаянно затряс головой. Понять это можно было однозначно: никаких желаний по этому поводу он не испытывает.
– Что ж, это твое право, – Маугли не спеша обошел стол и рукояткой пистолета толкнул Джутова в грудь. Безвольной тушей тот опустился в кресло. Он смотрел на Маугли снизу вверх, и взгляд его был таким жалобным, что человек посторонний, незнакомый с Петром Джутовым, наверняка пожалел бы его и, может быть, даже сделал попытку прекратить творящееся над ним насилие. Но таких людей здесь не было. Был только Маугли, а он и не думал проявлять снисхождение.
– Значит, так, Петенька, – он взял Джутова за горло и слегка придавил. Джутов рискнул оказать слабое сопротивление, но получил коленом в живот и немедленно оставил эти попытки. – Значит, так, – строго повторил Маугли. – Примерно две недели тому назад к тебе в этот самый кабинет приходила женщина. Молодая и красивая, только не делай вид, что ничего не помнишь. К тому же ты с ней хорошо знаком. Бубнова Лариса, она же Скромница Бекки. Ты был хорошо знаком с ее мужем Андреем Бубновым, ныне покойным! Она просила у тебя работу?
Джутов кивнул.
– И?
– И все… – ответил Джутов сипло.
– Как? Ты отказал ей, Джутов? Как же ты мог? Насколько мне известно, у тебя к этой женщине были самые светлые чувства! Или я ошибаюсь? Или не самые светлые, а, Петенька?
– Она сама отказалась от той работы, какую я ей предложил! А ничего другого я ей предоставить не мог.
– Вот как? Почему-то я тебе не верю. Бекки такая трудолюбивая девочка, сама к тебе пришла, да и не в ее положении отказываются от работы. Ты что-то темнишь, – Маугли сжал пальцы еще сильнее. – Ой, Петенька, не доводи до греха!
– Не… Не надо. Не убивай, Маугли… Я все расскажу…
Лицо у Джутова пошло красными пятнами. Он явно задыхался, но сопротивляться боялся, а может, просто не мог. У него и говорить-то получалось с большим трудом, и, видя это, Маугли наконец отпустил его и присел на край стола.
– Я слушаю.
– Я предложил Бекки должность личного секретаря! Она сочла это ниже своего достоинства и отказалась.
– Личного секретаря? – Маугли рассмеялся. – А ты мастер подменять термины, Петенька. Мог бы просто сказать, что предложил ей стать твоей любовницей. Ничего удивительного, что она отказалась, – ведь она только что овдовела. И потеряла сына. Так что ты поторопился со своими грязными предложениями. И что было дальше?
– Ничего. Она ушла, и больше я ее не видел.
– Врешь, – Маугли достал из кармана обойму и вогнал ее в пистолет. – По глазам твоим позорным вижу, что врешь. Ты не мог отпустить ее просто так. Ты же у нас герой, Петенька, с бабами… Неужели у тебя сердце не дрогнуло, когда Бекки сказала «нет» и направилась к выходу?
Джутов не ответил. Он не знал, что сказать, со страхом думал только об одном: «Сейчас он меня расколет, а потом взбесится и убьет! Он меня убьет! Я даже пикнуть не успею».
– Значит, я прав, – сказал Маугли. – Ты не отпустил ее просто так. Что-то между вами произошло. Что-то мерзкое, как я понимаю, раз ты пытаешься это от меня утаить. Я прав?
Джутов снова не ответил, и Маугли с довольной улыбкой на лице сделал вывод:
– Пра-ав! Ой, как я прав, Петенька! По твоим перепуганным глазкам все читается отчетливо, как в книге. Она сказала тебе «нет» и направилась к выходу, а ты, как истинный джентльмен, не дал ей уйти, не попрощавшись. Ты схватил ее и вытащил на середину кабинета… Ты же у нас сильный мальчик, Петенька, когда речь идет о дамах… Ты бросил ее на пол и навалился всей своей свинячьей тушей, так?
Джутов отрицательно затряс головой, но он дрожал всем телом, и на фоне этой дрожи его попытка возразить прошла незамеченной.
– Ты изнасиловал ее, а она не могла даже сопротивляться – она ведь слабенькая, эта Скромница Бекки. Не могла позвать на помощь, потому что равнодушные типы в соседней комнате не помогли бы ей, даже если бы ты рвал ее на части. Ты ее изнасиловал, а потом с чистой совестью продолжил заниматься своими мелкими делишками, нисколько не заботясь о том, что сталось с этой женщиной дальше. И больше никогда ничего о ней не слышал. Это так?
Тряся отвисшей губой, Джутов несколько раз кивнул. Маугли заинтересованно склонил голову набок.
– И снова ты врешь, Петенька. Запомни, милый, твое лицо – как большой экран в кинотеатре, а я – единственный в зале зритель. И я вижу, что потом случилось кое-что еще, но ты хочешь это от меня скрыть! Вот видишь, ты даже не пытаешься возразить. И еще запомни, Джутов: если я еще хоть раз уличу тебя во лжи – выстрелю тебе в голову. Запомнил?
– Д-д-да! – выкрикнул Джутов, не отводя глаз от пистолета. – Я все понял! Я все расскажу! Потом я ее в самом деле ни разу не встречал, но кое-что слышал. Это случилось неделю назад, когда ее выселили из квартиры.
– Из квартиры? Надо же! Я ничего об этом не знал. И кто же ее выселил?
– Теперь квартира принадлежит Арзумяну. Эдику Арзумяну, возможно, ты знаешь его.
Маугли задумчиво кивнул: да, мол, знаю, а Джутов, глядя ему в глаза, вдруг вспомнил, когда и где слышал об этом страшном человеке.
Конечно, ну как же он мог забыть! Маугли. Месяца четыре назад эту кличку упоминал Сашка Дитрих. Совершенно точно – Джутов прекрасно помнил голос Дитриха, произносящий эту кличку, и даже выражение его лица при этом – серьезное, сосредоточенное и чем-то озабоченное, что было несвойственно обычно шумному Дитриху. Вот только где это было? И при каких обстоятельствах? Похоже – на очередной вечеринке у Бубнова, когда во всеобщем, казалось бы, веселье лицо Дитриха показалось ему вдруг непривычно отчужденным. Джутов уже был порядком пьян и позволил себе то, чего никогда не позволил бы на трезвую голову, – он подсел к Дитриху, обнял его за плечи, как лучшего друга, облобызал в щеку и поинтересовался, в чем причина его столь печального расположения духа. «Какие-то проблемы, друг мой? Говори, не стесняйся, я всегда готов помочь. Ты же меня знаешь». Да, Дитрих хорошо знал Петю Джутова и потому не торопился делиться с ним своими мыслями, однако он тоже уже был в подпитии и после совместно распитой порции французского коньяка поведал наконец о причинах своей задумчивости. Все дело заключалось в парне по кличке Маугли. Раньше, насколько Дитриху было известно, он состоял в банде небезызвестного в городе гангстера по кличке Вепрь, но с тех пор прошло несколько лет, кое-что в жизни успело перемениться, и Вепрь отошел отдел. Кажется, он женился и сейчас пребывал где-то за границей, но это были непроверенные слухи, и утверждать что-либо Дитрих не брался. Тем не менее факт оставался фактом – банда Вепря практически распалась, и о се бывших членах с тех пор никто ничего не слышал. Но вдруг объявился Маугли и заявил о своем возвращении весьма своеобразно. Начал с того, что навестил фирму Дитриха и беззастенчиво, нагло развалившись прямо в Сашкином кресле, забросив ноги на Сашкин стол, оповестил, что желает забрать свои деньги. «Деньги? – Дитрих был очень удивлен таким раскладом. – Какие деньги? И вообще, выметайся отсюда, пока я не вызвал охрану и тебя не вытолкали взашей». «Любопытно было бы взглянуть, как они это будут делать», – сказал Маугли. «Сейчас увидишь», – ответил Дитрих и уже собрался нажать кнопку вызова охраны, но дотянуться до нее не успел, потому что увидел направленный на него пистолет. Он тут же отдернул руку. «Ты что, сдурел? Это ограбление?» – «Нет, Дитрих, не ограбление. Просто ты насмотрелся боевиков, вообразил себе черт знает что, а по-человечески выслушать меня не желаешь». – «Хорошо, я слушаю тебя. О каких деньгах идет речь?» – «О больших, Дитрих, о больших. Я даже сомневаюсь, что в твоих силах выплатить мне всю сумму сразу. Но – чем черт не шутит, правда?» – «А если подробнее?» – «Хорошо, подробнее. Дело в том, что твоя фирма, Дитрих, не создана тобой. Пять лет назад ты перекупил ее у человека по имени Ерсак Александр Георгиевич». «Не стоит рассказывать мне историю моей собственной фирмы, – сказал Дитрих раздраженно. – Она мне хороню известна. И я не вижу связи между фирмой, тобой и крупной суммой, которую я тебе якобы задолжал». – «А я вижу. По договоренности с Ерсаком деньги за фирму ты должен был выплачивать двумя частями. Первую часть в количестве ста тысяч долларов США ты переводил на счет Ерсака в течение недели по подписании договора купли-продажи». – «Мне это хорошо известно, но я…» – «Заткни пасть, Дитрих, если не хочешь, чтобы я помог тебе это сделать! Остальные деньги в количестве двухсот тысяч долларов ты был обязан выплатить в течение трех последующих месяцев. Так вот, Дитрих, у меня есть сведения, что эти деньги ты так и не выплатил». Дитрих проморгался, пытаясь сообразить. «Да, но… – сказал он медленно. – Возможно, ты не в курсе, но Ерсак уже пять лет как умер. Я не жулик, и у меня были деньги, но попросту некому было их выплачивать. Мертвые, я полагаю, в деньгах не нуждаются». В ответ на эти слова Маугли отечески похлопал его по щеке: «А это совсем не твое дело, Дитрих, что нужно мертвецам, а что нет. Мертвецы сами разберутся со своими проблемами. Твоей заботой было – в срок уплатить оговоренную сумму. Однако на днях я проверил свой счет и обнаружил, что на нем не прибавилось ни цента». Дитрих отвесил челюсть и уставился на гостя, словно тот в самом деле был мертвецом. «Так ты… – прошептал он. – Ты… Господи, не может быть! Ты так изменился… Но ты мертв! Я видел твою могилу!» «Ошибочка вышла, дорогой Дитрих, – сказал Маугли, очень довольный. – Как-нибудь за рюмкой водки я поведаю тебе эту потешную историю, но извини – не сейчас. Сейчас я очень тороплюсь. И нуждаюсь в деньгах». – «Да, да, я все тебе отдам, до последнего цента! Я честный человек, мне не нужны чужие деньги». – «Я рад, что у нас обошлось без скандала. И рад, что ты так жаждешь уплатить мне долг. Однако есть нюанс. Ты просрочил платеж на пять лет, – он достал из кармана сложенный листок бумаги. – Я тут набросал кое-какие расчеты. Проценты не грабительские, вполне приемлемые. Но сро-ок! – он покачал головой. – В общем, ты подумай, Дитрих, как тебе лучше обстряпать это дельце, а я тебя пока не буду торопить. Положенные двести тысяч ты отдашь мне завтра утром, а о процентах поговорим позднее».
Так вот оно все и вышло. Когда Дитрих закончил рассказывать Джутову эту историю, французского коньяка в бутылке уже не осталось ни капли, и Джутов был вдребезги пьян. Он смутно помнил, что Дитрих говорил потом, и на следующее утро так и не смог восстановить в памяти конец всей этой истории с воскресшим мертвецом. А спрашивать у Дитриха не счел возможным. На трезвую голову такие истории не рассказывают, тем более тем людям, к которым относятся с оглядкой. Поэтому он так никогда и не узнал, сумел ли Дитрих выплатить оставшуюся сумму. Но очень в этом сомневался, поскольку ему было известно бедственное финансовое положение Дитриха.
– Квартира Бубновых досталась Эдику Арзумяну, – повторил Джутов, наблюдая за реакцией Маугли на эту новость. Маугли его внимательно слушал. – Эдик не настаивал, чтобы Бекки немедленно покинула квартиру – Арзумян понятливый и совсем не злой человек, и не в его правилах выгонять на улицу беззащитных женщин. Но Бекки сама не хотела оставаться в квартире. Однако примечательно не это. Примечательно то, что, когда Бекки вышла из дома, у подъезда ее ждала машина. Я ничего не берусь утверждать, но за рулем сидел некто Груздев, порученец небезызвестного Хана. Знаешь, кто такой Хан?
Маугли почесал подбородок. Судя по его реакции, это имя было ему знакомо.
– С тех пор Бекки никто не видел, – закончил Джутов. – Какие у нее могут быть дела с Ханом – мне не известно. Это никому не известно.
– Ясно, – сказал Маугли и соскочил со стола. – Ладно, Джутов, живи, никому не нужна твоя паршивая задница.
С этими словами он направился к двери. Джутов в мыслях уже облегченно вздохнул, но Маугли, сделав пару шагов, внезапно остановился.
– Кстати, – сказал он, обернувшись. – Чуть не забыл. Ты что-то там говорил о коленной чашечке?
Он вдруг поднял пистолет.
– Я не люблю, когда мне угрожают, дружище. Жаль, что ты этого не знал.
Джутов даже испугаться не успел, лишь коротко пискнул, когда в кабинете прогремел выстрел. Пистолетная пуля разбила Джутову колено и застряла в кости. Боль пришла не сразу, но когда все же пришла – оказалась адской. И Джутов закричал, нет – заорал, обезумевшими глазами глядя на брызжущую из раны кровь.
Хладнокровно отвернувшись, Маугли засунул пистолет за пояс и покинул офис.
А Джутов еще долго орал, шипел и скрежетал зубами, пока не догадался наконец вызвать «Скорую помощь».
* * *
Винтовка была незнакомой, очень короткой, имела какой-то странный, непривычный калибр, а оптический прицел дублировался лазерным, что показалось Бекки совершенно излишним. Хотя в остальном винтовка была чрезвычайно удобной благодаря своей компактности и имеющемуся глушителю.
База отдыха «Березовый яр» располагалась в плоской низине; с севера и востока группу деревянных домиков охватывал лес, тонущий в густом подлеске, на юге рассекал землю глубокий овраг, похожий на слегка покореженную букву «М», а с запада текла река, широкая и спокойная. Берег здесь был песчаный, искусственный, повсюду торчали деревянные «грибы», красные кабины переодевалок, а у самой воды возвышался пестрый ангар, около которого белели ряды прогулочных катамаранов. На пляже было пустынно, поскольку время близилось к полуночи. Все вокруг заливала ярким светом висевшая над рекой полная луна.
Со стороны коттеджа номер десять доносилась музыка и хмельные голоса. По какому поводу Стэн устроил празднество, Бекки не знала, но чутье подсказывало: никакого особого повода нет, в сущности, и празднества нет, просто попойка, обычное вечернее времяпровождение, ничего особенного. У высокого крыльца, опираясь спиной о перила, стояли два охранника, мордатые и дюжие, поперек себя шире. Их хорошо было видно даже невооруженным глазом, в основном благодаря белым рубашкам, в которых они светились, словно живые мишени. Видны были даже кожаные портупеи и огромные пистолеты под мышками. А в оптический прицел можно было разглядеть и их лица – угрюмые, набыченные, явно недовольные: там, в доме, пьют и гуляют, а они тут торчат под открытым небом, сонные и трезвые.
В освещенных окнах то и дело мелькали тени, но которая из них принадлежала Стэну, разобрать сквозь задернутые шторы было невозможно даже с помощью современной оптики.
Никакого плана у Бекки не было. Она решила действовать по наитию и еще надеялась на то, что в достаточной мере изучила привычки Стэна и его людей, за которыми внимательно наблюдала все последние дни. Почему-то она знала наверняка: сегодня решится все. Она либо вернется в Город, выполнив свое дело, либо не вернется вовсе. Но это уже не было прежним болезненным фанатизмом, сейчас она осознавала, на что идет и чем это чревато. Отступать поздно, да она и не хотела. Напротив – ненависть к Стэну за эти дни из чисто абстрактного стремления отомстить сложилась наконец в более конкретные формы и образы, и теперь Бекки хорошо знала, кому, за что и каким образом она будет мстить и чем это может для нее обернуться. Но она не боялась. Давно забыла, что такое страх.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70503076&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
