Лина Черепанова "Похищенное мгновение"

– Уныло, конечно, но так держать, подруга! – заулыбалась Майре и, нравоучительно подняв указательный палец, произнесла: – И помни, мы должны покорить наших новых знакомых.

И без капли сомнений (сомнения Майре никогда не одолевали), она нажала на звонок.

Хлопнула дверь. В саду послышались торопливые шаги приближающегося человека. Агнесса затаила дыхание, словно предчувствовав, что все ее опасения вот-вот сбудутся. Ворота перед ними открылись.

– Добрый вечер! – воскликнули в лад девушки, широко и приветливо улыбаясь.

Но улыбка не задержалась на лице Агнессы, она предательски сменилась нескрываемым испугом и удивлением. Незнакомец. И все-таки он! Бодрее и опрятнее чем утром: в брюках и темно-зеленом свитере, в конце концов, даже в хорошем расположении духа. Но почему из всех возможных людей именно он?

Смущенная, застигнутая врасплох, девушка была готова провалиться сквозь землю, а, если земля все-таки выдержит вес ее смятения, трусливо бежать. Но неужто он не узнал ее?

– Рад познакомиться, меня зовут Миша, – молодой человек протянул Агнессе ладонь для рукопожатия. – И спасибо тебе за утро.

– Утро? – с недоумением Майре взглянула на покрасневшую, застывшую от растерянности подругу.

– Всегда пожалуйста, – Агнесса сжала ладони в кулаки и с вызовом взглянула на нового знакомого. Ответом ей послужил любопытный, но насмешливый взгляд. Миша счел Агнессу занимательной особой, и больше ничего. Он и не мог подумать о ней серьезнее и дольше – ведь в этот вечер все его мысли занимал предстоящий разговор с совсем другой девушкой.

Глава 3

Надежда самое жестокое из того, что паразитирует в моем сердце. Я говорю себе правду, я извожу себя правдой, но слова стираются, изглаживаются из памяти. И как сорная трава, надежда снова прорастает во мне.

Белый двухэтажный коттедж был таким же обычным, как и все дома в округе. Единственным отличием выступал разве что уютный балкон с резными перилами. На балконе стояли плетеные кресла и небольшой столик, и Агнессе на мгновение представилось, как она сидит за ним, наслаждаясь чаем. Она не сомневалась, с балкона открывается прекрасный вид на море.

Но в небольшом саду, среди персиковых деревьев с поспевшими, нетронутыми плодами, они не задержались, Миша провел их в дом, современный и строгий. Среди белого холода комнат зеленый диван и пестрое собрание молодых людей стало спасением для глаз Агнессы.

Девушка с облегчением выдохнула. Они – не незнакомцы – особенно парень, восседающий по-турецки на полу и меланхолично бренчащий на гитаре.

– Чудится, – шепнула слегка разочарованно Майре, – добрая половина нашего биофака здесь.

Высмотрев среди ребят, увлеченных настольной игрой, объект своей влюбленности, она, виновато улыбнувшись на прощание, поспешила к нему.

Как хорошо, что Майре надевала розовые очки настолько же часто, насколько снимала их. И Агнессе не оставалось ничего, кроме как ждать, когда чары Пантелеймона развеются и подруга заметит все его недостатки.

– Не ожидал увидеть тебя, Агнесса, – проговорил Ярослав. Он с неодобрением посмотрел в сторону Майре и Пантелеймона, и Майре, поймав этот осуждающий взгляд, с радушием помахала ему рукой и, кажется, тут же забыла о его существовании.

В последнее время между Ярославом и Майре сложились странные отношения. Майре нередко любовалась им, его бледным аристократичным видом, светлыми волосами, собранными, по обыкновению, в пучок и карими глазами, но стоило им заговорить, она злословила и находила повод вступить в самый горячий спор, из которого выходила победительницей только потому, что Ярослав вовсе не желал с ней спорить.

Рядом с Ярославом молчаливо сидел паренек, Виктор. Агнесса познакомилась с ним на одном из бесчисленных мероприятий, устраиваемых университетом. Он был тихим и нерешительным. Не успев озвучить собственные мысли и соображения, он заключал, что они никому не интересны, и хранил гордое молчание. Лишь один его вид говорил о том, что ему всегда было что сказать.

– Нас встретил один парень – Миша, – Агнесса хотела непринужденно выудить информацию, но залилась румянцем, – никогда не видела его на нашем факультете.

– Он с физико-математического, – и пусть Агнесса уже слышала это от Майре, она с любопытством пододвинулась ближе к Ярославу, словно невольно намекала, чтобы он говорил тише. – Мы дружим с ним с детства. Да почти со всеми, кто здесь, дружим с детства. Впрочем, устраивая вечера в своем доме, мой дорогой друг руководствуется более прозаическими причинами, чем укрепление дружеских связей.

– Какими же? – удивился вдруг Виктор.

– Ты его двоюродный брат и постоянно заявляешься сюда, так почему же ты до сих пор ничего не заметил?

Виктор смутился и снова погрузился в тягостное молчание. Агнесса с удивлением рассматривала его. Она никогда бы не подумала, что они родственники, но теперь, когда узнала об этом, обнаружила, что их внешность довольна схожа. Такие же темные волосы, синие глаза с прямым, порой слишком строгим взглядом, только черты лица мягче и округлее.

Но недолго Агнесса думала о Викторе, ради утоления любопытства, она хотела сама понять, какие прозаические причины имел в виду Ярослав. И ей стоило быть наблюдательнее.

Слушая в пол уха бурчание Виктора и все более апатичные завывания гитары, Агнесса наблюдала за Мишей. Он отчужденно, но с явным нетерпением сидел в кресле у окна. Он изредка с кем-то заговаривал, порывисто, почти уныло, и снова возвращался к прежнему беспокойному состоянию. И вскоре Агнессе пришлось прийти к неутешительному выводу, что ей не стало понятнее, что из себя представляет этот молодой человек.

Ореол таинственного очарования стал рассеиваться. И ни темные локоны, элегантно спадающие на лоб, ни тонкие кисти рук не могли восхитить девушку. Ей нравилось наблюдать за чувствами людей, а на его лице отражались лишь глубочайшая скука. Единственным предметом его интереса выступали настенные часы, на которые он то и дело поглядывал.

– Привет всем! – воскликнула ворвавшаяся в зал девушка.

И на беду Агнессы от нее не скрылось, какой радостью озарилось лицо Миши при ее появлении. Причина прежней отрешенности была ясна. Ярослав трагично провел по струнам и убрал гитару в сторону.

Миша преобразился: исчезла строгость и скованность движений, от волнения легким румянцем покрылись щеки, словно в комнате стало душно от жара его не скрытых чувств. Агнессу ничуть не удивила такая явная привязанность. Вошедшая девушка привлекала внимание всем своим существом: непоколебимой, ясной уверенностью, которая легко угадывалась в ее изящных и спокойных действиях и словах; покоряла она и красотой – чего только стоили ее огненно-рыжие волосы и синие, как сапфиры, глаза. Агнесса едва смогла подавить легкий восхищенный вздох.

В бордовом платье на тонких бретельках, с длинными сережками, напоминающими японских карпов, девушка не казалась, она была воплощением искусства, и ее приход сопровождался горячими приветствиями и объятиями. Лишь Ярослав недовольно бурчал себе под нос и ограничился ленивым взмахом руки.

Так Агнесса и познакомилась с Инной, и эта встреча произвела на нее неизгладимое впечатление. Иная красота поражает настолько, что порождает и благоговение, и робость. Сердце Агнессы пропустило предательский удар, быть может, оно знало, догадывалось, какую боль принесет ему это знакомство.

Зал наполнился воодушевлением и общим смехом, и Агнесса, спасаясь от суматохи, незамеченной выбралась в сад. Музыка в доме стала громче, суетливее и задорнее звучали голоса: своим появлением Инна наполнила весь дом и гостей необъяснимой живостью. Агнесса же, а попыток в прошлом было немало, не могла стать ни то что душой компании, но очень часто и просто ее частью. Ее замкнутый, одинокий нрав расстраивал всех, кроме нее самой.

Разгоняя в сознании шум людских голосов, Агнесса прислушивалась к морю: прохладный ветер доносил до ее слуха недовольный рокот волн.

– Тебе здесь нравится?

Агнесса вздрогнула и обернулась на голос. На ступеньку крыльца, на которой сидела девушка, опустился Миша.

– Да, здесь чудесно, – Агнесса все еще испытывала неловкость.

– Я принес тебе плед, – и Миша положил зеленый пушистый плед на ее колени. – Я увидел, как ты, – он запнулся, подбирая подходящее слово, – сбежала, и решил, что ты хотя бы не должна мерзнуть.

– Мне редко бывает холодно, – ответила осторожно Агнесса. – Но все же спасибо.

– А я постоянно мерзну, – улыбнулся он.

Плед оставался на коленях девушки, сама того не замечая, она сжимала его пальцами. Агнесса не могла понять смятение собственных чувств, ей хотелось взглянуть на профиль Миши, хотелось встретиться с ним глазами, но, не повинуясь желаниям, она упорно отводила их.

– Какое яркое сегодня звездное небо, – шепнул вдруг Миша.

Агнесса перевела взор на небосклон.

– Когда я был маленьким, отец выносил в сад пледы и подушки и, закутавшись в них, мы с ним часами смотрели на звезды. Я так внимательно глядел в небо, что мир вокруг стирался, переставал существовать, как, казалось, и сам я: только небо и звезды. Небо и звезды. И каждый раз мне становилось страшно от того, насколько огромна наша Вселенная. – Он покачал головой, словно и сам не понимал, зачем рассказывает об этом. – А потом я крепко засыпал. Вселенная будто убаюкивала меня, говоря, что мне не стоит бояться.

Его тихий и безмятежный голос завораживал. Чарующим потоком воспоминания разливались по саду, такие яркие и живые, что Агнессе невольно почудилось, будто Миша не рядом с ней, а вместе с отцом слушает колыбельные звезд.

Наваждение прошло, как только смолк голос. Агнесса набралась смелости ответить, но внезапный порыв души, и хрупкая связь, установившаяся между ними, разрушились: на крыльце появился Ярослав.

– Куда вы пропали? – полюбопытствовал он. – Миша, с тебя игра на гитаре – не отлынивай от своих обязанностей. Я уже устал их развлекать.

– Ты такой ворчун, – фыркнул Миша в ответ, но последовал за другом.

Агнесса сетовала на то, что не успела ничего ответить, не подозревая, что Мише было достаточно ее заколдованного, нежного взгляда, чтобы понять – рядом с ним был благодарный слушатель.

Поведение Миши настораживало. Разгоряченное лицо, лихорадочно то счастливые, то опечаленные глаза. Доля внимания Инны и он расцветал; доля невнимания и, казалось, его сердце жестоко разбито. Он много и остроумно шутил, но в общем смехе замечал только ее реакцию. Он пытался быть ближе к ней, садился рядом и с вниманием слушал каждое сказанное ею слово. Он не безумно, но с всепоглощающим трепетом любил ее.

Ярослав не терял надежды образумить друга, и, когда это было возможно, пресекал восхищенные вздохи. Ситуация выходила и грустная, и смешная.

Но в хороший вечер нередко случается что-то плохое, идиллия нарушается – и от того даже малейшие неприятности могут показаться трагедией.

Для Агнессы общение с людьми, особенно с незнакомыми, всегда было особого рода пыткой. Но разве, впервые встретив, мог Миша понять ее? Не могла понять ее и Инна, которая не любила оставлять без внимания тех, кто ее окружал, и никогда не упускала возможности пошутить над ними. Заметив в ней эти качества, Агнесса, не боясь показаться неприветливой, сделала все, чтобы избежать ее общества. Она просто хотела оставаться наблюдателем, а не участником, и ее желание сыграло с ней злую шутку.

– Ты весь вечер бежишь от меня, как от огня, – заявила Инна, шутливо хмурясь. Большая часть гостей покинула зал и распивала чай на кухне.

– Это не так, – холодно ответила Агнесса. – Мне кажется, тут и без меня вполне хватает собеседников.

– И все же именно с тобой я хотела пообщаться.

– Быть может, в другой раз, – отрезала Агнесса. – Мне и Майре уже пора уходить.

Она с отчаяньем посмотрела на подругу, умоляя прийти на помощь, но было поздно.

Невозмутимая и жизнерадостная, Инна, и это было так не похоже на нее, с усилием улыбнулась и кивнула головой, словно говоря, что все понимает. Но ее настолько поразил бесстрастный, даже неприязненный тон Агнессы, что она не смогла скрыть досады.

Инна шагнула вперед, собираясь уйти, но остановилась перед сердитым, мрачным взором Миши. Она знала Мишу достаточно долго, чтобы понять, что этот взор не сулит ничего хорошего.

– Знаешь, – обратился он к Агнессе, – можно быть и поприветливее. Хоть иногда. – Агнесса не пыталась оправдаться, она взглянула на него прямо и гордо, но он уже не замечал ее.

Миша повернулся к Инне:

– Тебя звала Катерина. Она на втором этаже.

И он ушел. Он осудил Агнессу со всей строгостью, с какой иной раз любой может осудить малознакомого человека, не зная причин его поступков.

Агнесса обрушила на Мишу шквал недобрых слов, но только мысленно. Это мгновение злости уберегло ее от унизительных слез. Ей было больно и особенно больно от того, что он прав. Но Агнесса знала, как только злость совсем пропадет, на ее месте останется разъедающее разум самобичевание.

Скрыться. Уйти. Но запутавшаяся в чувствах Агнесса продолжала растерянно смотреть вперед.

– Не обижайся на него, – попросил Ярослав. – Он не такой плохой, каким мог показаться.

Майре отыскала их сумки и спешила, раздосадованная и злая, к Агнессе, чтобы увести ее и за одно сказать Ярославу, чтобы он приструнил своего друга. Но остановилась: Виктор преградил путь, заслонив собой ее подругу.

– Не расстраивайся, – прошептал он. Агнесса едва слушала его, утопая в омуте мыслей. – Всякое бывает. Знаешь, – нерешительная пауза. – Я понимаю тебя. Тоже чувствую себя неуютно в таких больших компаниях. Лучше уж прогулки вдвоем. – Он неловко потер шею. – Не хочешь как-нибудь, как-нибудь прогуляться? Думаю, у нас много общего.

И если он думал, что выбрал подходящий момент, то впервые в жизни не ошибся. Агнесса чувствовала себя настолько раздосадовано, что единственным ее желанием было прекратить его щебетание.

– Хорошо. – Но вдруг смысл собственных слов дошел до нее. Нет, он не так поймет, она совсем не готова с ним встретиться. – Виктор, я…

– Отлично, тогда я напишу тебе.

– Послушай, Виктор…

– Поговорим побольше в следующий раз, – остановил ее он, – а сейчас мне пора домой. Уже поздно.

Агнесса взглянула на часы, на которые с такой тоской еще недавно глядел Миша, и только теперь заметила, как неожиданно время приблизилось к полуночи.

– До встречи, – улыбнулся Виктор.

– Пока, – почти безучастно шепнула Агнесса, осознавая, что это будет одна из тех историй, которые не заканчиваются хорошо.

– Он пригласил тебя на свидание? – пораженно фыркнула Майре, пытаясь определиться, кто из «этих двоих неотесанных болванов» разозлил ее больше.

– Думаю, тебе лучше стоит спросить: «Ты что согласилась?».

– Вот он хитрюга. Подловил же момент!

– Я просто ни о чем не хочу думать, – устало произнесла Агнесса.

– Идем домой. Выспишься и на утро поймешь, как лучше разрешить ситуацию.

Но Агнесса хотела, чтобы ситуацию за нее разрешил кто-нибудь другой. Она проклинала свою излишнюю застенчивость, ранимость и несобранность. Всё опять пошло наперекосяк.

– Да, – она выдавила улыбку. – Завтра я определенно буду смеяться над всем, что случилось сегодня.

Майре ей не поверила.

– Агнесса, если хочешь, я поговорю с Виктором, – предложил Ярослав. Она покачала головой. – Но я хотя бы обязан увезти вас домой, хорошо?

– Конечно, хорошо, – победоносно улыбнулась Майре. – Как будто у тебя был выбор.

Предположение Агнессы оказалось верно: Майре за вечер успела разочароваться в Пантелеймоне, ведь куда больше заинтересованности он проявил к Инне, а не к ней, и успела очароваться совсем другим человеком. И это хорошо знакомая влюбленная мина порадовала Агнессу. Мир, в конце концов, не разрушился от нескольких неприятных слов.

Глава 4

Как тонкая нить был оборван мой смех. Среди компаний и пар, болтающих и веселящихся, я увидел твою одинокую фигуру. Ничего вокруг не интересовало тебя: ни люди, ни любопытные собаки, ни золотые закатные волны – словно тяжесть мыслей унесла тебя на глубокое морское дно. Я не помню, как долго не мог отвести от тебя взгляд, пытаясь понять, стоит ли мне нарушить этот гнетущий покой.

Неосторожные слова с горечью осели в мыслях и тревожили сердце Агнессы. Внутренне она возражала им, защищалась и оправдывалась, а после клялась вычеркнуть их из памяти, но они преследовали ее уязвленный разум. Из-за этих слов она не отказалась от встречи: она хотела доказать самой себе, что она может быть приветливой, может быть общительной, и, в конце концов, интересной. Она искала подходящего объяснения всем недобрым чувствам, охватившим ее, но отгоняла прочь честные и искренние ответы. И только стоя у входа в парк, когда до встречи остались считанные минуты, Агнесса поняла, чего хотела на самом деле – внимания, толики внимания, от кого угодно, словно оно могло поднять ее раненую самооценку.

Чувство вины захлестнуло девушку. Она знала, Виктор не тот человек, кто мог бы ей понравиться, и ей оставалось только надеяться, что она тоже не понравится ему.

И вот появился он: неловкая торопливая походка, смущенное, раскрасневшееся лицо и букет цветов в руках. Умела ли Агнесса скрывать эмоции? Весьма скверно, но ее кавалер не отличался наблюдательностью и потому от него ускользнуло, как, сгорая от стыда, Агнесса приняла букет.

– Ты прекрасно выглядишь! – Довольный удачным, своевременным комплиментом, Виктор улыбнулся.