Надя Бирру "Хабибкины смешинки. Подарок для сына"

– А я туда не влезу. У меня же голова кру-углая. И огромная.

– Мама, нарисуй глазки, я маму нарисовал.

– Да? Это мама? (похоже на мешок). А чего она такая толстая?

– А она наелась.

Хабиб пришёл ко мне:

– Мама, привяжи верёвочку! – а я шила и не обращала внимания. Тогда он привязал сам и скорее побежал к дедушке-бабушке:

– Я сам верёвку привязал!

Дедушка начал говорить что-то, но Хабиб уже опять отправился наверх со словами:

– Я сам разберусь… я уже научился. Я за кофту даже привязал. Вот так молодец!

Бабушка для Хабиба верёвку привязала, а он просит:

– Привяжи повысоклее.

Бабушка и дедушка на это рассмеялись, тогда он сам поправился: «Повыше».

Вчера вечером Хабиб сидел на горшке – всё спать не хотел. Бабушка говорит:

– Ох, что же мы с тобой будем через десять-то лет делать. Или бабушке не дожить ещё десять лет?

Я говорю:

– Куда там загадывать десять лет, хоть бы сегодня знать да завтра – и хорошо.

Хабиб:

– Ты, бабушка, где сидишь, там и сиди!

– Да, внучек? Хорошо бы.

Он знает, что я записываю. Я говорю: «Ох, и какунец ты у меня». Он: «Вот и напиши: какунець!»

У Хабиба два любимых «ругательства»: «мама-галяма» и «ах ты, вредное создание!»

Утром.

– Ты почему не одеваешься?

– Не одеваюсь, потому что я не одевалка.

Понюхал свежезаваренный чай.

– Ах, как вкусно пахнет! Даже можно отравиться.

Сегодня приятный солнечный день. Я говорю Хабибу:

– Хорошо на уличке, да?

– Да.

– Весной пахнет.

– А чем это пахнет?

– Весной.

– А чем весной пахнет?

– Ну, такой запах особенный, только весной так пахнет.

– А чем она нанюхата?

– А тут гугунята у крана, а тут макартату… стулья вот-ут и вот, и вот. Как бы окно. Вот стул. Как бы окно. Стул называется. А тут что-то будет флагай, такой красный флагай. Тут стрелки… там такой красный. Слышишь?

– Что это?

– Это карандаш упал куда-то за занавеску (очень рад и смеётся) А-а! Понравилось? Такой борона… слысысь? Как машина говорит у-у… Вот. С этой стороны такое. Вот такое. Мама, пожалуйста, дай мне чистый листок (это Хабиб рисовал, а я записывала).

– Мама, ты нарисуй кружок большой, только поменьше, и закрась каким хочешь.

– Мяч живой, у него тело круглое такое, вот он и живой, – держит его за затычку. Я говорю:

– Что же ты его за нос держишь?

– Не, это не нос.

– А что?

– Это отземлять и надувать. Надувалка называется.

– Мы видели большую собаку с мордником, и она бы нас покусала, но она просто пошла домой по хозяйству убирать.

Дедушка рассказывал ему сказку «Колобок:

– Пошла бабка, по амбарам помела, по сусекам поскребла…

– Чего она по амбарам поскребла? Пошла бы в магазин!

– Ну, она старенькая, работать уже не может, денежек нет, как мы с бабушкой.

– Но ты же где-то денежки берёшь?!

Хабибу три года. Вечером говорит: «Мама, я какой-то задумчивый… Дымчатая кошка. Думчатый мальчик».

Рассказываю Хабибу «Золушку».

– Вот сёстры сели в карету, а Золушка заплакала.

– А почему она заплакала?

– Потому что она же молодая девушка, у неё не было никаких развлечений. Она хотела на бал.

– Лучше бы в церковь сходила!

Я удивилась:

– Откуда ты это взял? Кто тебе так сказал?

– Кто? Ты. Сейчас же пост.

Хабиб побывал в гостях у Людмилы Борисовны, пришёл домой, посмотрел по сторонам и говорит:

– Мне дома нравится.

– А что тебе нравится? – спрашивает дедушка.

– Дома красиво и всё поставлено на своё место.

Дедушка развеселился:

– Это бабушке комплимент!

Вечером дедушка смазывал кремом ботинки. Хабиб спрашивает:

– А зачем?

– Чтобы сохранялись.

– А ты бы лучше привязал чёрную собаку, – посоветовал Хабиб.

Шли домой вечером. Он спрашивает:

– Мама, видишь, как у меня глаза горят?

– Да. А почему это?

– Ну, потому что уже вечер (и фонари зажглись).

Хабиб-Владимир сидит на горшке и рассуждает о лете, как он будет собирать клубнику:

– Дедушка на больших деревьях будет собирать, а я на маленьких.

– Разве клубника на деревьях растёт?

– Ну, на таких зелёненьких… кустиках.

– А! То малина, сынок.

– Так это же одно и то же!

– Нет… – и объясняю.

– А когда был костёр, я бросал яблоки в костёр и он… и он…