– Земли плодородные – рис, просо, ячмень, пшеницу, бобы продаем другим странам. А еще вывариваем соль из морской воды, гоним водку из сахарного тростника. Нравы зело целомудренные, чувство долга превыше всего. По смерти супруга жена сбривает волосы, семь дней находится с покойником в одной комнате и постится, посему часто уходит из жизни вместе с ним. Ежели после поста и бдений остается в живых, родственники подкармливают ее жидкой пищей. А в день сожжения тела мужа многие верные жены бросаются за ним в огонь. В любом случае вдовы боле не выходят замуж.
Командующий заулыбался:
– Надо же, варвары, а столь праведны! Чудеса, да и только!
Он приказал одарить гостей головными уборами, нарядами и обувью, особо передал женскую одежду для добродетельных вдов. Адмирал вручил туземцам табличку, на коей значилось: «Селенье целомудрия», повелел установить в центре поселения каменную стелу и выбить на ней эти слова. Затем приказал украсить цветами головные уборы всех гостей, расцветить их одежды алыми лентами по случаю радостного события и проводить под барабанный бой. Пусть все видят, сколь щедро способна облагодетельствовать Небесная империя! Старейшины поклонились и покинули ставку.
Не забыл командующий одарить и троих командиров дивизий, а награду юцзи Ма удвоил. Командиры вельми обрадовались, а господин Ван заметил:
– Принцип вознаграждения добра и наказания зла равно относится ко всем. Сие означает, что само Небо благодаря действиям командующего добивается изменения нравов варваров под влиянием Китая, как выражался наш древний философ.
В тот же день зачался почестный пир.
К вечеру шторм утих, корабли двинулись дальше. Через несколько дней пути на берегу у подножья величественной горной гряды обрисовались какие-то жилища, и главнокомандующий решил отправить авангардный отряд на разведку. Но командующий Ван испросил соизволения вмешаться:
– Не считаю нужным без повода посылать военных, мы только напугаем местных жителей. По моему скромному разумению, для начала стоит послать одного человека с тигровой пластинкой и предложением добровольно повиноваться. А уж коли проявят непокорность, тогда можно двинуть войска и окружить поселение. Тем самым мы выразим свое недовольство, и им придется смириться. Каково мнение командующего?
– Вельми разумно! – одобрил Саньбао.
Постановили отправить Ма Драконоподобного. Командир принял тигровую пластинку и в сопровождении нескольких лазутчиков сошел на берег.
Рис. 2. Юго-Восточная Азия в XV веке
С юго-востока местность окружало море, в центре возвышались пять высоченных горных пиков. Город был отменно укреплен высокой стеной и рвом. Отряд командира Ма вошел в город, и лазутчики принялись расспрашивать местных жителей. Те отвечали, что земли зовутся Малакка[7 - В 1401 году – после того, как королевство Маджапахит захватило Темасек (Сингапур), – правитель Парамешвара бежал на север и основал султанат Малакка (1402–1511), где он правил в 1402–1414 годах. Визит посла императора Чжу Юаньчжана в Малакку в 1403 году положил начало дружественным и торговым отношениям Китая с Малаккой, которой правители династии Мин оказывали поддержку в ее противостоянии Маджапахиту, при этом Малакка признала себя вассалом империи Мин. Чжэн Хэ посещал Малакку шесть раз. Рост Малакки совпал с усилением сиамской Аюттайи на севере, что тревожило правителя Малакки. В качестве превентивной меры король в 1418 году нанес визит в Китай, а император в 1419 году отправил своего посланника, чтобы предупредить действия правителя Аюттайи. Отношения между Китаем и Малаккой укрепились после визитов в Китай посланников во главе с малаккскими принцами в 1420, 1421 и 1423 годах. Между 1424 и 1433 годами, во время правления третьего правителя Малакки Раджи Тенги (1424–1444), были совершены еще два королевских визита из Малакки в Китай.], тянутся вдоль моря узкой полосой, но местность сия не носит название «государство». Углубившись в город, юцзи Ма увидел протекающую там реку: через нее был перекинут большой мост, на коем расположилось несколько десятков деревянных павильонов и шла бойкая торговля[8 - Этот торговый мост был знаменит по всей Азии.]. Командир двинулся дальше с намерением предстать перед правителем. Жилище того являло собой многоярусные хоромы, покрытые не дощатым настилом, а полосками расщепленной кокосовой пальмы, положенными довольно редко и скрепленными тростником-ротангом, словно сие не дворец, а овечий загон. Все обитатели по-простецки сидели на плетеных лежанках, скрестив ноги, там же ели-пили и спали, готовили пищу и справляли нужду. Гость остался внизу, а слуга отправился передать князю тигровую пластинку. Правитель внимательно ее прочел. В начале текста объяснялись цели экспедиции, а далее говорилось: «Добродетели императора Великой Мин удостоились благоволения Неба – так допустимо ли, дабы в храмах пустовала ритуальная утварь для жертвоприношений? Посему я, высочайше уполномоченный императорский посланник, был отправлен нести мир и покой в земли далеких варваров и разузнать о местонахождении нашей драгоценной печати. Надеемся, что по получении сей верительной пластины правители и военачальники всех стран соизволят безотлагательно и правдиво доложить нам о наличии либо отсутствии вышеупомянутой драгоценности. Других требований нет. Недозволительно упорствовать и кичиться силой. В случае сопротивления бунтовщиков ждет беспощадная кара. О сем и направляем сию верительную грамоту».
Ознакомившись с текстом, князек пригласил к себе командира Ма:
– Ведомо ли господину военачальнику, что три года назад я отправлял вашему императору наши скромные подношения?
– Сие нам ведомо. Именно потому император Великой Мин передал с нами, его посланниками, дарованный вам высочайший манифест, писанный на тончайшем желтом шелку, пару серебряных печатей, парадную шапку из черного шелка, парадный красный халат с поясом, украшенным рогом носорога[9 - Пояс, украшенный рогом носорога, имели право носить только чиновники высокого ранга.], черные парадные сапоги. Государь наш пожаловал также сделанную по высочайшему повелению табличку с названием «государство Малакка», а вам – почетный титул правителя.[10 - В «Истории династии Мин» сказано, что китайский посланник, посетивший политию Малакка в 1405 году, сообщил, что государства как такового там установлено не было. Он привез основателя города Парамешвару в Китай, где император жаловал того титулом «правителя Малакки» и вручил соответствующую печать. Есть версия, что в 1409 году Парамешвара отправил в Китай миссию и получил новую печать на правление, но по дороге домой ее отобрали сиамцы, не признававшие суверенитета Малакки. Поэтому во время своего визита в Малакку в 1410 году Чжэн Хэ доставил Парамешваре печать взамен украденной, что символизировало поддержку его суверенной власти. В 1411 году Парамешвара с огромной свитой посетил империю Мин. В китайских источниках от 1414 года записано, что Искандер Шах, сын Парамешвары (имеется в виду Мегат Искандер Шах), явился ко двору императора, сообщил о смерти отца и получил от китайцев эдикт на правление. В 1424 году он умер, и трон наследовал Шри Махараджа.]
Князек чрезвычайно обрадовался и велел подданным приготовить для флотилии в изобилии съестного: коров, баранов, кур, уток, пшена, водки из дикого риса, плодов дикого пуласана[11 - Пуласан – фрукт, произрастающий в основном в Малайзии и по виду напоминающий плоды личи (личжи). – Примеч. ред.], имбиря, горчичных зерен, чеснока, джекфрутов[12 - Плоды джекфрута – самые большие из существующих: их длина составляет от 20 до 110 сантиметров, диаметр – до 20 сантиметров, средний вес плодов – 8-10 килограммов, но они могут вырастать до 30–40 килограммов.], дудчатого лука, бананового семени[13 - В традиционной китайской медицине стебель, цветок, листья и корневище так называемого японского банана (Муса басжу) считаются полезными для очистки организма от тепловых токсинов, утоления жажды и как мочегонное средство.], а еще всяческих закусок.
Вскоре корабли пристали к берегу. Юцзи Ма с лазутчиками вернулись на корабль, а местные воины доставили подношения. Главнокомандующий воскликнул:
– Сие всё благодаря почтенному господину Вану!
Но тот скромно ответил:
– Государю сопутствует удача, командующий велик и устрашающ, что уж говорить обо мне!
А тут явился и сам владыка – на голове белый тюрбан, тело обмотано тонкой хлопчатой тканью, похожей на даосское одеяние, на ногах кожаные сандалии. Паланкин в сопровождении нескольких слуг подняли на корабль. Адмирал приветствовал гостя словами:
– Имею честь сообщить о доставленных мною по высочайшему указанию государя Великой Мин высочайшем рескрипте и серебряной печати, согласно коим государь наш жалует Малакку почетным наименованием государства, а вас – титулом правителя.
Гость скромно ответствовал:
– Весьма польщен божественной милостью, премного благодарен. Я недостоин находиться в ставке главнокомандующего!
– Днесь можете возвращаться, а завтра к полудню готовьте церемонию вручения рескрипта.
– Дозвольте мне, ничтожному, лично явиться на корабль для получения императорского послания.
– Сие невозможно, я не смею нарушить установленный церемониал! Как сказано в наших древних трактатах, сколь бы далеко государь ни был, его величье всегда пред нами.
Правитель уважительно покивал и удалился. На следующий день в ожидании высоких гостей распахнулись городские врата, по городу развесили флаги и цветы. Оба военачальника Южной династии проследовали в паланкине, его несла восьмерка воинов – по четыре спереди и сзади, с пышной свитой, совсем как в Китае. Полтыщи гвардейцев-охранников выстроились по обеим сторонам процессии с луками и мечами наготове, все хорошо обученные и грозные на вид. А жители города – ну нет таких, кои не глядели бы во все глаза и не разевали рты: «Не иначе как явились духи небесные или небесное воинство! Средь обычных людей подобных не сыщется!» Султан, разодетый согласно ритуалу, вышел навстречу, отвесил земной поклон и с глубокой благодарностью принял рескрипт и печать. И началось пированье, после коего командующие в добром расположении духа вернулись на флагманский корабль.
На другой день султан в паланкине и в парадном облачении снова пожаловал в ставку и передал вассальную грамоту трону и благодарственное письмо главнокомандующему. Тот сорвал печать, вскрыл конверт и зачитал: «Мы, правитель Малакки Шри Парамешвара, почтительно вручаем сие послание флотоводцу, отправленному империей Великая Мин во главе войска в Западный океан для умиротворения. Границы ваших владений далеки, и не было дорог для встречи, но до нас дошли вести о вашей высокой морали – нам издавна известны ваши мудрые мысли. Нынче ваши посланцы прибыли в нашу страну, у стен города корабли с изображением цапли на носу[14 - Так как крупная белая цапля хорошо держится на ветру, ее изображение часто помещалось на носу морских джонок.]. Приведя к повиновению сии малые земли, вы выказали уважение к инородцам, пожаловали нашим мужчинам великолепные шапки и одежды. Ваш Небесный владыка щедро дарует заботу и внимание, а главнокомандующий четко контролирует ситуацию. А тем, кто дорожит родной страной, стыдно не отплатить добром за добро. Почтительно довожу до вашего сведения глубокую благодарность, уповаем на ваше благоволение, желаем спокойствия, счастья, достатка и долголетия. Такого-то года, такого-то месяца и числа, почтительно кланяюсь».
Засим султан передал внушительный список дани. Там значились: десяток крупных жемчужин диаметром в цунь и столько же весьма дорогих увеличительных стекол в форме очков для чтения. А еще десять ящиков ароматных смол и два горшка древесной смолы, что хороша для заделывания трещин в судах. Был в списке и громадный кусок олова в сотню даней[15 - Дань равен приблизительно 50 килограммам (см. Таблицу мер длины, объема и веса).]. Местное олово[16 - Мировые месторождения олова до сих пор находятся в основном в Китае и Юго-Восточной Азии – Индонезии, Малайзии, Таиланде. Известно, что олово может находиться в жидкой фазе. Оловоносную россыпь добывали со дна рек. Оловянный пруток – изделие оловянного проката, внешне похожее на тонкую палочку светлого цвета, которое является полуфабрикатом для производства оловянной продукции.] получают так: промывают и выпаривают раствор из вод горного ручья, затем отливают в оловянные прутки весом не более одного цзиня и восьми лян[17 - Масса в один цзинь и восемь лян составляет около 500 граммов.], после чего их крепко связывают ротанговыми лианами в пучки – по десятку или по сорок штук – и пучки обменивают при торговых сделках.
В списке перечислялись звери разные: по две пары черных медведей и шимпанзе, по десятку белых оленей и карликовых оленей-мунтжаков, две пары мартышек да еще два десятка крупных нелетающих птиц – фиолетово-красных казуаров. Значились среди даров десять кувшинов вина и два ящика свежих и сушеных джекфрутов – по форме напоминают тыкву, кожа как у каштана, сами покрыты небольшими колючками, но дольки внутри очень вкусные.
Командующий ознакомился со списком дани и приказал офицеру внутренних хранилищ принять всё в нем означенное. Султан передал еще один список – там значились коровы, овцы, хворост, рис, фрукты, овощи и тому подобное. Саньбао и их приказал принять. Накрыли пир, султан пил и радовался.
И как раз в тот момент, когда завязывались узы дружбы, ординарец сообщил, что местные воины, доставившие дары, съели одного из моряков, оставив только голову. Командующий не мог поверить, а султан вскочил со своего места и бросился на колени:
– Ничтожный ничего не знал, умоляю простить!
Господин Ван сразу заподозрил неладное:
– Встаньте! Возможно ли, чтобы местные воины людоедствовали? Наверняка какие-то оборотни.
Правитель поднялся с колен, не переставая бормотать извинения.
Командующий Ван приказал ординарцу выйти и сделать вид, будто он ничего не ведает и ни о чем не докладывал. А сам вызвал принесших дары воинов, будто бы для вознаграждения. Когда же те налетели, что пчелиный рой, приказал им выстроиться перед адмиралом. Только после этого господин Ван пригласил Государева советника и попросил глянуть на них своим всевидящим оком. Бифэн резко взмахнул колотушкой – той самой, что ударом по голове будит засыпающих во время медитации монахов, – и тут все увидели, что меж рядами воинов прыгают два тигренка – желтый и красный, полосатые, низкорослые по сравнению с китайскими тиграми, зато злющие – зубы скалят, когти выпускают и рычат громко.
Вот беда – и гость, и хозяин зело устрашились. Командующий воскликнул:
– Дерзкие твари! Просим Государева советника убрать их отсюда!
Одначе Бифэн заметил, что Небесный наставник лучше справится с этим. Даос немедля сжег заклинания на конце меча, и с заоблачных высей спустился черноликий небесный военачальник. Получив повеление, он прикрикнул на зверей, хлестнул их своей плетью – да так, что оба тигренка закружились клубком, – затем поймал обоих, содрал с них кожу, разодрал в клочья мясо и подал его пирующим со словами:
– Пойдет к вину.
Сказывают, что местный владыка при виде магических чудес, творимых буддистом и даосом, был напуган так, что поджилки тряслись, – тут уж не до закусок.
– Как среди местных воинов могли затесаться тигры? Поистине удивительно! – не мог успокоиться командующий.
Султан пояснил:
– Господам неведомо, что у нас в горах водятся тигры-оборотни, кои, спускаясь на равнины, принимают человеческий облик.
Военачальника евнуха Хуна эти слова развеселили:
– Так ведь и в наших краях полно таких тигров!
– Где же это? – удивился командир Ма.
– Вы еще спрашиваете! Да разве в Нанкине мало горных тигров? Или мало других, как их прозвали, городских тигров? – ухмыльнулся Хун.
– Ну, хоть их так именуют, всё же они менее свирепы, чем настоящие, – откликнулся господин Ма.
– Это как сказать! Слопать человека, не пролив крови, – возможно, еще бо?льшая жестокость.
Туземный правитель пожаловался также на обитающих у прибрежных вод гребнистых крокодилов[18 - Самцы гребнистого крокодила, который обитает в водах Юго-Восточной Азии, могут достигать в длину семи метров при массе примерно до двух тонн.]:
– Громадные – в несколько чи, с четырьмя лапами и двумя здоровенными клыками, тело покрыто панцирем, сквозь кой на спине пробиваются колючки. Ежели кто из местных на них напорется, целиком заглотнут.
Саньбао обратился к Небесному наставнику, и тот произнес загадочно:
– В армии не полагается спаивать. Посему прошу издать специальный приказ ради уничтожения чудовищ.
– Буде потребно, предписываем, – согласились оба командующих. Небесный наставник предложил им вместе с султаном выйти на берег и каждый раз при виде крокодила выпивать по кубку вина. Даос начертал заклинания, поставил печать, прочел мантры и бросил бумагу в воду – после чего с табличкой-заклинанием во рту из воды высунулся крокодил, словно шею под нож подставил. Небесный наставник указал на него пальцем, и крокодил тотчас развалился пополам, только кровь брызнула фонтаном. Даос произнес:
– Господа, выпейте по чарочке.
И тут один за другим стали появляться всё новые и новые крокодилы – при этом даос каждый раз указывал на них магическим перстом, они разваливались пополам, свежая кровь фонтаном омывала всё вокруг, а присутствовавшие по его просьбе выпивали чарку за чаркой. Пока наконец местный владыка не взмолился:
– Крокодилов множество, а моих скромных возможностей к выпивке недостаточно, прошу отменить приказ.
Небесный наставник ответил:
– Вы непривычны к возлияниям, не стану принуждать – просто смотрите, как я буду обезглавливать чудовищ.
Напослед султан поблагодарил даоса, распрощался и вышел. На него тут же набросились с расспросами местные старосты:
– Ну, каковы эти люди из Южной династии?!
Султан воскликнул:
– Впредь даже не помышляйте подниматься супротив них!
– Отчего же?
– Не говоря уже о том, что они люди выдающиеся, способностей необычайных, упомяну о нескольких событиях, коим был свидетель: небесные святые и полководцы у них на посылках, что называется, в хоромах кликнут – слуги немедля отзовутся. Свирепых тигров с западных гор превратили в послушных котят, а затем умертвили; страшные приморские крокодилы присмирели, словно дождевые черви, а монах распоряжался их жизнью и смертью.
Старосты в страхе только головами качали:
– Поистине, Китай – великое буддийское государство! Мы желали бы завтра отплыть вместе с драгоценными кораблями, дабы удостоиться высочайшей аудиенции императора. Тогда, почитай, не зря пришли в сей мир!
Вернувшись во дворец, владыка поведал наложницам о необычайном даре монахов-кудесников, и те тоже испросили соизволения посетить великий Китай, дабы лично узреть императора.
– Ну что ж, разумно, – согласился правитель.
И когда через два дня султан посетил флагманский корабль, он изъявил желание отправиться в плавание вместе с флотилией. Адмирал одобрил:
– Стремление сие весьма похвально. Однако нынче мы движемся дальше в Западный океан и никак не можем в одночасье повернуть назад.
– Я, смиренный, готов подождать[19 - После визита флотилии в 1411 году принц Малакки Парамешвара со свитой в 540 человек и богатой данью вместе с флотилией отправился в Нанкин, нанес официальный визит императору и был принят с помпой (эта историческая встреча зафиксирована в китайских хрониках эпохи Мин). В 1433 году второй махараджа Малакки с дарами и многочисленной свитой действительно отплыл в Китай вслед за очередным посещением султаната флотилией Чжэн Хэ.], – согласился султан. Затем продолжал: – Вам предстоит долгий и опасный путь. Не рискованно ли везти на кораблях столько драгоценностей и дорогого товара? По моему скромному разумению, надежней временно разместить всё в нашем государстве, а на обратном пути забрать.
Командующий Ван счел сии доводы разумными. Саньбао тотчас приказал командиру центральной дивизии собрать солдат и соорудить вокруг города высокую стену из древесного частокола с четырьмя воротами и двумя башнями – колокольной и барабанной[20 - Барабанная башня служила для отбивания времени или подачи сигнала тревоги.]. Внутри – еще одно такое же ограждение, но поменьше, за коим и построить склады и амбары. Туда велено было поместить собранную дань, дары и часть провизии, днем нести дежурство местным воинам, а ночью – китайским патрульным с колокольцами. Распоряжения были отданы, и флотилия продолжила путь.
Через четверо суток завидели княжество Ару[21 - Ару – значительное и влиятельное королевство на северо-восточном побережье Суматры с XIII по XVI век. На западе граничило с Самудрой. В период расцвета оно контролировало северные порты Малаккского пролива. Начиная с первого путешествия флотилия часто посещала Ару, а в 1411 году княжество отправляло посольство в Китай для установления дружеских отношений.] – небольшое поселение, жители которого промышляли рыболовством. Ма Драконоподобный был заранее отправлен к местному владыке, дабы вручить ему тигровую пластинку. Тот прочитал послание и возрадовался:
– Двадцать лет тому мы выплатили дань и были глубоко тронуты монаршей милостью. А ныне имеем счастье лицезреть главнокомандующего во всём великолепии!
К моменту прибытия кораблей князек в сопровождении двух старост вышел для торжественной встречи и вручил Саньбао вассальную грамоту и акт о капитуляции. Командующий с ним ознакомился, но принять подношения отказался:
– Страна ваша небольшая и бедная, сие необязательно.
Столь же решительно он отверг подарки для воинов:
– А уж личные дары тем более не возьмем, сие не по уставу.
Князю пожаловали подарки, с тем тот и вернулся восвояси.
Шли под парусами еще день, пока на северо-восточном побережье Суматры не увидели зеленую гору; порывы ветра доносили оттуда необычные сладостные ароматы. Юцзи Ма с небольшим отрядом отправился в горы – раздобыть душистые растения. Вскоре они притащили шесть огромных стеблей диаметром около восьми чи, а длиной – более шести чжан, все в тонких черных прожилках, нежные и мягкие, словно куски жира.
Рис. 3. Государство Самудра и его соседи в XV веке
По прошествии еще четырех-пяти дней юцзи Ма доложил, что показалось государство Самудра[22 - Самудра, или Пасай – одно из городов-государств, возникших на побережье после гибели империи Шривиджайя в XIII веке и установивших торговые связи с северо-западной Индией, откуда распространялся ислам. Самудра существовала в XIII–XVI веках, вторая половина XIV века стала временем ее расцвета. В XV веке Самудра и еще несколько городов-государств региона были объединены мусульманским султанатом Ачех, сформировавшимся ранее на севере острова Суматра.], правителю коего император пожаловал почетный титул:
– Днесь владыка переживает трудные времена, страна в опасности[23 - При посещении Самудры флотилией во время первого плавания в 1406 году там правил султан Зайн аль-Абидин I (годы правления 1383–1405), после убийства которого ему наследовала вдова Рату Нахрасия (1406–1428), вышедшая замуж вторым браком за некоего Салахуддина, не являвшегося потомком династии Маликудзахир. В романе явно речь идет о посещении Самудры в 1415 году во время четвертой экспедиции, когда войска Чжэн Хэ вмешались в конфликт между признанной Китаем правительницей Рату Нахрасией, которой привезли дары от императора, и главой мятежников Секандаром. Секандар с войском напал на флотилию, но Чжэн Хэ его разгромил, захватил в плен и отправил в Китай. При посещении Самудры флотилией во время седьмой экспедиции там уже правил султан Зайн аль-Абидин II (1428–1438), законный сын Зайн аль-Абидина I.], посему, узнав о прибытии командующего, султан не мог скрыть ликования.
И Ма Драконоподобный поведал военачальникам давнюю историю.
Отец нынешнего правителя был убит отравленной стрелой в смертельной схватке с напавшим на страну войском султаната Нагур[24 - Королевство Нагур (или Накур) – один из мусульманских мини-султанатов, известный Китаю еще со времен династии Суй (рубеж VI–VII веков). В начале XIII века был под сюзеренитетом Шривиджайи, а затем Маджапахита. Территория Нагура располагалась в горах на северо-востоке Суматры и предположительно тянулась от озера Тоба до Ламури на северной оконечности острова. В XV веке – в период расцвета – Нагур контролировал северную часть Малаккского пролива. Крохотное королевство упомянуто в записках Ма Хуаня и Фэй Синя как горное поселение с населением около тысячи семей, жители которого татуировали свои лица. Приведенная Ло Маодэном история убийства правителя Самудры и последующие события заимствованы из записок Ма Хуаня.] – людьми с татуировкой на лице. Малолетние дети не могли отомстить за смерть отца, и тогда вдова убитого пообещала титул султана любому, кто поквитается за гибель мужа и вернет земли княжества. Через несколько дней на воззвание откликнулся некий рыбак. Вдова снабдила его обмундированием, оружием, дала коня в придачу, и тот отправился в бой. Как принято говорить, поют под нагайкой златые стремена, гимн победы вокруг раздается. Точным ударом меча рыбак поразил татуированного врага. Вдова сдержала уговор, сочеталась с мстителем законным браком, пожаловала ему титул султана, и в его распоряжении оказались все сокровища страны и земли. Прошло много лет, но подросший сын убитого правителя – Зайн аль-Абидин – затаил обиду на бывшего рыбака и за его спиной шипел: «Он занял место моего отца». В один из дней юноша с группой военных убил державного соперника и стал полноправным властителем. Он почитал мать как старейшину, но та одряхлела и не вмешивалась в дела правления. Однако ныне жаждет отмщения сводный брат правителя – Секандар, сын того самого рыбака. Он собрал войско, запасся продовольствием и стремится захватить трон. В стране не стихают кровопролитные бои, мятежники одерживают победу за победой, а войска султана терпят поражение.
Тогда адмирал принял решение:
– Поддержим подвергшихся нападению – тех, кто в опасности. Командирам левого и правого авангардов приказываю немедля отправиться на берег для взаимодействия с войском законного правителя, а корабли вскоре подойдут.
Командиры с отрядами всадников тотчас погрузились на джонки и поплыли в направлении Самудры. Там они стали свидетелями смертельной схватки двух армий и рассчитали, что сейчас самое время ввязаться в побоище – солнце близится к закату, люди и кони утомлены: «Коли мы вступим в битву, мятежникам не устоять». Забили барабаны, зазвучали боевые кличи, и командиры авангардов с двух сторон вклинились в битву. У одного голова тигриная, глаза от ярости круглые, волосы копной курчавые да бакенбарды длинные. Мчится на своем соловом, широкий меч «голова леопарда» наперевес, и вопит:
