Привет, счастье!
Сергей Серванкос
Я – счастливый человек! В этой книге постараюсь объяснить почему я в этом уверен. Понятие счастья настолько неоднозначно, что многие могут назвать моё счастье, как и всю мою книгу, полнейшей глупостью. Однако, счастье это внутреннее состояние человека, которое невозможно скрыть. Так или иначе оно проявляется в жизни человека. Счастье, как и шило в мешке, не спрячешь от других.
Привет, счастье!
Сергей Серванкос
Иллюстратор Сергей Серванкос
© Сергей Серванкос, 2024
© Сергей Серванкос, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0062-1573-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
Здравствуй, дорогой читатель!
Сразу объясню, почему считаю тебя дорогим. Во-первых, не так много сейчас людей осталось, которые читают книги. Во-вторых, я уверен, что тебя привлекло слово «счастье» в названии книги, а не имя автора. Человек, стремящийся к счастью, дорог в моих глазах.
Почему люди ищут счастье и стремятся к нему? Лично я считаю, что с такой потребностью нас создал Бог, но люди удалились от источника счастья. А почему так мало счастливых людей вокруг? Опять же моё личное мнение, что не там они ищут своё счастье.
Я – счастливый человек! В этой книге постараюсь объяснить почему я в этом уверен. Понятие счастья настолько неоднозначно, что многие могут назвать моё счастье, как и всю мою книгу, полнейшей глупостью. Однако, счастье это внутреннее состояние человека, которое невозможно скрыть. Так или иначе оно проявляется в жизни человека. Счастье, как и шило в мешке, не спрячешь от других.
Сегодня, 9 мая 2022 года, я сижу один в двухместной камере 200-летней тюрьмы с поэтическим названием «Белый Лебедь». Метрах в двухстах-трёхстах от меня на площади Ленина возле Астраханского Кремля, стены которого я вижу сквозь чугунную решётку, проходит праздничный митинг и военный парад. Не могу судить счастливы те, кто в это сырое, необычно холодное для наших мест, утро собрались на площади, но лично я счастлив! Почему? Почему, сидя в тюрьме на исходе жизни, человек счастлив? Для кого-то ответ очевиден: либо он ненормальный или блаженный, как сейчас понимают старославянский вариант слова «счастливый», либо у него была очень счастливая жизнь. Тогда чему радоваться, если она заканчивается? Так что первый вариант для большинства более предпочтительный. Как бы там ни было, лучше меня оценить моё счастья никто не сможет. Не придумали пока такой прибор, который показывал бы уровень счастья человека.
Эту книгу я задумал сидячи здесь, как ответ на выше поставленный вопрос: Почему я счастлив, сидя в тюрьме? Ты, дорогой читатель, можешь закрыть, отложить то, что держишь в руках или видишь на экране до лучших времён или насовсем, но не пытайся путём открытия последней страницы узнать ответ на вопрос. Признаюсь сразу – ответ придётся дать тебе самому, потому что тот, что написан в заключении, по сути, порождает только новые вопросы. А чтобы на них ответить, надо прочитать всю книгу и попытаться понять моё счастье.
Как видишь, дорогой мой читатель, я честен с тобой с самого начала и буду таковым на протяжении всего повествования. Это будет в основном рассказ о моей жизни, о жизни встречавшихся мне людей. Что-то я постараюсь рассказать, полагаясь на свою несовершенную память, которой с детства не страдаю, что-то можно будет проверить документально. Постараюсь сделать чтение максимально интересным, а моё счастье максимально объёмным, поэтому буду писать не только о том, на чём оно росло, но и немного о том, что сдерживало его рост.
По профессии я художник, поэтому буду стараться насыщать тебя, дорогой читатель, зрительными образами, чтобы моё счастье обрело реальные очертания в твоих глазах. К сожалению, краски у меня отобрали, поэтому моё счастье будет только в допустимых для тюрьмы чёрно-белых цветах. Но я рассчитываю на твою фантазию, мой дорогой читатель, и верю, что ты раскрасишь его правильно.
Ещё я люблю юмор, так что не рассчитывай на слишком серьёзную тягомотину с философскими размышлениями. Я такое сам не читаю и не хочу других утомлять подобным чтивом. Ещё хочу поделиться с тобой, мой дорогой читатель, тем, что согревает меня и ободряет здесь в тюрьме – это многочисленные письма от моих друзей со всего мира. Я буду заканчивать каждую главу выдержкой из такого письма, а начинать каждую главу будет выдержка из самого моего любимого письма, без этого Письма моего счастья не было бы.
Очень надеюсь, что твоё чтение на этом не закончится. Ну, а если ты всё-таки решишь почитать что-то другое, то хорошего тебе дня или ночи и всего самого доброго!
«Любимому деду! Будь сильным и выноси всё, как конь» Аллочка» (от внучки)
Глава 1
Начало и родители
Эпиграф к главе: «Я сделаю так, что беременность будет причинять тебе сильную боль, ты будешь рожать детей в муках» (Бытие 3:16)
Ты ещё здесь, мой дорогой читатель? Спасибо! Приятно иметь дело с теми, кто любит читать. Обычно это очень интересные люди. Во-первых, они много знают. Во-вторых, умеют думать. В-третьих, с ними всегда есть о чём поговорить. Так что, чего тянуть кота за хвост, начнём поиски моего счастья, пока кот не начал царапаться.
Любое начало лучше всего начинать с начала. Родился я в прошлом веке. Всё пишу со слов очевидцев, поскольку я хоть и присутствовал и даже участвовал во всём этом, но ничегошеньки не помню. Явно одно, тогда я точно не был счастлив, потому что ничего ещё не осознавал.
Итак, не задолго до полуночи 10 июня 1961 года в районной больнице рабочего посёлка Елань Сталинградской (тогда) области рожала молоденькая, симпатичная женщина. Это были её первые роды. В те годы не любили кесарить всех подряд, а предпочитали, чтобы всё было естественным и натуральным. Вот и я пытался выбраться на свет, как полагается. Однако, путь был хоть и коротким, но очень сложным для меня.
Когда для моей мамы всё закончилось, она не услышала полагающегося приветствия от своего малыша. Мёртвый ребенок – такое к сожалению бывает. Не знаю подумала она так в ту минуту или нет, не любила вспоминать об этом. Так или иначе, но я не дышал, когда появился на свет. На голове у меня был огромный отёк, лицо и тело было покрыто багровыми синяками, отчего я был больше поход на гуманоида из фантастического фильма, чем на человеческого детёныша.
Первая благодарность, которую я так и не передал лично – это огромное спасибо врачам и акушерам той больницы! Своим хладнокровием и мастерством они заложили первый камень в фундамент моего счастья, не дав моей жизни прерваться так и не начавшись. Через несколько минут их героического труда я закричал. Было это уже 11 июня – день моего рождения.
Но счастье опять отвернулось от меня вместе с мамой, когда ей показали вопящего гуманоида. Мама не рассказывала, как она провела остаток ночи. Я уверен, что она долго плакала, а потом обессиленная уснула. Она не помнит сколько проспала, но когда проснулась и вспомнила об ужасной ночи, то первое что ей пришло в голову это опять увидеть меня и покормить. Поэтому она попросила принести ей ребёнка. Старая акушерка на эту просьбу язвительно сказала, что меня отдали в дом малютки, где все отказнички лежат. Мама разрыдалась и стала требовать вернуть сына. Она у меня хоть и маленькая росточком, но очень боевая. В детстве росла с братьями, и любила быть свойским «парнем» среди мальчишек. Чтобы больше не издеваться над несчастной мамочкой, ей принесли кулёк с пучеглазым, симпатичным карапузом.
– Это не мой ребёнок! – возмутилась мама, хотя очень завидовала той, кто его родила, – Принесите мне моего уродца!
– Твой, твой, – улыбаясь, сказала старая, добрая акушерка и добавила, – Всем бы таких «уродцев»!
Врачи постарались на славу: отёк сошёл, краснота и синева превратились в розовый румянец, а я видимо уже что-то соображал, но ничего не помню. Так что, уж прости, дорогой мой читатель, за столь важный пробел в моём счастье. Зато я точно знаю, что мама была на седьмом небе от счастья, и слёзы бежали по её щекам и капали на моё личико. Но мне было не до чего, потому что я усиленно сосал очень вкусное молоко. Я конечно этого не помню, но всё было именно так, потому что даже в два года я не отказывал себе в счастье приложиться к маминой груди, когда в нашей семье появилась не столь прожорливая сестрёнка, и я с превеликим удовольствием помогал ей в трапезе.
Мой папа был сильным, красивым и высоким. С его плеч я мог видеть намного дальше и чувствовал себя неким былинным богатырём и великаном. Хотя я сильно боялся высоты, но в папиных могучих руках чувствовал себя, как за каменной стеной во время сильного ветра. Это я уже помню и то счастье и радость, которые испытывал в кругу своей семьи.
Помню, как мама часто уезжала в город на сессию. Что это такое я тогда не знал, но для меня сессия была злейшим врагом, отбиравшим у меня мою любимую мамочку. Помню, что она всегда возвращалась с множеством подарков, один из которых мне особенно запомнился – это большой шестигранный двухцветный карандаш, наполовину синий, наполовину красный. Он прекрасно рисовал не только по бумаге, но и по стенам. Правда за такие художества иногда перепадало от руки, дающей не только подарки, но и подзатыльники (я бы их назвал помягче, потому что обычно мама шлёпала намного ниже затылка).
Однажды мама взяла нас с сестрёнкой Ларисой с собой на сессию. Мы жили в Волгограде в частном секторе у строгой, как мне тогда казалось, бабы Усти. Без мамы всё и все вокруг были строгими и угрюмыми. Я был несчастен. Очень хотелось побыстрее уехать из города к папе в наше маленькое село, в наш любимый дом и весёлый двор, где радостно и хорошо в любую погоду.
Вечером, когда мама возвращалась с ненавистной сессии, мы с сестрёнкой скакали вокруг неё, как племя аборигенов вокруг костра, визжа от радости. Мама обычно приносила мороженое, которое я не очень любил. Зато Лариса съедала его на лету и тут же принималась клянчить остатки моего. Я любил сестрёнку, хотя она и доводила меня часто своими «почему?», поэтому всегда был рад доставить ей удовольствие и специально ел помедленнее, чтобы порадовать Лору, когда она уговорит свою порцию. А по выходным, когда мама водила нас гулять, и Лариса видела продавца мороженого, она начинала монотонно шептать, так чтобы я слышал: «Хоцю морожено!» и я подходил к маме и просил купить нам мороженое. Сестрёнка смачно накидывалась на свою, а потом на мою порцию, а мне было хорошо от той радости, которой сияло её, перепачканное сладким мороженым, личико. Ещё тогда я понял, что тебе хорошо, когда хорошо тем, кого ты любишь.
Первые годы моей жизни прошли в такой радости, когда стакан газировки с малиновым сиропом раскрашивал жизнь во все цвета радуги. Это не юпи разведенное в стакане, а очень сладкий натуральный сироп налитый в гранённый стакан приветливой тётенькой в белом фартуке, которая на твоё «спасибо!» обязательно улыбнётся и скажет: «На здоровье, мой касатик!». Я плохо помню грустные моменты, но никогда не забуду поездки на телеге, когда развалившись на душистом сене я мог смотреть в синее небо, а рядом спина папы, напоминающая о том, что ты под надёжной охраной и что тебя любят те, кого любишь ты.
Да, дорогой мой читатель, в начале своей жизни я был счастлив – это очевидно! Иначе я бы написал о всех своих несчастьях, которые не помню, но о которых мне рассказывали родители. Вполне достаточно того, что было при рождении и маминых сессиях, чтобы понять, что в то время омрачало моё счастье. Но опять же, я был настолько мал, что не понимал счастлив я или несчастлив. У меня было всё, что нужно для жизни: любящие родители, которые хорошо заботились обо мне, любимая сестрёнка, дом, одежда, пища. Я просто жил и был этим вполне доволен.
Если я тебе ещё не надоел, мой дорогой читатель, то в следующих главах я расскажу о своём более сознательном детстве, о школе и о том, как на моё счастье влияли коллектив и обучение.
А теперь в качестве бонуса небольшой стих из тюремного периода поэта Серванкоса и небольшой отрывок из одного письма, полученного в тюрьме от моих друзей.
Мама и папа, скучаю по вам.
Снова печально машу голубям,
что прилетают с приветом от вас.
Спите вы в памяти Бога сейчас.
Я возвращаюсь в детские дни,
Где безмятежно воркуют они.
Папа их потчует сытным зерном.
Мама печётся о доме родном.
Юля с Ларисой меняют наряд.
Не было краше в Цареве девчат.
Я же гонял с пацанятами мяч
И был спецом в решеньи задач.
Где бы я ни был, когда б не пришёл,
Здесь меня ждали радушье и стол,
Возле которого наша семья —
Гаванью счастья в то время была.
Мама и папа, вновь встречи я жду.
Будет веселье и в нашем роду
В день, когда Бог всех пробудит от сна,
И вся земля расцветёт, как весна.
«Брат, мы просим небесный отец дават тебе дальше сил, чтобы твоя вера была крепкой и не терял радости, несмотря на гонения» (из США)
Глава 2
Детство, садик и дом.
«Иисус вернулся с родителями в Назарет и был им послушен» (Луки 2:51)
Мои родители поженились ещё будучи студентами сельскохозяйственного техникума. Я не стану отводить целую главу этой важной составляющей моего счастья, потому что это два краеугольных камня, на которых оно строилось и благодаря которым оно состоялось. Так или иначе почти во всех главах своей книги я буду вспоминать о тех, кто дал мне жизнь, точнее благодаря кому я появился на свет. Тогда я ещё не верил в Бога, и родители были моим Богом.
Получив назначение после окончания техникума, молодожёны переехали в село близ Елани, где я и родился, а потом они вернулись в Дубовский район (техникум, в котором они учились, находился в г. Дубовка Волгоградской области) и поселились в малюсенькой деревеньке с вполне обычным для Российской глубинки названием – Семёновка. Молодым специалистам дали ключи от нового панельного дома стандартного образца. На долгие годы дома подобного типа стали для меня самыми уютными и самыми желанными. В них жил я, наша семья и моё Счастье.
Жизнь в Семёновке была не из лёгких. Электричество было только по вечерам и ранним утром, когда заводился местный агрегат, вырабатывающий ток. Он часто ломался и я помню, как зажигали настольную керосиновую лампу. У неё был очень забавный фитилёк, который горел оранжево-жёлтым пламенем и слегка коптил чёрным дымом. Я обожал наблюдать за этим чудом. Пляски огонька в лампе были одним из любимых развлечений, поэтому мне нравилось, когда ломалась местная электростанция и вся наша семья собиралась возле забавного плясуна. В эти минуты я был счастлив.
Папа и мама всегда нам читали русские народные сказки по вечерам. Мы с сестрёнкой очень любили их слушать. Сразу после ужина начинали клянчить, чтобы нам почитали. Чаще всего читал папа. Он любил изображать героев сказок, меняя голоса при чтении. Нам с Ларисой очень нравилось, когда он читал.
Мама часто хлопотала на кухне, поэтому читала реже. Однако, ей самой не особо нравилось читать вслух. К тому же под конец дня она так уставала, что просто засыпала во время чтения, а мы с Ларисой дёргали мамочку за платье и просили читать дальше. Мама просыпалась, перелистывала страницы до конца сказки, тяжело вздыхала и, вернувшись к тому месту, где заснула, опять начинала читать.
