– Витрина? – переспросила Кожухова удивленно. – Да, витрина большая, мне нравится работать при хорошем дневном освещении… Но при чем тут витрина?
– За последние две недели в городе не было ни одного непогожего дня, жара стоит страшная, как вы, наверное, уже заметили.
– И что?
– Сейчас десять часов утра, и солнце еще не дошло до вашей витрины. Это произойдет только около полудня, когда солнце поднимется вон над тем зданием с той стороны улицы. Тогда в зале станет жарко, и солнце будет слепить глаза. Как вы поступаете в подобных случаях?
– Очень просто. Мы опускаем жалюзи.
– Но поскольку сейчас они подняты, значит, в какой-то момент вы их возвращаете на прежнее место?
– Да. Как только солнце перестает мешать. Я же сказала, что освещение имеет для меня большое значение.
– А вы не помните: в тот день, когда к вам приходила Светлана, жалюзи были опущены или подняты?
– Ах, вон к чему вы ведете!.. А я-то, дура, голову ломаю: что он ко мне с этой витриной привязался? Умно. Надо же, а Бородин не додумался до этого… Да, жалюзи были опущены. Я сама их опустила, когда
Светка села в кресло. Солнце отражалось в зеркале и сильно слепило, было просто невозможно работать.
– А в каком приблизительно месте вы видели отражение?
– Не стоит задавать наводящих вопросов, я уже поняла, к чему вы клоните. Солнце в тот момент было как раз над углом во-он того дома.
Ромео повернулся к витрине и быстро прикинул.
– Значит, было около часа дня? – спросил он.
– Да, где-то так. Ну, может быть, половина первого, потому что до Светки у меня был еще один клиент, но жалюзи в тот момент еще были подняты.
– Значит, половина первого дня, – заключил Ромео, наблюдая в зеркале, как Кожухова ловко щелкает ножницами над его головой.
– Классно вы это сделали. Я даже вас зауважала, честное слово.
– Кстати, меня зовут Ромео, – он улыбнулся.
– А меня просто Лена…
Но Ромео уже и сам почувствовал, что его собеседница из неизвестной Елены Васильевны Кожуховой превратилась для него просто в Лену. И это ему понравилось.
– А почему вы не спрашиваете, о чем мы со Светкой разговаривали? – спросила Лена. – Бородин об этом спрашивал…
– Я знаю, о чем вас спрашивал Бородин. Поэтому задам другой вопрос: Светлана часто приходила к вам, чтобы сделать прическу?
– Нет, не очень. А если честно, то крайне редко. У нее был свой парикмахер, и моими услугами она пользовалась только в исключительных случаях.
– В каких, например?
– Ну, например, если решение она приняла неожиданно. Или не хотела, чтобы об этом знал муж… Ой! Я, наверное, что-то не то сказала.
– Да нет, все в порядке, я умею хранить секреты. Получается, что в тот день Светлана не хотела, чтобы о ее новой прическе стало известно мужу?
– Врать не буду, не знаю… Может быть. Она ничего не сказала мне о своих планах. А вообще-то ее обычно не очень занимало мнение мужа. Скорее всего она просто забежала поболтать и совместила приятное с полезным… Я уже говорила Бородину, что это был обычный бабий треп о том, о сем… В принципе – ни о чем.
Лена спрятала ножницы в карман на груди, провела по волосам Ромео деревянным гребешком и дважды брызнула ему на голову туалетной водой из пузатого флакона. Запах был весьма недурен.
– Собственно, все, – сказала Лена.
– Огромное спасибо. Сколько я вам должен?
– Так и быть, сочтем это за презентацию. Но если вы придете еще раз, то я сорву с вас по полной программе.
– Немедленно начну копить деньги, – Ромео улыбнулся. – Но у меня есть к вам еще парочка вопросов.
– Валяйте, – позволила Лена.
– Как часто вы виделись со Светланой?
– Ну… – Лена слегка задумалась. – В общем, довольно часто. Не каждый день, конечно, но пару раз в неделю – это точно.
– И чем вы обычно занимались?
– Да так, ничем особенным… А чем вы занимаетесь со своими друзьями?
– Набираем вина и идем к женщинам.
– Тогда скажем так: у нас с вами одинаковые интересы.
– Вы тоже набираете вина и идете к женщинам?
– Нет, мы ждем, когда к нам придут мужики с вином… Но я уже говорила Бородину – Светкины мужики мне не нравились. Иногда мне казалось, она нарочно подбирает себе таких отщепенцев, чтобы досадить мужу, если ему станет об этом известно. А он обо всем знал, как мне кажется. И все спускал ей с рук. Да их и семьей-то назвать было сложно. Светка вышла за него ради денег, Станислав Федорович ее такими подарками засыпал, что она и опомниться не успела, как была куплена с потрохами. А Бочкарев на ней женился ради престижа, мне думается. У человека его уровня жена должна быть красавица. Имидж. Но ни о какой любви не могло быть и речи.
– Но кого-то же Светлана любила, не правда ли? Не могла же такая видная женщина вообще обходиться без чувств…
– Правильно, не могла. Влюблялась она время от времени, как же без этого. Но не часто, поскольку влюбляться сейчас особо не в кого… хм… а с вами мы знакомы не были.
– Благодарствую. Но имена этих мужчин вы назвать мне можете?
– К сожалению… – Лена с улыбкой пожала плечами.
– Ладно, мужчин оставим в покое… Скажите, Лена, если вам со Светой доводилось обедать или ужинать вместе, вы посещали какие-то определенные места или шли наобум?
– Какой еще «наобум»? Никакого «наобума» в этом деле у нас не было. Конечно, каждое новое заведение мы с ней и Настей Харитоновой посещали в обязательном порядке – в целях, так сказать, эксперимента, – но любимое место у нас было «Монпелье» – это кабачок, там вина хорошие и музыка…
– Да, я слышал об этом месте. Но, к сожалению, побывать еще не довелось.
– Обязательно сходите, не пожалеете.
– А что там предлагают?
– Что душа пожелает.
– А Светлана что обычно заказывала?
Ромео видел, что Елене эта беседа уже начинает надоедать, но ему надо было довести ее до конца, чтобы спланировать свои дальнейшие действия. Дабы показать Кожуховой, что долго он ее задерживать не собирается, Ромео встал с кресла и легкими движениями отряхнул от волос плечи и ворот пиджака.
– Что заказывала? Да я и не знаю, как ответить… Салаты всякие, цыпленка… форель там вкусно готовят.
– А окрошку? Лето все-таки, жара…
– А вот это в точку! Светка обожала окрошку. Именно из-за окрошки однажды у нас и произошла одна история. Дело в том, что раньше в меню «Монпелье» окрошка отсутствовала. Нечто подобное имелось, но что там за состав, я так и не поняла – гренки, белки яичные, по-моему, – а вместо кваса было пиво, представляете! В общем, я попробовала это только один раз и больше не решилась. А вот Светку это возмутило до глубины души. Она вообще после замужества психованная стала. Понимала, наверное, что продалась за деньги, вот и психовала. Я пыталась ей втолковать, что ничего в этом страшного нет, что это абсолютно нормально, но убедить ее в чем-нибудь было невозможно. Она ведь у нас психоаналитик, у нее все по полочкам разложено… Так вот, об окрошке, я отвлеклась. Попробовала Светка эту пивную похлебку, отпихнула тарелку и подозвала официанта. Взяла у него блокнот, ручку и быстро написала, как нужно делать настоящую окрошку, насколько кислым должен быть квас и где его купить, если в этой забегаловке нет собственного… В общем, через полчаса ей уже принесли заказ, а на следующий день я обнаружила, что в меню появилась еще одна графа: «Окрошка «Светлана»». Я так хохотала… Кстати, а почему вы об этом спросили? Почему так получается, что все ваши вопросы попадают в яблочко?
Ромео довольно сверкнул зубами.
– Талант, – сказал он. – У вас талант управляться с волосами, у меня талант задавать правильные вопросы… Ну что ж, спасибо, Леночка, вы очень мне помогли. Пожалуй, больше не буду вас задерживать, а то, я смотрю, у вас уже и клиенты начинают собираться…
В зал действительно вошла грузная дама строгого вида, мелко кивнула, поприветствовав Елену, и остановилась, сложив руки на своем далеко выпирающем животе. По тому, как она недоброжелательно скользнула взглядом по Ромео, стало ясно, что ей было назначено именно на данное время и долго ждать она не собирается.
Ромео поторопился распрощаться («Мы обязательно встретимся, Леночка, и, возможно, это произойдет раньше, чем нам кажется…» – «Я буду ждать». – «Разрешите чмокнуть ваши пальчики… О-о, а колечко на безымянном пальце никак не повредит нашей встрече?» – «До сих пор никому не вредило…») и покинул салон. Недалеко от «Афродиты» находилась телефонная будка, Ромео решил воспользоваться моментом и позвонил Симоне. Он не ждал, конечно, что со своим поручением она управится столь же быстро, как он, и потому был приятно удивлен, когда Симона сняла трубку.
– Слушаю, говорите…
У его помощницы был прямо-таки ангельский голос, и Ромео подумал, что если бы он не знал внешность Симоны, то с легкостью мог бы вообразить себе дивную красотку, какие встречаются лишь в мужских грезах и на обложках журналов. «Какая обманчивая штука – голос», – подумал Ромео. И сказал:
– Ты сделала, что я просил?
– Да, – ответила Симона.
– И каково твое мнение?
– Она врет.
– Что именно она врет и почему ты так решила?
– Харитонова неохотно отвечала на мои вопросы, о ее мыслях мне пришлось догадываться по контексту. Но даже невооруженным глазом заметно – ей есть что скрывать.
– Расскажи подробнее, я не совсем понимаю.
– А подробнее было так. Я отправилась на встречу с ней сразу же, как только получила задание. По адресу, который ты мне дал, я ее не застала, но зато там была какая-то бабулька, похожая на домработницу, и она мне сказала, что сегодня Харитонова ночевала у своих родителей. Я старалась быть очень любезной, и мне удалось выспросить у нее адрес. Через полчаса я уже была на месте. Родителей дома не оказалось, вероятно, они рабочие люди, в отличие от своей дочери, и дверь мне открыла сама Анастасия. Она была заспанная и в ночной рубашке…
– Который уже был час? – уточнил Ромео.
– Восемь минут десятого.
– Умница, ты подмечаешь даже те вещи, какие подмечать не обязательно. Я тобой доволен. Продолжай.
– Продолжаю… – сказала Симона.
…Когда Настя открыла дверь, то не сразу поняла, кто и для чего к ней пожаловал. Она терла слипающиеся глаза, прикрывала зевающий рот, и с большим трудом ей удалось произнести:
– Что вам нужно?
– Вы Харитонова Анастасия? – спросила Симона.
– Ну да, а в чем дело?
– Я по поводу вашей подруги, Бочкаревой Светланы.
– Бл-лин! – с чувством сказала Настя. Глаза у нее сразу перестали слипаться, и зевать она перестала. На лице появилось выражение, которое нельзя было перевести иначе, как: «Чтоб вы провалились с вашими вопросами!»
– Возможно, я не вовремя, Настя, но это очень важно, – сказала Симона.
– Да, вы не вовремя. К тому же я все рассказала тому кучерявому капитану. Что еще могло от меня понадобиться милиции?
– А я не из милиции, Настя.
– А откуда же тогда? – Настя удивленно набычилась. – Какое право вы имеете приходить ко мне и задавать вопросы, если вы не из милиции? Я немедленно закрываю дверь, ясно вам?
И она действительно с грохотом захлопнула дверь перед самым носом Симоны. Та, однако, не ушла, даже не пошевелилась. Она чувствовала, что Настя продолжает стоять за дверью, а это означало – она ждет продолжения. Надо было продолжать.
– Задавать вопросы меня уполномочил ее муж, в его интересах я и работаю. Вам не кажется, что муж имеет право знать, что же в конце концов произошло с его женой? Да разве вам самой не хочется этого знать? Не хочется поймать того, кто так поступил со Светланой? Ведь она была вашей подругой, Настя, насколько мне известно… Может быть, даже – лучшей подругой…
Из-за двери послышался странный тихий звук, словно Настя в задумчивости царапала ногтем косяк. Через полминуты она сказала:
– Светка действительно была моей лучшей подругой. Во всяком случае – единственной. Никого, кроме нее, у меня не было…
– Ну тогда помогите отомстить за нее. Мне надо спросить только одну вещь. Это недолго.
Тишина длилась еще полминуты. Затем замок опять хрустнул, и дверь открылась.
– Проходите…
Симона прошла. Настя заперла за ней дверь и прошлепала по голому линолеуму на кухню. Включила чайник и с ногами уселась на табурет. Из-под ночной рубашки торчали только растопыренные пальцы ног с накрашенными ногтями.
– Садитесь, – сказала Настя равнодушно. – Спрашивайте.
Симона присела на свободный табурет.
– Расскажите мне о Светлане, – попросила она. – Может, это вам покажется навязчивым и неприятным, но на самом деле это очень важно. Совершенно ясно, что Светлану убил самый настоящий маньяк, и я хочу выяснить, почему он выбрал именно Светлану. Возможно, в ней была какая-то особенность, которая встречается крайне редко, и именно эта особенность и подтолкнула маньяка на преступление. И мне бы очень хотелось выяснить, что это за особенность.
– Я все уже рассказала милиции, – ответила Настя. – Никакой особенности в ней не было. Стерва она была великая, но мне кажется, эта особенность встречается не так уж редко…
– Почему вы думаете, что она была стерва?
– Все мы стервы. А вы разве нет?
– Я – нет.
– А я – да. И Светка – да. Но вам меня не понять…
