Флай "Либерти"

– Вряд ли.

– Значит в маги ты не годишься.

– Но я хочу, у меня получиться, вот увидите.

– Следующий.

– Но …

– Уйди, девочка, не мешай.

– Пусть останется – вдруг прошелестел кто- то у мага за спиной, тот чуть со стула не упал.

– О, Бальтар, вечно подкрадываешься незаметно, ну, что тебе?

– Как тебя зовут, дитя? – спросил Бальтар, не обращая внимания на вопрос мага.

Либерти было не по себе, ибо выглядел Бальтар как палка на которую натянули высохшую человеческую кожу, абсолютно лысая голова, глаза щелочками, да еще этот черный балахон с серебряной пентаграммой на груди. Вся толпа замерла в благоговейном ужасе, ибо это был главный Чернокнижник, который помимо обучения темных магов тренировал отряд «Черные летуны», идеальных убийц, лучших из лучших. Если во время войны в вашей армии будет хотя бы один Черный летун, то победа вам обеспечена, мрачную славу этому отряду добавляло и то, что Бальтар брал туда только детей.

– Либерти, это переводиться как свобода – Либерти уже обрела привычную хладнокровность.

– Чудесно – Бальтар поманил её пальцем к себе и кое-кто из баб в толпе всхлипнул – не боишься?

– Пока нет.

Бальтар улыбнулся, оскалив зубы.

– Ты сирота, Либерти?

– Нет, у меня есть мама.

– Вы приезжие?

– Нет, я здесь выросла.

– Странно, не похожа ты на местных, аура у тебя какая-то другая.

– Вообще-то я найденыш.

– Да? Но всё же я раньше никогда таких аур не видел. Скажи-ка. А убивать тебе приходилось?

– Нет, но как убивали, я видела два раза.

Бальтар задумался, постукивая сложенными вместе ладонями по подбородку.

– Вот что – наконец сказал он, доставая из мешочка, который висел у него на поясе кольцо из черного опала – как останешься сиротой и прольёшь кровь, то приходи в Императорскую Академию Магии и покажи это кольцо. Если до 16 лет успеешь, то я лично возьму над тобой опеку. Поняла меня, Либерти?

Либерти кивнула и, чуть помедлив, взяла кольцо.

– Оно мне большое.

– Одень, впору будет – сказал Бальтар, похлопал её по голове и ушел.

Кольцо и впрямь идеально село на палец и Либерти, переполненная впечатлениями, побежала домой.

4

Либерти скакала вприпрыжку до самого дома, но на крыльце замерла как вкопанная – входная дверь была приоткрыта, и это при том, что в Эонфлаксе двери запирали даже выходя к калитке. Либерти прислушалась – внутри явно кто-то был, может быть, Нивея просто забыла запереть или это сквозняк? Размышляя таким образом Либерти продвигалась в вглубь дома, зашла в просторную комнату, служившую одновременно гостиной и спальней и ели подавила крик – посредине неё к стулу была привязана Нивея с кляпов во рту, а какой-то мужик ей избивал. Впервые в жизни у Нивеи вышел прокол, соблазнившись большими деньгами, она привела в дом какого-то изувера, который при виде крови трясся как безумный, пуская слюни.

Так как Либерти продолжала стоять столбом, то мужик вскоре её заметил.

– А вот и ребеночек, ну-ка, иди сюда.

– Уходите из нашего дома! – заорала Либерти и бросилась на него с кулаками, но тот мигом врезал ей по лицу, и она отлетела к стене.

– Какая невоспитанная, но ничего, я научу тебя слушаться старших, но сначала закончу с мамочкой – и мужик достал из-за пояса огромный нож.

Либерти же, воспользовавшись тем, что убийца отвернулся, незаметно подползла к полке, где лежали стелпсы и взяла их – один зажала в правой руке, другой в зубах, а потом разбежалась и, запрыгнув мужику на спину, не раздумывая, воткнула ему один стелпс в шею, а другой в глаз. Мужик даже не понял, что он умер, мешком свалившись на землю.

Повисла тишина.

Либерти без остановки вытирала кровь, которая сочилась у неё из рассеченной при ударе брови и неотрывно пялилась на красную лужу, расползавшуюся от головы мужика. Но вот связанная Нивея замычала и Либерти пришла в себя – подобрала нож и разрезала ими веревки.

– Мамочка, а я скоро магом стану – спокойно поделилась Либерти своей новостью – со мной сам Бальтар говорил, и даже кольцо дал, вот, смотри.

Нивее стало не по себе, Либерти только что убила человека, но видимо она даже не расстроена, может просто еще не осознала?

– Мамочка, труп нужно куда-то деть, я сейчас схожу за тётей Фернандой, она нам поможет.

Нивея, переступив через тело, присела около дочери, взяла за плечи и, смотря прямо в глаза, спросила:

– Либерти, это был плохой человек, и ты поступила абсолютно правильно, но тебе не хочется поплакать, не держи страх в себе.

– Страха нет, мамочка, и плакать я не хочу, так ему и надо, лучше он, чем ты. Так я пошла за тётей Фернандой?

Нивея кивнула, и когда Либерти ушла, то она впервые за семь лет подумала о том, что она совершенно не знает свою приёмную дочь.

***

Труп мужика был закопан, кровь в комнате отмыта, но, увы, здоровье Нивеи было сильно подорвано, она угасла за три дня, видимо от какого-то внутреннего кровотечения, ибо до прихода Либерти изверг успел её хорошенько избить. Почувствовав приближение смерти, Нивея написала письмо Вальмору, в котором во всём признавалась и просила позаботиться о Либерти.

– Как похоронишь меня, езжай прямо в Инварь к Вальмору, он устроит тебя в пансион.

– Мамочка, а может ты поправишься? – Либерти сутками сидела у кровати Нивеи, отказываясь от еды и сна.

– Может быть, но всё же я лучше сразу всё скажу – о Бальторе забудь, он твою душу мигом заложит тёмным силам.

– Но я хочу быть магом.

– Будь им, но с Бальтором дела не имей, а лучше всего выучись в пансионе простой работе, найди хорошего парня и живи счастливо, а главное, никогда не возвращайся в Эонфлакс, не повторяй мою судьбу.

Вскоре у Нивеи началась горячка, Фернанде кое-как удалось уложить Либерти спать, но вскоре её пришлось разбудить.

– Либерти, вот еще что – сказал Нивея ненадолго придя в себя – если ты когда-нибудь еще будешь искать родителей, то скорее всего их фамилия Хаггис.

– С чего ты это взяла, мама? – удивилась Либерти.

– На твоих бумажных трусиках было написано это слово.

Вскоре Нивея опять впала в забытьё, а к полудню следующего дня её уже не стало. На похоронах были только Фернанда и Либерти, которая плакала навзрыд и все мешала могильщику начать закапывать гроб.

– Увели бы вы её – наконец посоветовал Фернанде старый смотритель, наблюдавший эту сцену из своей сторожки.

Фернанде пришлось приложить немало усилий, чтобы увести упирающуюся девочку с кладбища. Дом без Нивеи казался таким пустым. Либерти наконец справилась с собой и собрав свои нехитрые пожитки пошла к двери.

– Ты куда? – удивилась Фернанда.

– В Инварь, у меня там дядя.

– Дядя? Что за дядя? И дом как же?

– Дядя – старый знакомый мамочки, а дом забирайте себе, я сюда больше не вернусь.

– Либерти, постой.

– Тётя Фернанда, неужели у вас есть лишние деньги на моё воспитание и образование?

– Нет, но …

– Я всё понимаю, но у меня своя жизнь. Прощайте.

– Прощай – Фернанда долго смотрела вслед уходящей Либерти, молясь про себя, чтобы всё у неё сложилось хорошо.

5

Либерти с Нивеей иногда бывали в особняке Гиленхаалов, поэтому стража пропустила её без лишних разговоров. Зайдя в дом через чёрный вход, Либерти попросила знакомого лакея позвать Вальмора. Меньше чем через минуту Вальмор просто ворвался на кухню, где Либерти разрешили его подождать.

– Что случилось, Либерти, и где Нивея? – Вальмор окинул взглядом бледное лицо девочки, её сумку и ему внезапно стало дурно, ноги подкосились и он осел на пол – что с ней?

Либерти слезла со стула, подошла к Вальмору и обняла его, а потом только сказала:

– Мамочка умерла.

Либерти услышала судорожный вздох, а потом Вальмор её крепко обнял и … заплакал.

Впервые за свою жизнь Либерти видела как плачет мужчина, ибо в Эонфлаксе все представители мужского пола были сильными, грубыми и бесчувственными. В её душе даже шевельнулось презрение, но потом она сказала себе, что если ей можно оплакивать Нивею, то почему этого нельзя сделать Вальмору, ведь он любил её не меньше чем она, Либерти.

– Как же так, ведь она была здорова? – Вальмор наконец смог взять себя в руки.

– Её убили.

– Что? Кто? Почему?

– Я не знаю кто, просто позавчера вечером к нам пришли ведонги и сообщили об убийстве, а вчера мы её похоронили – выдала Либерти заранее приготовленную ложь.

– О, Оте, Оте, почему же ты забираешь к себе лучших из нас, Нивея, моя любимая Нивея – запричитал Вальмор, и подслушивающая под дверью кухарка кинулась наливать ему успокоительный отвар.

Ближе к вечеру Вальмор всё же смог ненадолго прекратить упиваться своим горем и подумать, что делать с Либерти.

– Либерти, девочка, а почему тётя Нивеи сама не приехала, а прислала тебя?

– Тётю забрали другие родственники, а меня мамочка отправила к тебе, она хотела, чтобы я училась в пансионе.

– Конечно, я всё сделаю, ведь Нивея тебя так любила, и теперь я буду заботиться о тебе, мы станем семьёй.

– Мамочка вот что еще просила передать тебе – и Либерти отдала Вальмору обручальное кольцо, чем вызвала новый приступ истерики. Воспользовавшись этим, она подошла к очагу и бросила туда письмо Нивеи – пусть уж Вальмор навсегда запомнит её только с хорошей стороны.

***

А уже утром Либерти представили миледи Гиленхаал – высокой и улыбчивой молодой женщине.

– Конечно, Вальмор, я позабочусь о вашей протеже, Либерти будет устроена в один из лучших пансионов.

– Благодарю, миледи, но я бы хотел, чтобы её отправили учиться в заведение попроще – тут Вальмор понизил голос – я боюсь, что она может привыкнуть к роскоши, а ведь её когда-нибудь придется идти работать. Девочка может очень болезненно это пережить.

– Вздор, я беру её под своё крыло, когда её исполниться 16, мы просто выдадим её замуж за незнатного, но обеспеченного молодого человека.

– А может всё-таки какой-нибудь пансион поскромнее, за дорогой я не смогу заплатить.

– Не думайте об этом, Вальмор, все расходы я беру на себя – и миледи Гиленхаал тут же села писать письмо в пансион «Единорог», где директрисой была её добрая знакомая.

Ах, как иногда в порыве доброты мы невольно причиняем боль другим людям. Да миледи Гиленхаал была любительницей делать добрые дела, но о том, что Либерти будет среди богатеньких и титулованных сверстниц чувствовать себя «белой вороной» ей и в голову не пришло, ведь её попросили устроить ребенка в пансион, пожалуйста, она устроила, теперь можно принимать заслуженную похвалу.

Не прошло и недели, как Вальмор повез Либерти в пансион, который находился за городом.

– Деточка моя, ты обязательно каждую неделю пиши мне письма, а о каникулах сообщай заранее, чтобы я мог отпроситься и приехать за тобой. Учись хорошо, я знаю, тебе это не трудно, ты ведь у меня умничка.

Либерти оставалось только кивать – честно говоря, она ехала в пансион с радостью, ибо в небольших количествах Вальмор был еще ничего, но вот постоянно – он сюсюкал с Либерти словно она была младенцем, прыгал вокруг неё, постоянно справлялся о её самочувствие, в конце концов Либерти подумала, что у него просто немного замкнуло в голове после всего пережитого и она решила переносить все его закидоны со стойким смирением, ибо она чувствовала, что Вальмор её искренне любит.

Пансион «Единорог» поражал своим великолепием, не менее шикарный парк вокруг него и несколько десятков карет, среди которых экипаж на котором приехали Вальмор и Либерти выглядел ну очень уж убого. Все пансионерки их слуги (родители никогда не отвозили своих чад сами) просто рты пораскрывали от удивления, когда Либерти без чей-либо помощи вылезла из экипажа, сама взяла свой багаж, состоявший, о Оте, всего из одной сумки, и первой пошла к входу, оробевший Вальмор с письмом шел следом.