Лимфы – воины белой крови
Андрей Геннадьевич Малютин
В книге рассказывается о том, как наш организм защищается от бактерий, вирусов вызывающих разные болезни. Вы узнаете о том, как четыре маленьких, совсем еще юных Лимфоцита отправились в рискованное путешествие по человеческому организму, желая узнать его тайны и разгадать загадки, но волею случая оказались на войне. Они почти ничего не знают про окружающий их мир, так как еще не успели повзрослеть. Они знают только то, что должны оберегать этот мир от врагов, так как они специальные клетки «белой крови» – защитники, вот только не знают, каким образом это делать, и как эти враги выглядят. Им было страшно, их повсюду подстерегали разные опасности, но именно им было суждено сыграть решающую роль в победе над врагом – вирусом гриппа. Им предстояло многому научиться и преодолеть множество трудностей, но они смогли выжить и победить. И все потому, что даже у Клеток крови может быть то, что мы называем дружбой. А дружба, это когда один за всех и все за одного. Вот главное правило иммунитета.
Андрей Малютин
Лимфы – воины белой крови
Предисловие.
Эта книга – медицинская былина о физиологии и иммунитете. Почему былина? Да потому что в ней все достоверно, но есть элементы вымысла или сказочности, для окраски сюжета, так сказать. С точки зрения нормальной и патологической анатомии, физиологии крови и других органов и систем организма, здесь допущены некоторые вольности в названиях и описаниях их строения и функций. На самом деле в этом нет ничего страшного, ведь книга-то написана для детей и взрослых, не имеющих отношения к медицине, но интересующихся ей. Смысл ее – ознакомительный. Если бы я соблюдал все медицинские каноны и терминологию, то это был бы учебник для студентов медицинских вузов или медицинская монография про иммунитет. Но эти умные книги и прочее пишут светила медицины, а я – простой врач, без научных степеней и званий. И я люблю свою профессию и ещё пофантазировать. Каюсь! Конечно, Клетки нашего тела, в том числе Клетки крови и прочие жители нашего организма внешне не похожи на своих носителей – людей. Они не называют органы странами, а сосуды реками, не имеют рук и ног, они не говорят, как люди, не ходят в школу и на работу, как мы. Они не зовут друг друга по именам и прочее. Так и есть. Но тело человека состоит из них. Они живые. И без них не было бы нас.
Внутри нашего организма кипит жизнь огромного микроскопического мира, напоминающая жизнь человеческого общества во всех ее аспектах. Прочитав эту книгу, вы, я думаю, убедитесь в этом. Относитесь к своему организму с большим уважением! Он того стоит.
К сюжету глав книги имеются пояснения в разделе: «анатомия и физиология».
Глава первая.
Алая речка текла, омывая сплошь бугристые берега. Бугорки были одинаковые и плотно подогнанные друг к другу, как булыжная мостовая или клеточки в школьной тетрадке. Только речка эта была странная. И странно было даже не то, что вода в ней была алая. Странным было то, как она течет. Алая вода в ней прыгала. Да, именно так. То течет себе, а потом, как прыгнет, и еще раз, и еще, словно ее сзади кто-то подталкивает в определенном ритме. И она – эта речка, едва перейдя границу страны Костного Мозга, распалась в нем на множество речушек, а те – на ручейки, а те – на лужицы. А в лужицах вода почти не движется. Вот здесь, где ручейки образовали много луж, и стоит городок, в котором живут очень интересные существа. Все они настолько малы, что увидеть их можно только под микроскопом, если направить его на то, что находится внутри костей твоего тела. А там есть волшебное вещество– костный мозг.
– Матушка, – старый горбатый Амплифайер поклонился всем телом, так что чуть было не свалился со своих маленьких кривых трясущихся ножек, – в наших лабораториях накопилось очень много цитокинового сока, а вот инкубаторы пусты, ясли вычищены.
– Да, да, – отозвалась пухлая, можно сказать толстая, очень толстая особа, стоящая возле окна и смотрящая куда-то вдаль. – Я сама чувствую, ходить уже тяжело. – Особа стала медленно поворачиваться в сторону старого Амплифайера. Несколько минут прошло, пока она, наконец, повернулась к нему лицом. Старик терпеливо ждал. Царица все-таки. – Жаль, конечно, что я больше не увижу этого всего, – она махнула рукой в сторону окна. – Страна Костного Мозга. Как она прекрасна… – Царица задумалась, и улыбка умиления застыла на ее губах. – Ну да ладно. Что там моя преемница?
Честно говоря, в народе все называли преемницу владычицы дочкой, но сама Царица почему-то этого никогда не делала.
– Что, матушка? – переспросил Амплифайер и подошел поближе. Надо сказать, что он действительно был очень стар и глух к тому же, хоть у него и были большие уши. И потом, это его имя – Амплифайер, никогда Царице не нравилось. Она звала его просто – Нянь. А как же еще, если он нянчился с ней с самого ее детства, кормил ее с ложечки? Тогда он был еще не так стар и слышал хорошо.
– Я спрашиваю, что там моя преемница? – прямо в ухо Няню громко сказала Царица.
– Она готова к коронации, матушка. – Старик снова поклонился. Сколько таких коронаций он видел на своем веку! И всегда перед уходом прежней Царицы появлялась ее преемница. Откуда? Это было тайной.
– Очень хорошо, очень хорошо, – прошептала Царица. – Она будет достойной царского трона.
– Да, матушка, – согласился старый Нянь и снова поклонился, да так усердно, что все-таки не удержался на ногах, упал, ударившись лбом об пол.
– Ха, ха, ха, – засмеялась Царица услышав, как старый Нянь смешно бурчал, вставая: «Ух, ух, ухораздило же меня, ух». Наконец он выпрямился и, потирая ушибленный лоб, виновато уставился на Царицу. Он, как всегда, поставил свою трость у входа в царские покои. Так он был воспитан, а может, не хотел показывать, что уже очень стар: вдруг отправит на пенсию.
Увидев его растерянное лицо, Царица еще сильнее рассмеялась: «Сколько раз я тебе говорила, Нянь, – сквозь смех произнесла она, – не оставляй ты свою трость. Что за дурь ты вбил себе в голову: не брать с собой трость, когда идешь ко мне?»
– Послание ее царскому величеству из страны Головного Мозга, срочно и безотлагательно, – вдруг возвестил вошедший без стука гонец. – Только что получено по почте.
Царица вздрогнула, а Нянь, уже твердо стоящий на ногах, отвесил звонкую затрещину гонцу за то, что тот напугал венценосную особу.
– Давай, – Царица махнула гонцу рукой. Улыбка всё еще не спадала с ее губ. – Если срочно, то что-то наверняка произошло. Мудрые правители страны Головного Мозга управляют всем и контролируют всё в нашем мире – организме. Ненавязчиво, спокойно и обстоятельно. Но когда срочно и безот, безот…
– Безотлагательно – помог Нянь.
– Да, – кивнула головой царица.
Гонец вручил грамоту и, косясь на старого Амплифайера, обойдя его за несколько метров, моментально удалился.
– Так, так, – произнесла Царица, развернув сверток, – посмотрим. – Она углубилась в чтение. По мере того, как она пробегала глазами строчку за строчкой, улыбка спадала с ее губ.
– Что случилось, матушка? – осмелился спросить старый Нянь.
Царица подняла на него полные тревоги глаза.
– Вторжение, – выдохнула она. – Но какое-то странное. Врага не удается распознать, как будто он невидим, а все верхние пределы Дыхательного тракта объяты пожарами. Повсеместное воспаление. Правители страны Головного Мозга встревожены, просят поторопиться и напоминают, что пришло время.
– Да, – вздохнул старый Нянь и покачал головой, – опять начинается. Верхние пределы Дыхательного тракта – это в горле, – то ли спросил, то ли вспомнил Нянь. – Плохо дело.
Царица свернула грамоту и небрежно бросила ее через плечо.
– Пойдем, Нянь, мой старый друг. Пришла пора отдать всю себя на благо нашего мира.
– Да, матушка, – Нянь подбежал к ней и взял под руку. – Я провожу Вас.
Они шли молча по длинным коридорам дворца. В тишине были слышны только шуршание платья Царицы и стук трости старого Няня. Прислуга открывала перед ними двери и кланялась. Через некоторое время они вышли из дворца. На выходе, словно из ниоткуда, появилась царская охрана и стала сопровождать Царицу и старого Амплифайера, идущих под руку. Вскоре все они дошли до инкубатора и остановились перед входом.
– Дальше я одна, – Царица высвободила руку. Нянь только вздохнул. Он знал, что больше никогда ее не увидит. Он знал, что через определенное время двери инкубатора сами откроются, и он зайдет в его Белый сектор, а там будет полным-полно несмышлёных детей в яслях. В Красном секторе будет то же самое. Он заберет пустой графин с трюмо, на этом его работа будет закончена, и, скорее всего, новая царица отправит его на пенсию.
– Матушка, – вдруг опомнился Нянь.
– Да.
– В холле перед входом в Красный и Белый сектора на столике стоит графин…
– Знаю, знаю, дорогой. (Содержимое графина Нянь менял каждый день, ожидая момента, когда настанет то, что, наконец настало.) Я знаю это с детства. Я помню, как ты учил меня, что нужно будет сделать, – она посмотрела на старого Няня и грустно улыбнулась.
– Что ж? – Царица выпрямила спину и в глазах ее мелькнула искра решительности.
– Пробил час. Прости и прощай навсегда, мой друг.
– Да, матушка, прощайте, – старик шмыгнул носом и стер катившуюся по щеке слезу.
– Выше нос, мой дорогой Нянь, я иду не умирать, а давать жизнь, ведь это мое предназначение. – Царица улыбнулась и вошла в открытую дверь. Через секунду дверь со скрипом закрылась и изнутри громко щелкнул затвор.
Нянь еще долго стоял на месте, сгорбившись, что-то бубня себе под нос и вздыхая.
Действительно, на столике, перед двумя дверьми, стоял внушительных размеров прозрачный графин. На нем красовалась этикетка с надписью: «Пей и не удивляйся». Рядом с графином стоял изящный фужер.
– Чему я должна удивляться? – подумала Царица. – Что удивительного в том, когда пьешь?
Царица улыбнулась. Она не знала, что с ней будет, когда она начнет пить, но знала, что налитое в графин она должна выпить обязательно. Так ее учили. Царица подошла к столику и налила себе жидкости в фужер. Помещение наполнилось приятным запахом. Она сделала глоточек, затем еще и не заметила, как выпила всё. Было очень вкусно, и Царица тут же налила себе еще. Но ничего удивительного не происходило. Через
некоторое время с жидкостью было покончено. Царица подошла к зеркалу и посмотрела на себя. То же пухленькое лицо, те же пухлые руки. Она собралась было отойти, как вдруг голова ее закружилась, в глазах стало двоиться и – о чудо! – через секунду в зеркало смотрело уже две особы. Что интересно, обе они были значительно моложе царицы, но чем-то отдаленно напоминали ее. Сказать, что обе они были удивлены, ошарашены фактом своей внезапной двойственности – это ни сказать ни о чем.
– Ты кто? – одновременно спросили обе особы и, отвернувшись от зеркала, посмотрели друг на друга с интересом.
– Не знаю, – снова одновременно ответили обе.
И та и другая припомнили, что когда-то они были царицами, или, что невероятно, были одной Царицей. Но от этого голова могла пойти кругом, а она и так начала кружиться и у одной, и у другой. И тут каждая из них совершенно отчетливо поняла, что пора идти. Перед ними было две двери с надписями: КРАСНЫЙ и БЕЛЫЙ сектор. Быстро развернувшись, они пошли каждая в свою дверь инкубатора, сказав друг другу «пока», естественно одновременно. Но на этом их чудесные превращения не закончились. Когда они вошли каждая в свой сектор, их взглядам предстала интересная картина. Помещения были сплошь заставлены крохотными кроватками – яслями, между которыми были маленькие проходы. Больше они увидеть не успели: головокружение становилось всё сильнее и сильнее, и вскоре разобрать что-либо стало невозможно. Если бы кто-нибудь мог видеть то, что происходило с особами, он несомненно подумал бы, что сошел с ума, или видит сон, или по ошибке объелся мухоморов. Каждая из особ удваивалась, каждая из получившихся еще раз удваивалась, и так далее, при этом они всё уменьшались и уменьшались в размерах и потихоньку превращались в детей. И вот, наконец, достигнув размеров, позволявших уместиться в яслях, армия малышей бросилась к кроваткам и стала укладываться в них, как будто все заранее знали, где чья. Никакой толкотни, никаких шумных потасовок за место. А когда они разлеглись, то тут же заснули. Во сне малыши снова уменьшились, теперь до размеров грудничков, но понять и почувствовать это уже не могли, а вспомнить, что когда-то все вместе они были одним целым, и подавно.
Именно в этот момент открылись внешние двери инкубатора, и в него с улицы стали чинно заходить какие-то существа. Они подходили к яслям и внимательно рассматривали младенцев. Некоторых перекладывали на другое место. Наверно, так было нужно. А других и вовсе уносили с собой высокие существа с длинными руками, которые свисали у них, как плети, до самого пола, так что они могли дотянуться ими до ребенка даже через две кроватки. За ними вошли какие-то толстяки, держа в руках бутылочки с сосками. Странные они были – эти толстяки. Спросите почему? Да просто у них было по шесть рук, хотя им, может быть, наша внешность показалась бы странной. Вскоре помещение заполнило дружное чавканье, чмоканье и сопение. Толстяки удовлетворенно кивали головами, видя, как с каждым следующим глотком младенцы опять начинали расти.
Примерно через десять минут кормежка закончилась, и детей оставили одних.
Маленький Лимфоцит открыл глаза и посмотрел по сторонам.
– Ого, – буркнул он себе под нос, – да здесь столько детей! Видимо-невидимо!
Лимфоцит не знал, что он родился в коллективном инкубаторе. Это что-то вроде нашего детского сада, только здесь Лимфоцит пока не видел воспитателей, нянечек и прочего обслуживающего персонала. Тут были одни дети. Сплошь и рядом. И все они были как две капельки воды похожи друг на друга. По крайней мере те, кого Лимфоцит смог разглядеть. Он посмотрел на лежащего рядом в таких же яслях ребенка.
– Эй, друг, (а как еще можно назвать того, кто находится с тобой рядом и ничего плохого тебе не сделал?) эй, посмотри на меня!
Рядом лежащий ребенок, так же, как и Лимфоцит, крутил по сторонам головой и так же удивлялся тому, что все окружающие похожи друг на друга. Наконец, он откликнулся.
– Привет, – произнес он доброжелательно.
– Меня зовут Лимфоцит, можно кратко – Лимф, а тебя?
Тут он удивился, а почему это он думает, что его зовут именно Лимфоцит? Ведь его никто не называл этим именем, но он был уверен, что его зовут так, а не по-другому.
– Хм, – удивился рядом лежащий в яслях ребенок, – меня тоже зовут Лимфоцит, а кратко – Лимф. И что интересно, – начал рассказывать он, – я спрашивал у того, что лежит справа от меня. И его зовут так же. А тот спрашивал другого. У него такое же имя. Всё это, конечно, повод для того, чтобы задуматься, тем более, что все мы похожи друг на друга. Например, ты, прямо вылитый мой сосед справа.
– А ты, – Лимф засмеялся, – вылитый мой сосед слева.
Оба Лимфа расхохотались.
– Что за смех, дети? – вдруг раздалось откуда-то издалека.
Дети притихли и приподнялись на локтях. Прямо к их яслям приближалось толстое, можно сказать круглое как шар, существо с маленькими кривыми ножками и маленькими ручками. И, что интересно, ручек у него было в три раза больше, чем всего две ноги. И в каждой из ручек были какие-то мензурки, пипетки, колбочки и прочая посуда.
– Что за шум, озорники? – приблизившись к яслям Лимфа, произнесло круглое существо и строго посмотрело на него.
– Мы, э-э-э, – замялся Лимф.
– Мы просто говорили о том, что это очень весело быть похожими друг на друга и одинаково называться, – помог Лимфу сосед по яслям.
Глаза круглого существа потеплели.
– Да, – согласился шар с ручками, – мне тоже, честно говоря, было весело, когда меня и таких же, как я, произвела на свет Матушка Стволовая Клетка, то есть Царица. И я так же лежал в яслях, как и вы. Но потом я повзрослел…
– Матушка Стволовая Клетка, кто это? – спросил Лимф.
– Подрастёте – узнаете, – ответил шар с ручками. – А пока разрешите представиться. Меня зовут дядюшка Хелпер. Я такой же Лимфоцит, как и вы, но не совсем такой же.
– Как это? – удивленно выкрикнул кто-то из детей. Теперь уже все вокруг притихли и смотрели на дядюшку Хелпера с интересом, ловя каждое его слово.
– А вот смотрите.
Дядюшка Хелпер стал грузно, переваливаясь с боку на бок, ходить между яслями и раздавать каждому по мензурке, или склянке, или бутылочке, заполненными какой-то жидкостью. Лимфу и его соседу досталось по мензурке с зеленой жидкостью. Она очень приятно пахла. Кому-то досталась склянка, кому-то бутылочка. Когда всё было роздано, дядюшка Хелпер торжественно произнёс: «Пейте, и всё поймете сами! Это цитокиновый сок. Сок роста и волшебных превращений!»
Да это и не надо было говорить. Честно говоря, Лимф и его друг уже попробовали жидкости тайком, пока толстый дядюшка Хелпер отвернулся. Она показалась им необычайно сладкой, но ничего не изменилось. А вот когда сок был выпит до конца, началось такое…
Те, кто пил из мензурок, так же, как и Лимф, стали расти, как на дрожжах. Вскоре Лимф почувствовал, что в яслях ему стало тесно. Он сначала сел, подобрав под себя ноги, потом и вовсе вылез из яслей, встав с ними рядом. То же сделал и его друг, и все остальные. Тело Лимфа удлинилось и расширилось, руки и ноги окрепли, а на голове выросли смешные рожки. Правда, рук у него так и осталось две, в отличие от тех, кто пил из бутылочек. Те прямо на глазах Лимфа стали точной копией дядюшки Хелпера, разве что только поменьше ростом. Теперь они с удивлением рассматривали свои многочисленные ручки, растущие из плеч, которые тоже вскоре округлились и почти исчезли. Те, кто пил из склянок, выросли выше всех. Помимо этого, у них так сильно выросли руки, что ими можно было теперь обхватить себя вокруг туловища; а если опустить их вниз, то пальцами можно было достать пола, даже не нагибаясь. Лица их стали хмурыми и серьезными. Они не знали, куда деть свои руки, и то и дело хватали ими стоящих рядом, а тем стоило огромного труда отделаться от железных хватки обладателей длинных липучих рук. А друг и сосед Лимфа по яслям стал похожим на него, только много худее, без рожек на голове, но зато в очках. Единственное, что было одинаковым у всех, – это одежда, состоящая из одних трусов.
– Ну вот, – улыбаясь, произнес дядюшка Хелпер, – вот вам и ответ. Все вы – Лимфоциты, дети Матушки Стволовой Клетки, но все вы, как видите, разные. Теперь стали разными.
По инкубатору пошел удивленный шепот, медленно перерастающий в гул.
