Галина Колоскова "Желание на любовь"

Мэтт несколько минут назад скрылся в ванной комнате, откуда сейчас доносился звук льющейся воды.

После короткого стука в дверь спальни и слов: «Можно войти?» – её распахнула подруга Одри. Выглядела она неважно: тёмные круги под огромными глазами, вместе с болезненной бледностью лица и искусанными, покрытыми лёгкой коркой губами, делали девушку похожей на привидение.

Кэт тихонько зашла в комнату, подняла голову, чтобы осмотреться, и, столкнувшись с обращённым на неё злобным взглядом невесты Мэттью, вздрогнула. Было очевидно, что она не ожидала увидеть Райт в спальне.

Затравленное, виноватое выражение глаз, совершенно несвойственное для обычно весёлой, жизнерадостной брюнетки, говорило о не одной бессонной ночи, проведённой в размышлениях их обладательницей. Кэтлин похудела, и теперь её длинные ноги казались тонкими палками.

Лесси без всякого стеснения поднялась с измятой, разворошённой постели и, глядя в лицо нежеланной гостьи, натянула на голое тело платье. Её распирало от гнева. Проклятая обидчица снова пытается вмешаться в их жизнь. Да как она посмела после той ночи показаться в спальне Вуда?!

– Ты зачем сюда припёрлась? Решила ещё раз соблазнить моего жениха? Не получится. Сегодня он совершенно трезвый, и тебе ничего не светит. – Девушка подошла к двери ванной, закрывая спиной вход в место, где сейчас находился её любимый.

– Ты знала? – с удивлением и растерянностью смотрела Паркер на красивую блондинку, облачившуюся в бирюзовое платье, выгодно оттеняющее выразительные голубые глаза, враждебно взирающие со свежего румяного лица.

– Конечно! Можешь вешать лапшу на уши Одри и её родителям о своей добродетели, а я-то знаю, что за бледным личиком и взглядом невинной овечки скрывается циничная сука, мечтающая прибрать к рукам красивого и перспективного брата полоумной подружки.

– Я ни о чём не мечтаю, я…

– И правильно делаешь! – оборвала соперницу на полуслове Лесси. – Мечтай не мечтай, а Мэттью был и навсегда останется моим.

Она подняла вверх изящную кисть левой руки, растопырив тонкие длинные пальчики, на одном из которых блестело кольцо из белого золота с небольшим розоватым бриллиантом.

– Вот это видишь? Скоро я стану миссис Вуд. Всего лишь вопрос времени.

Кэтлин тяжело сглотнула, явно борясь с желанием броситься прочь, и пробормотала, потупившись:

– Мне необходимо поговорить с Мэттью.

– Интересно, о чём?

Райт внимательно всмотрелась в осунувшееся лицо неожиданной визитёрши, пытаясь понять, что привело эту прячущую глаза скромницу средь бела дня в спальню её жениха. Наверное, нечто такое, что требовало разговора один на один, без лишних ушей и посторонних свидетелей. Блондинку буквально пронзила догадка; сердце ёкнуло и бешено заколотилось в груди, в глазах потемнело от разрывающей душу боли.

– Не может быть… Ты… ты беременна? – вцепилась она взглядом в теперь уже посеревшее лицо воровки чужой любви.

Кэт с испугом смотрела в холодные, сверкающие ненавистью глаза.

– Да, уже два месяца, – с трудом прошептала Паркер осипшим голосом.

– Ну что ж, хочу тебя обрадовать: я тоже! Мэтт мечтает о нашем первенце. Через пару месяцев, пока живот незаметен, мы поженимся. Он даже придумал, где зарезервировать зал для торжества. Скромная церемония всего на триста приглашённых. – Презрительная улыбка коснулась вытянутых в тонкую линию губ. – Если хочешь, можешь попросить Одри вписать тебя в приглашение: Мэттью ни в чём не сможет отказать любимой сестрёнке.

Лесси отошла от двери и стала наступать на вжавшую в плечи голову брюнетку. Девушку душила злоба. Что эта тварь возомнила о себе?! Как посмела покушаться на того, кто уже несколько лет всецело принадлежит только ей?! Какое право имеет эта девица вторгаться и рушить надежды и мечты на счастливую семейную жизнь с рыжим принцем?!

Она заставила Райт изменить любимому человеку, страдать и мучиться от чувства стыда, ревности, угрызений совести. Врать и изворачиваться утром следующего дня, терпеть боль, прятать слёзы обиды… Отобрала первую ночь любви, но больше ничего своего Лесси этой мерзавке не отдаст!

– Посмотри в зеркало, тощая поганка! Какая беременность?! Ты себя-то еле носишь. Бледная, серая, дохлая мышь. На что ты рассчитывала, затаскивая пьяного до невменяемости Вуда в постель? Что он бросит меня и станет встречаться с тобой?

Кэтлин дёрнулась, как от пощёчины, и выставила руки вперёд, словно пытаясь отгородиться от лжи и агрессии злобной голубоглазой фурии.

– Я никого никуда не затаскивала!

– Да что ты! Тогда откуда же твоя беременность? Может, Святым Духом надуло? Нет, наверное, наша маленькая сучка переспала с несколькими парнями, которые не побрезговали её тощим задом, а теперь притащилась к Мэттью, чтобы повесить на него своего ублюдка! – Блондинка буквально рычала от злости.

– Так вот, можешь делать с этим плодом что хочешь! Таблетки, аборт – выбор немаленький. Мэттью никогда, слышишь, никогда не признает твоего ребёнка, а тем более не женится на тебе. – Райт погладила свой совсем ещё плоский живот. – У него уже есть невеста и есть, вернее, скоро будет малыш от любимой женщины, а не от потаскухи! Между своим и младенцем Кэтлин Лесси выбирает своего.

Она указала брюнетке на дверь спальни:

– А теперь проваливай. Если тебе так необходимо поговорить с Мэттом, подожди его внизу, в гостиной, правда, появится он там нескоро, – усмехнулась в глаза сопернице и слегка приподняла точёные плечики девушка. – Мы ещё не закончили заниматься любовью, так, небольшой перерыв. Мэттью сильно вспотел, и я отправила его в душ. Но ты его непременно дождись. Может, он тебя пожалеет и попросит отца дать денег на хорошую клинику.

Паркер ещё сильнее побледнела, если можно было стать ещё белее; её губы дрожали. Блондинка желала вцепиться ногтями в это худенькое лицо, но её жених был в ванной больше десяти минут и наверняка уже помылся. Меньше всего ей хотелось, чтобы он увидел в своей комнате Кэтлин.

Но в этот раз Бог встал на сторону Лесси: Кэт развернулась и вышла из спальни, прикрыв за собой дверь, так же тихо, как и вошла. Больше она не появлялась в доме Вудов, а скоро, к величайшему огорчению Одри, исчезла из города, не оставив любимой подруге своих координат.

Райт наконец могла вздохнуть свободно и заняться своими проблемами. Необходимо было всё продумать и решить, как лучше рассказать Мэттью о ребёнке. Делать аборт она не собиралась. Тесты на беременность трижды давали положительный результат, но что-то удерживало её от разговора с будущим отцом.

После обследования в клинике она обязательно сообщит Мэтту о малыше…

Глава 6.2

Лесси вставила в уши наушники, врубила на всю громкость плеер и побежала обычным маршрутом, сопровождаемая вокалом солиста любимой рок-группы.

Продолжая бежать на месте, она остановилась на светофоре, дождалась зелёного света и рванула по пешеходному переходу. Будущая мама не заметила выскочившего на большой скорости из-за угла «мерседеса» Эйдана Мура, не видела испуганные глаза пытающегося справиться с управлением взбесившегося автомобиля парня.

Блондинка почувствовала, как что-то с силой ударило в левый бок, – и состоящая из визга покрышек, невыносимой боли, скрежета металла и хруста костей тьма накрыла её с головой. Последнее, что она увидела и услышала, перед тем как провалиться в чёрный мрак, было бледное лицо Кэтлин, её полные слёз глаза после произнесённых несколько недель назад слов: «Таблетки, аборт – выбор немаленький…»

Райт очнулась в больничной палате. Левая нога, подвешенная к какой-то сложной конструкции, находилась в воздухе. Левая рука отказывалась двигаться, упакованная вместе с ключицей по самую шею в гипс. Девушка попробовала пошевелить правой –и несказанно обрадовалась тому, что смогла увидеть измазанную зелёнкой кисть.

Грудь что-то сдавливало. Лесси смогла нащупать пальцами стягивающую повязку.

– Вот это пробежалась. – Она услышала хриплый шелест вместо своего голоса, а затем радостный женский вопль:

– Доктор Вуд, больная из двадцать второй очнулась!

Блондинка не могла понять, откуда в Сквиме взялся доктор Вуд. Единственный врач, которого она знала под этой фамилией, должен быть сейчас в далёком Вашингтоне, разве что и она оказалась там же. Да где вообще она находится? Что произошло?

Девушка не помнила ничего после выхода на пешеходную дорожку. Сосредоточившись, она напрягла память. Светлые сполохи пробежали под сомкнутыми веками, вытаскивая воспоминания о болезненной темноте, поглотившей разум, и лице Кэт.

Райт простонала, прижав к животу руку:

– Малыш, мой малыш… Что с ним?

– Мы не смогли сохранить беременность. Ты потеряла ребёнка.

Сквозь пульсацию в висках она расслышала знакомый бархатный голос, так похожий на голос Мэттью, и открыла глаза. Возле кровати стоял красивый светловолосый мужчина в белом халате. «Харрис», – подсказала память.

– Только не плачь. Тебе нельзя волноваться: может подняться давление. Мы слишком долго боролись за твою жизнь, чтобы снова тебя потерять.

– Что со мной? Что случилось? Мэтт знает? – Каждое слово отдавалось болью в груди.

– Мэттью будет в Сквиме сегодня вечером. Тебя сбил автомобиль Мура. Он сделал всё, что мог, чтобы уклонить «мерседес», но всё-таки задел тебя по касательной.

– Эйдана? – Потрескавшиеся, распухшие губы с трудом слушались хозяйку.

– Да, у машины отказали тормоза. Невероятно. У «мерседесов» не бывает заводского брака, но, очевидно, кто-то что-то где-то недосмотрел, а отвечать пришлось тебе.

– Что ещё, кроме… – Слёзы лились по покрытому синяками и ссадинами лицу.

– Сломаны три ребра, левая нога в двух местах и ключица с левой рукой. Но всё не так страшно: через шесть месяцев будешь как новенькая, а через три года сможешь снова забеременеть.

– Вы рассказали Мэтту о ребёнке?

– Нет, и тебе не советую этого делать. – Харрис смотрел в недоуменные глаза невесты сына. – Ребёнок не мог быть от Мэттью.

Доктор немного помолчал, пытаясь подобрать слова, которые не обидят девушку.

– Лесси, в нашем роду не было чёрных, а у мальчика явно выраженные негроидные гены.

– Как?.. – смогла прошептать лишь одно слово Райт.

– Тебе виднее, «как». Я заметил, что ты нервничала в последнее время. Не хочу влезать в ваши с Мэттью отношения, знаю, как давно ты его любишь, и если это произошло… значит, на то была серьёзная причина.

Он жестом пресёк попытку блондинки заговорить.

– Ты не должна никому ничего объяснять. Меня, кроме врачебной тайны, держит нежелание сделать сыну больно. Ты очень ему нужна. Пусть нерождённый плод измены станет нашим секретом. Я обещаю, что он никогда ничего не узнает.

– Спасибо…

Девушка закрыла глаза, жаждая умереть и оказаться в аду, где, собственно, и находилась последние месяцы жизни. В голове крутилась где-то прочитанная фраза «Бог дал, Бог взял». Наверное, совсем скоро, если всё будет так плохо, она перестанет верить в этого Бога.

Ребёнок Эйдана, умерщвлённый машиной Эйдана – насмешка судьбы. Только смеха нет, даже сквозь слёзы. В груди удушающая горечь, не проходящая боль, холодная пустота и вопрос: как и с кем жить дальше?

Райт в тысячный раз проклинала тот февральский вечер и собственную глупость. «Всё могло быть по-другому, если бы…» – эти слова намертво впечатались в мозг, каждый раз приобретая новое значение. В этот раз «если бы» стоило жизни её ребёнку.

Лесси сжала живот рукой и зарыдала, тихонько, с подвыванием, как плакала не в первый раз. Жизнь с Вудом-младшим постепенно делала её похожей на серого изворотливого хищника…

Вечером того же дня прилетел Мэтт и уже через полчаса после посадки самолёта был в палате любимой. Он обнимал искалеченную невесту, шепча между осторожными поцелуями слова любви, уверяя, что никогда не бросит её и ни на кого не променяет, но Лесси хорошо знала цену его обещаний.

В тот раз она бросила Мэттью сама. Почти через год после выписки из больницы, через десять месяцев после первого, очень настойчивого предложения Эйдана выйти за него замуж.

Душа Райт в тот момент была пуста и черна. Она тяжело выходила из депрессии, боль от потери ребёнка не прошла бесследно. Жажда мести буквально разрывала блондинку изнутри; она желала крови, сломать в ответ чью-то жизнь, сделать так же больно, хотела поделиться мерзкой, сжирающей душу пустотой. Лесси слишком любила Вуда, чтобы наказать своей болью единственного виновного по-настоящему во всём…

Девушка вышла за Брюса Грея, к тому времени разорвавшего помолвку с бесплодной, как выяснилось, Меган.

Свадьба была пышной: триста гостей, лучший зал в одном из великолепнейших отелей Вашингтона – «The Fairmont Washington». Как она говорила Кэтлин. Только вместо рыжика рядом с ослепительно красивой, утопающей в белоснежных кружевах подвенечного платья белокурой невестой, с замиранием сердца и щемящей тоской в груди произнёсшей безжизненным голосом «да», у алтаря стоял блондин, обещая: «В радости и горести, в богатстве и бедности…»

Бедность Райт не грозила: причитающаяся после развода сумма была заранее оговорена брачным контрактом. Полученные в качестве отступного после нескольких судов с компанией «Мерседес-Бенц» деньги, увеличенные удачным вложением в бумаги банка отца Брюса, также обеспечивали безбедную жизнь на долгие годы.

Превратив недолгую семейную жизнь в сущий ад, Лесси отомстила одному из участников злополучного вечера, разрушившего хрустальную мечту её детства. Блондинка была уверена, что после такого опыта Грею вряд ли захочется ещё раз связать себя узами Гименея.

Райт решила вернуться к Мэттью, пустившемуся после их разрыва во все тяжкие. Вернее, не во все, а в одну: он будто поставил себе задачу переспать с как можно большим количеством представительниц прекрасного пола. Наверное, пытаясь таким образом излечить ущемлённое самолюбие, доказать себе и окружающим, что любая понравившаяся ему девушка будет счастлива прыгнуть в постель молодого красавчика. Любая, кроме той, что ушла к другому…

И эти представительницы были действительно прекрасны. Лесси пришлось немало потрудиться, дабы вернуть себе рыжего принца. Несмотря на глубокую рану, Вуд продолжал любить голубоглазую блондинку. Он возвратился к ней после двух месяцев яростного сопротивления.

Но это был уже другой Мэттью: самонадеянный до одури, уверенный, что всё и вся будет у его ног, стоит лишь сильно захотеть. Он определился с профессией. Юриспруденция больше не привлекала не желающего корпеть над бумагами студента – Мэтт решил получить степень бакалавра и поступать в Национальную академию ФБР; наверное, его прельщала возможность в открытую носить оружие и чувствовать себя крутым мэном.

А ещё Вуд начал видеть сон, один и тот же, приводящий её в ужас. Он иногда шептал по ночам имя Кэтлин, испытывая при этом оргазм, неописуемым блаженством экстаза отражающийся на сонном лице. С реальными охотницами за красивым стажёром ФБР она могла бороться, но что было делать с его снами?

С этих пор Райт начала бояться призрачной Кэт, опасаться того, что однажды она появится в жизни Мэттью наяву – и тогда никто и ничто не сможет разлучить того с матерью его ребёнка. А в том, что ребёнок есть, блондинка почему-то не сомневалась; слишком уж любил ту бледную девушку Бог, почти настолько же, насколько ненавидел её саму.

Глава 6.3

Запивая глотками кайф от каждой затяжки, Лесси допила чашку горячего напитка. Сигареты под кофе всегда давали стопроцентный эффект. Так хорошо ей бывало только после массажа Эйдана Мура.

Эйдан…

Она отлично помнила, после какого события решила сочетаться браком с мужчиной, которому когда-то отдала девственность…

***

Мэтт возвращался домой из длительной командировки в Финикс.

Ещё в аэропорту он попытался сделать Райт предложение, в первый раз после её бегства под венец с Брюсом. Даже не само предложение – Вуд попросил Лесси родить ему ребёнка.

Необходимые для полноценного восстановления организма три года прошли, но она по-прежнему принимала противозачаточные. Блондинка боялась ещё раз пережить потерю малыша, вновь ощутить ужасающие опустошение и холод внутри, которые мучили её много лет в ночных кошмарах.

Райт рассмеялась тогда глупой шутке любимого, но вечером ей стало не до смеха…

Мэттью надел на палец Лесси кольцо и попросил стать его женой. Всё как положено: шампанское, розы, коробочка в левой руке, склонённое колено у дрожащих девичьих ног, дикий необузданный секс после слов «я согласна», а потом… потом был рассказ о встреченной им в торговом центре Финикса пропавшей подруги Одри, слова о том, как та похорошела, какая прелестная у Кэтлин дочь и муж-счастливец, владеющий маленьким рыжим сокровищем и женой-красавицей.

Блондинка расслышала неприкрытую зависть в словах Мэтта и поняла, что толкнуло его на помолвку: любимый хотел ребёнка, не догадываясь, что он у него уже есть. И у Райт мог быть, только тогда она жила бы в браке с другим мужчиной и, возможно, была бы по-настоящему счастлива.

В ту ночь Лесси не смогла сдержать слёз при вздохе Вуда и произнесённым вслед именем – Кэтлин. Жених проснулся от её рыданий и долго успокаивал, объясняя плач невесты переутомлением и переживанием от насыщенного событиями праздничного вечера.

Это было первое Рождество, от которого девушка не ждала ничего хорошего и не загадала желание. Хотеть в этот раз было нечего, вернее, она не веровала в исполнение своей мечты. Не верила и боялась желать счастливой супружеской жизни, понимая, что может потерять всё в любой момент.

Выхолащивающая душу паника, обусловленная множеством «если», была почти осязаема. Если только Мэттью узнает правду… Если Кэт захочет рассказать… Если Джон бросит свою жену… Если…

Опять короткое слово взрывало по ночам мозг, и невозможно было это терпеть, смиряясь с вновь проснувшимися страхами. Райт мучили приступы ревности – она нередко закатывала истерики после поздних возвращений Мэтта, полагая, что понятия верность, смелость, честность – девиз ФБР – распространялись только на его работу.

Тьма с холодной пустотой внутри вновь надвигались на блондинку, и темнота не была безлика: бледное лицо с искусанными губами…

Вуд долго переживал ту случайную встречу в Финиксе. Лесси ловила завистливый взор жениха, устремлённый на любого рыжего ребёнка. Она стала замечать такие же взгляды, бросаемые в спину стройным брюнеткам. Мэтт думал о подруге сестры, даже не осознавая этого. Призрачная Кэтлин начала приобретать реальные очертания. Нужно было снова бороться, но Райт слишком устала от многолетнего противоборства, устала бояться, прятаться, врать, чувствуя, что ещё немного – и она сорвётся.

Решением проблемы на тот момент представлялся Эйдан. Он часто звонил, словно чувствовал, что с девушкой творится что-то неладное. Иногда она соглашалась на короткие встречи за чашечкой кофе с безнадёжно влюблённым мужчиной, заранее зная, чем закончится свидание: очередным предложением руки и сердца.

Лесси всё чаще задумывалась: может, именно Мур станет той самой панацеей? Возможно, с ним она наконец обретёт спокойную, счастливую жизнь? С Эйданом нет нужды притворяться другим человеком. Ему Райт сможет рассказать о боли, столько лет съедающей душу, о потерянном ребёнке – их совместном ребёнке, мальчике, так и не увидевшем свет…