Анатолий Матвиенко "Южный шторм"

Во рту от волнения окончательно пересохло. Язык превратился в рашпиль.

– Зачем же, – не смутился Далматис. – Я предлагаю добровольную службу, а не прозябание в заложниках. Республика построена на других началах, у нас есть табу, в том числе – на вымогательство через кражу детей. Мы слабее, чем лорды, никакими принципами не связанные, но и сильнее, так как получаем больше доверия.

«Лишь с твоих слов, Выскочка», подумал Рикас и вдруг почувствовал, как в руки ему ткнулся холодный предмет. Фляга!

В ней оказалась не вода. Лёгкое вино волшебным нектаром потекло по пересохшей глотке, возвращая оптимистическое отношение к жизни.

Конечно, Далматис догадался о страданиях и желаниях узников субмарины. Предугадал, что глоток напитка будет воспринят как дар Создателя. Но ведь задумался об интересах пленника, а не только о своих шкурных.

Надоело быть игрушкой в пиратских руках. Хотелось действовать. Как бы оно не сложилось, на берегу брат с сестрой обретут свободу и сами распорядятся ей. Не исключено, найдут какую-нибудь посудину, чтобы пересечь океан. Шанс на спасение небольшой, но лучше, чем гнить в застенке.

Решено! Действуем! Айну брат поставит перед свершившимся фактом.

Пиратский лорд-двурушник коротко рассказал о будущих контактах с его людьми на острове и подробностях предстоящего побега. На прощанье осведомился, какие слова употребить в переговорах с Алексайоном, чтобы тот поверил – дети действительно захвачены. Надо же оправдаться перед капитаном, какого лешего его первый помощник торчал в корме с врагом битых полчаса. Рик произнёс лишь одно, своего рода пароль.

– Пацифист. Он так себя называл.

– Странное слово. Па-ци-фист. На каком это языке?

– Очень дальнего народа, – Рикас не уточнил, насколько дальнего. – Означает человека, борющегося против войны.

– Единственный способ победить войну – уничтожить врага, лучше заблаговременно.

Последней фразой Орвис Далматис загубил ростки возможного доверия. Молодой человек вывел для себя, что республиканцы вряд ли всерьёз отличаются от лордов, только рядятся в белые одежды.

За время вербовки на корме Айна не только напилась всласть, но и чуть-чуть умыла лицо. Принять бы горячую ванную да вычесать паразитов из волос… От брата она узнала, что есть шанс приблизить свидание с мылом.

– Импозантный мужчина. В нём есть что-то такое – уверенное, вызывающее расположение.

– Сестра, он обыкновенный пират. Нет, необыкновенный – засланный. Или предающий, я не расспрашивал его биографию. Давай помнить: он наш враг. Но этот враг даёт шанс на активные шаги.

Айна обвела взглядом взбодрившихся арадейцев у противоположного борта.

– Заодно дадим шанс твоим солдатам.

Не добавила: попавшим в трюм из-за мальчишеской неосмотрительности командира. Виновник их невзгод покачал головой.

– Далматис категоричен, бежим вдвоём. И двоих непросто переправить в Республику. Конечно, можно послать его инструкции подальше…

– Нет! Доверимся ему. Тем более, другого разумного выхода нет. Покажи оружие.

Рикас протянул рукоятью вперёд лёгкий тейский револьвер, не отягощающий в полёте, прикрыл его второй ладонью, чтобы попутчики не увидели столь неожиданный предмет. Айна с сожалением отказалась.

– Оставь себе. Мама учила, что женщину охотнее подпускают близко. Дай нож. Ты застрелишь двух других.

Айна ощутила прохладу рукояти. Первый раз она берёт оружие не для удара в мишень, не на всякий случай, а обдуманно – для отнятия чужой жизни. Будет отягощение кармы. Ну, через барьер между мирами им не ходить. Но чём же аукнется эта кровь?

Отгородившись братом, девушка подкинула нож в руке. Как метательное оружие – никакой, годен только для удара вблизи. Лезвие короткое, чуть длиннее её ладони. Значит – нужно точно вогнать в шею или в сердце. Зато клинок не откажет после купания в море как револьвер, и патроны ему не требуются.

– Последний вопрос, братец. Как мы узнаем, что пришло время бежать?

– Наш сообщник продумал план до мелочей. Мы долго будем тащиться малым ходом у длинного острова по правому борту. Как только к нему приблизимся, Далматис найдёт причину наказать Балло.

– Его ты убьёшь особенно охотно?

– Если хотя бы половина из рассказанного отцом – правда, нельзя получать удовлетворение от чьей-то смерти. Не буду кривить душой, этого мерзавца пристрелю без жалости. В ночь после начала вахты Балло бросаемся в воду. У нас примерно тридцать шесть часов форы, пока сменщики не увидят трупы. Ты по-прежнему хорошо плаваешь?

Айна кивнула.

– И я не жалуюсь. Июль, вода тёплая.

Девушка облила его презрением. В ней, едва умытой и со спутанными волосами, проглянула та самая старшая сестра, что не спускала Рикасу в детстве ни единой оплошности.

– Мы в южном полушарии, глупыш. Здесь разгар зимы.

А в летнем Арадейсе их отца ждал очень холодный приём. В сторону дирижабля ударили пушки. Никто и смотреть не хотел, какого цвета гербы на баллоне. После пиратского налёта город и герцогство жили по простому правилу: чужой – значит враг. На войне простые максимы помогают выжить. Свой или чужой, без оттенков. Время полутонов придёт в мирной жизни.

Алекс приказал лететь южнее, в сторону Теофы, там спикировал к земле на крыле. Разборная конструкция надёжно укрылась в кустах, там же спрятались насапожные крылья и головная повязка. На дорогу вышел немолодой крепкий мужчина низкого роста, его чёрный плащ и камзол не выдавали принадлежности ни к одному из воюющих сообществ.

Четверть века назад он впервые вступил на ламбрийскую землю вместе с Ианой. Они тщетно пытались выполнить миссию и предотвратить королевский десант в Империю. В результате только усугубили ситуацию, чуть не погибли сами.

Теперь он один. Силы и умения больше, опыт несоизмерим. Но нет самой надёжной спутницы в мире. И нет юношеской безрассудности, когда берёшься за невыполнимое дело лишь от того, что не осведомлён о его невозможности. И побеждаешь, не зная, что задача была нерешаемая.

В Арадейс он проник с великим трудом. Подозрительного тея сразу же пыталась арестовать охрана у ворот. Стоило усилий добиться встречи с командующим гарнизоном.

В башне у крепостной стены, где ещё сохранились следы пиратского погрома, Алекс порадовался, что хватило благоразумия не представляться настоящим именем. Новый командующий, назначенный взамен погибшего в бою с пиратами, просто закипел при упоминании имени Рикаса. Не известно, успел ли молодой человек отличиться раньше, сейчас в Арадейсе его помнили только в самом позорном качестве. Не важно, что повлекло проигрыш схватки за цепи – безалаберность, трусость или даже предательство тея. В любом случае невыполнение боевой задачи по законам военного времени карается смертью.

Ни сам Рик, ни его бездыханное тело не обнаружились после отплытия пиратов. В завершение короткой беседы гарнизонный командир в самом зловещем тоне попросил «дальнего родственника» бывшего субалтерна сообщить, если Рикас появится в поле зрения. Власти Арадейса запросят его выдачи, петля нарушителю присяги обеспечена. Само собой, родственнику настоятельно не рекомендуется задерживаться в городе хоть на одну минуту.

Князь вышел на ступени замка без конвоя и ручных кандалов, но в сопровождении пары дюжих сержантов. На их лицах надпись крупными буквами, одинаково читаемая на любом языке: вам здесь не рады, синьор, убирайтесь.

Он отправился в порт, естественное место для расставания с городом. Но не договорился о месте в каюте, только выспрашивал у моряков карты южных морей. Один из сержантов рявкнул:

– К южным пиратам собрался, чужак? На службу? Здесь к ним дороги не найдёшь!

Алекс уже и сам понял это. Целая страна из россыпи сотен островов находится где-то на юге, враждебная. Нет ни карт, ни толковых сведений о ней. Шкиперы, явно ходившие за экватор, опасливо косятся на сержантов и затыкают рот.

Самый разговорчивый, тот, что обвинил в желании вербоваться к южным бандитам, демонстративно зацепил князя плечом. Пальцы в чёрной перчатке стиснули эфес тейской шпаги. В молодые времена прежний Алекс заколол бы или покалечил за меньшее. Теперь – нельзя. Дырка в «защитнике отечества» наверняка будет приравнена к посягательству на военную мощь Арадейса. Тем более виновник представился родственником бедового Рикаса.

Наконец, сержанты вряд ли готовы соблюдать благородное правило один на один и кликнут подмогу. Шпагой, револьвером и Силой можно уложить полдюжины, дюжину, максимум – две. Но не гарнизон, восполненный после пиратского побоища.

Нельзя рисковать собой, пока дети в опасности. Князь отступил, горько разочаровав задиру, и взял курс к городским воротам.

По пути подвёл итог вояжа в Арадейс, он неутешительный. Рикаса, вероятнее всего, действительно похитили. Айну не помнят. Возможно, видевшие её сложили головы. Никакой ценной информации об Архипелаге добыть не получилось. Предстоит полёт в неизвестность.

И самое скверное. Потеряна неделя. К спасению детей он не продвинулся ни на шаг. Больше медлить нельзя ни секунды.

Чёрное крыло в тонком чехле терпеливо дождалось хозяина в кустах. Алекс привычно сунул руки в ремни. Давным-давно, в далёкой юности, ему требовался холмик или горочка, чтобы взлететь. Сейчас он, изрядно прибавивший в весе, способен выбросом Силы стартовать с места, да ещё груз поднимать.

Но восторг от предстоящей встречи с небом никуда не исчез, будоража восхитительным предчувствием. Крыло – вверх. Стремительный поток Силы сплетается в вихрь. Раньше Силу нужно было нагнетать, теперь приходится сдерживать, чтобы не сжечь себя самого.

В ушах гулко бухает сердце. Становится трудно дышать. Руки дрожат, передавая вибрацию шёлковому полотну.

Вихрь начинает рвать тело изнутри. Больше нет мочи его удерживать, ни единой секунды. И не надо! Распрямившейся пружиной поток Силы мощно бьёт за спину. Листья и мелкий хворост сзади уносит ураганом, тело безжалостно бросается вперёд. Встречный ветер тут же подхватывает крыло, неумолимо тянет вверх.

И только вверх! Деревья стремительно уменьшаются. Струи воздуха бьют по лицу, норовят просочиться под очки и маску. Как бы ни был подавлен человек, как бы ни горевал, чистый восторг полёта сметает остальные чувства!

Истинный тей всегда хочет в небо. Полёт как наркотик. Воздержание от него – мучительно, приём дозы опьяняет.

Ты – над миром. Ты – сверхчеловек.

Чёрная крылатая фигурка огромными кругами поднималась к дирижаблю, дрейфующему у облаков. Дирижабль – это воздушный корабль, изолирующий тея, отнимающий свободу, уравнивающий с ординарными людьми, оплатившими место в каюте.

На дирижабле ты едешь. Или плывёшь. Но не летишь, не ощущаешь ветра в крыле, холода на губах и кошмарной бездны под сапогами. Ты – груз, а не путешественник.

В каюте, освободившись от магии открытого пространства, Алекс неожиданно понял, какая мысль подспудно гложет добрый час и не может оформиться в слова.

Логическая цепочка. Большая субмарина, в мирное время никому не нужная, явно превосходит технические возможности пиратов. Подобное судно могли построить лет двадцать пять или тридцать назад, в годы расцвета Ламбрийского королевства, сейчас вряд ли кто возьмётся.

Двадцать два года назад группа красных гвардейцев – он сам, Горан Атрей и славный Марк Тейлс – бросили большую субмарину в Нирайне. Тогда создание весьма дорогой и сложной штуки объяснялось заработком на контрабанде.

Потом – взрыв. Горана с Марком не стало, как и герцогско-императорского семейства Ванджелисов. Где-то хранилась эта подводная лодка, чтобы всплыть в прямом и переносном смысле слова два десятка лет спустя.

Вопрос номер раз: у пиратов действительно та же лодка? Вопрос номер два: имеет ли отношение к бойне в Арадейсе виновник взрыва в Нирайне? Наличие субмарины двадцать лет назад – слабый след, железная рыба могла триста раз поменять хозяев.

Алекс пообещал себе по окончании поисков детей заняться этим вопросом.

Старое ружьё спущено с предохранителя. Сколько бы лет ни прошло, есть преступления без сроков давности. Для их виновников найдётся патрон с картечью.

Глава пятая

В плывущей по океану железной бочке, превращённой в тюрьму, любая мелочь воспринимается как событие. Как обычно, новостям предшествовал стук сапог с верхней палубы, радостные нецензурные крики пиратов-стражников и скрип отворачиваемой задрайки.

– Пленники живы? – через открытый люк донёсся знакомый голос. Выскочка снова наведался в лодку.

– Да… чтоб они сдохли, – непоследовательно ответил охранник.

– Молодого и его бабу – наверх!

Рикас и Айна переглянулись. Значит, кандидат в спасители внёс коррективы в план. К добру ли это? Вдруг побег отменён? Молодой человек для себя решил бежать в любом случае, независимо от помощи корсара-аристократа.

Яркий свет после недель заточения в полумраке ослепил необычайно. Зрение, наконец, вернулось на службу хозяевам и оповестило: на верхней палубе прохлаждается целая делегация.

Далматис чуть насмешливо поднёс перчатку к широкополой шляпе в приветствии. Глазами показал на массивную фигуру Балло. У Рика подпрыгнуло сердце. Вот он – сигнал! Но зачем остальное?

На скользкой обшивке, испещрённой головками заклёпок, некий субъект раскрыл треногу фотографического ящика, сам спрятался за чёрным покрывалом. Выскочка деловито прогнал лишних из кадра. Брат с сестрой красовались вдвоём на фоне океана.

– Улыбочку! – бодро грянуло из-под чёрной тряпки. – Не шевелитесь… Не шевелитесь… Готово!

Рикас огляделся. На правом траверзе проступает земля, всего полчаса лёта на крыле. Но вплавь – пугающе далеко. Всё же шанс на выживание, и куда больший, чем даёт покорное ожидание в разбойничьих застенках. И так хочется отнять у негодяев возможность шантажировать отца!

Корвет дымит впереди, но скорость совсем невелика. Вероятно – вокруг рифы, лоцман пробирается с осторожностью. За кормой виднеется второй корабль, лишая возможности дневного побега: вахтенный непременно заметит двух купальщиков.

– Синьоры! Приношу искренние извинения, но в связи с близостью суши прежней свободы предоставить не могу. Любезный Балло наденет вам ручные кандалы. Впрочем… – младший лорд обворожительно улыбнулся Айне. – Впрочем, думаю, для синьорины эта предосторожность излишняя.

Девушка зарделась, её брата передёрнуло от приторной слащавости слов. Выскочка страхуется, потом расскажет капитану о своей бдительности, побег же целиком ляжет на совесть мёртвого Балло. Ловкач! А каково плыть часами со скованными руками, с дополнительным грузом на кистях?

Бывший сержант, теперь уже щеголяющий в военной форме Архипелага, с готовностью вытащил из шлюпки молот и кандалы. Рикас попробовал сопротивляться, но куда там. Прежние стражи и смена повалили его на железо. Удар по заклёпке соединил половинки.

Балло постарался на славу. Очень тугие кандалы причиняли боль. Молодой человек к ней привыкнет. Или сойдёт с ума. Его ценность как заложника не изменится.

После чистого морского воздуха смрад в отсеке ударил почище, чем кувалда Балло. Здоровяку интерьер и аромат также пришлись не по душе.

– Мерзкие твари! Из-за вас я должен гнить здесь два дня!

Сокрушительный удар влетел в скулу. От неожиданности Рикас даже не успел прикрыться скованными руками. Он упал навзничь, из глаз посыпались зелёные искры. Как и тогда, в Арадейсе.

Револьвер упрятан за обрезками труб. Нападать на стражников планировалась ближе к ночи. Совсем рядом шлюпка с прежней сменой. Нельзя спешить! Нужно терпеть. Только у Балло нашлись весомые аргументы изменить программу.

– Благородный тей! У нас есть фото, где ты целый и невредимый. Теперь необязательно оставлять тебя целым. Даже вредно.

Рикас совсем по-детски сжался в комок, развернувшись к обидчику коленями. Того не остановила беззащитная поза жертвы.

– Теперь заплатишь. Думал, благородная кровь позволяет унижать бывалых солдат муштрой?

Удар сапогом пришёлся в голень.

– Сейчас я выпущу из ублюдка и благородство, и кровь.

У противоположной переборки семеро пленных, среди них ординарец Рикаса. Когда то среди них авторитет молодого офицера чего-то стоил, всемером они запросто могли броситься на пиратов, скрутить…

Не шелохнулись.

Недели заключения, скудная кормёжка и сознание, что находятся среди пиратских островов, сломили волю к сопротивлению. Ординарец стыдливо отвернулся, единственный из всех, остальные безучастно глазели на экзекуцию.

Боль в голове и разбитых ногах, неудержимый гнев от унижения и желание отплатить предателю смыли остатки благоразумия. Тей муштровал свой взвод, показывал изощрённые приёмы защиты и нападения, кроме самых мощных, с применением Силы. Зачем, если лишённые природного дара вояки не смогут ими воспользоваться?

Прицелившись, Рикас выстелил невидимыми стрелами в глаза Балло. Пират, занёсший было ногу для очередного пинка, вскрикнул и приподнял ладони к лицу. Из положения лёжа молодой человек резко перевернулся и выпрямился в струну, отчего тело встало вертикально, а каблук сапога врезался в небритую челюсть. К вою бандита от рези в глазах добавился хруст крошащихся зубов.

Балло едва удержался на ногах. Рик вскочил. С утробным рёвом и с брызгами крови из разбитых челюстей пират ринулся вперёд. Уже никаких приёмов, просто массой тела задавить, затоптать мерзкого офицеришку, разорвать на куски…

Рикас примерно это и ожидал. Он резко дёрнулся влево, убираясь с линии атаки. Скованные руки поймали локоть Балло. Рывок на себя сложился с энергией нападающего, а острая коленка врезалась в печень.

Он поднял руки, чтобы опустить кандалы на затылок здоровяка. Замыслу помешал сухой щелчок взводимого курка.