Дмитрий Александрович Федосеев "Сумерки в Париже"

Сумерки в Париже
Дмитрий Александрович Федосеев

Осень. Всё ещё согревающее душу солнышко медленно уходит с неба, на смену свету и теплу приходят ледяные сумерки. Люди привычно расходятся по домам, согреваясь в уютных пледах у каминов с горячими кружками в руках. Не подозревая, что порой наши близкие несут в себе куда более тёмные и мрачные сумерки, чем те, что опустились за окном.

Дмитрий Федосеев

Сумерки в Париже

Глава 1

Опускающееся всё ниже и ниже к горизонту золотое солнце, которое пускало свои чарующие лучи играть бликами в окнах домов, на витринах, опускаться на крыши и теряться в горящих кронах деревьев, снова заслонила серая масса облаков. Только что казавшийся счастливым и полным энтузиазма город словно переместился в другую реальность. Из яркой осенней листвы словно ушла вся радость. Узкие улочки Парижа, в своём большинстве вымощенные старинными камнями, казалось, сошли с экранизации средневековья, когда всю Европу терзала чёрная смерть. Полный штиль нарушился пока что небольшим, но довольно прохладным ветерком, который пробивался сквозь пальто, одежду и плоть и безмолвно заползал в душу, убивая всё отраду.

Не замечая всего этого, город продолжал жить своей жизнью. На углу улицы торговец фруктами натирал красные-красные яблоки до блеска. По мостовой, не спеша с лёгкими улыбками на губах прогуливалась пожилая пара. Неподалёку от кофейни играла девочка лет двенадцати, смешно укутанная в одежду, с большими голубыми глазами. Тяжёлый для неё кассетный плеер, висевший на поясе и передающей сочетание нот через наушники, нисколько не мешали неугомонному ребёнку весело прыгать по лужам с каждым разом высвобождая из-под капюшона всё больше распущенных локонов цвета соломы. В воздухе витали ароматы кофе, свежеиспечённых булочек и лёгкий, едва заметный запах парфюма.

Наконец из-за угла плавно выехал вишнёвый автомобиль. Мягкий шум двигателя, затем скрипт тормозов. Вышедшая из машины симпатичная девушка лет двадцати пяти оглядела улицу игривым взглядом. Ветер тут же принялся плясать с её вороными волосами, вытворяя с незамысловатой причёской каре различные шалости. Одежда была простой, но в ней чувствовался стиль со своим неповторимым шармом: тёмная полурастёгнутая тёплая кофта с капюшоном, такая же полурастёгнутая фланелевая рубашка в тон, футболка и чёрные джинсы.

Я оторвал от неё глаза и принялся обшаривать местность долгим тяжёлым взглядом то ли пытаясь найти другого человека, то ли просто оттягивая неизбежное. Как и всегда, часть меня сопротивлялась, судорожно ища выход и помощь, но, как и всегда, другая, рациональная часть понимала, что ни того, ни другого нет и никогда не будет. Очень хотелось оставить надежду, чтобы не разочаровываться снова, но в тот же момент слабый, едва пригодный для жизни росток принялся пускать корни в душе. Буквально чувствуя на языке горечь ситуации, я сделал первый шаг к уютному кафе, в дверях которой до этого спряталась та самая девушка.

Заведение оказалось весьма скромным, тем более по меркам города любви. Хотя и назвать его забегаловкой язык не поворачивался. Каменная плитка пола элегантно встречалась с деревянными стенами. Слева, у большого окна, имелся ряд простецких прямоугольных столиков с немного потертыми, но на вид крайне удобными диванчиками. Справа размещался декоративный камин, в котором потрескивала пара поленьев и более утончённые круглые столики, рассчитанные на двух человек. Пространство было украшено в соответствии с текущим временем года: под потолком висели гирлянды с мягким тёплым светом и подвешенные на ниточке опавшие листья. Стены заполонили атмосферные фотографии, сделанные полароидом. Всё это и даже изредка попадающиеся на глаза недостатки интерьера придавали кафе жизни, в отличие от идеальных снаружи, но бездушных внутри заведений в центре города.

Я присел в самом тёмном углу зала и привычно принялся изучать присутствующих. Этим прохладным осенним вечером кафе было практически пустым. За столиком, что стоял ближе всего к камину, сидел пожилой мужчина в костюме-тройке, неспешно читающий книжку с пожелтевшими страницами. Изредка он прерывался то устремляя задумчивый взгляд к ярким всполохам огня, то делая большой глоток чая. Напротив раздаточной стойки и по совместительству кассы скучал, а скорее не умело делал вид, что скучает, молодой человек. Он был одет в хорошо отглаженный джинсовый костюм. Лицо парня было практически невозмутимо, но вот его руки, не находившие себе места быстро выдавали волнение. Вышедшая из кухни с противнем румяных дымящихся булочек официантка в красном фартуке и таком же ярком платье также была хороша собой. Манящие пекарные изделия тут же принялись заполнять большую плетёную корзинку. Каждые две-три булочки девушка, что перекладывала их голыми руками, мило складывала губы и смешно дула на обожжённые пальчики.

– Да, ты правильно заметил, – прошептал женский голос над моим левым ухом, – Он стесняется ей сказать. Впрочем, как и она.

После этих слов брюнетка неспешно обошла столик и примостилась напротив меня, уставившись невинными глазами. Очевидно, до этого она была в дамской комнате.

– Ты не против, если я сяду с тобой? И… не против, что сразу на "ты"?

Не было смысла спорить – она сумела застать меня врасплох. Что случалось нечасто.

– Обычно люди предпочитают меня не замечать.

– Тогда, сделаем вид, что я – необычная.

– Может, нам и не придётся.

Девушка улыбнулась и кивнула, принимая комплимент.

– Любишь кофе? – и едва дождавшись моего кивка – Я принесу.

И вот лёгкой, едва ли не танцующей походкой мадемуазель направилась к стойке. Её волосы плясали в такт движениям, подчёркивая озорное настроение хозяйки. Но лишь самый внимательный, самый искушённый взгляд мог заметить в глубине этого вальса печальную композицию, льющуюся из самых потаённых уголков души.

– Почему ты решила заговорить со мной на родном языке? – спросил я, когда девушка вернулась.

– Ты не похож на француза, – отмахнулась она, поставив чашки кофе на стол, – Ну а дальше – мне просто повезло.

Я ещё одним кивком поблагодарил барышню за кофе.

– И долго у них это?

– Больше недели, – понизив голос, начала сплетничать молодая особа, – Она – внучка владелицы этого заведения со старомодным воспитанием. Часть его передалась и девушке. Теперь она уверена, что первый шаг должен делать именно мужчина. А он сомневается, что достоин такой ослепительной юной леди. Но всё равно приходит сюда каждый вечер, практически ничего не заказывая.

– И что же, никто не хочет им помочь? – с намёком протянул я.

– А нужно ли? – улыбнулась соседка, – Они ведь смотрятся так забавно, когда делают нелепые вещи.

Девушка сделала глоток горячего напитка. Её взгляд стал задумчивым. В воздухе повисла небольшая пауза. В кафе вошла та самая пожилая пара, которая также расположилась ближе к камину.

– И вправе ли мы что-то менять? – в голосе брюнетки не осталось ни намёка на шутливость, – Что, если они будут счастливы порознь? Что если они наконец заговорят, начнут встречаться, поженятся, создадут семью и вдруг в один день проснуться совершенно несчастными? Что если их отсутствие знакомства – путь к благополучию всего человечества? Что если это судьбоносная тёмная страница их будущего прошлого приведёт его к изобретению бессмертия, а её – к открытию бесконечно мощного источника энергии, который позволит колонизировать новые планеты?

Я хмыкнул:

– Люди всегда считали себя самыми важными. Существами, от которых зависит буквально всё во Вселенной. Это мысль вплетена в жизнь человека от самого детского садика то глупеньких романов для пожилого поколения. Вы, мол, особенные, вы – ни на кого не похожи, вы – участники становления истории. Проблема этого учения в том, что она процентов на девяносто девять лжива. Похожих людей как внешне, так и внутренне не так уж и мало. А историю пишут единицы. По факту, замени ты девяносто, даже девяносто девять человек из ста и совершенно ничего не изменится. Может, где-то разводов станет больше или меньше, а пьянки перед подъездами переедут на детскую площадку. Но эти изменения ничтожны.

– Возможно, ты прав. Но что даёт гарантию того, что они – не есть тот процент потерянной правды?

– Ты взгляни на них. Она едва ли что-то умеет, кроме готовки жульенов и круассанов. Они, может, и бесподобны, но этим не спасти мир от Третьей мировой. А он… слабохарактерный, нерешительный и не очень предприимчивый. Они – само воплощение слова "банальность". Они – маленькие люди.

– Екатерина I – супруга Петра Первого тоже была маленьким человеком. Её отцом был крестьянин. Тем не менее, она сыграла свою роль в жизни тысяч людей.

– В этом и есть вся соль этой религии. Ведь никто не может доказать, что тот самый жалкий процент – это не ты. Вот люди и верят, что всё, что они делают, как-то в конечном итоге отзывается во Вселенной, подобно эффекту бабочки. Красивая сказка для самообмана, дабы люди не решались украшать своими окоченелыми телами ветки деревьев, познав свою никчёмность.

Подруга с сарказмом в глазах сделала ещё один глоток кофе.

– Хорошо, – согласился я, – Допустим, они и впрямь люди из того процента, и человечество под их властным взглядом низвергнется во всеобщее и вечное благополучие. Но что, если даже после этого они будут сожалеть об этом вечере, когда никто из них не решился подойти к другому? Разве вправе мы пожертвовать их счастьем для счастья других?

– Но что, если их встреча – самая большая ошибка в их жизни? Что лучше: всю жизнь жалеть о неисполненной когда-то мечте или всю жизнь жалеть, что ты её исполнил, но она оказалась не тем, о чём ты мечтал? Сожаление или разочарование?

– Жизнь каждый день ставит нас перед хреновым выбором: покормить бездомную дворнягу с жалостливым взглядом, чтобы она как-нибудь подцепила бешенство и отправила на тот свет с десяток невинных человек или с тяжёлым сердцем пристрелить, ибо все бесплатные питомники заняты, а платные тебе не по карману, тут бы хоть себя прокормить? Сделать эвтаназию парализованному, чтобы ни он, ни его семья не мучились или обречь его всю жизнь быть заложником своего тела, а родных – стать сиделками? Должна ли женщина иметь право распоряжаться своим телом и делать аборт, если не хочет ребёнка или любая жизнь от самого его сотворения священна?

– Но ведь… – уже не так уверенно прошептала девушка. Я её перебил:

– Должен ли человек правильно питаться или же откладывать деньги на изобретение, которое приведёт то самое общество, что не давало ему десятилетиями наедаться к благополучию?.. Но ведь так, желая всем всего хорошего можно вовсе умереть с голода, не создав того самого изобретения.

Собеседница даже осунулась. Её лицо немного побледнело. Было видно, что мои слова попали в самое сердце. И немного в задумчивости покусав губу, она резко встала.

На шум обернулась официантка. Парнишка, смущённый тем, что не отрывал от девицы своего взгляда, тоже встал, решив сделать ещё один заказ и в очередной раз скрыть свои чувства. Начался обратный отчёт коварного плана, что в момент созрел в голове моей подруги.

– S'il te pla?t, donne-moi un verre de jus d'orange

, – практически без акцента произнесла брюнетка, подойдя к стойке, кивнув пропустившему её парню.

– Conservez votre commande

, – с улыбкой произнесла француженка, протягивая стакан.

– Merci

, – хитрая брюнетка взяла сок и как бы случайно опрокинула вазочку с запечатанными в бумагу одноразовыми деревянными палочками для размешивания напитков, которые тут же разлетелись по полу.

– Oh mon dieu, je suis tellement maladroit aujourd'hui

.

– Ne t'en fais pas

, – успокоила её официантка и принялась собирать палочки.

– Je t'aiderai!

– стоявший всё это время в очереди молодой человек также занялся уборкой. А моя собеседница, ещё пару раз извинившись, решила ретироваться, сев на своё место.

– Сейчас мы и узрим начало чего-то… нового, – повернувшись к паре, дабы не пропустить результаты своих трудов тихо сказала она.

К тому моменту все палочки уже оказались собранными. парень нерешительно подошёл к официантке, протянул находки. Сначала растерянно встретились их ладони, через мгновение – взгляды. Вмиг в помещении стало как-то душно и слишком тихо. Между молодыми людьми проскочила искорка… которая тут же погасла.

– Merci beaucoup

, – прошептала девушка и, покраснев, скрылась за занавеской, проход за который вёл на кухню. Ошеломлённый парень вернулся на место и уткнулся в пустую чашку.

– Может им и впрямь не суждено быть вместе? – разочарованно сказала девушка.

– Ты разве веришь в судьбу?

– Нет. Вряд ли. К тем или иным результатам нас приводит наш выбор. Или обстоятельства, которые нельзя отменить.

– Ты не думала, что эти обстоятельства и есть фундамент рока?

– Нет. Обстоятельства складываются согласно законам Вселенной. Метеорит падает на планету согласно законам физики. Животные рождаются и умирают согласно законам биологии. И далее по списку.

Мадемуазель почти залпом выпила свой апельсиновый сок.

– Оставишь их мучаться? Ты же видела, как они смотрели друг на друга. Они оба этого хотят.

Собеседница вздохнула:

– Нам нужен новый план…

Снова покусывая нижнюю губу, она принялась думать.

– Что, если мне угостить его чем-нибудь? В девушке взыграют чувства, она заревнует и станет более решительной.

Я погладил подбородок:

– Нет. Скорее она просто уйдёт в сторону и не будет вам мешать. А ночью её подушка будет мокрой от слёз.

– Да, ты прав. Глупая идея. Нужно учитывать их характеры и способности… – замедляясь, произнесла подруга. Было видно, что она уже нашла решение, – Её бабушка из Германии. И сама она также отлично говорит на немецком. В отличие от парня.

Она достала блокнотик и небольшую ручку из кармана и принялась что-то выводить своим приятным почерком.

– Когда ты успела так хорошо их узнать? Из начала разговора и понял, что ты здесь не больше недели.

– Мне просто скучно сидеть в своём номере отеля.

Брюнетка сунула ручку обратно, вырвала листок из блокнота, сложила и быстрым шагом направилась к одинокому парню. Вручила ему записку и что-то прошептала на ухо. Поблагодарила и направилась к выходу.

– Мне лучше уйти сейчас, – пожала девушка плечами, проходя мимо меня. Я встал и последовал за ней.

Через минуту мы сидели в её машине и наблюдали за происходящим внутри кафе. Официантка нашла в себе смелость снова выйти в зал. Смущённый молодой человек всё же передал ей записку, указав на столик, где сидели мы. И тут же вернулся на место. А девушка, прочитав, снова покраснела. Как-то странно посмотрела на парня и вновь скрылась за шторками.