Виктория Цветкова "Миа: Тьма над Горным краем – 1"

Я склонила голову, изображая почтительный поклон, желая лишь, чтобы это натужное прощание быстрее закончилось.

__________________________

[1] Маговизор – устройство видеосвязи и накопитель информации. Позволяет общаться на любых расстояниях. Многие модели снабжены обширной базой данных и удобной системой поиска по инфо-континууму – взаимосвязанной глобальной сети данных.

[2] Лейра, лейр – обращение к лицам, титулованным за личные заслуги; не потомственное, а титулованное дворянство; не наследуется и не передается потомкам. Имеют право на приставку тэ' перед фамилией.

5. Знакомство с новой жизнью

Вскоре пришлось убедиться, что мой первоначальный вывод о лейре тэ’Остэйн оказался верным. Она самая настоящая стерва. Внутренне я понимала ее раздражение: навязали потенциально нерадивую студентку – что может быть хуже для декана факультета, который, конечно же, стремится, чтобы ее ученики были лучшими? Но это же не значит, что я должна становиться добровольной жертвой ее плохого настроения? Я тоже не в восторге от этого кошмарного прокопченного места, да и учиться предпочла бы тому, что мне по душе. Но сильные мира сего решили все за нас, стоит ли портить друг другу жизнь?

Так думала я, но, похоже, декан решила, что ее долг – играть на нервах новой не талантливой адептки. Она излагала правила поведения в университете, пересыпая речь критическими эпитетами по моему адресу, а также рискованными предположениями о моем будущем. Оно виделось ей в самом мрачном свете. Хуже всего было то, что я с ней соглашалась: пять лет в этой пыльной угольной яме – какой-то кошмар наяву! А потом, если не сбегу перед совершеннолетием и не устроюсь где-нибудь самостоятельно, еще и нежеланный брак навяжут!

Если выкинуть завуалированные оскорбления, в итоге получасового монолога декана я уяснила, что любое нарушение дисциплины – опоздание, прогул, порча имущества, драка – грозит адепту «отработкой». Что значит это странное слово и как долго придется «отрабатывать», мне не пояснили. Однако дали понять, что работа крайне неприятная, не для ленивой белоручки со слишком нежной кожей. Тут лейра бросила выразительный взгляд на мои руки. Мда, в легенде о воспитаннице из поселения Стэво герцог не учел моих нежных рук, не знавших работы тяжелее шитья. Трудно вот так сходу объяснить, как бедная сиротка умудрилась избегать тягот, живя в приграничном поселении. Тут каждый будет думать в меру… ну, назовем это жизненным опытом. Я бы предположила, что у меня были любящие родители, которые баловали и берегли свое дитя. А вот леди-декан моментально сделала вывод, что я ленивая тхарка [1], которая и дальше всеми правдами и неправдами собирается отлынивать от облагораживающего душу труда, а заодно и от учебы.

Мы вышли на улицу и окунулись во все еще непривычный для меня сумрачный мир Горного края. Вдали торчали две большие заводские трубы: из одной валил густой черный дым. На горизонте, в туманной серости топорщились острые пики Алмазных гор. Редкие студенты сновали тут и там: в грязно-сером пыльном мареве они походили на безликих призраков. Время от времени тишину нарушал лязг и грохот, словно какой-то великан ворочал огромные камни в железном ящике. Присмотревшись внимательнее, я заметила, что учебные здания, помимо копоти и грязи, снабжены потемневшими от слоя сажи табличками с номерами. Тот, откуда мы только что вышли, шел под цифрой один. Мы прошли по дорожке мимо пятого корпуса и оказались перед третьим.

Я покорно тащилась позади лейры со своим сундучком, который, что ни шаг, становился все тяжелей. Не отказалась бы уже заселиться хоть куда-нибудь и отдохнуть. Но моими желаниями никто не интересовался, поэтому следовало безропотно терпеть бюрократические процедуры до конца.

– Запоминай, Дарн. Третий корпус – кафедра зельеварения, – щедро поделилась информацией мой декан.

Мы вошли в полутемный холл – такой же безликий, как в административном здании, разве что краска на стенах более тусклая и старая. Единственным украшением интерьера служила доска с указателем кабинетов. Я успела разглядеть, что, помимо зельеварения, в здании находится также кафедра артефакторики.

Поднялись на второй этаж и вошли в небольшую комнатку с надписью «Деканат». Как и везде в университете, сероватый свет дня проникал сюда через запыленное окно. Мне стало любопытно: над Виалом хоть когда-нибудь рассеивается тяжелая пелена облаков или Великий Шандор, наше благословенное светило, брезгует освещать золотыми лучами это тхарово место? Комната была маленькой, тесной: здесь стояли два небольших стола и узкий шкаф, под завязку набитый бумагами. Декан покопалась на одной из полок и достала листок с расписанием первого курса. После подсела к столу и мелким неразборчивым почерком написала приказ о моем зачислении. Вскоре бумаги были у меня в руках и мы вновь оказались на улице, плутая в лабиринте корпусов.

__________________________________________

[1] Тхарка – низшая нечисть из мира Тхар, откуда на Андор явились демоны. Синоним бесовки, чертовки.

***

Наш путь лежал к самому дальнему зданию – общежитию, и я приободрилась в предчувствии скорого долгожданного отдыха. Но, как оказалось, слишком опережала события, и еще полчаса проторчала у коменданта.

Корпус номер семь, в котором размещались жилые комнаты для адептов, внешне ничем не отличался от остальных. Неподалеку – высокая стена из почерневшего, местами осыпавшегося кирпича, окружавшая университет по периметру. Зашли в холл – мрачный, унылый, как и везде. Комната, где обитала комендант, располагалась почти у самого входа.

Декан кивнула госпоже Дорджи и удалилась, фыркнув напоследок что-то о глупых девицах. Толстая гномка-комендант приняла у меня документы. Прочитав приказ о моем зачислении, уперла руки в бока и окинула мою фигуру критическим взглядом. Увиденное ее почему-то не обрадовало.

– Еще одна человечка. Ну и куда прикажешь тебя заселять? Комнаты для девиц под завязку забиты. – Она перевела взгляд на сундучок, который я, замучившись носить за ручку, прижимала к груди. – Это что, все твои вещички? Не густо. Тетрадки хоть есть?

– Нет, госпожа.

– Отлично. Чем вы все только думаете, когда собираетесь на учебу, хочу я знать? – она достала из ящика в своем столе несколько толстых тетрадей. – Вот три штуки, больше пока нету. На, вот еще стилус. Учти, обращаться аккуратно! Нового не дам, это ценный артефакт! Формы для физических тренировок тоже, небось, нет?

– Тренировок? – я ошеломленно уставилась на гномку. В смысле – физических? Это гимнастика, что ли?

По испуганно вытаращенным на нее глазам комендант поняла, что я ни о чем таком и не слыхала, и утомленно вздохнула:

– Ой, горюшко! Откуда ты такая дремучая явилась? Даже в приграничье, поди, знают, что в академиях развивают не только дар, но и тело.

Она скрылась в смежной комнате и, вернувшись, бросила на стол передо мной какие-то скомканные тряпки вроде нижнего трико, а также спортивные тапочки с плоской мягкой подошвой явно большего размера, чем мне нужно, зато новые.

Затем гномка выдала комплект постельного белья и два полотенца. И только после этого водрузила передо мной аккуратно свернутую мантию адепта факультета зельеварения. Она была практичного, с учетом местной пыли, темно-серого цвета с зеленым кантом по вороту.

– Ну, пойдем, заселю тебя куда-нибудь. Вроде у семнадцатой еще нет соседки. – Она отыскала нужный ключ среди множества других на стене и вперевалочку направилась к двери.

Мы поднялись на второй этаж. По дороге мне читали наставления:

– Магией не пользоваться, в драках не участвовать; попойки запрещены, молодых людей к себе не пускать, и самой к ним ни под каким видом не ходить – за это отчисление. На улицу после десяти вечера носа не показывать. Имущество не портить. Отбой в одиннадцать, вставать по сигналу общей побудки.

Также я узнала, что душ и удобства – на этаже, и это меня огорчило сильнее, чем весь этот тхаров сегодняшний день. К такому я долго буду привыкать.

Мы прошли по длинному коридору мимо ряда одинаковых темно-коричневых дверей с облупившейся краской. Гномка остановилась перед дверью с криво намалеванным номером “17” и, щелкнув замком, поманила меня внутрь.

Вот комната, где я буду жить следующие пять лет, – узкая и тесная. Окно без занавесок, с видом на печальное лысоватое деревце и университетскую стену. Справа от входа – небольшой платяной шкаф, слева – маленькая раковина с умывальником и квадратное зеркальце. Наличие воды в комнате порадовало – можно хотя бы руки помыть да постирать. Перед окном уместились небольшой письменный столик и стул грубой работы. Две кровати – слева и справа. На одной неаккуратной горкой свалены учебники. На стене над каждой кроватью небольшая полка для книг. Гномка бесцеремонно заглянула в шкаф. Он был почти пуст, только с правой стороны висели на вешалке два платья и форменная мантия.

– Ага, так и есть: у Генти нет соседки. Помнится, ту отчислили в прошлом году – замуж выскочила. Так что занимай свободную койку.

Я поставила сундучок у кровати слева и пристроила на покрывале полученную стопку белья и одежды.

– Не теряй, – гномка неуловимо ловким движением бросила ключ мне прямо в руки. Наверное, я выглядела растерянной и подавленной, потому что госпожа Дорджи вдруг немного смягчилась и посоветовала: – Привыкай, беляночка. Сходи-ка пока и учебники получи. Библиотека в главном здании, где ректор сидит, только на втором этаже. Столовая в корпусе четыре, рядом с твоим зельеварением. Обед закончился; ужин в шесть, не опаздывай.

Она вышла, а я уселась на кровать и вслушивалась в удаляющееся шарканье ее ног.

***

Перемены в жизни пока что казались абсолютно безрадостными и, как ни старалась, особых плюсов я сейчас не видела. Ну, не будет муштровать меня герцог, теперь этим займутся наставники. И вместо дополнительных задач по магической математике и заточения в своей комнате, я каким-то образом стану «отрабатывать» проступки. То, что нарушения будут, у меня не было никаких иллюзий. Вопрос только, где заставят работать? На кухне? Ну, это с удовольствием, мне привычно: я часто проводила время именно там и не сидела сложа руки. Какая еще работа может называться неприятной? Убирать за наалами? А здесь вообще имеется стойло для них? Да, подобная нагрузка меня расстроит, говорить нечего. Они очень… нехорошо пахнут! Так что, надеюсь, наалов здесь не держат. А что если?.. А, впрочем, к чему гадать?

Отыскала среди вещей листок с расписанием. Зельеварение – теория и практика едва ли не ежедневно. Похоже, в первый же день осени я и узнаю, что за зверь такой – отработка. Просмотрела названия остальных предметов и не нашла ничего, что могло бы представлять интерес для человека, которого воротит от приготовления магических настоек и выращивания лекарственных трав. Зато по часу физической подготовки в среду и в пятницу. Спрашивается, кого из нас готовят – будущих аптекарей и травников или солдат?

С этими мыслями я задвинула сундучок под кровать, решив, что разберу его позднее, а пока прогуляюсь за учебниками. Любопытно, что можно найти в местной библиотеке по моей любимой теме?

На дорожке перед входом в общежитие щебетала группка девиц. Я скользнула взглядом по светлым, нарядным платьям, которые, впрочем, довольно странно смотрелись на фоне унылого пейзажа. Словно яркие бабочки облепили горелую корягу. Вероятно, адептки только что вернулись в университет с каникул и делились впечатлениями.

– Девочки, представляете, я обручилась! – блондинка в открытом светло-синем платье с кружевной пелериной гордо продемонстрировала колечко подругам. – Он булочник с соседней улицы. И…

– А это что за бродяжка? – прервала ее вдруг одна из девиц – высокая худощавая брюнетка. Ее голос прозвучал неприятно громко.

Я как раз поравнялась с девушками, и исподтишка огляделась – вокруг не было ни души, только я и они. Невозможно и предположить, что термин «бродяжка» относится не ко мне. Как невежливо! Постаралась не сбиться с шага, гордо расправила плечи, обдумывая, стоит ли отвечать и вообще как-то реагировать.

– Новенькая? – высказала разумное предположение обрученная с булочником блондинка.

– Почему сразу бродяжка? – возмутилась их подруга – стройная шатенка с длинной косой, в светлом милом платье в горошек. Наряд плохо гармонировал с хищным зеленым блеском ее глаз – явным наследием крови оборотня. – Может, просто уже познакомилась со здешней всепроникающей пылью и решила не портить хорошие наряды? Нам тоже бы надо переодеться, девочки! Посмотри-ка, Элла, у тебя весь подол уже серый!

Высокой брюнетке, когда она рассмотрела широкую грязную кайму на платье, стало не до меня и моего скромного наряда – она взвизгнула, словно ей под юбку забрался ядовитый цапстрох [1] и, высоко подобрав подол, со всех ног кинулась ко входу в общежитие. За ней потянулись и остальные.

А я пошла дальше, пробираясь пыльными дорожками к главному корпусу. И уже не получалось не замечать косых взглядов некоторых студентов на мой потрепанный временем плащ. Как могла, демонстрировала невозмутимость и равнодушие, шагала с настолько прямой спиной, будто палку проглотила. Наверное, со стороны это смотрелась смешно и глупо: изображать королеву в рубище, но, к счастью, оскорблений до меня больше не долетало. Да и что за дело кому-то до маленькой девчонки? Студентам было что обсудить и без меня! Они собирались в группки по пять-шесть юношей или девушек и обменивались впечатлениями. Те, у кого имелись личные маговизоры, хвастались снимками с летнего отдыха.

В главном корпусе народу прибавилось. Навстречу то и дело попадались адепты, нагруженные стопками учебников, так что библиотеку на втором этаже я нашла без труда. К сожалению, она не особенно порадовала. Сейчас студентам выдавали только заранее подобранные по курсам учебники, а поискать дополнительную литературу или засесть в читальном зале можно будет лишь с началом занятий. Что мне делать еще два дня, интересно? Ну и порядки!

Поворчав – правда, про себя – на нудного старика-библиотекаря, я взяла стопку учебников и потащилась в общежитие. Внезапно я уперлась книгами в чей-то торс, обтянутый синим камзолом щегольского полувоенного покроя. Несмело скользнула взглядом вверх по ряду блестящих пуговиц. И с удовольствием встретилась глазами с Лессли Финно.

_________________________________________

[1] Цапстрох – ядовитое насекомое тропических лесов Андора размером с ладонь.

***

– Светлого дня! Давай помогу! – друг детства протянул руки к моей стопке книг.

– Привет, Лесс! Мне не тяжело.

– Давай, Миарет! – юноша, смеясь, отнял учебники. Мы вышли из главного корпуса и медленно побрели по угольно-черным дорожкам по направлению к общежитию.

– Лессли, я не шутила насчет имени, – напомнила я. – Теперь я – Миа.

– Понял-понял. Похоже, герцог утром сильно разозлился. Тебе не попало? – Лесс поежился, видимо, нечасто сталкивался с его светлостью. А я уже не особенно реагирую на его выговоры. Привычка.

– Нет, герцог всегда такой. Не обращай внимания, он просто не в духе был.

– Что все-таки произошло, Миа? – продолжал допытываться Лессли. – Почему ты скрываешь настоящее имя?

Сказать или нет? Надеюсь, он удовлетворится краткой версией.

– Ничего нового, Лессли. Все так, как было всегда. Магии у меня почти нет, ты же помнишь? Вот отец и отослал сюда, подальше от столицы, чтобы развивала дар. Ну, а имя рода только привлекло бы ко мне ненужное внимание. Понимаешь теперь?

– Я уж испугался, что отец от тебя отрекся, как грозился когда-то, – его темные глаза смотрели так сочувственно.

Он помнит все резкие слова, что говорил герцог когда мы были детьми. Конечно, помнит. Говорят, жалость унижает. Глупости! Сейчас мне так тепло на душе от нескольких участливых слов старого приятеля. Как хорошо, что мы встретились здесь!

– Нет, ему это и тогда не нужно было, а сейчас и подавно… Кого же в таком случае он продаст замуж?

– И ты согласишься? – спросил Лессли, голос прозвучал излишне резко.

Он сразу помрачнел, как-то весь подобрался. Хороший он все-таки, переживает. Но у дочери магического рода нет выбора. Все, что у меня есть – обязанность быть кроткой и послушной. Не то, чтобы я действительно так считала, но о своих намерениях пока никому не расскажу.

Я покачала головой и вздохнула:

– В планах герцога мое согласие не предусмотрено. – Но все-таки не удержалась и добавила с лукавой ухмылкой:

– Но это не значит, что брак по расчету числится в моих планах.

– У тебя будет целых пять лет, чтобы изменить это. – Взгляд темных глаз Лессли оставался серьезным и задумчивым. – Ты ведь знаешь, что отец не сможет забрать тебя, пока ты учишься в университете?

Я всем корпусом развернулась к нему:

– Правда? Почему ты так решил? Он же мой отец и…

Но Лесс прервал меня:

– Просто прочитал Устав университета, там все подробно разъяснено.

Я радостно рассмеялась и даже в ладоши захлопала:

– Лессли, я тебя обожаю! Это прекрасная новость!

Болтая и обсуждая подробности, мы вошли в холл общежития и направились к лестнице, ведущей на женскую половину, но едва поравнялись с комнатой комендантши, как оттуда выскочила госпожа Дорджи и завопила на весь холл:

– Девочки налево, мальчики направо! Финно, Дарн! Разошлись по своим этажам! Я кого сегодня предупреждала – не таскаться на чужую половину?

– Госпожа Дорджи, я ведь только учебники донес. Уже ухожу!

Лессли не терпелось быстрее убраться с глаз громкоголосой гномки. Я смущенно улыбнулась, принимая стопку книжек, и направилась к себе в комнату номер семнадцать.

– Ох, бедовая ты девка, Дарн! Не успела появиться, за ней уже парни увиваются… – понеслось мне вслед.

Дверь оказалась не заперта, и я поняла, что сейчас познакомлюсь с соседкой. Едва зашла внутрь, как встретилась с яркими сверкающими глазами той самой шатенки в платье горошками, что спорила с подругами у входа.

– Ага, так это ты вселилась ко мне, бродяжка?

6. Мир оказался сложнее

Прием не обрадовал. Хотя мне, привыкшей к одиночеству, вообще трудно принять мысль, что отныне нужно делить кров с соседкой. А тут еще с порога оскорбляют! При этом девушка стрельнула в меня раздраженным неприязненным взглядом и быстро отвернулась, словно и смотреть-то на меня противно.

Во мне такое пренебрежение всколыхнуло волну возмущения. Дома я старалась казаться тихой и скромной, принимала оскорбления и тычки, покорно склоняя голову. Позволяла такое обращение отцу, которого панически боялась с детства, спускала колкости мачехе, ведь она могла нажаловаться герцогу. Но если промолчу сейчас, это прозвище – «бродяжка» – привяжется ко мне на все пять лет.

Резко выдохнула и шагнула в комнату, с шумом захлопнув дверь. Небрежно сбросила на кровать книги и повернулась к соседке:

– Здравствуй. Ты, верно, обозналась, оборотница, никакая я не бродяжка. Я такая же студентка, как и ты. И чтобы у тебя не возникло желания называть меня как-то еще, сообщу свое имя. Меня зовут Миа Дарн. Запомни это и передай подругам.

Девушка резко обернулась и снова смерила меня с головы до ног зелеными фосфоресцирующими глазами. На этот раз откровенно угрожающе. Она точно оборотень. Может, даже чистокровный. Жуткие глаза испугали меня до тхара. Я почему-то представила, как они будут светиться ночью в темноте, и морозные мурашки пронеслись по коже – брр!

Но нужно держаться во что бы то ни стало: нельзя отводить глаза. Покажи оборотню страх и станешь его рабом. Не позволю считать себя слабой и трусливой, хватит!

Соседка вновь первой отвернулась и уткнулась в книгу.

Я села на кровать. Внутреннее напряжение не спадало, и пришлось сжать кулаки, чтобы не показать, как дрожат руки. Затем вытащила свой сундучок из-под кровати и принялась выкладывать мелочи на полку. С видимым спокойствием занялась учебниками, все они также поместились на полке.

Соседка долго читала, в тишине только страницы шелестели, потом молча вышла из комнаты. За окном начало темнеть, и я догадалась, что настало время ужина. Нужно идти в столовую, я не ела нормально со вчерашнего обеда, стакан молока на ночь только временно усыпил голод.