Когда грущу или скучаю,
Иль озабочен, утомлен,
То бремя жизни облегчаю
Всегда конфектами «Миньон».
Балерина Агриппина Ваганова: «Кушать Ваши шоколадные конфекты так же приятно, как танцевать с оркестром под управлением господина Дриго». Певица Лидия Липковская: «Конфекты фабрики «Миньон» обьядение!!! Сладкоежка Липковская».
Танцовщица Мариинского театра Людмила Шоллар подвела своеобразный итог «шоколадной анкете»:
Разгадайте-ка загадку:
Что так нежно и так сладко?
В чем приятных свойств мильон?
Что вкушают в высшем свете,
В драме, в опере, балете?
Шоколад Миньон.
Небольшого формата отлично изданный альбом этот бесплатно раздавали посетителям магазинов фирмы. Нет, что ни говорите – всем рекламам реклама!
Борис МЕТЛИЦКИЙ
«Наследие» № 26 (284) опубликовано 26.12.1992 в № 296–297 (395–396) «Санкт-Петербургских ведомостей»
Рубеж двух эпох
Хорошо понимаю, что поставленный мною над этим материалом заголовок кому-то покажется надуманным. Дескать, о каких «эпохах» можно толковать, да еще делать обобщения на примере фотоснимков расхристанной и цивилизованной подворотен. Но не спешите с упреками. Не все так просто, как кажется.
Давайте для начала обратимся в прошлое. В проклятый, по недавней официальной терминологии, царизм. Санкт-Петербург именно при царизме славился не только редкостной красотой, но и поразительной ухоженностью и порядком. (Оставляю за скобками дореволюционные промышленные окраины, ибо они не входили в черту города.) Как этого добивались?
Практически весь жилой фонд столицы находился в частных руках. И по одной этой причине содержался в идеальном состоянии. За его благополучием, и прежде всего за благополучием жильцов, наблюдали дворники и швейцары.
Любопытно, что эти разумные, проверенные многолетней практикой, житейские нормы и правила сохранялись довольно долго и в советское время. Разогнали только швейцаров. А вот дворники… Питерские старожилы помнят, что еще в первые послеблокадные годы институт дворников существовал почти в прежнем объеме. Как и институт управляющих домами. Во всех зданиях были целы ворота, двери парадных. С наступлением позднего времени они запирались, и в дом можно было попасть только после звонка дежурному дворнику.
Результат этой «реликтовой» системы, доставшейся в наследие от царизма, впечатлял. Ни праздношатающихся темных личностей по дворам и подъездам, ни выпивок и драк на лестницах, ни обилия квартирных краж.
Радикальные – в худшую сторону! – перемены последовали в пятидесятых годах. Укрупнение и централизация всех служб жилищного хозяйства привели к ликвидации штата управдомов, резкому сокращению числа дворников. Под предлогом развития коллективных начал в большинстве домов сняли металлические ворота и замки с парадных дверей.
Итог общеизвестен – полный беспредел в жилищном хозяйстве центральных районов города.
Как быть? Как сегодня вернуться к утраченному порядку?
Поднаторелые невзгодами питерцы быстро нашли решение: прежде всего возвратить былое назначение сохранившимся воротам. Повесить замки и запирать их на ночь. А то и на день, если во двор ведут два въезда. На двери парадных – кодовые замки.
Это всеобщее стремление к цивилизованному быту весьма характерно. Многие здания уже украсились на средства жильцов новыми воротами.
Вот вам и рубеж двух эпох: приказного коллективизма с его «общенародным», и потому бесхозным, достоянием, которое разрушали и растаскивали кто только мог, и в муках рождающегося личностного отношения к дому, в котором живешь.
Если реформы нашего житья-бытья будут продолжены – надежда на это греет всех питерцев, – то скоро появятся и умелые, знающие дело управдомы, и опытные дворники. С непременными фартуками и медной номерной бляхой.
А Петербург станет чище, спокойнее и величественнее. Ведь в недалеком будущем – его трехсотлетие.
Борис МЕТЛИЦКИЙ
«Наследие» № 8 (292) опубликовано 17.04.1993 в № 87–88 (486–487) «Санкт-Петербургских ведомостей»
«Принимай нас, Суоми-красавица»
У меня в руках старая граммофонная пластинка, выпущенная, судя по матричному номеру и разрешительному индексу Ленинградского репертуарного комитета, осенью 1939 года. Пятьдесят четыре года назад. Текст этикетки гласит: «Фабрика граммофонных пластинок. Ленинград. «Принимай нас, Суоми-красавица». Муз. Покрасс, сл. Д’Актиля. Исп. ансамбль Красноармейской песни и пляски ЛВО п/у А. Анисимова».
Первое же прослушивание диска повергло меня в состояние легкого шока. Признаюсь, никогда раньше не приходилось сталкиваться со столь откровенной прокламацией и пропагандой предстоящего ввода советских войск в суверенную Финляндию. Жанр для обращения к жителям Суоми был выбран совершенно необычный – песня!
Чтобы разобраться в ситуации, приведшей к появлению пластинки, пришлось окунуться в прошлое. Конец сентября – начало октября 1939 года. Независимые прибалтийские государства Эстония, Латвия и Литва, уступая настояниям Москвы, подписали с СССР «Пакты о взаимопомощи», в соответствии с которыми в эти страны были введены советские войска. Аналогичная перспектива возникла и для Финляндии. Однако переговоры, происходившие в октябре-ноябре, ни к чему не привели. В итоге Договор о ненападении 1932 года был денонсирован, отношения прерваны, и 30 ноября началась «зимняя кампания» 1939–1940 годов, принесшая Советскому Союзу миллионные расходы и огромные человеческие потери. Финляндия сохранила самостоятельность.
Песня «Принимай нас, Суоми-красавица», судя по тексту («невысокое солнышко осени зажигает огни на штыках»), сочинялась заблаговременно, еще в период затянувшихся переговоров с финнами. Уже тогда советская сторона хорошо понимала, что военных действий не избежать, что несговорчивых соседей следует «проучить». Но – внешне цивилизованно. Поэтому авторам песни дали четкий идеологический заказ: она должна убедить слушателей, что советские войска пойдут не завоевывать, а «освобождать» народ Финляндии, их цель – помочь ему вернуть «отнятую, оболганную шутами и писаками» родину.
Выполнение заказа поручили людям весьма популярным: композиторам братьям Дмитрию и Даниилу Покрасс и поэту Анатолию Д’Актилю (Френкелю). Старший из братьев Даниил и Д’Актиль приобрели широкую известность еще в 1920 году, когда сочинили «Марш Буденного» («Мы – красная кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ»). В тридцатые годы композиторы прославились песнями «Москва майская», «Прощальная комсомольская», «Если завтра война», «Три танкиста». В отличие от них Д’Актиль отошел от массовой и военной песни, предпочтя ей лирику. Люди старшего поколения помнят «Добрую ночь», «Песню о неизвестном любимом», «Пароход», «Тайну».
Создание «Принимай нас, Суоми…» не составило особого труда для опытного поэта-текстовика. В тексте присутствовала оговоренная заранее с Д’Актилем политика «кнута и пряника»: танки, самолеты, штыки и – в противовес им – солнышко, сосняк, ожерелье прозрачных озер…
Пропагандистский музыкальный опус, сочиненный в Москве, был не случайно записан на грампластинку в Ленинграде. Он явно предназначался исключительно для района возможных боевых действий и адресовался кроме советской еще и финской стороне. Дескать, знайте, что вас ждет в случае несговорчивости!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70532155&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
