Высоко-высоко
Юлия Кулакова
"Высоко-высоко" – сборник сказок и фантастических рассказов для взрослых и детей. Сказки расскажут о том, как исправить плохую погоду или позвать дождь, самому создать драгоценные камни или научить летать зверей, которые летать не могут, переместиться в другой мир или подружиться с тем, кого все боятся. Но и в этом волшебном мире самое главное сокровище и чудо – это человеческие чувства. А одержит победу над злом и найдет свое счастье только тот, кто не побоялся в любых обстоятельствах остаться самим собой.
Юлия Кулакова
Высоко-высоко
Механический конь
– Ну, с новосельем!
Незнакомый огромный мужик с кудлатой бородой без спросу вошел во двор, открыл дверь дома и теперь стоял у этой двери. Рыжеволосый мальчишка и его сестра, худенькая девушка с аккуратными косичками, удивленно смотрели то на него, то на отца, которого оклик застал на чердачной лестнице.
– Благодарим, – спокойно ответил отец. Он спустился и подошел к незваному гостю.
– Хороший дом ты купил, добротный, – продолжал мужик, оглядывая стены так, будто это он был здесь хозяином.
– Я его не купил, и ты это знаешь, – ответил жилец. – Я рассказывал тебе и твоим товарищам: это Кеннет, сын вашего богача, его приобрел и сдал мне на месяц. Отсюда мне легче добираться…
– До города, да-да, где ты жить будешь, – произнес мужик и вдруг захохотал. – Ну, добро же…городской житель!
Он развернулся и вышел, чуть не сбив с ног женщину. Остановился, не таясь оглядел ее одежды, как только что делали сельчанки на местном рынке, покривился и ушел.
– Что ему было нужно? – женщина быстро вошла в дом и начала раскладывать купленную еду. Мальчишка подбежал и ухватил кусочек сыра, его сестра принялась помогать матери.
– Я не понимаю, – покачал головой мужчина. – За эти два дня меня уже столько раз переспрашивали, кто я, зачем я приехал и что собираюсь делать. Я честно ответил на все вопросы, и вот опять…может, они мне не верят?
– Похоже на то, – женщина пожала плечами. – Инги, сходи на двор, вымой овощи… Да, странные здесь люди. Но в городе жить мы пока не можем, а ближе этого селения к городу ничего нет.
Убедившись, что Инги вышла, а брат увязался за ней, женщина тихо спросила:
– В последний раз прошу тебя мне ответить: Эрл – точно надежный человек?
– Разумеется, – кивнул ей муж. – Я ему верю как себе. И вот что я забыл сказать: если я доработаю наш новый механизм и Эрлу удастся его продать – то мы сможем переехать гораздо раньше, чем через месяц. Эрл и сейчас готов был нас принять у себя в доме, но живет он небогато, и только вдумайся: шестеро детей!
– И все живы и здоровы, вот счастье-то, – улыбнулась жена. – И что он делал бы, если б не они? Так и считал бы свои изобретения ребяческой забавой.
– Да, начинал-то он с игрушек, это точно. Но это чудо, что одна из игрушек попалась на глаза путешествующему придворному, а потом и королю! Эрла, кстати, зовут в столицу. Переедет, а я буду в городе его правой рукой.
– Ну, руки-то у тебя и свои есть, – засмеялась жена.
– Сначала надо – как это Кеннет назвал – развернуться, вот! А там и посмотрим, сколько я буду работать на Эрла, а сколько на себя. Он не жадный и не злой, только рад, когда я делаю что-то из своих задумок.
В дверь вбежал растрепанный сын:
– Папа, папа, мой железный конь в лужу ускакал! Он не сломается?
– Вытри его насухо и неси сюда. Главное – не вздумай играть тем, что у меня на полке рядом с верстаком, а то не видать нам города как своих ушей, – строго выговорил отец.
– А мальчишки не хотят со мной играть и говорят, что таких коней не бывает, – насупился мальчик.
– То есть как – не бывает? – мать провела рукой по лицу, будто паутинка прилипла к ее губам. – Вот же он, скачет! Они разве слепые?
– Нет, не слепые, видят. Но говорят, что такого не бывает.
Мать и отец переглянулись.
***
– Папа, там тебя опять тот страшный мужик спрашивает, – шепотом сказала Инги, вжавшись в стену. – И еще он смотрит так странно на нас с мамой каждый раз.
– Дорни, снова? – потемнел лицом отец. – Он что – что-то посмел сказать тебе или матери?
– Его жена говорит, что мы неправильно одеваемся. Не так, как в этом селе. А он – не знаю, чего хочет.
– Пусть своей теще командует, – подал голос братишка из-под стола. – Инги врет, Дорни ей говорил, что она не так одевается, не так разговаривает и вообще дерет нос, и другие мужики ржали. Папа, твоя новая кошка опять мышку не отпускает! Где подвинтить?
– Сейчас подвинтим. Ты, Иржи, про тещу-то взрослым не говори шуток, нехорошо. Так когда это было?
– А я уже сказал это Дорни.
– А он? – ахнула Инги.
– А он не догнал, – хихикнул Иржи. – Папа, положи молоток, я же сказал – подвинтить надо, а не забить, молоток не поможет!
– Не поможет, – сквозь зубы процедил отец и вышел из дома.
– Слышишь, сосед, – через изгородь начал Дорни, как только жилец дома появился на улице. – Ты почему ничего не сажаешь-то?
– Я объяснял много раз: я скоро уезжаю. А…
– Да-да, уезжаешь, – ухмыльнулся Дорни. – Конечно. Ты сажал бы, не выделялся, а? А то смотри, людям не нравится, когда новенькие приезжают, да еще и живут не как все. Как бы чего не вышло.
– Это что же выйдет-то? – шагнул к нему отец.
– Да всякое бывало, всякое, – Дорни сплюнул сквозь зубы и побрел по улице.
Отец направился к калитке, но на его плечо легла рука жены. Он резко обернулся.
«Мы скоро уедем», – одними губами, беззвучно, сказала женщина.
***
Наутро, еще до света, отец отправился в город, забрав с собой всё, что удалось смастерить за последние дни. Вернулся он поздно, и сразу после него в дом вбежал Иржи – с синяком, но довольный.
– А я их палкой, – пояснил он. – Всем досталось. Эти дураки говорили, что все я вру, что никогда мы не уедем ни в какой город, что никто из сельских туда уехать не может. Что мой отец небось пьяница, раз огород не сажает, и мать тоже.
– Что ты такое говоришь родителям! – ахнула Инги.
– Правду говорю, а то вдруг они думают, что их тут любят, – шмыгнул носом Иржи. – Ну я там всех и… палкой.
– Что теперь будет… – Инги схватилась за голову.
– А ничего не будет, – беззаботно ответил брат. – Они уже пожаловались родителям. А папаши отмахнулись, подумаешь, говорят, мелюзга дерется.
Инги всхлипнула. Отец было сделал шаг к двери, но его опередила жена:
– А давай, дорогой, сначала посмотрим, что тебе сегодня передали от Эрла?
– Вряд ли что стоящее, – устало сказал отец. – Эрла не было, говорю же, его помощник принимал и вот это с собой дал.
Иржи уже разворачивал сверток.
– Папа! – вдруг завопил мальчишка так, что сестра взвизгнула. – Смотри! Де…
Он сам закрыл себе рукой рот и продолжил шепотом:
– Деньги! А тут письмо! Читайте скорее, я же не умею!
Отец и мать бросились к свернутому листу бумаги и молча прочли написанное. По лицу женщины потекли слезы.
– Что – уезжаем, да? – радостно спросил Иржи. – Немножко жаль, я с Тонни успел подружиться.
– С Тонни, говоришь? – задумчиво протянула мать. – Знаешь, сын, беги-ка к нему. Отнеси ему в подарок что-нибудь из того, что вы с отцом вчера мастерили, и попроси его отца – Кори, кажется, его звать? – помочь нам. Да и старшего сына пусть с собой зовет. Лишние руки не помешают. Хоть и мало мы нажили, а все же собраться – дело небыстрое.
***
– Ох и обустроились вы, ох и обустроились! – восторгался Кори, оглядывая убранство дома, которое в полумраке, при свечах, казалось сказочным. – А ведь и полугода не прошло, как уехали! Рукодельницы у тебя в доме, ох рукодельницы, и помощника вырастил отличного! Работать много приходится?
– Не больше, чем на земле, – развел руками хозяин и быстро погрозил пальцем хихикнувшему Иржи. Иржи посидел спокойно всего минуту, потом подполз к столу, запустил по его поверхности металлическую мышку с писком и, пока гость восхищался, стянул со стола пару диковинок – настоящих конфет, впервые купленных отцом ради встречи. А Инги, попытавшейся его остановить, он состроил рожу, надув щеки: девушка и впрямь в последнее время немного располнела, что ее очень красило.
– Что б я без тебя делал! – продолжал Кори, аккуратно, будто боясь раздавить большими руками, принимая из рук хозяйки чашку чая. – Я ведь посмотрел на всё это безобразие, что Дорни с дружками творил, как он на вас народ науськивал, – да и сам уехал. Недалеко, правда, в другое село. Городского-то я ничего делать не умею, на земле только. Люди там хорошие оказались, еще и помогли на первых порах. Стыдно сейчас, что ни слова поперек не сказал я тогда Дорни и его банде, а понимаю, что переедь я сейчас обратно – и опять струшу. Эх…
– Да ладно, дядь, – ободряюще заявил Иржи, размазывая по щекам конфетную начинку. – Бывает. А Дорни ваш – гад!
– Дорни с ума сошел, – объявил Кори и допил чай до конца.
– Как? – ахнули в один голос хозяйка и ее дочь.
– А вот так. Он же в те дни всё ходил и говорил: вот семейка врунов приехала, придумывают, будто в город уедут, кому они там нужны… ну, сами знаете, не буду ж я повторять. От слова «город» его прямо трясло. Мечтал ходил, как вы будете голодом да холодом в доме сидеть, а он – приходить и бранить, вот-де, надо было как все, без фантазий… Каждый вечер в кабаке про это говорил.
– Так он так и не поверил нам? – ахнула Инги. – Какой странный человек.
– Нет, не поверил, и другие его слушали. Ну, не все, конечно, но ослов хватило. А тут приходит к вам – а дверь ему Кеннет открывает. Куда, говорит, прешь в мой дом, купить хочешь – так деньги сначала покажи. Дорни спрашивает: а где эти, что здесь были? Уехали в город, тот ему говорит. Вот тут-то Дорни и прихватило. Сначала молчал, сидел в кабаке и пил. А потом ходил по селу и только, как бабка старая, причитал: «Уехали! Уехали! В город уехали!» Взгляд безумный, борода клоками, страшный. Баба от него сбежала куда-то к родне. Народ смеялся, что, дескать, говорят, в городах больницы какие-то для дураков стали строить – так что и Дорни скоро в город уедет. Где он сейчас – не знаю. Ушел куда-то. А может, и впрямь поймали да в такую больницу отправили.
– То вместе с ним смеялись, то над ним смеялись. Правильно вы уехали, – тихо отозвалась Инги при всеобщем молчании.
– То-то и оно, – неопределенно ответил Кори.
Иржи обернулся к родным. У матери в глазах застыли слезы, Инги качала головой, отец смотрел куда-то в сторону.
– Ну вот загрустили, нашли кого жалеть, – грубоватым, не своим голосом вдруг сказал мальчишка. – Идемте, дядь, я вам лавку нашу покажу. Таких лавок во всем государстве всего две: у дяди Эрла в столице, сам король там бывает, да у нас тут. Из других городов уже приезжают! Ключи у меня есть, отец доверяет, я же его помощник. Я и открою…тьфу, пропасть! Надо ж так споткнуться, как оно здесь очутилось, чуть ногу не сломал!
Иржи пошарил по полу рукой и поднял что-то. Четыре пары рук протянулись к нему.
Это был механический конь. Грубо собранный, плохо обработанный от ржавчины, тот самый игрушечный конь, что когда-то в селе ускакал из рук мальчика в лужу.
Хорошая погода
Сирил не хотел ни каши, ни тостов с вареньем, ни сладкого чаю.
Он хотел на улицу.
