Velikaya Lives Lui Braun "Хаменереум – собака в чокере Карре. Опера"

Хаменереум – собака в чокере Карре. Опера
Velikaya Lives Lui Braun

Мои сны непросты,В них листая листы тайных книжек,Третьим глазом слежу за развитием скрытых интрижек,Сказкой сон, полусон, дрёма,Потеря сознаний, кома…Заглядываю в мысли, читаю истории жизней.

Хаменереум – собака в чокере Карре

Опера

Velikaya Lives Lui Braun

Фотограф Velikaya Lives Lui Braun

© Velikaya Lives Lui Braun, 2024

© Velikaya Lives Lui Braun, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0062-7238-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хаменереум – собака в чокере Карре

Начало работы над произведением – сентябрь 2022 г.

Velikaya Lives Lui Braun

Авторское вступление – Игольница

Игольница эксклюзивная, уникальная, обережная,
Выполнена вручную,
На сотни тысяч миль попробуй отыскать ещё одну такую.
Похожа на блокнот, пошитый в редком ретростиле,
Брошюрована книжка текстильная,
Закрыла створки на завязки шебби-лент,
Умело вписан гобелен в картонные листы,
Страницы книги непросты!
Неповторима, в штучном экземпляре,
Хранится бережно в изысканном футляре.

Футляр, словно шпигель, зеркальный,
Всё, что к нему приближается, причудливо искажается,
В преломлении света содержание книги несётся кометой
Через узкий портал Козыревых зеркал, смотришь в калейдоскоп,
Вращающий скрижаль гороскопа во времени,
Искривленьем, дроблением…
Текут месяца в нём, годы,
Без выхода и входа,
В каждом мгновенье ты пленник и ты же – свобода!

Чисто в логосе мироздания,
Прошлое, настоящее, будущее заключены в одном сечении,
И день текущий твой
Определит вращение оптической игрушки,
Узор стеклянных побрякушек, поймает свет.
Он многогранно отразится мозаикой радужной картины,
Закрутит мандала в спираль причудливые палантины,
И ни один не повторится ажур.
Исчезнет, трещиной кракле умчится в Лету
Прожитой жизни драгоценный день,
Коллекцию ларца пополнит самоцветом,
Всё переплавится горячей обработкой,
И, снова обретая жизнь, другой картины всплески
Завертятся на лучезарной фреске.

И каждый, кто бы ни читал
Сквозь призму оптики написанный роман,
Сам проживает образы всех сколок,
Спрятанных в книгу колких иголок,
В раздумьях над смыслом мечется,
Размываются мысли, идут в рассужденье об истинах жизни,
О смысле и о бессмыслии оной,
И, очищая сознание словом,
Магической кодой, особо толковой душою своею лечится.

Каждый попробует сам из разбившихся жизненных дней,
Как из кусочков цветного стекла в отраженье зеркал,
Сгенерировать свой шебеке-фрактал,
В витраже которого
Дисперсией граней стекла засияет лучами судьба,
Покажется знакомый глазу узор, не повторившийся ни разу.
Мозаикина игра теней и света,
Мир ярких красок, всплеск воображения,
Где каждый новый слайд, идущий в бесконечность,
Свою историю создания имеет
И сидит ВОРОЖЕЯ!
Свободу фантазий магической сути
Сплетеньем дорог на перепутьях,
Сложившихся так умело в калейдоскоп событий,
Таинственные стекла ткёт, словно цветные нити,
При повороте трубки в рулон закрутит глиттер,
Калейдоскоп – узорник-озорник,
Творитель-стеклодув, работа и искусство,
Волшебник! Он поймал стекло горячее в тиски,
В цилиндре спрятаны осколки плавленого солнца
И его обломочки.

…На страницах книги живут куклы, это их дом,
В кукольной жизни всё своим чередом.
Будуарные, шарнирные, чердачные, интерьерные…
Они сами соткали холстины,
На стены повесив картины в рамах.
Есть куклы в носочках и тёплых пижамах,
А те, что в портрете,
Надели костюмы, застыли в дворцовом багете.
Куклам наряды нужны
С элементами вышивки, хлопковых кружев,
Карт декупажных, пуговиц винтажных…
В костюмах куклы важны, солидны,
И по одёжке сразу видны их чины.
Достигших блеска, стиля ШИК
Встречают по наряду их величины.

С виду обычная книжка, декорирована умело,
Но стоит открыть обложку,
И на странице белой иголки запляшут смело.
Эти иголки портная собрала, развольтовав свой вольт,
С каждой снятой иголки считана роль,
Все иголочки ею словарно прошиты в подборке
На магической отговорке,
Как стрелы в колчане, сложила иглы в кожух,
Он весь исколотый до дыр, иголками исхожен,
Но свиток слов закручен ловко в стих,
Иголкам не даёт нарушить коду,
Сей заговор, забравший их свободу,
Чтоб ни одна иголка не сбежала,
А спокойно в коробке книжной лежала
Ухом к уху, жалом к жалу,
Игла иглу не ужалит.

Эпиграф

Собирательный образ суки

Может многих выбить из сил,

Опустить слишком жадные руки,

Будто их ген чумы укусил.

Почерневшие пальцы расшатанного мотора

Дадут последний сбой…

(Печально, если кто-то суку сумел сравнить с собой.)

Сама покатится машина под гору

Знакомой дорогой к родному забору…