Мрачная мелодия, острый клинок
Леа Рейн
Лес за оградой хранит множество тайн. Одна из этих них – я, ведьма, способная контролировать разум любой нечисти. Но не меня нужно бояться больше всего.Волчий пастырь – вот гроза всей нечисти и людей.Люди в Каменном городе уверены, что ограда и Каменная Царица защитят от нечисти. Волчий пастырь бросает вызов и сеет смуту в стране.Вместе с братом Иваром, который волей случая стал волком-оборотнем, и нашим другом Яном из дворянского рода Сафоновых я окажусь втянута в старые заговоры, которые приоткроют одну из главных тайн последних лет: как сгорело соседнее государство Шэньян.
Леа Рейн
Мрачная мелодия, острый клинок
Глава 1. Ночь Кровавой луны
Я пробиралась по вытоптанной тропе. Сгущающийся мрак мешал разглядеть, что попадается мне под ноги, поэтому я без конца проваливалась в сугробы опавших сосновых иголок или путалась в нитях вялой травы.
Проклятый Ивар дал мне слово, что придет до восхода Кровавой луны! Но вот она – жирная багровая блямба – двигалась по небосводу, с каждой секундой приближаясь к Хрустальной луне, чтобы ее заслонить.
Стржиги уже вылезли из своих темных закутков и пустились на поиски жертв, прошмыгивая черными тенями меж толстых сосновых стволов. Кто-то пронзительно завизжал, и эхо разнесло этот крик по всему лесу. Без сомнения, первая кровь уже пролилась и обожгла холодную мертвую землю.
Ночь Кровавой луны – праздник для всей нечисти. В эту ночь разного рода твари неуязвимы, поэтому не боятся выходить из леса и нападать на селения. Мир погружается в пучину страха и ужаса. Нечисть убивает всех без разбору, даже другую нечисть.
Я провела ладонью по талии, убедившись, что кинжал с резными ножнами не потерялся во время пути и по-прежнему заткнут за пояс, а потом покрепче стиснула старую дудочку, которую несла в руке.
Нечисть в этом лесу может быть сколь угодно смертоносной и страшной, но бояться прежде всего нужно меня – ведьму мелодий.
– Ох, Ивар, – проговорила я себе под нос, – ты сегодня получишь.
Раз в три месяца, когда Кровавая луна возвещает о смене сезона, мой младший брат убегает в лес, чтобы я помогла ему сдержать зверя внутри себя. Оставаться в столичном городе в эту ночь для него опасно. По приказу Каменной Царицы нечисть не имеет права находиться среди людей. Однако нельзя сказать, что Ивар нарушает закон, потому что нечистью он становится только в Ночь Кровавой луны, а в это время он всегда покидает город. Так-то оно так, да только если кто-то узнает этот секрет, Ивару даже не дадут шанса начать новую жизнь среди подобных ему и сразу казнят. Обычно человека, ставшего или родившегося нечистью, изгоняют в лес, но если он скрылся, обманул закон и долгое время прожил среди людей, ему выносят смертный приговор. Мой брат обрел иную сущность около десяти лет назад, а этого более чем достаточно, чтобы лишиться головы.
И в том, что его судьба так сложилась, я никогда не переставала винить себя.
Вот как все произошло.
Наша мама родилась ведьмой и жила среди людей на свой страх и риск. Рано или поздно стражники Каменной гвардии вычисляют нечисть в Каменном городе. Вычислили они и ее.
Ведьмы – самые опасные существа по представлениям жителей Каменного Царства, потому что слишком уж много вреда мы приносим простым людям: то насылаем на животных болезни, то проклинаем горожан на несчастья, то портим погоду и губим урожай. Ещё не нужно забывать, что мы соблазняем мужей и чуть ли не под пытками заставляем их изменять своим женам, тем самым разрушая счастливые семьи. Смешно. Но самое смешное, что любая обманутая жена в это безоговорочно верит и зачастую первой кричит о расправе над ведьмой, которая, по ее мнению, околдовала мужа. Честно скажу, не такие уж мы всемогущие. Обычно у нас есть занятия поважнее, например, как заработать деньги или не подохнуть с голодухи. Однако факт остается фактом – с нами не церемонятся. Если в семье рождается девочка-ведьма, новорождённую сразу казнят. Если родители ее скрывают, потом казнят всю семью.
На самом деле ведьм нельзя назвать нечистью. Мы рождаемся людьми. В Ночь Кровавой луны нас не охватывает гнев и зло. Наши души просто более открыты к неведомым силам, оттого у нас появляется магия. Волшебство мы творим с помощью сил природы, и оно само по себе не злое. Но так повелось, что ведьм причислили к разряду нечисти. Мы и сами привыкли так себя называть. А из-за того, что рождаемся среди обычных людей, нас боятся сильнее всего. Как следствие и уничтожают нас с большей жестокостью, чем другую нечисть.
Когда Каменная гвардия пришла по душу нашей мамы, мне было девять лет. Бабушка и дедушка к тому моменту уже давно умерли, поэтому наказание за сокрытие ведьмы, то есть нашей мамы, не могли понести. Однако я тоже родилась ведьмой, родители скрыли меня от правосудия, если это таковым можно назвать, и должны были получить наказание.
Стражники ввалились в наш скромный дом без каких-либо церемоний, буквально выбив входную дверь. Папа стал сопротивляться, но как позже я поняла, так он пытался задержать стражников, чтобы мама в соседней комнате успела сказать нам с братом бежать в лес. Ивара она первого перекинула на улицу через окно, а потом взялась за меня. Я не хотела уходить и оставлять их с теми страшными людьми в доспехах и мечами на поясах, но мама не дала мне выбора. Как я ни цеплялась за ее руки, обливаясь горькими слезами, как ни молила не покидать меня, она выставила меня в окно и закрыла створки. Ивара к тому моменту уже след простыл. Наверное, он так перепугался, что успел убежать и скрыться на улицах Каменного города. Я ещё некоторое время стояла и плакала под окном, не понимая, как быть. Когда во дворе раздались крики стражников и звон их доспехов, меня охватил такой ужас, что я побежала, куда глядят глаза.
Я была растеряна, напугана и не переставая рыдала, но каким-то образом добежала до леса, а дальше… в моей памяти будто образовался провал. Не знаю, как я выжила и не попалась жутким монстрам – наверное, все это было настолько страшным для девятилетней девочки, что разум предпочел половину забыть. Следующий момент, который остался в памяти: как меня пыталась вылечить лесная ведьма Анисья. Она сказала, что я несколько дней серьезно болела, и ей пришлось замотать меня в одеяла и отпаивать с ложки лекарствами.
Анисья была старенькой бабушкой с седыми волосами. Она носила на голове красный платок, узлы которого завязывались чуть ли не на лбу, отчего их концы походили либо на бант, либо на уши. Крючковатый нос Анисьи загибался, как запятая. Ее морщинистое лицо и тонкие сухие пальцы выглядели так старо, что мне казалось, бабушке давно перевалило за сто лет.
Поначалу она меня напугала.
Детям Каменного Царства любят рассказывать страшилки про Бабу Ягу, которая живет в лесу и ест детей. Но бабушка не выглядела как людоедка и вообще была ко мне очень добра, поэтому я быстро избавилась от этого страха. Во всяком случае, о ведьмах тоже всякое говорят, и зачастую все это неправда.
Когда я оправилась, мы стали выяснять, что случилось с моими родителями. Я не питала ложных надежд насчёт того, что они могли выжить и где-то спрятаться. Однако это все равно не смягчило боль, когда я узнала, что в тот же вечер, когда к нам заявилась Каменная гвардия, папу повесили на городской площади, а маму сожгли на костре. Много позже я узнала, что в тот день произошла чистка, которую устроила Каменная Царица, чтобы избавить столицу от любого рода нечисти. Но в тот момент мне не было дела до приказов и политики. Мой мир разрушился. Я попросту не знала, как быть и как жить дальше. Каменная гвардия вот так просто могла отнять семью у девятилетней девочки, а взамен оставить только скорбь, одиночество и страх вернуться в людской мир.
Бабушка Анисья приютила меня, и я стала жить с ней в лесу – там, где и положено находиться всей нечисти. Я была в безопасности, а главное здесь из-за меня больше никто не мог умереть.
Мы с бабушкой Анисьей жили в избе рядом с озером. Бабушка была уже очень старой и одной ногой стояла в могиле – так она сама говорила. Наверное, она чувствовала, что ее век подходит к концу, поэтому передавала мне свои знания. Я изучила травничество, целительство, а также пение и игру на дудочке.
– Ты не обычная ведьма, Агнесса, – говорила бабушка. – Ты не можешь того, что могут обычные ведьмы – ни наводить иллюзии, ни предсказывать будущее, ни заклинать стихии. Однако твой дар в мелодиях. Такое я вижу впервые. Стоит тебе запеть или заиграть, и нечисть оказывается под твоим контролем. Назову тебя ведьмой мелодий.
Она сама придумала это название, раз уж раньше не встречала подобных мне, и подарила дудочку из тростника, сорванного с чьей-то могилы.
Иногда я выходила в лес и играла. Пока мелодия изливалась, я могла внушить попавшей под чары нечисти все что угодно. К сожалению, с людьми такое не работало. А было бы неплохо заставить Каменную Царицу отказаться от такой жестокой политики по отношению хотя бы к полунечисти вроде моего брата.
Я жила с бабушкой Анисьей, но не бросала попыток найти Ивара. С того рокового дня мы с ним так и не виделись. Никаких вестей по поводу его смерти я не слышала, а потому могла надеяться, что он остался жив. Изо дня в день я выбиралась в город и рыскала по подворотням, старательно скрывая своё лицо под чёрным плащом, но следов Ивара обнаружить так и не смогла.
Судьба оказалась поистине злодейкой, потому что решила свести нас в Ночь Кровавой луны.
Тогда я не пошла в город, побоялась, потому что в городе и так все ненавидят нечисть, а в Ночь Кровавой луны люди вообще зачастую вооружены, чем придётся: мечами, ножами, вилами да граблями. Мы с бабушкой остались в домике и совершенно никого не ждали, но внезапно к нам заявился древесный дух – скрюченный старичок с длинной бородой из травы, белыми, будто слепыми, глазами и ветвями деревьев, что росли у него вместо волос. Такие природные духи не сходят с ума в Ночь Кровавой луны, если их ничего не разозлило. Наоборот, они пытаются помочь другой нечисти или людям. Древесный дух взволнованно поведал нам о том, что в глубине леса нашёл искусанного маленького мальчика, которому срочно требовалась помощь травницы.
Бабушка Анисья была из тех ведьм, что могли заклинать травы и делать из них очень действенные лекарства. Она всегда старалась помогать нуждающимся, поэтому мы собрали нужные склянки и поспешали найти раненого. В тот момент я ещё не знала, что это Ивар. Когда я узнала в залитом кровью ребенке своего младшего брата, то упала рядом с ним на колени и зарыдала. Анисье пришлось приложить большие усилия, чтобы меня успокоить.
– Не плачь, девочка, он однозначно выживет, – успокаивала она меня, обмазывая мазью страшную подковообразную рану, что пересекала его левый бок. – От таких укусов не умирают.
– А вдруг умирают? – плакала я.
– Не умирают. Его просто покусал волчонок.
– Волчонок?
– После такого укуса он будет живее всех живых, ни одна рана и болезнь его больше не возьмут. Однако плата за такую неуязвимость все же есть. Каждую Ночь Кровавой луны он будет обращаться волком.
Когда мы принесли Ивара в избу, я умоляла Анисью вылечить брата. Вытянуть волчий яд, дать какое-нибудь снадобье, траву, коренья, но бабушка только качала головой и говорила, что яд, полученный в Ночь Кровавой луны, никак не нейтрализовать.
Брат спал беспробудно до следующего полудня. Когда он проснулся, я сердито его отчитала, а потом снова расплакалась. Он тоже заплакал и объяснил, что просто пытался меня найти. Так мы и просидели с ним, несчастные от бесконечных потерь и одновременно счастливые от того, что смогли друг друга найти.
После того, как мы чуток успокоились, смогли нормально поговорить. Оказывается, Ивар каждый день выходил в лес в то время, как я искала его в городе, потому у нас и не получилось с ним пересечься. В Ночь Кровавой луны, когда я не пошла в город, Ивар додумался пойти в лес. Только безумец станет в это время бродить по лесу, но Ивар был мал, потерян от горя и одиночества и сильно-сильно хотел меня отыскать. Он покинул городские стены ещё с вечера, а когда их заперли изнутри, не смог попасть назад. После этого он бродил по лесу и заблудился, а дальше на него кто-то напал – как объяснила бабушка Анисья, это был волчонок-нечисть, – и от этого укуса Ивар потерял сознание.
– И хорошо, что это был именно волчонок, а не взрослый волк, – говорила Анисья. – У взрослого волка яда намного больше, он мог бы погубить такого маленького мальчика.
Вот так в пять лет мой брат стал волком-оборотнем, и все из-за того, что пытался найти меня.
Несколько лет Ивар прожил с нами в лесной избе, но после решил вернуться в город и найти работу. Я не стала его отговаривать. Не имела права. У него была возможность стать нормальным человеком, и он не мог от неё отказываться. Однако я строго наказала, чтобы каждую Ночь Кровавой луны Ивар покидал город еще до захода солнца и приходил ко мне. Ивар послушно выполнял мое распоряжение. Мы с Анисьей помогали ему по мере своих возможностей и никогда не бросали в беде.
Пару лет назад бабушка умерла. За время, что мы с ней прожили вместе, она стала для меня не просто наставницей, а настоящим членом семьи. Потеря оказалась очень тяжёлая, и я не скоро от неё оправилась. Но я была не одна. Ивар часто меня навещал, а лесной дух помог организовать похороны и вообще часто сверялся о моем здоровье.
В скорби и горе я оказалась уязвима для нечисти. Не вся нечисть живет с себе подобными в согласии. Некоторые не чураются кого-то убить, сожрать или просто помучить. Парочка долговязых чертей с чёрными телами и несоразмерно длинными конечностями пробралась ко мне в дом. Вот уж не знаю, что они собирались сделать, но увидев их недобрые глаза, я сразу схватилась за дудочку и заиграла. Мелодия очистила их разум, и я вложила в их головы совершенно иные мысли.
На следующее утро весь лес обнаружил одного из чертей наколотым на древесный сук, а второго утопленным в озере.
Слухи расползлись быстро. Теперь уже почти вся нечисть знала, что мне даже не нужно выходить из дома, чтобы заставить кого-нибудь убиться страшным, извращенным способом.
Я не убивала нечисть просто так. Если не трогают меня, не трону и я. Десять лет, проведённых в лесу, заставили меня о многом поразмыслить и многому научиться.
Раньше я боялась и ненавидела нечисть, как и все жители Каменного Царства. Когда узнала, что мы с мамой ведьмы, оказалась в смятении. Теперь же понимала, что нечистью не рождаются. Ей становятся. И захочешь ты стать монстром или попытаешься его присмирить – решать только тебе. К тому же, кто большие монстры: стражники, оставившие детей без семьи, или дети, в чьих жилах текла несколько иная кровь? Во всяком случае, мы с Иваром ещё не убили ни одного человека.
Я вернулась мыслями к настоящему. Между стволов деревьев что-то прошуршало. Фигура в светлой рубахе перепрыгнула через трухлявый ствол поваленного дерева и приземлилась на четыре конечности.
Ивар.
Вероятно, брат сам понимал, что опаздывал, поэтому так спешил ко мне.
Что же могло его задержать в столь ответственный и опасный день?
Я хотела выкрикнуть его имя, но внезапно меня привлекла темная тень, скользнувшая следом за Иваром. Тень подпрыгнула и приземлилась прямо ему на спину. Они грохнулись в листву и перекувырнулись. Тень сразу вцепилась ему в горло когтистыми пальцами. Пасть с двумя рядами острых зубов раскрылась в предвкушении прокусить человеческую шею и напиться крови.
Нет уж, противная стржига. Не видать тебе кровушки моего брата!
Я взмахнула дудочкой, точно мечом, поднесла к губам и заиграла мелодию.
Тебе больно, – мысленно внушала я. – Голову что-то разрывает изнутри. Тебе от этого никуда не деться.
Стржига схватилась за лоб и согнулась пополам. Ее тело походило на корявый и скрюченный куст с метелкой чёрных волос. Тощая, страшная, жаждущая крови – она выглядела настолько отвратительно, что у меня к ней даже не проснулась жалость.
Я хотела внушить ей расшибить голову о ствол дерева, но не успела. Ивар свернулся в клубок на земле и завыл от боли. Я услышала треск ломающихся костей, и поняла, что он оборачивается волком. Это произошло за считанные секунды, и я не успела взять его под контроль. Он набросился на стржигу и одним укусом огромной волчьей пасти разворовал ее горло. Вслед за оторванным куском кожи взметнулся фонтан кровавых брызг. Стржига замерла на земле. Могло показаться, что для нее это смерть, но я знала, что такая тварина так просто не дохнет. У стржиги два сердца и огромная способность восстанавливать свое уродливое тело. Возможно, от такой раны ни одно из ее сердец даже не перестало биться.
Ивар посмотрел на меня и начал рычать. От вида окровавленной пасти волка меня затошнило, но я не убрала дудочку. Сглотнула горечь, переключила свою мелодию на Ивара и стала внушать ему мысли о спокойствии. Чёрный волк, в которого он превратился, перестал злобно скалиться и расслабленно сел. Сейчас он выглядел даже миловидно, почти что добрый пёс-пастушок.
Правильно, слушай сестру, – мысленно говорила я. – И иди следом за мелодией.
Продолжая играть, я двинулась по лесу в сторону своей избы. Ивар послушно шёл рядом, вяло перебирая мохнатыми лапами.
Ух, братец, – злобно думала я. – Не важно, что тебя задержало. Когда ты придёшь в себя, все равно от меня получишь. А пока что следуй за мелодией.
Глава 2. Разбор полетов
Чтобы попасть в мою избу, надо было пройти вдоль берега Зелёного Озера, в котором жили русалки. Я опасалась, что эти вредные и заносчивые девицы вынырнут из густых глубин и начнут задирать Ивара – jни часто это делали и, казалось, получали от этого неописуемую радость. На счастье, из воды никто не вынырнул. Очевидно, в Ночь Кровавой луны русалки занялись чем-то иным, наверное, выползли из тины и пошли смотреть, кого убили, а такие зрелища они обожали. Чем больше крови и чем сильнее размотали кишки по траве, тем для них лучше. Что ж, коли так, им сегодня очень повезло. Мне совсем не хотелось заставлять глупых озерных дев удавливаться водорослями, которые путались у них в волосах.
По дороге ни одна обезумевшая нечисть на нас не напала, не сказала ни одного слова и даже не бросила мимолетного взгляда. Хотя мы видели, что меж деревьев снуют всякие черти, стржиги, злые тени, кикиморы, призраки и прочие лесные жители, никто не захотел иметь с нами дела. Точнее – со мной. За годы, прожитые в мире нечисти, я обрела определенную репутацию. К тому же, все знали, что хоть я и не настоящая нечисть и Кровавая луна не затмевает мой разум гневом и яростью, но в эту ночь становлюсь сильнее, как и все остальные.
Моя изба выглядела очень простенько и состояла всего из одной комнаты: в одному углу – обеденный стол со скамьями; в другом – комод с банками да склянками, в которых я хранила лечебные травы; в третьем – кровать; ну а в четвертом громоздилась большая белая печь, спать на которой иногда гораздо приятнее, чем на кровати, особенно зимой, когда лес окутывается морозом и снегом.
– Заходи, – приказным тоном сказала я волку, и тот, виновато опустив голову, прошел и сел на полосатый половик в центре избы. – Если люди узнают, что с ними бок о бок живет нечисть, они тебя либо казнят, либо разорвут голыми руками, ты же это знаешь?
Ивар кивнул. Когда его разум очищался от влияния Кровавой луны, он и будучи волком прекрасно все понимал.
Я метнулась к своему комоду с травами и вытащила оттуда маленькую баночку с уже заранее приготовленным сбором, который состоял из сухих цветов ромашки, ягод шиповника, корня валерианы и щепотки плакун-травы. Плакун-трава помогала подчинить нечисть и разрушить чары; я использовала ее очень аккуратно, потому что она могла подействовать и против меня – голыми руками никогда к ней не прикасалась и держала маленький запас в хорошо закупоренной банке, а собирала исключительно для Ивара, чтобы добавлять в этот сбор. Когда брат обращался волком, вернуть его в человеческий облик было проще с помощью волшебного зелья. Конечно, свою магию я тоже использовала, однако без зелья перевоплощение для Ивара могло стать очень болезненным.
Я залила сбор кипятком из самовара, который стоял на печи, а после накрыла сверху блюдцем, чтобы дать траве настояться. Через пять минут настой изготовился. Я процедила его через сито, разбавила холодной водой, чтобы Ивар не обжегся, и поставила миску перед его мордой. Он в одно мгновение ее осушил, а я тем временем вооружилась дудочкой и заиграла мелодию.
А теперь пришло время обратиться человеком, Ивар, – мысленно приказала я.
Кости стали перестраиваться с тошнотворным хрустом. Благодаря травам звериная сущность Ивара не сопротивлялась моей магии, оттого обращение происходило намного быстрее. Одно мгновение посреди избы сидел большой черный волк, другое – уже скрючился юноша, приподнимаясь на одном локте и тяжело дыша. Его черные волосы длиной до подбородка закрыли половину худого лица. Ивар не стал их убирать и даже не поднял на меня взгляда. Я не понимала: то ли он так долго приходил в себя, то ли чего-то стыдился.
– Ну и? – вопросила я, сложив на груди руки.
– Агнесса, – промямлил брат, все же садясь на ковре, как бездомные в Каменном городе, которые просят милостыню.
– Быстро садись за стол.
Ивар поднялся и, шатаясь, добрался до стола, где тяжело свалился на скамейку, будто весь день пахал в поле.
Я тем временем решила позаботиться об ужине и вытащила из печи поднос с пирогами – специально готовила, чтобы Ивар покушал домашней еды, а то кто знает, чем он питается в городе.
Пироги еще были тепленькие. Я выложила их на тарелку, поставила в центр стола и разлила для нас по кружке чая.
– Ну что, братец, – начала я, садясь рядом с ним. – Что тебя задержало в такую ответственную ночь?
