Он мне напомнил нашу Фею Флору со своими правилами (по секрету скажу, терпеть не могу правила и никогда их не выполняла).
– А кто сказал, что надо следовать общепринятым правилам? – угомониться я уже не могла, меня зацепила несправедливость этого мира.
– Мы живём в сообществе, где есть обязательства и права у каждой единицы данного сообщества.
– А право выбора есть? – спросила я.
– Есть конечно. Ты можешь выбрать себе цветок, где жить, питание – пыльцевое или цветочное, ну или капельно – растительное, можешь выбрать из своего сообщества идентичного союзника для продолжения рода. Сплошная свобода!
– А как же любовь? Как же чувства? Я так много читала об этом, о приземлённой любви. (мы то, Феи, любим всех просто так, безмерно)
– Я храню их в своем сердце! – ответил кузнечик и как-то загадочно улыбнулся.
– В сердце? – удивилась я, – а это не тяжело для сердца? Такая ноша! (просто феи носят свою любовь в каждой клеточке, и поэтому нагрузка распределяется по телу равномерно)
Ну почему нагрузка? Это не ноша для нас, это счастье, которое мы привносим в этот мир и получаем от мира ещё больше любви. Как этот процесс работает, я не знаю, но это было всегда. Ещё один вопрос к Фее Флоре (ну и накопила я вопросов, интересно, а почему раньше я никогда их не задавала? Значит, время ответов наступило только сейчас).
– Нет, не тяжело! Совсем нет! Это же свет и тепло в моем сердце. Свет не может быть тяжелым. Он освещает мою душу изнутри и иногда мне кажется, что я излучаю этот свет наружу, когда любуюсь её прозрачными крылышками и ее жёлтым хвостиком. – он улыбался и явно мыслями был не здесь. И я видела, что он был счастлив.
– Ты сказал ей? – спросила я, бесцеремонно прервав его поток сладостных мыслей.
– Кто, яяя? Ей? Что сказал? – стал запинаться мой зелёный дружок.
– Ты сказал ей, что любишь её? Что жить без неё не можешь? – я смотрела на него в упор.
– Яяя? – растерялся он, – Да как я могу? Кто она! И кто я? – плечи его упали, и он тяжело вздохнул.
– Ну? И кто она? И кто ты? – не могла угомониться я.
– Я не достоин её. – совсем сник Кузнечик.
– Я не понимаю, как кто-то не может быть достоин кого-то! Кто это придумал? Что за разделение и несправедливость? Это она сказала тебе?
– Нет. – опять выпучил на меня глаза мой дружок.
– А кто?
– Нуу, никто. Я сам так подумал. Она такая красивая и воздушная…
– А ты умный и отзывчивый.
– Да, я сам придумал, что её недостоин. И ещё я боюсь, что она посмеётся надо мной, если я признаюсь.
– Ну и что? Ты же посмеялся надо мной после этой чудной коровки, я посмеялась над собой, ну и что! А так ты никогда не узнаешь истину, а вдруг ваши чувства взаимны! Он улыбнулся:
– Я боюсь!
– Знаешь что? Я помогу тебе! Я же Фея, в конце концов. Я повяжу тебе на запястье зажелательную нить на желание, но только желание должно быть для тебя, на других она не действует. Хочешь? – я уставилась на него.
Он явно растерялся. Я всегда наблюдаю это явление, когда твоя мечта стоит на пороге, и надо только протянуть руку и взять, вот тут у всех начинаются сомнения. «А достоин ли я? А что так можно? А что так просто? А что я буду с этим делать?» (ох уж эти потоки мыслей в этот момент – голова идёт кругом. А! Я забыла сказать, что Феи читают мысли). Я ждала. Это всегда минута – три. О, Великая Фея Цветополья, дай мне терпения (да, с терпением у меня незачёт)!
– Да! Я хочу! – наконец-то ответил он, – Хочу избавиться от страха, сомнений, неуверенности в себе!
Я хотела закатить глаза к небу, но сдержалась. Всё одно и тоже.
– Хорошо, когда ты проводишь меня и будешь возвращаться назад, я повяжу тебе зажелательную нить. Она действует сутки, и ты должен быть рядом со своей красавицей, чтобы решиться сказать. Здесь главное не тянуть, замечтал – сразу действуй! Иначе никак! Не работает! Понял?
– Понял. – выдохнул мой проводник.
– А покажешь мне её? – подмигнула я.
– Пошли. – расплылся в улыбке кузнечик и рванул с места, будто его ошпарили кипятком.
О! Так быстро я никогда ещё не бегала. Все бывает в первый раз, подумала я, и заулыбалась ещё шире.
Мы подбежали к грибу. Он был огромен. Божьих коровок уже не было. Над родником появилась Радуга, она переливалась и подмигивала мне. Я подмигнула ей в ответ. Феи обожают радуги, они наши подружки. Это души феечек, которые решили вернуться продолжать свой земной путь. Да! И Феи уходят, но не так, как насекомые и люди. Мы выбираем, как нам дальше проживать свой век – можем появляться радугой, можем стать звездой (но это холодно, бррр!), можем быть северным сиянием или просто раствориться в безусловной любви и жить в вечном блаженстве. Я пока не решила. Я пока только изучаю новые для себя состояния, эмоции, ощущения!
И вдруг что-то блеснула на солнышке. Это была она – стрекозка Кристи! Она действительно была божественна. Я любовалась её красотой, грацией, женственностью. Она парила над родничком, крылышки её так быстро двигались, что создавали ореол вокруг неё. Это было чудесное зрелище! Кристи подлетела к нам, улыбнулась мне и чмокнула кузнечика в щеку. У меня отвалилась челюсть, кузнечик остолбенел, скорее всего забыл, как дышать. А эта шалунья захохотала и улетела. Прошла вечность, прежде чем я пришла в себя. Я посмотрела на кузнечика и спросила:
– Тебе ещё нужна нить?
– Неее… – протянул он. И я решила, что путь продолжу дальше одна.
Глава 5
Как странно любить кого-то одного или что-то одно, ведь мы, феи, любим всех и все, что попадается у нас на пути. Ох уж эти странные создания!
Но я была счастлива за кузнечика. Я шагала налегке в неизвестность и была абсолютно спокойна. Я думала про свой Край, к которому я стремилась. И вдруг я испугалась, представила, что это может оказаться чёрной бездной или ещё чем-нибудь страшным! Но я вовремя осекла свои мысли. Я тут же поняла, что мы сами загоняем себя в страхи и придумываем ужасы, а действительность может быть совсем не такой. Ох уж эти извилины, Ветер – то, оказывается, прав, когда пытается выветрить лишнее из моей головы. И я решила почаще пускать его для чистки, лёгкости и просветления. И вообще заземление мне на пользу, поймала я себя на мысли, а разве я бы размышляла об этом, паря в небесах, в беззаботности? Да! Это очень полезно! Надо сказать всем остальным, никто раньше этого никогда не делал. Может не было необходимости? Или всех это устраивает быть в привычной обстановке и не впускать новое, неожиданное в свою жизнь. Я была первой и мне это нравилось.
Я так замечталась, что ступала не глядя, и опомнилась, только когда почувствовала, что не могу двигаться, что что-то крепко держит мои руки, ноги и даже крылышки.
– Что это? – очнулась я от своих рассуждений. Я оглядела себя, и… О! Ужас! Я попалась в огромную паутину. Прочные канаты, как мне показалось, стянули все моё тело, – Вот блин! – и я испугалась, потому что такие слова Феи не говорят, это влияет на наш волшебный порошок (он начинает подмокать и плохо работает). Ну короче… Я выбрала другое слово и крикнула его вслух (на всякий случай, если меня кто услышит), – О, Всемогущая Фея Цветополья! Помоги мне! – и, оглядевшись по сторонам, я, конечно, понимала, что здесь, стоя на земле, Она меня не услышит и не придёт на помощь.
Дрожь побежала по моему маленькому тельцу. Я вдруг вспомнила, что эта мудрая фея Флора как-то читала нам сказку про какую-то муху, которая попалась в паутину. Мы тогда все смеялись, как вообще это возможно? Попасть в паутину? У неё такие огромные глаза, куда она вообще смотрела? Но на всякий случай я крутила головой в поисках этого – как его? А! Комарика с мечом или саблей! Я уже не помню, но чувствовала, что мне нужна помощь, потому что от ужаса я готова была потерять свое волшебное сознание и завалиться в обморок. А это для фей самое страшное, потому что из обморока нас может вывести только поцелуйчик в ухо гусеницы Повелухи Густавны. Она являлась крайне редко, и почему-то её все безумно боялись, и поэтому в обморок старались не падать. Но сейчас я была бы рада её присутствию. Моё феечковое чутье меня не подвело, я услышала зловещее шипение справа. О! Фея Цветополья! Спаси меня, спаси меня, спаси меня! Фраза застряла в моей голове и билась в висках. На меня надвигался огромный мохнатый чёрный паук. Он приближался медленно, шипел, скалил свои огромные зубы и заливал кровью свои глаза – блюдца. Он приблизился к моему лицу, разинул пасть, я увидела полные ужаса свои глаза в отражении его клыков.
– Ох! Все! – я приготовилась падать в обморок, потому что пульс бился с запредельной скоростью, а нам, Феям, это противопоказано – может не выдержать сердечко.
– Шшшшшшшш! – зашипел Паук. Я зажмурилась и прогнала свою жизнь на всякий случай: может я где согрешила, что-то сделала неправильно? А может это наказание за неподчинение и любопытство?
– Феяяя! – закричала я.
– Ага! Испугалась? Все пугаются! – захохотал паук, – Обожаю этот момент! – я приоткрыла правый глаз, потому что второй приклеился навеки (как мне показалось). Обворожительная белозубая улыбка ввела меня в недоумение. – Привет! Я Косюн! И ты у меня в гостях! Кофе будешь? – он продолжал улыбаться. Я отклеила второй глаз и уставилась на него, моргая так быстро, как Кристи своими крылышками (и мне даже показалось, что я сейчас взлечу). – Ты вообще разговариваешь? Понимаешь меня? Иностранка что ли? Откуда прибыла? Красивое платье! А чего крылья в пятнах? Так надо? Выглядит не очень! Прости! – тараторил паук. Я опять впала в ступор, точнее, я из него ещё не выходила – столько вопросов сразу никогда не влетало в мои уши, мозг не успевал отвечать на один, как прилетало ещё три.
– Стоп! – крикнула я.
– Прости! Так всегда! Не с кем поговорить, все падают в обморок или откидывает лапки, и я не успеваю пообщаться. А я так люблю! Я вообще очень дружелюбный и люблю гостей. Еще ни разу никто не попил со мной кофе. И я даже не знаю, как это пить кофе в дружеской компании, не было случая попробовать.
– Стоп! – сказала я тише, – Погоди! А ты даешь своим гостям сказать хотя бы слово? Ты вообще представляешь свой прием на месте твоих гостей? Я вообще чуть крылышки не откинула, не говоря уже о лапках. И как тебя зовут говоришь?
– Косюн! – Надул губы паук. Я вообще, наверное, первая, кто заговорил с ним (так мне показалось). Я уже перестала удивляться, просто принимала всё новое, что входило в мою жизнь.
– Странное у тебя имя, не соответствует твоему грозному внешнему виду – начала я разговор.
– Да это я сократил. Гости и так падают в обморок, я и короткое не успеваю сказать. – он хихикнул, – А так-то я Констанц Осипун Солюсиус Юпираус Ногтюнский! – я мысленно закатила глаза (наяву было неудобно, боялась оскорбить гостеприимного хозяина).
– А чего так длинно то? – выразила удивление я. И обнаружила у себя новое качество, а я не луплю в лоб свое мнение, а деликатно общаюсь. Вот это да! А ведь феи, хотя и милые создания, но всегда говорят правду в глаза. А это не всем нравится. А тут я прям включила дипломатию, хотя понятия не имею, что это такое…
– Так у меня длинная родословная. Я, между прочим, Барон в этих местах. У меня и герб имеется. – он в доказательство ткнул мне в лицо свою заднюю лапу, на которой было что-то вроде тату (ну вот откуда я знаю про тату, поймала я себя на мысли). Его задняя лапа около моего носа совсем мне не нравилась. Если бы это было хотя бы передняя, а то задняя. Это было негигиенично, а вдруг он наступил ей во что-нибудь? Вдруг? Он же не видит задом (ну и мысли – удивилась я).
– О, Ваше превосходительство! Не будете ли так любезны освободить меня, и я с удовольствием выпью с Вами кофе. – лукаво посмотрела я ему в глаза. Он даже смутился.
– Конечно, извини! Сети – канаты в миг спали с моего тела.
– Уф! – выдохнула я, – Ну и напугал же ты меня. Мне точно надо подкрепиться! – мы уселись в тени подорожника в бархатные Маргаритки, которые источали тонкий приятный аромат.
– Грантос! Кофе пожалуйста! – я закрутила головой, чтобы увидеть существо со странным именем.
Маленький синий паучок примчался с подносом, сервированным серебряным сервизом. Он неспешно разлил кофе по малюсеньким чашкам. Аромат завораживал. И Пеночка выглядела красиво и пузыристо (мы феи обожаем все пузыристое и красивое). Я глотнула кофе, и мои глаза захотели выпасть на землю. Фея Цветополья, что это? Что за гадость? Что же делать? Я не могу это проглотить (хочу напомнить, что Феечки пьют нектар и едят цветочный салат, желательно без маковых семян). А тут такое! Это вообще пьют? Зачем? Это же невкусно! Мои мысли, как пулемет, выстреливали в моей голове. Это просто гадость, подумала я. Я сузила глаза на всякий случай, попыталась улыбнуться. В этот момент Паук тоже сделал глоток. Я замерла и подумала, что надо бы проглотить, чтобы не обижать хозяина, а потом я подумала: а зачем я буду делать то, что не хочу? Я скажу ему правду, что его кофе просто гадость (как и сделала бы любая фея на моем месте). Подумав об этом, я осознала, что я не обязана кому-то угождать, если мне это не нравится. Я громко выплюнула кофе в траву.
– Ну и гадость! – крикнула я и приготовилась к истерике паука.
– Птфууу! – выплюнул паук тоже и заулыбался, – Я думал, это только мне кажется, что это гадость!
– Ты что, издеваешься? – опешила я. Паук не переставал меня удивлять.
– Ты понимаешь, нам на роду написано пить кофе по утрам, а я терпеть его не могу! – начал рассказывать паук.
– Кем написано? На чем? Дай посмотреть! – вскочила я.
– Что посмотреть? – удивился Паук.
– Ну надпись на каком-то роду! – пялилась я на него.
– Ну это не надпись… – выпучил глаза на меня наш Барон, – Это передается из уст в уста, от отца к сыну и так далее. Ещё никто не прерывал эту традицию!
– Ааа! – протянула я, – Я бы так не смогла, пить эту гадость. Ты самоотверженный! Я вообще не могу делать то, что мне не нравится. У меня такая суть. Я даже летаю с трудом на голубых крыльях, когда что-то мне во вред. – я проверила свои крылышки, фиолетовые пятна пропали, но они ещё были голубые после кофе, – Слушай! А что изменится, если ты перестанешь пить этот кофе?
– Не знаю. Я делаю это каждое утро, выплевываю вон туда. Видишь, там даже трава не растёт! – паук аж вздохнул. Я посмотрела на грустное место под подорожником.
– Ну что будет, если не пить? – не могла не спросить я, – у кого спросить? Кто знает? Кто у вас тут самый умный? Вот у нас, например, Фея Флора самая умная, хранительница традиций и правил. Она всё знает, – захлебывалась я.
– Ну… Это… Тут я самый умный. Я слежу за соблюдением порядка и традиций… – промямлил Паук. И я увидела, как его начинает осенять гениальная мысль, – Это что же, если я тут самый главный, то мне и решать, что лучше для меня и моих подданных? – он почесал себе затылок.
– Ну конечно! – обрадовалась я.
– Кот – сапорот! – крикнул вслух Паук. Наверное, это было грозное ругательство (подумала я), потому что Грантос зажал уши и зажмурился. Я тоже зажмурилась на всякий случай. Ахахаха! – паук разразился громким смехом, – Слушайте, подданные мои! С сегодняшнего дня тот, кто не любит кофе, может его не пить! – он кричал так громко, что даже какие-то жуки разлетелись в стороны.
– Ну слава Богу! – прошептал Грантос и удалился.
– Спасибо тебе, добрая Фея! Ты освободила меня и мой род от заклятия! – какие заклятия, подумала я, сами придумываете рамки, ограничения, препятствия, преодолеваете их, жалуетесь, мучаетесь. А на самом деле все просто – не делай то, что тебе не нравится. А вслух сказала:
– Пожалуйста! Зови, если что! А сейчас мне пора в путь, дело то к вечеру!
– Хочешь, я отвезу тебя в безопасное место, переночуешь, а утром в путь? Ты когда-нибудь каталась на мохнатой спинке?
– Да! Конечно! Поехали! – вот это поворот. И я была счастлива.
Глава 6
Вечер у Бабочки
Косюш бежал так быстро, что от встречного ветра у меня из глаз вытекали слёзы. Они катились по щекам и падали жемчужинами на землю. Ты разве не знаешь, что слёзы феи превращаются в жемчужины?
Я держалась крепко за паука и радовалась новому ощущению свободы и непринужденности. И ещё одна эмоция ушла в кармашек, чтобы поделиться с остальными феями. И ещё я подумала, что всё-таки лучше переживать эмоции самому, а не рассматривать их как чужой опыт.
Мы резко остановились на краю скошенного поля у подсолнуха. И его огромный жёлтый цветок выглядел как второе солнце. Тут, снизу, он выглядел совсем по-другому. И я опять поймала себя на мысли, что один объект, если смотреть на него с разных позиций, меняет свой вид и даже функцию. И это наблюдение удивило меня. Я почувствовала себя мудрой феей Флорой, хихикнула своим рассуждениям и спрыгнула на землю.
– Доброго вечерочечка! – раздался сильно доброжелательный голос.
– Привет, старушка! – крикнул паук. Я обернулась, навстречу нам шла роскошная бабочка, с наглаженными крылышками, в фартучке и мягких тапочках. Я опешила. Она выглядела круче Феи, а мы, на минуточку, самые красивые создания, в общем, само великолепие! А тут такое! Я чуть не захлебнулась своим приветствием:
– Здрааастеее! – выдавила я.
– Добро пожаловать в мой храм хлебосольный, – пролепетала хозяйка. Я напряглась, я чувствовала фальшь (мы, Феи, очень чувствительные и интуитивные, и от фальши мы покрываемся мурашками. И это совсем не означает, что нам холодно. Так работает наша внутренняя навигационная система состояний). Бабочка была прекрасной, но какой-то ненастоящей. Я обернулась на паука, он отдал честь, крикнул: «Пока!» и умчался. Вот злыдень, подумала я, но позлиться не успела, бабочка уже тащила меня в дом.
– Я Тиоптрия! Заходи! Не стесняйся.
Не стесняйся? Да я даже не знаю, как это – стесняться (шипела я внутри себя). И тут я словила жгучее, разъедающее чувство. Что это? Что же так щемит? Я мысленно перелистывала учебник «Ограничения в земной жизни». И тут вспомнила. Да, это была зависть. До этого момента никто и никогда из фей не испытывал это чувство, и все шушукались об этом, наговаривая разные страшилки. Я испугалась. Я испугалась, что это чувство разъест меня изнутри, и я сгину Феечкой, даже и не успею принять новое приятное состояние в новой жизни. Ах, ах! Что же я наделала? Вот оно – приземление в неизвестное. Дает тебе испытать новые состояния, и это мне явно не нравилось. Оно причиняло дискомфорт всей моей сути. Я остановила поток мыслей, вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула (как учил ёжик). И я начала разбираться. Бабочка красивая? Красивая! О! Все феи восхищаются красотой? Все! Ну так что же? Она великолепнее великолепного? Несомненно! Значит есть в мире те, кто красивее тебя? Значит есть! Фея Флора умнее тебя, ты же не злишься на неё за это? Нет, не злюсь. Я уважаю её за её труд. Умница! А ёжик? Разве он не мудрее тебя? Мудрее! Вот. Так что? А красивее тебя никто не может быть? Может. И тут я поняла, что у каждого свой талант, свое «золотое» качество. И не обязательно быть идеальной, надо просто быть собой. Этот диалог в моей голове успокоил меня. Я расслабилась и заулыбалась.
– Нектар будешь? – голос бабочки вывел меня из размышлений.
– А! Да! Конечно! А то кофе не пошёл! – улыбалась я.
– Ааа! Он тебя поил этой гадостью? – засмеялась бабочка.
– Он отменил эту традицию и освободил себя и подданных от этой обузы! – лыбилась я.
– Как это? Как это могло быть? – удивилась Тиоптрия.
– Просто, он же сам пишет правила, он их и отменить может! – не унималась я. Бабочка села на стул, она резко погрустнела, плечи опали, и она разревелась, – Фея Цветополья! – выругалась я, от неожиданности я даже нектар разлила, – Ты чего? Кофе любишь?
