– Вы целых три года были в горячей точке. Зачем? Деньги? – спросил Владимир Семерьянов, мужчина лет сорока.
– Да, – коротко ответил Андрей, решив не вдаваться в подробности.
– Но это долгий срок. Вы хоть что-нибудь помните о строительстве? Нам нужны только профессионалы, – важно сказал Семерьянов.
– Всё помню, мне же тридцать, а не семьдесят. К тому же я устраиваюсь на самую низкую должность, – Андрею уже не нравился это тип.
– У нас профессионалы на всех уровнях. Что ж, раз вас порекомендовал Юсупов, я вас беру. Но только через месяц, у нас как раз открывается новый объект. И будет срочный трудовой договор. Спасибо за визит, до свидания, – быстро проговорил Семерьянов и всем видом показал, что разговор окончен.
– До свидания, – сказал Андрей и вышел из кабинета.
Через месяц ему действительно позвонили, и Куприн начал работать на гражданке. Оплата была почти минимальная, но денег с контракта было много, поэтому Андрей решил, что пока сойдёт.
Так прошло полгода. Андрей потихоньку втянулся в мирную жизнь. Работа отнимала не так много сил, поэтому Андрей занялся поиском единомышленников. Он вступил в местный марксистский кружок. Там было аж четыре человека. И первое впечатление у него было – маргиналы.
– Да уж, – размышлял Андрей на встрече, – с этими обмороками далеко не уедешь.
Кружок существовал уже больше года, но так и не привлёк никого в свои ряды. Про реальные дела и разговорить нет смысла. Пришлось брать всё в свои руки. Для начала Андрей предложил связаться с единомышленниками из больших городов, посоветоваться, получить агитационные материалы, а может и финансирование. Такая прыть вызвала неоднозначную позицию в кружке. Мешать ему не пытались, но и помощи особо не оказывали.
Его начали считать негласным лидером. Куприн неплохо подковался на книгах, а его общение с другими кружками принесло первые плоды: удалось не только получить заготовки агитационной газеты, но и денег на её печать. Ещё немного Андрей заплатил сам, и газету раздавали на проходных местных небольших заводов. Кто-то даже пытался их гонять, но, когда выяснялось, что это организовал боевой ветеран, пыл охранников остывал мгновенно. Руководству же было плевать на какие-то газетёнки от маргиналов.
И всё это очень не нравилось предыдущему «лидеру». Он был чернее тучи, хотя Андрей прямо сказал, что ему не нужна власть.
– Лишь бы дело двигалось, – коротко сказал Куприн.
Всего через полгода кружок утроил количество постоянных членов, а сторонников и вовсе было больше сотни. Недовольство было у всех людей. В городах побольше ситуация была ещё лучше. Там всё чаще проводили митинги, а иногда даже забастовки. Это внушало Куприну надежду, что не всё потеряно.
Глава 3. Гадание на кофейной гуще
Дубна, 26 апреля 2061 года.
– Я уверен, что случилось что-то ужасное. Аркаша мужик с крепкими нервами, просто так переживать не станет, – в очередной раз повторил Сергеич. Как будто с ним кто-то спорил.
– Сергеич, да мы все это понимаем, хорош уже это повторять. Ты уже перебрал что ли? – с небольшим раздражением сказал я.
– Нет, просто волнуюсь, – сказал Сергеич. – Так здорово всё получается, мир кардинально перестроился за последние десятилетия, не хотелось бы всё потерять.
– Как и всем нам. Сергеич, прекрати панику, чтобы не произошло – мы справимся. Мы же перебрали столько вариантов, и каждый из них имеет решение, главное приложить совместные усилия, а с этим проблем точно не будет.
– Проверю ещё раз новости. Я всё-таки думаю, что какой-то природный катаклизм случился, – Сергеич повернулся к экрану и начал листать ленту новостей.
– Проверь, конечно, – усмехнулся Влад, – ПеПоД же явно что-то пропустил.
Они сидели уже три часа и бурно обсуждали, что же могло произойти. Сейчас накал общения уже стих, но в начале разговора Сергеич был очень разгорячён, а Санёк близок к панике. Они рассказали, что Аркаша не просто выпил с утра, он ещё и носился по кабинету, всё время разговаривая с кем-то по телефону, и никого не пускал к себе. Дверь была изнутри заперта, у камер принудительно выключены микрофоны, его полномочия позволяли это сделать. Глядя в экран в кабинете охраны, Сергеич и Санёк пытались хоть что-то понять по губам, но ни тот, ни другой не обладали подобным навыком. Валяющийся на полу пиджак, который Аркаша одевал на летучку, красноречиво показывал, что хозяин кабинета обсуждает сейчас невероятно важное дело с собеседниками по телефону.
– Я никогда не видел, чтобы педантичный Аркаша пришёл на работу в неглаженной рубашке. Просто так пиджак на полу бы не оказался, – проговорил Влад после рассказа товарищей.
Он был спокоен как удав. Его мало что вообще удивляло в жизни. Сергеича это иногда просто бесило. Но Влад и к этому относился спокойно. Я списывал это на возраст – Влад был старше на десять лет.
Поначалу они по очереди задавали запросы поиска ПеПоДу, в надежде найти информацию в сети. Сергеич же параллельно просматривал новостные порталы. Но ничего найти не удалось. Наоборот, день выдался на удивление спокойным. После такого комментария от ПеПоДа друзья дружно засмеялись, это разрядило обстановку, и они почти прекратить поиски информации.
Однако в воздухе витала одна мысль, которую никто не хотел озвучивать. Санёк, как самый переживающий, не выдержал.
– Мужики, да это точно Алпан. Только он мог замутить движуху планетарного масштаба. Доказательств этого хватает с лихвой, – сказал Санёк, отхлебнув из кружки приличный глоток.
– О нём нет новостей уже больше пятнадцати лет, мир развивается в соответствии с его требованиями. С чего вдруг ему снова ураганить? – спросил Влад.
– Люди стали забывать о нём. Хоть подавляющее большинство и занимается созиданием и развитием, но проблемки остались. Особенно с религией, – скептически сказал Санёк. – Вот поэтому и объявился.
– Это мелочь. Ради редких эксцессов Алпан точно не придёт. Или прилетит. Или телепортирует, – сказал Влад и улыбнулся. – Не знаю, как он там передвигается и где он постоянно дислоцируется.
– Думаете, он человек? – развернувшись на стуле, спросил Сергеич.
– А кто же ещё? Инопланетянин что ли? Конечно, человек. Я, конечно, не отрицаю существования инопланетян, но только человеку было бы не фиолетово на проблемы Земли. Его высказывания отлично задокументированы, из них сразу понятно, что он знал все проблемы изнутри, – сказал Влад.
– Тогда откуда у него такие способности? Некоторые из них в принципе противоречат закона физики, – продолжил Сергеич.
– Ну, это проблема наших законов, а не физики. Раз Алпан мог, значит, не противоречат. Просто мы ещё не доросли до открытия этих законов, – заговорил я. Меня всегда веселило желание считать существующие наблюдения в науке нерушимыми законами мироздания.
– Это в любом случае не даёт ответа на вопрос – откуда у него эти возможности, – сказал Санёк, особо не ожидая ответа от остальных.
– Это да, тут не поспоришь. Мне бы очень хотелось это знать, – сказал Влад и улыбнулся. – Чего такие кислые все, не на похоронах же, – Влад поднял кружку и предложил чокнуться.
Все машинально подняли кружки, но менее задумчивыми не стали. Разговоры об Алпане – это всегда одни вопросы. Возможно, руководители стран и знали больше, но с людьми по этому вопросу никто из них делиться не стал. За это их даже пытались критиковать, но не сильно, и негромко. Алпан в одном из заявлений чётко дал понять – НЕ НУЖНО ВЫЯСНЯТЬ, КТО ОН. Зная, чем заканчивается нарушение слов Алпана, мало кто решался на этот опрометчивый поступок.
Сергеич снова повернулся к экрану, хотя уже без особого энтузиазма, а Санёк принялся искать какой-нибудь клип. Я и Влад потягивали пиво, ожидая, пока Санёк что-нибудь включит.
Бутылка опустела, но домовик[11 - Домашний робот-уборщик] уже принёс новую из холодильника. Влад налил всем свежего пива и обратился ко мне:
– Дим, ты обмолвился, что поедешь в отпуск в Тунис, к Суну. Возьми меня с собой. Я тоже хочу погреть косточки на пляже Средиземного моря, – решил сменить тему Влад.
– Да без проблем, дружище. В компании только веселее. Ты был хоть раз на Средиземном? – спросил я.
– Да, конечно. Мы с родителями летали. Но я был в Таррагоне, недалеко от Барселоны, а это совсем другое, – ответил Влад.
– А я вот первый раз буду возле Средиземного моря. Как-то не тянуло нашу семью в ту сторону. Зато в Юго-Восточной Азии точно осталось мало месте, где я не был, – с предвкушением сказал я и потянулся к рыбке. Даже непонятно, чего больше ему хотелось сейчас: в Тунис или съесть кусочек форели. Свой прекрасный стейк я приговорил ещё в начале разговора.
– О, я не знал, что ты такой любитель восточной культуры. И рыбы, – весело сказал Санёк, и все засмеялись.
– Да не. В Тунис я хочу больше, чем рыбу, – сказал я, доедая кусочек, и продолжил. – Это родители. Точнее папа любил кататься по Азии. Он всегда не любил Европу. Говорил: «она как вампир, пила соки со всего мира на пару с Америкой». Вот и предпочитал летать отдыхать в Азию, как только это стало возможным и доступным. Каждый раз повторял: «нас там любят, не то что пендосы[12 - Оскорбительное название американцев].
– Эта травма практически не проходит с годами у людей, живших до Года Кровавых рек. И хотя сейчас уже в Европе всё кардинально изменилось, старшее поколение свои взгляды меняет неохотно, – сказал Санёк.
– Я даже не пытаюсь что-то объяснять, бесполезно. Ему уже шестьдесят пять, пусть бухтит. Чувствуется, что он по привычке, а не со зла.
– Эх, как же нам повезло жить сейчас, во времена прогресса и мира. Жаль, что эти времена настали только после убийства такого большого количества людей. Неужели нельзя было иначе? – затянул любимую «песню» Сергеич.
– Кто его знает. Может и можно было. Но я всё-таки думаю, что без смертей не обошлось бы. Жизнь не раз намекала, что пора меняться. Алпан и вовсе давал шанс, а его не послушали, – серьёзно ответил Влад.
– Тут не поспоришь, – сказал я. – Назвать Алпана психопатом, желающим только убивать – язык не повернётся. А ещё странно, что он не захватил власть, ему точно никто не помешал бы.
– Этот вопрос до сих пор дискуссионный. Любимая тема эссе на философских факультетах, – сказал Санёк.
Санёк наконец-то нашел клип, который хотел посмотреть и включил на всю стену, выкрутив громкость почти на максимум.
– Предупреждаю, уже поздно. Громкая музыка будет мешать соседям, – сказал ПеПоД, не дав начаться клипу. – Точно хотите продолжить на текущей громкости?
– Нет, сделай тише. Я забыл, что уже поздно. Слишком увлечённо обсуждали, – сказал Санек, и воспроизведение началось на комфортной громкости.
– Блин, а я вот вспомнил нашего препода по философии. Мы хоть и технари, но нас целых два курса мучили философией. И вроде объяснили, почему, но всё равно – бесило, – предался воспоминаниям Сергеич.
– «Это ради недопущения ошибок позднего СССР, когда физики были умные только в физике», – сказал я, пародируя преподавателей.
– Да знаю, но иногда Грюм[13 - Как в Гарри Поттере] так нудно рассказывал, что хоть спи всю пару. Да только он всё видел своим глазом-протезом. Только положишь голову на руки, сразу выгонял, – сказал Сергеич и небрежно махнул рукой, как будто выгонял студента из аудитории.
– О, да. Грюм – легенда среди студентов. Было даже негласный тотализатор, сможет ли у него списать кто-то. Насколько я помню, только один утверждал, что действительно смог, но так и не рассказал, как. За это ему даже не отдали выигрыш, всё решили, что он просто выучил, – оживлённо сказал я. – Лично мне списать не удалось.
– Я знаю, как он списал, – внезапно сказал Санёк.
– Да ладно, вот это поворот, и как же? – моему удивлению не было предела.
– У него новейший протез руки был, ещё далеко не все знали о его возможностях. Их только начали массово устанавливать всем людям, потерявшим конечности, вне зависимости от материального положения. И тот студент записал дома в «руку» ответы на все вопросы, чтобы протез сам писал его почерком. Со стороны выглядело, что он получил билет, сел писать, зная ответы. А ещё специально добавил грамматические ошибки, – сказал Санёк, наслаждаясь моим поражённым видом.
– Ух ты, здорово. Так даже сейчас далеко не каждый додумается сделать. Это же, как минимум нужно все ответы на билеты переписать, да ещё и покодить[14 - Программировать] с рукой. Уважаю. Но погоди, откуда ты это всё знаешь? – хотя я уже догадывался, что сейчас скажет Санёк.
– Это Витька замутил, мой сосед по комнате в общаге, – подтвердил догадку Санёк.
– Вот чертяка. Только вот я сейчас подумал, что он походу реально выучил всё, пока так заморачивался, – сказал я и поднял кружку.
– Он сказал, ему главное было достигнуть цели, а не получить приз, – ответил Санёк и тоже вытянул кружку вперёд.
– Ну, он своего добился. За студенчество, – сказал я тост и все дружно выпили.
Все замолчали, потягивали пивко и думали обо всём, о чем говорили этим вечером.
Больше всего пугала неопределённость. Понятно, что уже завтра будут новости, годы социализма приучили население, что власти ничего скрывать не будут. Но именно поэтому сейчас было тяжело, хотя пьянка и расслабила всех. Ну, кроме Сергеича. Того точно успокоит только конкретика.
Со времен Алпана глобальных трагических событий в мире практически не было. Оказывается, если не делить ресурсы между владельцами, ни конфликтовать, ни тем более воевать, нет никакой необходимости. Только случайные трагические события во время запусков новых технологических проектов или стихийных бедствий могли попасть в новости рублики «Чрезвычайные происшествия». Бытовые же преступления и вовсе сошли на нет.
Именно поэтому изменения настроения в негативную сторону у любого человека сразу же вызывали подозрения. Особенно у таких как Аркаша. Предаваться переживаниям не было никакого смысла. Люди занимаются любимым делом, получают доступ ко всем доступным благам и достижениям человечества, так о чем переживать?
Правда осталась любовь. И это, конечно, хорошо, прекрасное чувство, но иррациональное. Оно по-прежнему иногда заставляло людей делать глупости. Практически все тяжелые преступления были из-за любви, а точнее сопутствующей ей ревности. Как бы хорошо не жили люди, проблемы на личном фронте иногда доводили до трагедии.
После общей революции случилась очередная сексуальная. Женщины и мужчины раскрепостились как никогда до этого. Практически все пляжи стали нудистскими, людям больше не хотелось прятать свои тела под одеждой. И поскольку одновременно с этим в обществе велась пропаганда красивого здорового тела, находиться на таком пляже было комфортно любому человеку. Особенно быстро такие пляжи появились в странах, где тема секса была максимально табуирована. Там женщины первое время часто ходили голыми даже в магазин, наслаждаясь навалившейся свободой. Это быстро прошло, но в своё время вызвало много шума в социальных сетях. Помогла дальновидность людей в правительствах – сегодня все согласны, что решение дать людям «перебеситься» было правильным. Как подросток, который красит волосы в розовый или синий цвет, вырастая, прекращает эти глупости, так и люди в первые годы сексуальной революции «побесились» и успокоились.
А вот телеса бодипозитивных особей вызывали отвращение у подавляющего большинства людей, поэтому данное движение практически исчезло. Как оказалось, если людей не толкать в эту «яму», не финансировать их деятельность, то сторонников у этого движения исчезающе мало. В современном мире тело можно быстро привести в порядок, даже если заниматься изнуряющими тренировками не хочется. Сегодня встретить мужчину с «пивным» животом или женщину с огромными целлюлитными ляжками невозможно. Человек, живший в двадцатые годы двадцать первого века без преувеличения мог сказать, что человечество стало красивее.
Поэтому ревность и не собиралась сдавать позиции. Это чувство и заставляло людей делать глупые, а иногда и страшные поступки. В первое десятилетие, когда сексуальная революция бурлила максимально сильно, преступления на почве ревности были нередким явлением. Сейчас, конечно, и это практически сошло на нет, но инциденты бывают.
Вот только Аркаша точно не из таких эмоциональных. В его семье точно нет никаких проблем на этом фоне, Сергеич такое точно бы знал. Даже если бы сам Аркаша не хотел бы этого. Нашего Сергеича не остановить, любой секрет и тайна должны быть раскрыты. Пусть и ценой бестактности и вероломства. Сергеич не церемонится.
Мы сидели ещё долго, но разговоры всё-таки перешли на другие темы, мусолить одно и тоже надоело. А утром всех на работе ожидала ужасающая новость.
Глава 4. Сестра
Искитим, 2034 год.
Андрей держался себя в руках, чтобы не подгонять таксиста. Сам за руль не сел, его трясло, он боялся разбиться или сбить кого-нибудь.
Из больницы позвонили полчаса назад, сообщили, что сестра на операции. Она попала в ДТП[15 - Дорожно-транспортное происшествие] и сильно пострадала. Но врач успокоил, что её жизни ничего не угрожает. Это не сильно успокоило, ведь кроме сестры у него никого не осталось.
Не успела машина полностью остановиться, Андрей распахнул дверь и выскочил. В приёмном покое его встретила медсестра и проводила к операционной. Её спокойствие раздражало, но она по пути сообщила, что жизни Оксаны Кирпиченко ничего не угрожает. Врач, находившийся возле двери операционной, подтвердил слова медсестры и предложил ожидать на диване.
– Операция уже идёт, осталось не больше трёх часов, попробуйте успокоиться, – спокойным, даже ласковым, тоном сказала медсестра. – Это стандартная операция, с которой справится и практикант, а вашу сестру оперирует хирург с двадцатилетним стажем.
– Извините, но у меня плохие ассоциации с нашей медициной, – сдержано ответил Андрей.
– Понимаю, но прошу вас – успокойтесь. Вон автомат, сделайте себе кофе и присядьте на диванчик, – тем же тоном ответила медсестра.
– Спасибо. Сообщите мне, когда я смогу увидеть Оксану. Торопиться мне некуда, буду ждать тут, – сказал Андрей и пошел к автомату с кофе.
Через три часа к нему подошел врач и сообщил, что операция, как и ожидалось, прошла успешно. Через час пациентка отойдёт от наркоза и с ней можно будет поговорить.
Андрей тяжело выдохнул. Только теперь он действительно успокоился. А через сорок минут его проводили в палату Оксаны. Она была слаба, но спокойна.
– Что случилось, сестрёнка? – спросил Андрей, присаживаясь на стул у края кровати.
– ДТП, – слабым голосом ответила Оксана. – Я ехала по Ленина, а с Пушкина мне в бочину въехал прадик[16 - Ленд крузер прадо]. Он летел на красный, видеорегистратор всё записал.
– Вот урод, – выругался Куприн. – Куда он так летел, да ещё и через проспект!
– Что с ним, кстати? – спросила Оксана у медсестры.
– Он в полном порядке, отделался лёгкими ушибами. А вот пешеход, к сожалению, скончался на месте до приезда скорой, – ответила медсестра.
– Какой пешеход? – испуганно спросила Оксана.
– Не нервничайте, вам сейчас нельзя. Гаишник сообщил, что вы не виноваты. После столкновения вашу машину сильно развернуло, и она придавила пешехода.
– О боже, – всхлипнула Оксана. – Как же так?
