Сергей Лукьяненко "Поиски утраченного завтра"

Поиски утраченного завтра
Сергей Лукьяненко

Мне тридцать лет. Меня зовут Никита и полвека назад я спас человечество.Как вы и сами понимаете, за это меня часто пытаются убить.Это довольно глупо, конечно. Бессмысленная потеря времени, я каждый раз пытаюсь это объяснить.Но в этот раз, кажется, у них может что-то получиться.Ещё бы понять – кто эти «они».

Сергей Лукьяненко

Поиски утраченного завтра

Часть первая. Глава первая

Постулаты Слаживания:

1) Свет,

2) Спасение,

3) Завет,

4) Милосердие.

Дом, в котором я жил последние десять лет, крышей упирался в низкие серые облака. На верхних этажах я никогда не был – обиталищем мне служил первый этаж, с отдельным входом со стилобата. Мимо текла скоростная трасса, на стилобат можно было подняться только с узкого тротуара, по решетчатой металлической лестнице: в жару – раскалённой, в дождь – ржавеющей, а зимой – скользкой. Меня это вполне устраивало.

В дверь стучали уже минуты три, настойчиво, но без эмоций. Я постоял несколько секунд, глядя в глазок. Вздохнул. Спрятал пистолет в карман и отпер замки один за другим.

Гостей было четверо, если считать собаку.

Девушка лет двадцати с изумрудно-зелёными волосами. Стройная, загорелая, спортивная. В брючном костюме кирпичного цвета, которые сейчас в моде у юных девиц из общества, из-под расстёгнутого пиджачка проглядывала белоснежная блузка. Все они мимикрируют под офисных работниц, даже если бездельничают с самого рождения… Довольно красивая девушка, если не отпугивает высокомерное выражение на молодом лице.

Подросток лет четырнадцати. Лицом похож на зеленоволосую девушку, скорее всего – младший брат. Тоже одет по идиотской современной моде: штанишки до колен, тельняшка с коротким рукавом и белая шапочка с помпоном. В общем, в таком виде я бы рискнул ходить лет до пяти, а потом бы регулярно огребал на улице люлей. Времена раньше были простые, что уж сказать, дети мечтали быстрее вырасти, а не застревать в детстве.

Третьим был пёс. Английский бульдог, толстый, пучеглазый, похожий на самодвижущийся пуфик на кривых ножках. Изо рта свисала тонкая ниточка слюны. Может быть, я предвзят, но пёс показался мне самым интеллектуальным из троицы.

Девушку, мальчика и собаку окутывало тёплое жёлтое сияние.

Я вздохнул, протянул руку и потрогал девушку за выпирающий из блузки сосок. С тем же успехом можно домогаться мраморную скульптуру – плоть была твёрдой и холодной. Статуя в одежде, а не живая девушка.

– Никита! – укоризненно пророкотал четвёртый гость. – Это ведь неприлично, так?

Четвёртым был Тао-Джон. Ну разумеется. Кто же ещё.

– Наверное, – согласился я.

– Что ты забыл в этом районе, Никита? – Тао развёл длинными руками. – Ты достоин большего!

– Мне нравится.

– Тут не любят землян, – печально сообщил тао. Потряс левой рукой – я заметил тёмные липкие следы на тонких металлических пальцах. – Мне пришлось показать, что они под моей защитой.

– Землян нигде не любят, – возразил я. – Муссы?

– Муссы, – вздохнул тао. – Тупые. Ну так можно войти?

Я вздохнул. Была полночь, тот короткий промежуток, когда спящие ночью отходят ко сну, а спящие днём собираются выйти из домов. Скоро безостановочно несущуюся вдоль дома трассу заполонят муссы, ануки, гил-гилан и множество других разумных, ведущих ночной образ жизни. Даже по тротуару заковыляют любители медленного передвижения. А кто-нибудь непременно заберётся на стилобат и увидит гостей…

– Чего ты хочешь, Тао-Джон?

– Я их телохранитель.

Ну разумеется. Кем ещё работать извергнутому из Тао? На стройку податься, закусками на улице торговать? Ха-ха-ха.

– Ты, а не я.

– Нужна помощь, Никита. Тело их отца прекратило существовать, – сообщил тао.

Я кивнул.

– Печально. Сиротки, значит… Как же ты оплошал?

– Всякое случается, – туманно ответил Тао-Джон. И, смирившись с неизбежным, произнёс то, чего я и ждал: – Ты должен мне, человек Никита!

Вот теперь выхода у меня не было.

– Я плачу долг, Тао-Джон, – сказал я. – Но учти, отныне он выплачен полностью.

– Признаю.

Формальности были соблюдены, и я отступил от двери, позволяя войти.

Жёлтое свечение биостазиса угасло.

Девушка поморщилась. Мальчишка чихнул. Бульдог потряс головой, роняя брызги слюны.

– Заходите, – сказал я мрачно. – Будьте как дома.

Повернулся и пошёл по коридору к жилым комнатам.

Конфигурация моего дома странная. Я когда-то выкупил весь этаж в стилобате, на котором стоят три тонкие жилые башни. Если посчитать общую площадь этажа, то выйдет не меньше четырех тысяч квадратных метров, почти что футбольное поле.

Но три четверти стилобата занимают опорные колонны, коммуникации, лифтовые шахты, демпферы, силовые кабели. В общем, свободного пространства не так уж и много, ведь комнаты соединены между собой длинными узкими коридорами. Самую большую комнату, метров примерно в сто пятьдесят, я называю гостиной, хотя гостей у меня обычно не бывает. Форма у гостиной такая сложная, что описать её я не рискну, тут нужен профессор геометрии.

Достаточно сказать, что в центре комнаты проходит труба двухметрового диаметра, по которой в башни подаётся вода. Труба пластиковая и прозрачная, когда на неё падает свет, то выглядит она жутковато. Вдоль одной из стен идут толстые кабели, они надёжно изолированы, но почему-то всё равно пахнут озоном. Большущий диван, который собирали прямо на месте, стоит между трубой воздуховода (если прижаться ухом – слышно гул ветра) и шахтой маленького служебного лифта, которого нет на планах дома. Лифт ездит нечасто, раз-два в неделю, так что я привык. Пол покрыт настоящим деревом, не паркетом, конечно, а массивной доской из чего-то, напоминающего бук. Потолок так и остался бетонным, с тянущимися по нему кабельными коммуникациями и трубами, но он высокий, почти четыре метра, и это меня не сильно напрягает.

– Мне нравится! – сказал Тао-Джон, остановившись у стены с кабелями и озираясь. – У тебя появился вкус, Никита!

Тао внешне похожи на роботов. Двухметровый рост, гуманоидные формы, металлическая на вид кожа. Глаза большие, напоминающие объективы камер, видно, как внутри сдвигаются линзы. Тао видят в ультрафиолете и чувствуют радиоволны. Руки трансформируются, пальцы могут превращаться в лезвия или подобие инструментов. Скорость реакции и движений очень высокая. И одежду они не носят, половые органы у них скрыты внутри тела… как правило.

Но они не роботы и не киборги. Они живые металлоорганические существа. Просто шутка эволюции.

– Спасибо, Тао-Джон, – сказал я. – Как я жил без твоего мнения – ума не приложу. Представишь своих подопечных?

Ни девушка, ни подросток пока не проронили ни слова. Таращились на меня и молчали. Может, они вообще немые?

Вдруг мне повезло?

– Это Василиса, – сообщил Тао-Джон.

– Здрасте, – сказала Василиса равнодушным тоном.

– Это Святослав, – представил Тао-Джон мальчика.

– Привет, – сказал молодящийся отрок.

– А это – Юрий Святославович. – Блестящая рука тао указала на бульдога.

Я вздохнул. Спросил:

– Надеюсь, Юрий Святославович не сын юного Святослава?

Бульдог открыл рот, роняя на пол очередную порцию слюны. И негромким басовитым голосом сообщил:

– Нет, это Святослав – мой сын. В нашем роду принято чередовать два имени: Юрий и Святослав.

Тьфу!

Я уставился на тао. Мог бы и яснее намекнуть, что значит «тело их отца прекратило существовать».

– Нейронная сеть? – спросил я. – Не ожидал, что мозг бульдога потянет человеческое сознание.

– Этого никто не ожидает, – с довольным видом сообщил бульдог.

– Что ж… – Я собрался с мыслями. – Тао-Джон, чего ты хочешь от меня?

– Подсоби с работой.

– Я на пенсии, – возразил я. – По выслуге лет. Я старенький, сам знаешь.

Мальчик хихикнул, девушка посмотрела на меня с любопытством.

– Ну тряхни стариной, – попросил тао. – Так и будешь сидеть в подвале и смотреть старые фильмы?

– Это не подвал! Десять метров выше уровня земли!

– Окошек нет, жилые этажи выше, значит – подвал! – Порой тао бывают удивительно нелогичны. – Никита. Мне нужна помощь.

– И так всех впустил, твои клиенты в безопасности. Хотя обычно с животными никого не впускаю!

– Я не животное! – возмутился Юрий Святославович. И завилял коротким хвостом.

Тао-Джон помолчал. Сказал:

– Один могу не справиться. Уже облажался.

– Ну вот только не надо врать… – я осёкся. Тао не врут. – Да что произошло? Чей ты телохранитель? Собаки, девчонки, пацана?

– Он охранял мою жену! – рявкнул бульдог. – Она погибла, не успела перенести сознание!

– Мама копировалась месяц назад, – негромко заметила зеленоволосая Василиса.

– Мы с ней месяц назад лаялись… ругались! – рявкнул бульдог. – Чуть не развелись! И теперь мириться по новой?

Я кивнул Тао-Джону и пошёл к одной из дверей. Меня окликнул пацан:

– Никита, а как сеть активировать?

– Тут нет сети! – рявкнул я. Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше.