Каспиан Вэйл "Дитя Осени. Мир Калейдоскоп"

– Ни разу, достопочтенный. Мои боевые товарищи могут подтвердить. Кроме того. – добавил Тадаши. – Я помню вас. В последней битве мы стояли слева от вас! – добавил он.

Гнев и ненависть в глазах седого генерала уступили место лёгкой заинтересованности.

– Ты был там?

– Да, мой господин! – обрадованно подтвердил Тадаши. – В роте копейщиков! Великий князь сам положил наградить меня этой землёй!

Даймё нахмурился, размышляя. Капли дождя стекали по его лицу и роскошным доспехам.

– Ты был когда-то самураем и держал в руках оружие. – наконец произнёс Маэда. – Но сейчас ты не самурай. Ты крестьянин. Следовательно, твоим словам веры нет. Ты поедешь с нами в город. Там опытные люди добьются от тебя правды.

Эти его слова означали, что надежды больше нет. Никакие слова или поступки не в силах изменить принятое генералом решение.

Тадаши встретился взглядом с родными и в глазах его было мучение.

Бабушка Таке громко зарыдала, прижимая к себе девочку, а падающий дождь мешался с их слезами.

Более не сказав ни слова, генерал Маэда развернулся и сел на лошадь.

– А с этими что? – один из воинов кивнул на старуху и девочку.

– Ничего. – ответил безымянный самурай. – Повелитель не воюет с женщинами и детьми. Пусть живут. Всё-таки сам Тоётоми-государь наградил их отца этим наделом.

Всадники ускакали, оставив после себя разрушение, грязь и в одночасье осиротевших бабушку и внучку.

Глава 5

Будущее, ещё вчера казавшееся светлым, как самый яркий солнечный день не стало мрачным. Нет. Оно просто исчезло, словно его никогда и не было. Без Тадаши, любящего и заботливого сына Таке не могла и не хотела жить.

Волосы её побелели, как снег, а стариковские морщины углубились и стали похожи на шрамы.

Старая Таке нет-нет да и ловила себя на мысли, что прекратить всё это сейчас намного милосерднее, чем сопротивляться и, тем самым просто отсрочить неизбежное. Но её неизменно останавливал вид занятой делами по дому Акико.

Девочка чувствовала себя не лучше. Акико тяжело переживала потерю любимого отца, но она была совсем юна, хоть и успела повзрослеть за короткое время. Она взяла на себя многие домашние заботы. В меру своих сил она убирала, подметала, поливала огород и поле, где ничего уже не росло.

– Постой, девочка. – Таке остановила девочку с тяжёлым ведром. – Поставь это. Нет смысла поливать и поливать эту грязь. Там уже ничего не будет расти без семян. А чтобы купить семена, нужны деньги, которых у нас нет. Люди забравшие твоего отца на смерть убили и нас тоже. Просто мы умрём медленно от голода. Вот и всё различие.

Воспоминания об отце обожгли сердце девочки. Акико выронила ведро и села прямо на землю, не обращая внимания на то, что она превратилась в мокрую грязь.

– Зачем они так поступили, бабушка? – плача спросила она. – Зачем они обвинили отца в том, чего он не делал? Зачем вытоптали наши посевы? Что дурного мы им сделали?

– Спрашиваешь, что мы им сделали? – задумчиво переспросила бабушка. – Иди ко мне дорогая, я тебя обниму.

Поглаживая по голове нахохлившуюся девочку, Таке продолжила. – Ничего мы им не сделали. Да и кто мы такие, чтобы им навредить. Так, пыль не стоящая внимания.

– Тогда почему они так обошлись с нами?

– Потому что они не могут, не умеют иначе. Племянник того важного даймё был убит. Но они не искали убийцу. Они искали того, кого можно было бы наказать за это убийство. Просто бедному Таддо не повезло.

– Но это же несправедливо, бабушка! – горячо возразила Акико. – Нельзя наказывать невиновных!

Таке грустно улыбнулась.

– Ты ещё слишком мала, девочка моя, и не знаешь, как устроен мир. А устроен он именно так, что мало кто отвечает за свои преступления.

– Это плохой ужасный мир. Я не хочу в таком мире жить!

– Я тоже не хочу, дорогая, но другого мира у нас нет.

– А может и есть.

– Может нет, а может есть, в старых легендах.

– А почему они вытоптали наши посевы? Для чего? Они что, хотят нашей смерти?

– Ну что ты? Мы для них не больше, чем дорожная пыль. Думаю, им всё равно, умрём мы или нет. Им просто всё равно.

– Я этого так не оставлю! – грозно пообещала Акико, вставая на ноги. – Я всё изменю, когда вырасту! Я буду мстить!

– Конечно, девочка. Конечно. А теперь пойдём ужинать. Ты наверное совсем устала.

– Ничуть! – покривила душой Акико, но после ужина уснула ещё до того, как её голова коснулась подушки.

Так и ушли в прошлое волшебные сказки бабушки Таке. Днём Акико работала в доме и вокруг него, стараясь восстановить то немногое, что уцелело после визита высокородных гостей. Ловила раков в речке. А вечером от усталости валилась с ног, и мгновенно засыпала.

Каждое утро девочки начиналось с клятвы мщения и защиты слабых, и каждый вечер перед сном она повторяла её сама себе.

Так и тянулись бы эти безрадостные дни, если бы в одну из ночей девочку не навестила её подруга.

Акико просто почувствовала, что кто-то сидит рядом с её кроватью и открыла глаза.

Рядом с ней на полу, подобрав ноги под себя сидела Хаииро в своём белом кимоно с красными листьями.

Акико не стала спрашивать, как она попала в дом.

– Ты не пришла нам на помощь. – сказала Акико.

– Я не пришла вам на помощь. – согласилась Хаииро. – Но на то была причина.

– Ты могла не дать им забрать моего отца.

– Для этого мне пришлось бы убить их всех. И, отвечая на твоё следующее высказывание, да я могла это сделать, но это ничего не дало бы. За ними пришли бы другие, и их было бы ещё больше. Что тогда? Убивать и их тоже? Это не то, для чего я здесь.

– Мы могли бы убежать.

– Далеко вы не ушли бы. Да и потом ты плохо знала своего отца. Может он и не был самураем от рождения, но дух воина у него в крови. Он бы предпочёл умереть на своей земле, нежели позорно бежать. Да и некуда бежать вам. Война застигла бы вас в любом случае.

– Откуда ты знаешь? И в таком случае, зачем ты пришла?

– Человек, из-за которого пострадал твой отец, на самом деле погиб на той поляне с дубом. Чудовище пришло в себя раньше, чем я думала и обескровило его, и я подозреваю, что пропавшие деньги взяли те, кто нашёл его. Ещё я пришла, чтобы сказать, что я буду помогать тебе до тех пор, пока не придёт время уходить.

– Кому уходить? Тебе или мне?

– Тебе, Акико. Я останусь, пока не выполню свою задачу.

– Тогда уходи. – спокойно ответила девочка. – Я никуда с тобой не пойду. Мне ещё есть о ком заботиться.

– Ты повзрослела, милая Акико. И это хорошо, хотя я бы всё отдала, чтобы это произошло не такой ценой. Я ухожу, но про вас я не забуду.

Хаииро сдержала своё слово. С тех пор каждое утро Таке и Акико находили перед дверью мешочек с едой.

А дни становились короче, а ночи длиннее. Деревья лишились своих красочных нарядов. А по ночам горизонт стал полыхать алым. Это было зарево войны, и со временем оно становилось всё ближе и ярче.

Теперь девочка работала допоздна не покладая рук и ей уже не нужны были сказки, чтобы уснуть, но клятва не была забыта

Девочка из леса появилась вновь. А Акико даже была рада этому, ибо бабушка почти всё время находилась где-то далеко в своей голове, в долине светлых воспоминаний, и там ей было гораздо лучше, чем здесь. Она ела, если еду клали перед ней. Благодарила, но не разговаривала, и, вероятнее всего даже не узнавала Акико.

Долгими, зимними вечерами они с Хаииро говорили о том, о сем.

Однажды Акико призналась подруге, что хочет отомстить за смерть отца.

– Месть – это хорошо. – одобрила девушка-лиса, глядя на неё своими разными глазами. – А кому ты будешь мстить? Тому, кто отдал приказ или тем, кто его исполнил?

– Им всем. – не задумываясь ответила та.

– А как насчёт тех, кто встанет на их защиту?

– Они пожалеют об этом.

– Значит ты готова пустить реки крови невинных ради своей мести?

Здесь Акико ответила не так скоро, но ответила.

– Виновные в смерти Тадаши легко отняли у него жизнь. Так почему же с ними должно поступить иначе? По моему мнению, если ты убиваешь, то будь готов быть убитым.

– Справедливо. То есть это было бы справедливо в идеальном мире, где говорят одну правду и вообще всё прекрасно устроено. В вашем же мире твоя месть только умножит несчастья.

– Значит, я должна пожалеть их? Тех, кто не пожалел меня?

– Я этого не говорила. Ты вольна мстить так, как тебе хочется. Просто это ничего не даст. От твоей руки падут и непричастные, и тогда уже они будут мстить тебе.

– Если всё так как ты говоришь, то как же мстить?

– Не знаю. Но даже если погибнут все виноватые, то их место займут такие же люди.

– А мысль, что могут прийти лучше не допускается?

– Отчего же? Допускается. Но не в это время и не в этом месте. Люди жестоки не потому что им нравится быть жестокими, хотя и такие тоже имеют место быть. Они просто не задумываются о своей жестокости. Сама эта эпоха жестока, а люди вполне ей соответствуют. А от жестокости власть имеющих во все времена страдали в первую очередь простые люди. Вот к примеру сейчас бушует война. Знаешь, что будет, когда война докатится до твоего дома? Огонь и железо, кровь и боль. Может тебе удастся спрятаться и тебя не тронут. Но мимо они не пройдут в любом случае.

– А чтобы избежать этого, нужно не быть простым человеком.

– Это может коснуться каждого, но в общем ты права. Однако в это время и в этом месте простолюдин по крови ничего не сможет изменить в своей судьбе, будь он хоть втрое умнее или сильнее

– А есть время или место, где это не так?

– Такое место есть. Там будут ценить тебя по твоим делам и характеру, а не по длине родословной.

Иногда, что-то делая в огороде, или у реки, Акико чувствовала на себе невидимый, но очень пристальный взгляд из тьмы. Причем она откуда-то знала, откуда на неё смотрят, но увидеть смотрящего не получалось.

Однако странность была не в этом, а в том, что у девочки было стойкое ощущение, что она знает невидимого наблюдателя. И это была не Хаииро. Потому что это ощущение взгляда на себе преследовало её ещё со времён беззаботных прогулок по лесу вместе с подругой, когда она ещё ничего толком не понимала и не очень то и задумывалась над этим.

Впрочем у неё и сейчас особо не было времени думать. Бабушка Таке стала очень мало есть, несмотря на то, что еды хватало. Она всё больше сидела на лавочке у дома и смотрела на траурные столбы дыма от горящих деревень днём, и на приближающееся зарево пожаров ночью.

Как завороженная она смотрела в горизонт и не каждый раз отзывалась если с ней заговорить.

С каждым днем она все больше уходила в себя. Бабушка тяжело переживала потерю сына, и, хоть внучка всячески пыталась ее развлечь всё было тщетно.

Лишь однажды бабушка сумела оторваться от бесконечного созерцания и сказала:

– Они увезли моего сына увезли и убили. Он умер вдали от нас среди них знакомых людей, а я не смогла даже перед смертью посмотреть ему в глаза. Скоро умру и я, а его не будет рядом.

– Может отец ещё вернётся. – возразила Акико, обнимая её. Она на самом деле не верила в это, но ей хотелось утешить бабушку. – Может эти люди нашли настоящего виновника?

Говоря это, девочка крепче прижалась к бабушке, чтобы та не видела её слёз.

– Даже если и так, твоего отца это не вернёт. Они слишком важные, чтобы признаться себе, что совершили ошибку. Они скорее убьют тысячу таких, как он, нежели позволят уличить себя в неправоте.

Эти слова подобно солдатскому сапогу топчущему зелёную поросль, уничтожили последнюю надежду в душе девочки. То же самое говорила и Хаииро. От осознания собственного бессилия на сердце становилось ещё горше.

Вскоре в одной из тревожных ночей Девочка внезапно пробудилась ото сна. Она открыла глаза так будто бы и не спала вовсе с четким осознанием Того что она осталась в доме одна

Вздрагивая от частых громовых раскатов, девочка подошла к постели бабушки и взяла ее за руку.

Рука была холодная как лед

Дыхания тоже не было.

Ещё не полностью понимая, что произошло девочка отпустила безвольную руку И села на пол. Гром прогремел прямо над хижиной и сильные порывы Ветра распахнули дверь. Вспыхнула молния осветив сидящую на пороге серую лису. Особенно ясно выделялись разноцветные глаза на белой мордочке.

При следующей вспышке это уже была её подруга, Хаииро, а в следующую секунду исчезла и она. И девочка услышала тихий голос шепчущие в ухо:

– Пора уходить.