Каспиан Вэйл "Дитя Осени. Мир Калейдоскоп"

Дитя Осени. Мир Калейдоскоп
Каспиан Вэйл

Калейдоскоп соприкасается с многими мирами, копируя их вместе с теми, кто там жил.Не избежал этой участи и мир нашей героини.

Дитя Осени

Мир Калейдоскоп

Каспиан Вэйл

© Каспиан Вэйл, 2024

ISBN 978-5-0062-7280-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Каспиан Вэйл

– Дитя осени.

Аннотация. Она не была первой, кого заинтересовал белый кролик, но ее Зазеркалье оказалось более мрачным жестоким. В мире Калейдоскопа не каждый сможет остаться самим собой. Удастся ли ей это?

Глава 1

Маленькой Акико было шесть лет, когда она увидела белого кролика. Кролик с виду был такой мягкий, такой милый, что ей сразу же захотелось потрогать его. Она и раньше видела кроликов, но в первый раз пушистый комочек подошёл к ней так близко. Она протянула руку и коснулась бархатистой шкурки. От восторга её сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Кролик не только не удрал, а напротив подошёл ещё ближе. Смешно подёргивая носиком, он обнюхал протянутую руку. Это прикосновение заставило её замереть, чтобы не спугнуть зверька. Однако кролик и не думал убегать. Он даже осмелел настолько, что забрался на детскую ладошку и забавно подвигал ушами, устраиваясь поудобнее.

Акико погладила плотные ушки прижатые к голове и кролик ткнулся головой в её руку.

Это привело её в ещё больший восторг, она оглянулась, видит ли её бабушка и, не удержавшись, она вскочила, чтобы отнести и показать кролика старой бабушке Таке, которая в это время обычно пряла на лавочке под раскидистым клёном у их маленького дома.

Настроение животного мгновенно испортилось. Он свирепо глянул на девочку багровым глазом, хотя Ахико могла поклясться, что за секунду до этого его глаза были абсолютно тёмные, почти чёрные. С неожиданной силой он оттолкнулся задними лапами от её ладони и крошечные острые когти оставили восемь кровоточащих бороздок на белой коже.

Слишком ошеломлённая такой переменой, Акико даже не попыталась удержать разозленного зверька. Расстроенная она поплелась домой, тем более, что уже начинало темнеть, а бабушка всегда журила её за опоздание. Хотя в их краях не водились опасные животные, старая Таке волновалась, когда её внучка убегала далеко или задерживалась до темноты.

На вопрос о ранках Акико ответила, что упала. Бабушка подивилась, где это на ровном лугу можно так упасть, да ещё так аккуратно поцарапаться и стала растирать лечебные травы, кровоостанавливающие и заживляющие. Наложив на ладонь девочки приятно пахнущий травяной компресс, Таке сделала ей повязку. После этого бабушка принялась за готовку ужина.

Отец Акико, Тадаши уже должен был скоро вернуться из города, куда он каждый день уходил на подёнщину и Таке старалась успеть к его приходу.

Тадаши был крепким, статным мужчиной с необычайно добрыми глазами. Супруга его рано покинула этот мир, оставив вместо себя дочку, на которую он и перенёс всю свою любовь и заботу. А так как родилась она осенней порой, то отец так и назвал её, Акико, дитя осени.

Пока девочка играла со своими нехитрыми игрушками в своём углу, Старая, но ещё бодрая бабушка Таке готовила рис с овощами и рыбой. Тадаши установил простые ловушки в недалеко протекающей речке, и туда почти каждый день там оказывались одна-две вертлявые рыбины, которые семья употребляла в пищу.

Правда один раз сборщик налогов из деревни по имени Исао наткнулся на эту ловушку и виновата была Акико. Несмотря на запрет отца, в этот день оставаться дома, она удрала, чтобы посмотреть на юрких рыбок. Там её и застал сборщик, любопытный пухлый, краснощёкий дядька, решивший узнать, что такого интересного она там нашла.

Сборщик в тот день надолго задержался у них, хотя обычно он наскоро перекусывал, выпивал традиционную чашку чая, собирал дань и уходил.

Он сидел за их столом, а отец Акико стоял перед ним, как нашаливший ребёнок.

Он упрекал Тадаши за самовольство и обман, а тот то краснел, то бледнел. Стыд и злость охватили бывшего солдата княжеской армии. Только намертво въевшаяся в его сознание дисциплина не давала ему взять, к примеру деревянный черпак и огреть зазнавшегося юнца по голове.

Исао был человеком на службе князя и нападение на него считалось бы актом измены. Поэтому Тадаши просто стоял и слушал упрёки и обвинения. А их оказалось очень много и все сводились к тому, что пара рыбёшек в день могут разорить великого князя.

Забившаяся в угол Акико поглядывала на отца и слёзы капали с её подбородка на дощатый пол. Ей было очень обидно видеть этого высокого и сильного человека в таком униженном положении. А Исао всё разглагольствовал, и даже ароматный чай сделанный бабушкой Таке не мог умерить его недовольство. Он размахивал серебристой рыбкой длиной в палец, словно доказательством тягчайшего преступления.

– Знаете зачем всё ещё я говорю с вами Тадаши сан? – сердито спросил Исао, и не дожидаясь ответа продолжил. – А затем, что мне известно, что вы сражались в армии нашего князя. Может и не так доблестно, как некоторые, но всё же вы там были. И только поэтому я взываю к вашей чести и совести. Будь вы на моём месте, как бы вы поступили?

«Не каждому дано быть на месте племянника правофлангового офицера проспавшего вражеский рейд в своём тылу и вместо разжалования получившего чин генерала и место при дворе.» хотел ответить Тадаши, но сдержался.

Впрочем сборщик, как и прежде не ждал ответа. Он говорил, чтобы преувеличить свою значимость, показать, кто здесь главный и мнение ветерана его не очень интересовало.

– Ну так что Тадаши сан? Могу я рассчитывать на наше взаимопонимание?

Поняв, к чему тот клонит, Тадаши положил на стол монету.

– Я не уверен, что мне сто?ит…

На стол легла ещё одна монета.

– Возможно, если закрою на это глаза, кто-то в столице может прослышать об этом…

Ещё одна монета сменила владельца.

– Что ж, теперь я вижу, что вы усвоили урок, но всё-таки мне бы хотелось уточнить…

Очередная монета присоединилась к своим товаркам.

– Наконец то мы поняли друг друга, Тадаши сан. – Исао понизил голос. – Можете и дальше ловить рыбу. Я вам разрешаю.

Хлопнула дверь, едва не зашибив подслушивающего стражника, что был послан с ним для охраны. и следом со двора донеслись сердитые крики сборщика, призывающего всех злобных духов на слишком любопытную голову.

Серебристая рыбка осталась лежать на столе еле двигая хвостиком.

Отец медленно опустился на стул руками обхватив голову. Бабушка сразу же подбежала к нему, чтобы обнять.

– Я отдал этому мерзавцу столько денег, что мы могли на них полгода покупать рыбу. Нормальную рыбу, а не это недоразумение. – глухо произнёс Тадаши, глядя на несчастную рыбку беззвучно разевающую ротик в поисках воды.

– Ничего, сынок. Мы как-нибудь перетерпим. – попыталась утешить его бабушка Таке. – Огород не даст нам голодать, тем более, что скоро лето.

– А знаешь, что самое плохое, мать? Этот негодяй теперь, когда он узнал, что у нас водятся небольшие деньги, всегда будет требовать больше. И какой глупец дал ему такое имя?

Он тяжело вздохнул.

– А теперь Акико. Не прячься, выходи. Отец будет с тобой говорить.

– Таддо, сынок…

– Не вмешивайся, мать. Я буду говорить с дочерью.

Акико встала перед отцом прямо, взгляд опущен, как её учила бабушка. Пока не придёт время отвечать, глаза поднимать нельзя. И как ответишь, нельзя продолжать в упор смотреть на отца.

– Ты знаешь, в чём твоя вина, Акико?

Девочка кивнула.

– А ты знаешь, что на эти деньги я собирался купить у князя небольшой выпас, чтобы держать там всякую живность? Так бы мы хоть немного выбрались из нищеты.

Губы девочки задрожали. Нет, этого она не знала. Ей хотелось провалиться под землю от своей глупости и непослушания. Тоненькие извивы слёз заструились по её щекам поверх уже высохших. Её губы беззвучно открывались и закрывались, но слова не шли. Она попросту задыхалась от рыданий. Она почувствовала себя той самой рыбкой, что медленно умирала сейчас на столе.

Тут Тадаши взглянул на дочку и та же мысль пришла ему в голову, и, с его глаз словно спала пелена.

– О боги, что со мной?! – закричал он – Ты же всего лишь дитя. Откуда тебе знать и понимать дела наши! – он протянул к ней раскинутые в объятиях руки. – Иди ко мне, дочка. Не обращай внимания на мои злые, неразумные слова. Дай, отец обнимет тебя.

Слова эти будто прорвали плотину. Исчез гигантский ком в горле, и рыдая, она бросилась в отцовские объятия.

Тадаши говорил что-то ещё, но Акико уже ничего не слышала. Она просто плакала прижавшись к отцовскому плечу. С другой стороны их обнимала бабушка и тоже плакала.

Рыбку пустили в вашу с водой, а после вернули обратно в речку.

Их ежедневный семейный ужин если и не прошёл как обычно весело, но и не стал совсем уж печальным. Хотя ещё довольно продолжительное время рыба не лезла ей в горло.

Всё это Акико вспоминала неоднократно. С того дня она дала себе твёрдое слово, всегда слушаться отца, чтобы ему не пришлось расстраиваться из-за неё.

Вот и сейчас поглядывая на перевязанную ладошку, она ждала отца и заодно думала о том, почему она не сказала бабуле правду.

Может потому что кролик был таким милым, и ей не хотелось, чтобы с ним случилось что-то плохое. А вот что сказать, если отец спросит? Не то чтобы Акико любила бабушку меньше, чем папу. Вовсе нет. Просто Таке прощала своей внучке почти все шалости и скрывала большинство глупостей, которые свойственны шестилетним девочкам вроде падения в крапиву или избиение осиного гнезда. Хотя случай с осами долго скрывать не удалось, потому что лицо Акико стало напоминать полную луну. А вот Тадаши девочка любила и боялась несмотря на то, что он ни разу не поднял на неё руку. И даже сцена, когда пузатый сборщик отчитывал его ни на волос не уменьшила её уважение.

К тому времени, как она решила сказать отцу правду, если он спросит, Тадаши вернулся домой.

Он выглядел измождённым и вымотавшимся. Мельком взглянув на Акико, он потрепал её за голову и спросил, что у неё с рукой.

От необходимости отвечать её спасла Таке, сказав, что она просто упала и оцарапалась.

Акико облегчённо выдохнула. Отец непременно сделал бы из кролика жарко?е, если бы узнал его существовании.

Вскоре бабушка позвала всех к столу.

Тадаши был мрачен и ел неохотно. На вопрос Таке он рассказал, что случилось.

Сегодня на подёнщине, его и ещё нескольких нанял один богатый торговец, грузить мешки с рисом в подводы. Один из мешков треснул в тот момент, когда Тадаши вскинул его на плечо. Рис слегка просы?пался и разгневанный торговец заплатил ему только половину денег. Десять монет.

– Мешок оказался гнилой. Причём тут ты?

– Он сказал, что я слишком крепко схватил его. Кто его знает, мать, может он и прав.

– Но ведь не весь рис просыпался, сынок? Отчего он так много удержал с тебя. Это же почти в два раза больше цены целого мешка.

– Да, и даже половины не высыпалось, но он заявил будто продаёт этот рис в столице ещё дороже.

– Он говорит неправду. И как таким людям не стыдно наживаться на нас? – возмутилась бабушка.

– Другим путём богатство не нажить. Только лебезить перед теми, кто выше и обделять тех, кто ниже. Жаль, что я не умею ни того, ни другого. Ладно мать, я пошёл спать. Устал очень.

С этими словами Тадаши вежливо поклонился матери, поцеловал дочь и ушёл на свою половину.

Путь до города, где он нанимался в работу, в одну сторону пешком занимал не менее двух часов, поэтому ему приходилось вставать затемно. Хорошо летом светало быстро, зато зимой весь этот путь приходилось проделывать во тьме.