Надо признать, мама Марины была богиней аргументации.
– Вдруг… – вздохнула М., оценив вышеупомянутое качество женщины. – Мы все равно только через три месяца сможем об этом узнать, понимаете?
– Нет, вы меня поймите, у меня фобия. Я, когда мы в институте это проходили, так впечатлилась, что каждые три недели бегала в центр СПИДа анализы сдавать, так переживала.
– Я все понимаю, ну послушайте, у сурмамы такой фобии не будет. Ей и не придется бегать. Мы подберем вам хорошую порядочную женщину.
– А можем мы привить ее от гепатита В хотя бы? – продолжала клиентка.
– Теоретически можем, но после прививки инкубационный период три месяца. Это значит, что сурмама будет подобрана, одобрена врачом, потом мы ее привьем, и еще три месяца она будет просто сидеть, в то время как остальные сурмамы пойдут в подготовку к переносу с ближайших же месячных. Ей это совершенно невыгодно.
– Значит, поговорите с ней, объясните, что это для ее же блага, – продолжила Любовь Викторовна верить в сознательность всех потенциальных сурмам страны.
М. улыбнулась и легонько покачала головой.
– Боюсь, уверения тут не пройдут. Она же хочет перенос как можно скорее и как можно раньше начать получать содержание.
– Тогда мы готовы предложить ей ежемесячное содержание как в контракте на эти три месяца, – скромно предложила Марина, неуверенно поглядывая на маму.
– Хорошо, договорились. Тогда в течение этих трех месяцев вы и с зубами ее заодно разберетесь, коль вам так это важно, – бодро согласилась М.
Дамы переглянулись. Они явно не рассчитывали, что итоговое положение вещей будет таким. Они в своем боевом настрое были уверены, что раскрутят нас на что-то, а вышло как-то немного наоборот. Несмотря на то, что по факту это мы потакаем их капризам. Просто за их счет. Я уже говорила в этой главе, что лучше М. такие деловые кувырки с переворотом не делает никто? Вот, говорю. Говорю и улыбаюсь, как улыбалась и тогда, прячась за своим компьютером.
– Договорились, – недовольно, но гордо заключила будущая бабушка.
Затем они что-то еще коротенько обсудили, М. дала им с собой контракт для ознакомления (у меня всегда лежало подготовленными несколько экземпляров) и вежливо распрощалась с парочкой, напоминая им, чтобы обязательно позвонили ей и договорились о встрече заранее, когда обсудят все с мужем и примут окончательное решение.
Я же в это время заканчивала, точнее изо всех сил пыталась закончить покупку билетов на поезд для очередной потенциальной сурмамы, которая должна была приехать к нам на следующей неделе. Надо сказать, что делала я это довольно часто, но от этого данное занятие, а если говорить конкретнее – взаимодействие с сайтом РЖД, не становилось чем-то рутинным и незаметным. Каждый раз я страдала, как в первый. Во-первых, стоило только выбрать билет и вбить данные женщины, как тебя выкидывало из личного кабинета, и в правом верхнем углу как ни в чем не бывало загорался значок «войти», делая вид, что несколькими минутами ранее я уже не извлекла искомые данные из той самой папочки «нужное» и не проделала всю эту процедуру железнодорожной инициации. Входить заново иногда приходилось пару-тройку раз. Но сайт никогда не разочаровывал – он выкидывал из кабинета исключительно тогда, когда все процедуры с билетом уже проделаны, все заполнено, и не спешил сделать это на этапе только его выбора. Во-вторых, на этапе оплаты после введения всех данных карты А. мне нужно было ввести пароль из эсэмэс (тот самый, который банк просит никому не сообщать, да), чтобы завершить оплату. Сделать это надо было в течение 60 секунд, по истечении которых пароль оказывался недействительным, и нужно было запрашивать новый. Поэтому, чтобы А., не дай бог, не была занята в этот момент, я писала ей: «Покупаю билеты. Готовы?» – и приступала к делу только после ее подтверждения, потому что дальше шансов на промедления система мне не давала. Но гребаный пароль зачастую вообще не спешил приходить! Ему было плевать, что у меня 60 секунд, он нисколько не уважал время – ни мое, ни в целом как понятие. И поэтому в надежде на счастье я его вводила, после того как А. мне его пересылала, но он был уже недействителен, и все начиналось снова. После какой-то попытки РЖД становилось скучно и меня снова выкидывало из личного кабинета, и мое отчаяние разбавлялось действиями с фазы номер 1. И так по кругу. Бывали случаи, когда я не могла купить билет несколько часов. Бывали, когда покупала за 10 минут. Но ненавидела я это дело одинаково в обоих случаях. У меня буквально пар шел из ушей. Сейчас же я потратила на битву с РЖД всего лишь последние полчаса и была вполне миролюбиво настроена.
– М., а на фига нам эта возня с прививками и стоматологией? – дождавшись, когда дверь закроется, спросила я. – Сурмамы же мне мозг съедят, если мы так долго их будем готовить…
– Да бред конечно. Но я надеюсь, они передумают. Может, там муж адекватный?
– Думаете, он там принимает решения? – недоверчиво ухмыльнулась я.
Марина искренне рассмеялась.
– Алён, да нет конечно! Тут всем понятно, кто принимает решения. Бедная женщина…, наверное, мамаша просто за все платит, как обычно.
– Блин, ну стоматологи вроде сейчас, как правило, люди небедные.
– Это смотря какие. Мы же не знаем… – и она не стала продолжать.
– Ладно, короче, вернутся – разберемся. Я завтра трех женщин показываю Коновалову в 11:30 и одну Камарицкому в 14. Неудобно так – этот разрыв! Можешь Камарицкого на 12 перенести?
– Нет, М., извините, не могу, вы уже спрашивали. Там сурмама Аршинова никак раньше не может.
– Вот зараза! – беззлобно шикнула М.
– А, кстати, Иванова, одна из тех, что к Коновалову, на связь два дня не выходит. Я ей сегодня эсэмэс с подтверждением приема писала – она не ответила пока.
– Да что ж такое. Вообще ужас какой-то, Алёнка!
– Давайте, конечно, надеяться, что она явится, но, если что – будьте готовы.
– Ладно, звони ей, ищи. Обследовалась за наш счет и сливается, вот девки – сучки. А мы ее, наверное, еще и лечим?
– Само собой, уреаплазма, как обычно. Препараты выданы.
– Тьфу на нее!
– Неизбежные потери, – развела я руками.
– Но каждый раз бесит, как в первый, – констатировала начальница.
Такое, действительно, случалось сплошь и рядом, потому что девушки не особо осознавали, что если ты обследуешься за чей-то счет, сдаешь кучу анализов и тебя еще снабжают препаратами, то это тебя к чему-то обязывает. И каждый раз каждая из них думала: «Да что они мне сделают, просто не буду трубку брать, и все. Передумала». И какое-то время мы, действительно, ничего с этим не делали, потому что такие дела были слишком мелкими и повседневными, чтобы обращаться по этому поводу к нашему юристу, которая работала по почасовой оплате, и тариф у нее был весьма впечатляющий. Так что это просто того не стоило. Однако, когда примерно в 2015 году у нас появился штатный юрист, мы начали с такими судиться. Можно сказать, из вредности. Всегда бесило, что они были уверены, что им ничего не будет при любом раскладе – вот мы и доказывали обратное.
– Дарья, я тебе нужна еще?
– Нет, – отозвалась бухгалтер из кабинета.
– Тогда все, поехала, – устремилась она к вешалке с вещами.
Выпархивая из теплого уютного офиса в пасмурное снежное месиво, она повернулась и, указывая на меня пальчиком, сказала:
– Звони ей!
Я поднесла правую ладонь козырьком ко лбу и резко отдернула. Она показательно закатила глаза и вышла.
Если вам интересно – нет, гражданке Ивановой я не дозвонилась, и на прием она не пришла, чуда не произошло.
Через полторы недели Марина с мужем Сергеем, высоким худым чуть лысеющим мужчиной в очках лет сорока, и Любовью Викторовной пришли на подписание контракта. Точнее, конечно, подписывали контракт Сергей и Марина, а мама сидела рядом на диване и контролировала процесс, сложив руки на груди. В кабинет к бухгалтеру для расчета женщина тоже зачем-то проследовала с зятем, хотя небольшой кабинет не предполагал напротив Дарьи двух мест для плательщиков. В итоге она просто уселась на единственное клиентское место в бухгалтерии, обнимая сумку, а Сергей, стоя рядом, произвел расчет и получил приходник. Марина же задумчиво пила чай, ожидая, когда ее семья выполнит обязательную часть сделки, как мне показалось, тоже недоумевая, почему эта миссия потребовала участия двух человек. А я уже вносила их фамилию в список обязательных дел, который первым и единственным пунктом включал в себя подбор сурмамы, которую не испугает ни прививка, ни принудительная стоматологическая благотворительность генетических родителей.
Такая сурмама нашлась довольно легко, мне повезло. Мы привили ее и записали в стоматологию, естественно, не поделившись информацией о том, что принимающий врач будет генетическим отцом в ее программе. У нас не принято, чтобы сурмамы общались с родителями и знали их в лицо, это более безопасный для всех сторон способ взаимодействия, выработанный путем проб и ошибок – ошибок, совершенных А. и М., конечно, когда они только начинали дело, ставшее в итоге компанией «Горго». Всего она сходила к ним в клинику три раза. Нам повезло – серьезных проблем там не было, отчего девушка понравилась родителям еще больше, потому что ничто так не делает тебя ответственным человеком в глазах стоматолога, как приличное состояние ротовой полости. Через 3 месяца, как и планировали, мы начали подготовку к переносу, и в мае доктор перенес ей эмбрион генетических родителей. Мы затаили дыхание на 10 дней, затем сдали кровь на ХГЧ и получили отрицательный результат. Столько времени на подготовку, и все зря. Коновалов посоветовал сурмаму поменять. Следующую сурмаму родители прививать не стали, тоже поняв, что им совсем не нравится такая долгая подготовка. Но на прием в их клинику она все равно сходила. Генетическая мама посмотрела ее, сказала, что в целом там ничего страшного, а пару кариесов девушке стоит пойти полечить в поликлинику по прописке, но это не срочно. Мы с М., конечно, при случае в очередной ее визит в офис обсудили эту тенденцию. Все знают, женщина никогда не упустит случая сказать: «Я же говорила». Второй перенос, к сожалению, тоже закончился пролетом, беременность не наступила. Я скрепя сердце набрала номер Марины и сообщила ей результат. И если в первый раз она была искренне удивлена и раздосадована, ее реакция была в духе «как такое могло случиться?», то сейчас, когда я озвучила ХГЧ, она просто очень грустно и подавленно сказала «понятно». В таких случаях мне всегда очень хотелось подбодрить женщину, мне было грустно вместе с ней, но я не могла ей помочь, потому что единственное, что хоть как-то принесет человеку радость в этом состоянии, это если ты пообещаешь ему положительный результат в следующий раз. А это делать категорически запрещено, это профессиональное табу, если хотите.
Теперь доктор посоветовал оставить ту же сурмать. Мы начали подготовку снова. Как-то я спросила из любопытства:
– Слушайте, а вы к зубному-то сходили? Вам там, помнится, рекомендовали.
– Нет конечно, сказали же – не срочно. Вот рожу и схожу, сейчас денег нет. А в бесплатную я не пойду, пусть врач сама в бесплатную идет, – простодушно ответила девушка.
Мое любопытство было удовлетворено, и больше я эту тему не поднимала.
В этот раз беременность наступила. Я была очень рада, а Марина на том конце провода сначала опешила, а потом заплакала и сквозь слезы все повторяла: «Спасибо, спасибо, спасибо, это такая радость!» О, это всегда было и остается одной из любимейших составляющих моей работы.
Затем начался вполне обычный процесс вынашивания, и хоть эта семья устраивала легкую форму истерики по поводу каждого анализа или назначения, которое казалось им неидеальным, и несмотря на то, что звонили они М. все по очереди. Не знаю, почему муж не мог передать полученную от нас информацию жене, жена – маме и так по кругу. Они по одному и тому же поводу звонили обязательно все по отдельности, и М. шутила, что пора начать записывать ответы на диктофон и просто включать их оставшимся двум членам семьи после разговора с первым. Но это были издержки профессии, это можно было пережить. В моменте мы, конечно, злились, но уже назавтра забывали о надуманной клиентами проблеме. В итоге наша сурмама родила им чудесного здорового мальчишку, очень похожего на папу. И это событие, каким бы тернистым путем участники программы к нему ни шли, решительно изменило их жизнь. Родители, счастливые и довольные, с долгожданным чудом на руках упорхнули из роддома, а следом коршуном вылетела бабушка, взгляд которой, несмотря на радость, оставался сосредоточенным. Конечно, теперь ей предстоит оберегать еще одного, самого главного для семьи человека, тут расслабляться нельзя!
Что касается сурмамы, то я не знаю, потратила ли она хоть маленькую часть своего гонорара на зубы.
Глава 4
Сентябрь 2012
Я, как обычно, налила себе кофе, взяла две конфетки и в перерывах между звонками и сообщениями просматривала на компьютере папки доноров, с тем чтобы попросить новых фотографий у тех, кого давно не выбирали родители. Потому что все дело всегда в фотках. Кроме того, когда я отправляла фотографии кандидаток по электронной почте, то могла выбрать удачные и не слать не совсем выигрышные. Это было удобно, и родители, и агентство имели возможность подумать над содержимым письма, сформировать его, «переспать» с мыслями о его содержимом и так далее. И так практически всегда было с клиентами А. Но М. была женщиной стремительной, она любила делать все здесь и сейчас, поэтому после переговоров она всегда пыталась усадить клиентов за компьютер рядом с мной, чтобы я «прямосейчас» показывала им каких-то кандидатов. И когда я открывала папку, то они видели все, удачное и не очень. Удобство этой схемы было в том, что М. очень убедительно вещала клиентам, имея в виду какого-нибудь удобного кандидата, что она «очень на вас похожа, просто одно лицо», и после сколько-нибудь кратного повторения клиенты начинали верить и по факту часто склонялись к указанному М. кандидату. Быстро и эффективно. Неудобство этой схемы было в том, что перед каждой программой нужно спрашивать у донора о возможности участия, потому что молодые девушки, кроме того, что могли просто передумать, могли и забеременеть, переехать или быть занятыми в программе напрямую в клинике, о чем мы не могли знать заранее. И вот мы сидели, надо мной стояла М., рядом со мной жаждали результата родители, и я начинала обзвон. И это состояние бесит меня до сих пор – кто-то не брал трубку, родители расстраивались, М. настаивала «звони еще», кто-то брал, и ему было неудобно говорить, кто-то говорил, что надо подумать и так далее. В итоге все сидели и нервничали. Иногда родители, заведенные М., тоже начинали считать, что надо решить все немедленно, и хотели смотреть других кандидатов, если эта трубку не берет. А у нее жизнь своя есть, это нормально. Перезвонит она, когда сможет. И она, может, и правда, вам лучше всего подойдет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70560847&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
