– Тюли-мантюли! – ругнулся я, расстроенный и озадаченный. Казалось, оставаться здесь дальше смысла не было, и я решил пойти к своему автомобилю.
Подняв с пола сумку, я медленно направился к выходу, случайно услышав при этом, о чем говорит тетка-вахтерша. Женщина разговаривала по телефону о каких-то пирожках, шаньгах, эчпочмаках… Проходя мимо ресепшена, я остановился напротив любительницы сдобного. Глаза женщины, сидевшей за стойкой, находились на уровне моего живота и смотрели чуть в сторону от меня с улыбающимся прищуром.
– Здравствуйте! – произнес я негромко, глядя на вахтершу.
После короткой паузы и отсутствия реакции вахтерши на мое приветствие я произнёс уже погромче, перефразировав песню Цоя:
– А в ответ тишина, не слыхать не хрена!
Со стороны беседовавшей по телефону женщины никакой реакции снова не последовало.
Тогда я уже громко командным голосом произнес:
– Здравия желаю, товарищ тетка!
Исходя из нулевой реакции вахтерши, я подумал: «Нет, не слышит, собака», зачем-то обозвав при этом женщину.
Попытавшись еще раз привлечь к себе внимание, я вытянул правую руку и помахал ею перед лицом вахтерши. В ответ со стороны тетки последовала все та же реакция, как и при первых моих попытках, то есть никакая.
Вздохнув, я повернулся и неспешно направился к выходу.
Глава 2
Выйдя из здания и остановившись на крыльце, я ощутил на лице зимнюю прохладу. На улице было градусов пять ниже нуля, не холодно по уральским меркам. Было приятно стоять и вдыхать свежий, слегка обжигающий холодом воздух. Еще не рассвело, и я смотрел на подсвеченные уличными фонарями заснеженные и от этого красивые деревья, стоявшие за невысоким забором учебного центра.
«Тихо, тепло. А к вечеру, кажется, похолодание обещали… Но все-таки зима пришла и обосновалась уже надолго. До весны уже не отпустит», – неспешно думал я, глядя на заснеженный пейзаж.
Зима. Настоящая. В этом году вот только-только пришедшая в последних числах ноября. Первые заморозки появились с неделю назад, а до этого всё стояла плюсовая температура с малым количеством дождливых дней. Сейчас же по ночам температура пару раз уже доходила и до минус десяти градусов. Снег тоже не заставлял о себе забывать, временами валил без остановки. Так что все, что было под открытым небом, покрыло за это время толстым слоем «белого одеяла». Приятно было смотреть на окружающий тебя вид: ни мусора, ни грязи, ни слякоти.
«Да, скоро Новый год, – подумал я. – А настроение совсем не новогоднее. Не чувствуется праздника. Не чувствовалось до сегодняшнего дня, – поправил я себя и добавил: – А в свете случившегося и вовсе не до Нового года».
– Ммммдааа… – протянул я. – Делааа!
Захотелось курить. Осмотрев двор, я нашел для себя место, где можно было спокойно посидеть и подымить. Достав из кармана куртки вязаную шапочку и надев ее на голову, я направился в дальний от входа конец огороженной территории учебного центра. Пройдя по диагонали двор, я подошел к старому деревянному ящику, стоявшему в углу под навесом небольшой рампы.
Вокруг никого не было. По двору, который был проходным, никто не «болтался». Только один мужик с угрюмым лицом прошел мимо, не обращая на меня никакого внимания.
Я достал пачку сигарет и зажигалку из бокового кармашка своей сумки. Вообще я практически не курил, так, изредка, когда появлялось сильное желание сделать это или же просто с кем-нибудь в хорошей компании. Вот и сейчас был момент, когда мне сильно захотелось затянуться сигаретой. Для таких случаев я всегда носил в сумке дежурную пачку. Да и угостить хорошего человека всегда можно было, если что.
Вынув одну сигарету из пачки, я поднес ее ко рту. Затем, зажав фильтр между губ, я зажег зажигалку и поднес ее к сигарете. Огонь чуть было не потух, но в следующее же мгновение загорелся ровным оранжевым пламенем. Я затянулся, втягивая воздух в сигарету. Верхушка пламени нырнула в тонкий корпус сигареты, поджигая ее кончик. И вот процесс табакокурения пошел по обычному своему сценарию.
Присев на ящик, я прикрыл глаза.
Я курил, вдыхая дым, впуская его в легкие, задерживая там ненадолго и затем глубоко выдыхая, выпуская его на волю.
Так я выкурил одну сигарету, ни о чем не думая. Хоть я и не был сторонником табакокурения, но, когда изредка курил, наслаждался процессом.
Откинув бычок в сторону, я открыл глаза.
Чувствовал я себя в данный момент времени с физической точки зрения неплохо. Только голова немного болела после вчерашнего чуть чрезмерного возлияния во время празднования дня рождения друга. Психологически я немного отошел от произошедшего и уже более-менее успокоился. А вот эмоционально я никак не мог принять произошедшее со мной. Меня все смущало то обстоятельство, что случившееся со мной утром никак не поддавалось какому-либо рациональному объяснению. Поэтому я решил попытаться все как следует обдумать и сопоставить.
– Итак, начнем, – сказал я сам себе и начал я обдумывать ситуацию.
По всем признакам меня никто не видит. Как такое может происходить? С чем это может быть связано? Каких-либо изменений и странностей вокруг я не замечал. Сам за собой я тоже ничего необычного не зафиксировал. С физической точки зрения никаких изменений со мной не произошло, и чувствовал я себя как обычно.
«Однако ситуация нестандартная, – продолжил я. – А может, я сплю?» – я ущипнул себя и сразу почувствовал ответную реакцию организма в виде боли.
– Да нет, боль чувствую, значит, не сплю, – сказал я негромко и добавил, проговорив последнее слово по слогам: – Все-та-ки.
Я вспомнил о том, что во время моих редких страшных снов я почти никогда не пытался ущипнуть себя для определения реальности происходящего. Лишь однажды в одном из кошмаров я ущипнул себя – и действительно не почувствовал боли. Проснувшись утром, я вспомнил об этом, и о том, что был удивлен во сне, что я, как мне тогда казалось, нахожусь в бодрствующем состоянии, а боли не чувствую. Тогда я подумал: «Надо же, во сне может происходить всякая небывальщина, а ты веришь, что вокруг все реально!» Еще мне тогда пришло в голову, что когда просыпаешься после какого-нибудь кошмара, думаешь: «Фуу, хорошо, что это был сон!» И сейчас мне хотелось просто проснуться и увидеть, что все это всего лишь сон.
Но вот только сейчас боль от щипка я почувствовал, и подумал, что всё-таки не сплю. Настроение, бывшее до этого и так не очень, от осознания реальности происходящего со мной еще ухудшилось.
Я продолжил искать объяснение моего непонятного положения, и в голове у меня возникла неприятная мысль – я даже поморщился, насколько она мне не понравилась, а по телу пробежал озноб.
– А может, я умер?! – пробормотал я.
От этой мысли мне стало грустно и нехорошо. Если я вот так вот вдруг, в полном расцвете сил, без каких-либо предпосылок ушел в мир иной, то это как-то обидно. Я вспомнил о своих жене и детях, о том, что так много я еще хотел им дать. Мне хотелось увидеть, как вырастают мои сыновья, как реализовывают себя в жизни, как женятся, рожают внуков. Я думал, сколько я еще много хотел сделать хорошего, интересного и полезного в жизни. Как мы с женой мечтали воплотить наши грандиозные и не очень планы. Думая обо всем этом, я видел лица родственников. А потом у меня перед глазами появилось смеющееся лицо моей жены. Милая, сколько же еще счастья, любви и тепла я хотел тебе дать! От избытка чувств на глаза навернулись слезы, и мне стало совсем грустно.
Глубоко вздохнув, я смахнул слезу со щеки. Затем, вытащив зажигалку из кармана, зажег ее. Поднеся к руке пламя, я выставил указательный палец навстречу огню. Пламя лизнуло приготовленный мной кончик пальца. В этот момент мои глаза округлились, и я испугался. Я не почувствовал боль! Но уже через секунду я отдернул руку со словами: «Ай бл…!»
«Нее, все нормально… – подумал я и продолжил: – Ну, в том смысле нормально, что не умер. – И спустя секунду добавил: – Не точно, конечно же… Но нет, вроде не умер».
Хотя кто сказал, что тот факт, что ты чувствуешь боль своего физического тела, доказывает, что ты еще жив?
«Кто знает? – подумал я, оставляя сомнения. – Ведь ко мне никто из моих близких, друзей, знакомых или знакомых знакомых с того света не приходил и не рассказывал, как там. Может быть, вот так и есть, как со мной сейчас происходит. Может быть, в начале своей смерти ты тут находишься и тебя пока никто не видит и не слышит, а потом со временем ты просто таешь и исчезаешь совсем из этого мира».
Истинное положение вещей касаемо этой темы мне было неизвестно. Вопрос отчасти оставался открытым.
Но у меня все равно было внутреннее ощущение того, что я не умер.
– Ладно, будем считать, что я не мертв, – негромко сказал я. – Будем отталкиваться от слова «живой», проверочное слово «жив».
Кстати, помимо моего исправного тактильного восприятия, у меня и с обонянием и осязанием сейчас все было нормально. Все органы чувств работали вроде бы исправно. Ничего особенного и необычного за собой я не замечал.
«Что же тогда происходит?» – я все пытался понять это, анализируя утренние события.
Так, в раздумьях сидя на старом деревянном ящике на территории учебного центра, я провел минут пятнадцать. Ничего толкового касаемо моего нынешнего положения не придумывалось. Ни малейшей идеи насчет утреннего происшествия.
Тогда я задался другим вопросом: что мне делать в данной ситуации? Нужно было определиться, куда мне податься, если меня действительно не увидят и жена с детьми. У меня сформировалась уверенность, что, скорее всего, и для моей любимой с детками я стал невидим. Я решил, что данное предположение нужно будет проверить в ближайшее время. Но если все-таки окажется так, что меня не видят и мои родные, то нужно было подумать, куда мне идти. Нужно было найти какое-нибудь место, чтобы там все спокойно проанализировать и выяснить, что же все-таки происходит.
Сейчас же, если предположить, что меня не увидят и мои близкие, ехать к себе домой не было никакого смысла. Ну не поеду же я туда вторым папой и мужем, да еще и невидимым, в свою – и теперь уже, получается, не свою – квартиру жить?!
У меня перед глазами снова возникли лица моих детей, и я улыбнулся. Все разные, но все чем-то похожие на меня. Затем я увидел лицо жены, ее улыбку, глаза, губы. О губы, какие у нее красивые губы. А голос – приятный, с неместным акцентом, делающим его еще интереснее. Мне стало грустно оттого, что, возможно, теперь мои родные уже не мои, а я не их и что больше не смогу общаться с ними.
– Да уж, печалька, – произнес я, в очередной раз вздохнув. – Ладно, думай дальше! – и я продолжил прикидывать варианты, где мне можно было бы расположиться.
К друзьям податься, к родственникам? Нет. Думаю, там та же история, у них есть другой я. В гостиницу или, там, хостел какой-нибудь поехать – так там тоже, наверное, меня не «пропишут», потому что не увидят.
«В общем, получается так, что идти мне некуда, – сделал я вывод. – Тогда остается одно: можно обосноваться пока там, где людей нет».
Я стал искать варианты своего размещения в каком-нибудь необитаемом жилище.
Можно, наверное, подыскать в городе какую-нибудь временно пустующую квартиру. Но как в нее попасть? Взламывать не хотелось. Может, выбрать коттедж загородный или дачу побогаче? Но тоже взламывать не хочется. Нет, решил я, выбрав вариант, по моему мнению, вполне легальный и подходящий.
Можно пока пожить совершенно законно на даче у отца!
Я знал, что зимой батя на дачу никогда не ездил. Электроэнергия для различных нужд в доме имелась, да и печка кирпичная для обогрева жилища там есть. А ключи от дома, я помнил, отец прятал прямо там, на участке.
«Перекантуюсь пока там!» – принял я окончательное решение. Обдумаю все как следует, а там видно будет, что делать дальше.
С такими мыслями я достал еще одну сигарету и закурил. Курил я вторую сигарету уже так, без удовольствия, ни о чем особо не думая. Затянулся. Выдохнул. Затянулся. Выдохнул.
При очередном выдохе я вдруг увидел, что дыма, выпускаемого из моего рта, не видно. Тогда я еще раз затянулся сигаретой и сразу выдохнул, при этом внимательно глядя перед собой. И дыма не было видно! Я еще раз повторил предыдущее действие – и результат оказался тем же. Выдыхаемого дыма не было видно, хотя я его прекрасно ощущал!
– Интерееееесно, – протянул я, удивляясь очередной неожиданности.
Я посмотрел на руку, на пальцы, державшие сигарету – они были вполне себе нормально видимыми.
Немного подумав, я насобирал во рту слюней и плюнул.
– И ни хрена! – удивился я еще больше.
Ни полета слюны, ни ее отпечатка на асфальте я не увидел.
– Мдааа, вот дела! Сюрпризы не заканчиваются! – произнес я вслух.
Что со мной происходит, мне было совсем непонятно. Странное утро сегодня получалось.
Я посмотрел на часы: они показывали 9:50. Подняв голову, я оглядел двор и увидел, что народу тут поприбавилось. По двору навстречу друг другу и наоборот шли люди, не обращая на меня никакого внимания.
Недавнее прошлое
Глава 1
Жара.
Солнце пекло. На небе ни тучки.
Я лежал с закрытыми глазами. Лежал на палубе небольшого парусника в грязных лохмотьях. Откуда-то я знал, что одет сейчас в необычную для нашего времени одежду. Одежда была мокрая то ли от пота, то ли от забортной морской воды. На мне были пиратские синие бриджи, когда-то бывшая белой рубашка без пуговиц и неуместные для данного гардероба вполне себе современные сланцы. Мои волосы почему-то были длинными и тоже мокрыми.
Сейчас я лежал под открытыми лучами солнца, и мне было очень жарко. Чувствовал я себя вроде бы и не уставшим, а сил и желания подняться и оглядеться не было. Осмотреться, чтобы понять, что вокруг происходит и почему я тут нахожусь.
– Ай да, ну и не буду вставать, – решил я, скрестив при этом ноги и лениво закинув правую руку под голову.
Вставать совсем не хотелось.
– Полежу так, – решил я. – Жарко только. И дышится тяжеловато.
Старую посудину вместе со мной плавно покачивало на волнах.
Я открыл глаза и сразу же прищурился от яркого солнечного света, прикрывшись тыльной стороной ладони от ослепительного солнца. Когда глаза немного привыкли к дневному свету, я убрал руку в сторону. Перед моим взором, сквозь прищур глаз, открылось бледно-голубого цвета бездонное небо. Мне тяжело было смотреть в эту яркую голубую даль. Сейчас у меня в голове было пусто, и ни о чем не думалось. Периодически проскакивала только одно: «Ну как же жарко, блин!»
Не ожидая никаких изменений вокруг и тупо глядя перед собой, я боковым зрением заметил какое-то движение. Слегка повернув голову, я увидел вверху вдалеке, а может и нет, жирную черную точку. Вокруг стояло марево, и мне трудно было определить расстояние до этого объекта. Было не понятно – то ли это крупная птица летит вдали, то ли какая-то мошка перед глазами зависла.
«Да фиг с ней», – подумал я, медленно повернув голову обратно.
Хотелось пить. Во рту все пересохло.
«Ну блин, что же так жарко?!»
Прикрыв глаза, я попытался сглотнуть слюну, но сглотнуть было нечего.
Полежав так немного, я снова открыл глаза и вновь обратил внимание на какое-то движение справа и сверху. Повернув голову в том направлении, я увидел, что с неба стремительно приближается какая-то черная хрень.
«Наверное, это птица летит», – вяло предположил я.
Заинтересовавшись, я продолжил смотреть, как эта «точка-птица», двигаясь из стороны в сторону, приближается. Когда расстояние до объекта оставалось уже небольшим, стало понятно, что летит вовсе не птица, а какой-то прямоугольный черный предмет. Мне стало любопытно, что же это такое, но я пока не мог разобрать. Когда эта штука приблизилась еще, стало понятно, что размер ее примерно с коробку из-под обуви. Продолжая смотреть, что будет дальше, я услышал какой-то непонятный, негромкий звук. С приближением этой черной хрени звук становился все громче. Спустя короткий промежуток времени я понял, что это звучит какая-то мелодия. Звучавшая музыка была мне знакома, но я не мог вспомнить, что это за произведение.
Очевидно, подумал я, звук исходит от этой приближающейся непонятной штуки.
Между тем летящий ко мне черный предмет стало видно достаточно хорошо. Теперь, рассмотрев этот ящик, я удивился.
– Ничо се! – искренне удивился я, не ожидавший такого зрелища.
Через пару-тройку секунд на фальшборт парусника бухнулась, схватившись маленькими и тоненькими, как у птицы, ножками, аудиоколонка.
«Колонка-птица» была прямоугольной формы, темно-коричневого цвета, с круглым черным динамиком, расположенным в центре. У колонки наряду с маленькими кривенькими ножками имелись большие черные крылья, напоминающие крылья летучей мыши.
– Эй, ты кто?! – спросил я хриплым голосом.
Ответа не последовало.
В свою очередь коробка-колонка, пританцовывая на борту судна и размахивая при этом крыльями, напоминая дирижёра, издавала какую-то мелодию. Мелодия была мне очень знакома, но я не мог ее вспомнить. Продолжая удивляться, я смотрел, как колонка-птица танцует, слушая одну и ту же музыку, которая все повторялась и повторялась.
Вдруг вспомнив музыкальное произведение, я открыл до этого, казалось бы, уже открытые глаза. Вокруг было темно и душно. Я лежал у себя в спальне на кровати под теплым одеялом, весь мокрый от пота. Скинув в сторону свою часть одеяла, я повернулся, протянул левую руку и наощупь нашел мобильник. Взяв телефон в руку, я поднес его к глазам со словами: «А, это ты распелся» и затем, проведя указательным пальцем правой рукой по экрану, выключил будильник.
