– Останутся десятеро. С тобой, волхв. Такова моя воля.
И с этими словами Царевна послала Горячего вперёд, и тот перемахнул через слабую ограду. Яромир просто обомлел, никогда не видя подобного. Видно, раньше повелительница билась лишь в четверть силы. Коса Смерти вилась так, словно это были крылья стрекозы, но из под этих взмахов кровь хлестала, как весенний ручей. Много времени бойня не заняла, и Царевна совсем не устала. Закончив это дело, привычное для неё, воительница, с залитыми по локоть кровью руками, вытащила волокушу, с пытавшимися упираться оленями. Тщетные попытки испуганных животных не впечатлили белолицую ведьму. Она лишь дернула постромки, да так, что рогатые попадали на землю. Затем, сбивая копыта. они вскочили, но Царевна коснувшись их голов, успокоила несчастных животных в одно касание.
Её лицо из чёрного стало уже светло- голубым, видно нё ярость уходила. И повелительница притащила семь детей, как мама- кошка таскает котят. Ее руки удерживали всех по трое- четверо в каждой из своих маленьких ладоней. Их она положила на волокушу. К ним подошёл и волхв Курей , но уже с чашей мёда в руках . Последними за ноги Царевна приволокла двух женщин, полумёртвых от страха.
– Ну. волхв, теперь ты понял? – спросила она уже спокойно.
– Да. и наши люди тоже. Вот, испей с дороги, госпожа! – и он протянул золотую чашу. И рядом стояла корчага с водой.
Царевна кивнула, благодаря заботливого спутника, и протянула руки. Курей не спеша лил воду, а прохладная жидкость краснела, падая на землю, смывая уже ставшую слипаться кровь. Она умыла и лицо, быстро достала медное зеркало, и принялась рисовать себе почти человеческое лицо. Правда, получалось ещё страшнее. Карминовые губы, круглый румянец ярко-красного цвета на скулах. На абсолютно белом лице это выглядело просто невероятным, но, что забавно, девушки и женщины гантов принялись украшаться также. Волхв теперь терялся иногда, хотя Скара всегда выручала.
– Возьми с десяток оленей и уходи, – приказала Альма. всё так же и стоявшему волхву.
– Я буду просить владычицу смилостивится, и растопить твоё застывшее сердце. Элла будет к тебе добра! – крикнул ей волхв чужаков на прощанье.
Вдаль уходили все те десять человек, кто остался из большого племени чужаков, из нескольких родов, с слабой надеждой выжить в зимней степи.
Курей, с окровавленным клевцом в руке, сидел верхом, осматривая страшное поле битвы. Мужчина заботливо спрятал в свою суму золотую чашу Царевны, убрал корчагу. Он, не чинясь, переступил через два растерзанных тела, шкуру, содранную заживо Альмой в горячке боя. и лежавшую теперь дурацким жгутом.
– Да что ж это…– волхв расстроился, глядя на беспорядок, – ну. надеюсь, она про это уже забыла.
Порубленных тел на поле сечи было больше, и они стали бесполезны. Но те трое, которых убил он, можно было использовать, и хозяйственный мужчина бережно отволок их в сторону, ровно уложил, приготовил к оживлению. Дельное из оружия, то что получше, сложил в кучки. Курей, озираясь, подъехал к Царевне, карминовые губы раздвинулись, обнажая жемчужные зубы красавицы, черные глаза смотрели, почти не моргая.
– Добычу всю собери, волхв. Нам нужно многое.
Курей только пожал плечами. Уже всё собрано, много добра, но спорить с Госпожой не собирался. Дел было много, и добычи тоже. Спутники раскладывали бронзу, луки со стрелами, годное оружие. Войлок, отличной работы, был сложен в полном порядке.
Нашли немало мехов, забрали себе и две великолепные юрты, целое стадо оленей, за которым присматривали Сана, Тия и Ана. Животные пугливо озирались, сбиваясь в сторону от мёртвых тел и начавшей густеть и замерзать крови. Царевна же спешилась, и бродила по полю боя, выискивая пропажу. Наконец, раздался её громкий возглас, моментальный удар мечом, и в тонкой девичьей руке закачалась отрубленная голова.
– Курей, тебе дело нашлось, – засмеялся Атей, стукнув локтем товарища в бок.
Волх только вздохнул, перекинул свою суму на грудь. Ну не повезло… Другие отдохнут, а его ждала работа – повесить на ремень новую голову. Хорошо, что как в прошлый раз, хоть чучело не пришлось из шкуры мастерить.
Змея подколодная, ведьма проклятая
Смерть матери
Эта ночь выдалась тревожная. Плохо спалось родительнице в эту ночь, женщина без конца ворочалась под оленьим покрывалом. Сильно давило на грудь, несчастная задыхалась, а ноги, даже в шерстяных чулках, немели и холодели. Засыпала так тяжело, слышала, как шевелится дочка, а рядом же с ней свернулась и маленькая гадюка. Пыталась настоять несчастная мать, что бы выкинула дитятко новую игрушку. да где там- ударилась в такие слёзы, что согласилась, и разрешила оставить дома. Лишь приказала, что бы сама следила, дабы ненароком змея под ноги не попадала. Девчушка заулыбалась, соглашаясь на всё, , понятливо кивала головой, с забавно выстриженными клоками волос. У нее на головке остались всего семь локонов очень светлых волос, как у всех гантов, что мальчиков, что и у девочек. Она в ответ поцеловала дочку, видела всегда, как девочка о ней заботится.
Была она женой Реса, брата их вождя Дитея, а бедная Альма только одна смогла выжить из пятерых детишек. Поэтому для женщины их дитя было единственной радостью. А тут некстати на племя в их селении болезнь навалилась. После тяжёлой горячки Асна долго не могла оправиться, и стало болеть сердце. Часто наваливалась тяжесть за грудиной, но помогало питье волхва Удея, сразу снимало ломоту и дышалось легче. Умелый у них травник, заботливый. Скольких ведь болящих выходил. И ей почти помогло, но пока никак не могла до конца оправиться.
Но вот, она заснула, словно провалилась в глубокую черноту. Вроде бы ничего не видела, а потом, будто перед глазами занавесь сняли. Чернота исчезла, а Асна глядела будто в чистое оконце, и не из рыбьего пузыря, а во сто раз прозрачней. Снилось непонятное, будто дочь её, маленькая Альма, выросла, попала в неведомое место, одежда на ней невероятная, самых разных цветов.
Такая, которую никто здесь и не видывал- будто цветы распустились. Обувь- в три ремешочка, будто и нет ничего. Её доченька ела только мёд…А другие, кто был рядом, чудную пищу ели. Еда выходит из ларя, сама уже готовая и горячая… Но вот все остальные- роста малого, Альме только до плеча достают. А рядом с дочкой, юноша, до чего умный и пригожий, видно сразу, что волхв. И тоже высокий да стройный, как все ганты. Но острижен и одет- очень смешно а лицом на Альму похож. И доченька смотрит на него, насмотреться не может, а вокруг ещё шесть красавиц. Но юноша только Альму привечает. Даже имя услышала Асна, когда обратилась к избраннику Альма:
– Илья, нам идти надо.
Тут совсем и обрадовалась, и перепугалась женщина – да как же, Альме достался парень с таким именем, имя как одного из Близнецов – Улль или Илл. Тут уж испугаешься… Асна просыпалась с трудом, сдавило грудь так, что и не продохнуть. Она смогла лишь прошептать:
– Альма…
– Что такое мамочка, – тихо испуганно прошептала девочка, присев рядом, – я сейчас тебе квасу принесу… Всё хорошо будет.
– Не надо, не надо, – шептала женщина, – прости меня, ухожу я…
– Нет, не умирай мамочка! – и Альма обняла женщину, целуя её в щёки, лоб и губы.
– Прости, прости, виновата я… Постарайся ради себя самой доброй остаться, если суждено будет…
– Хорошо, хорошо… Всё. как хочешь, не умирай только!
– И видела я суженого твоего… Не из наших мест будто: Волхв он, точно. И имя его запомни- Илья.
Дальше она только шептала что-то, и чувствовала, как холодеют ее руки и ноги, и слышала, как плачет Альма, и это было последнее, что она могла понять.
Мачеха и падчерица
Рес смотрел на умершую жену, на сидевшую рядом безутешно плачущую Альму. Тяжело было на сердце, но, и сделать ничего не сделаешь. Показать свою боль, когда смотрят на него другие- он не мог. Не хотел быть слабым на глазах людей. Заметил и змею, обвившуюся вокруг детской шейки, но не хотел мешать. Нравится- ну и хорошо. Разве кто из гантов обижал змей? Так и прародитель их, Улль- Велес был рождён от змея. Пускай возится дочка, если ей от этого легче.
– Пойдём, Альма. пойдём доченька, – и взял её на руки, – сейчас маму волхвы в последнюю дорогу приготовят. Дорога дальняя, не простая. Что бы смогла пройти по ледяному мосту , где её Близнецы встретят, Велес да Елена Прекрасная. Елена зажжёт светоч, и осветит путь, а Велес проведёт в божью обитель, где души ждут воплощения. Мама вернётся, потом.
– А если я попробую её воскресить, пойду к Элле – Елене, упрошу отпустить маму обратно?
– Редко даже сильнейшая ведьма может добраться во сне до той обители. В основном разума лишаются, и наяву грезят, как бедная Хриза. Тоже пыталась воскресить подругу, да не смогла пройти тем путём. И теперь юродивой стала.
– А если Ильзу попросить? Мёртвую Царевну? Она же и Мёртвых поднимает?
– Да разве ты захочешь такого? Ильза добра, как сама Элла, да не может она воскресить умершего. Излечить, сможет, кто ещё жив. А так, мёртвый мёртвым и останется, только что ходить будет, да несложную работу выполнять, что Царевна прикажет.
Альма сидела и слушала, даже слёзы перестали капать из глаз. Такое она и представить не могла. Нет, слышала, как все ганты говорят о Мёртвой рати Ильзы, и саму Царевну видела. Красивая она- глаз не оторвать, да только вечно лицо у неё печальное, и не улыбнётся никогда. И лицо такое белое, а губы – синие. Но детей любит очень. Только вот, не успела она приехать к ним в селение, что бы маму вылечить, и Альма опять разревелась, и обняла отца. Все знали, что Царевна навещает все посёлки и крепости в Приобье по очереди, помогая страждущим.
– Пойдём Альма, уложу тебя, – сказал отец, уводя дочь в другие покои.
Девочка улеглась на соломенный тюфяк, подложила под голову подушку из мягкой овечьей шерсти, а отец укутал её войлочным одеялом. Она смотрела на него, думая что её опять покинут, но близкий человек сидел с ней рядом, и девочка успокоилась и, наконец, уснула.
***
Пришёл этот день, печальный день прощания и похорон. Тело Асны вынесли на носилках, что бы родные могли проститься с ушедшей. По очереди они подходили, запоминая дорогие черты, Альма и Рес тоже были здесь. Затем муж закрыл мёртвое лицо деревянной маской, и служки волхва Наргиза понесли тело в лес. Погребальный обычай этого рода гантов был не так прост- мужчин хоронили в кроне деревьев на навесах, помещая тело в деревянную колоду. Женщин и детей погребали в дуплах громадных деревьев.
В этом племени волхвы учили, что первых людей Бог неба и Богиня воды создали именно из деревьев, обтесав брёвнышко. В других племенах, южнее, считалось, что боги создали людей из праха земного. Поэтому южане хоронили своих мёртвых, обмазывая глиной. Но у части южан обычай был ещё сложнее. Тело вываривалось в громадном котле, пока мясо и плоть не отходили от костей. Затем кости покрывали глиной, раскрашивали и наряжали в новую одежду. Делали новое тело для мертвого, готовя для возрождения, обещанного Эллой.
Рес сам поднял тело жены, ставшее таким лёгким и непослушным. Дерево маски словно стало частью его Асны, а она частью этого дерева. Дупло было подготовлено, и он усадил жену на сиденье в глубине ствола, туда же положил горшок с питьём на дорогу до Ледяного моста. Но вот, тело было спрятано в дереве, и заиграла музыка. Заглушка скрыла место захоронения, и теперь не было видно место погребения.
Пронзительно визжали рожки и свирели, и ведьмы и волхвы принялись за танец- молитву, вознося хвалу Богам- Близнецам сплетением рук и ног, под мелодию, сводившую с ума любого человека . Стояли и столы для поминок, и родовичи ели и пили, в память о Асне.
Альма сидела недалеко от отца, а её змейка Скара тихонько лежала в сумке, пригревшись на теле хозяйки. Девочка ела с трудом, ей было грустно и больно. Честно сказать, она уже несколько месяцев чувствовала, что мама умирает, но всё хотела, что бы этого не случилось. Каждую ночь прислушивалась, дышит она или нет, готовила целебный отвар. Ходила с мамой за руку, что бы не оставлять её одну. Помогала дома во всём, что бы отдыхала больше. Не помог даже отвар ивовой коры, который девочка делала сама каждый день, добавляя мяту и ландыш. Даже голубиная жареная ножка, так пахнушая, лежащая перед ней, не радовала Альму. Ещё хуже было то, что у неё было перед глазами.
Рядом с отцом сидела незнакомая девушка, накладывавшая ему обрядовую пищу, и подливавшая в его деревянный ковш медовуху из большого глиняного жбана.
Ведьма Агна
Они жили рядом с укреплённом селении, и там у их семьи был свой угол. Но редко кто оставался в доме-крепости надолго, все старались жить своими усадьбами, где можно было свободно содержать коров, оленей и лосей. Так и дом Реса был большой усадьбой, с сараями и хлевом, и теперь он привёл в дом новую жену, но не просто жену, а вдову погибшего друга с двумя дочерьми. Женщину звали Ийя, а девочек Фита и Вита. Обе были ровесницами Альмы, и она думала поначалу, что они подружатся.
Но, как то выходило пока не очень. Девочка всё думала, что будь она мальчишкой, было бы полегче, сейчас бы жила в дружинном доме. Но она ведь тоже училась, у Агны – ведьмы, у страшной Агны-травницы.
Девочка шла сейчас по лесной тропе, веточкой отмахиваясь от комаров и оводов, перешагнула через бревно, и теперь продиралась через кусты, морщась от уколов. Она сделала небольшой крюк, что бы обойти упавшее громадное дерево, и случайно попала на лесную поляну. Она часто ходила в лес по грибы и ягоды, и не боялась заблудиться. Все лесные жители любили лес, а лес любил их. Альма умела ходить в среди деревьев очень тихо и осторожно, отодвинула веточку от лица. И тут случилось то, что ожидать было невозможно.
Девочка увидела вороний суд, про что она слышала раньше очень много, и считала сказкой. На поляне вороны стояли полукругом, словно воины на сходке, в середине сидела нахохлившаяся ворона, повесившая клюв к самой земле, рядом стояли три вороны- стража. Но, каркала и каркала, просто заливалась по своему, по- вороньему. Когда первая закончила, приступила вторая, а затем и третья. Потом каркали по очереди, и отходили в сторону, и началось самое тяжкое… Вороны стали подходить к осужденной и принялись бить ворону клювами по голове по очереди.
Девочка не смогла смотреть на это, и просто сбежала, и не оглянулась. Ни разу. Она тяжело дышала, и наконец, вернулась к тропе, ведущей к дому знахарки
Альма шла теперь обратно по лесу, как вдруг за ней полетела ворона, словно к знакомой, каркала, привлекая внимание, пыталась видно сказать, вилась над кустом, и всё же привела к подбитой птице. Ворона подпрыгивала, и словно показывала на больное крыло. Птица – вестник уселась рядом, приглядывая за девочкой. Альма не знала что и делать, глянула на одну, затем на другую птицу, широко открывавших клювы. Вороны только сверкали глазами, и вдруг та, что вела Альму, осторожно взяла за руку ученицу ведьмы и потянула к больной вороне.
– Погладить? – сомневаясь, спросила она, осторожно поднося пальцы к серым перьям.
– Карр! – ответ мог быть только таким. Говорить по-человечески вороны не могли.
Девочка погладила ворону по голове, затем по пострадавшему крылу. У неё чуть вступило в голову, но затем боль прошла, и она посмотрела на птицу, крыло уже было в порядке. Две вороны теперь каркали без конца, затем поднялись в небо, и сделали круг над удивлённой Альмой.
До усадьбы Агны идти было недалеко, и девочка увидела знакомый плетень, окружающих постройки. Пёс травницы, Серко, уже несся к ней, желая поздороваться, и модет быть, поиграть. Она потрепала лохматую собачью голову, а пёс ткнулся в её руку, вспоминая запах гостьи.
– Здравствуй, Альма! – вышла на крыльцо ведьма, с укутанной в платок головой, не смотря на жару. Одета он была в обычное льняное вязаное платье, с повязанным на поясе фартуком.
Агна вдовела давно, муж погиб в схватке, с чужаками, года три назад. Но справлялась, хотя дел хватало.
Следом же вывалились стайка дочерей хозяйки, и повисли на шее Альмы. Скара, как любопытное создание, высунуло голову из сумы, и спряталась обратно.
– Да оставьте в покое гостью! Геля, Зия и Мила! Во дворе поиграйте! А за вами Серко присмотрит!
– Хорошо, мамочка! – ответила за всех Мила, и потащила сестёр на лужайку, а за ними, помахивая хвостом, пошёл заниматься делом пёс.
Альма улыбалась, смотря на это. Хорошо они живут, мирно и приятно, без криков всегда в этой усадьбе дело обходилось. Даже позавидовала немного, у них всё совсем не так с Фитой и Витой и матерью их Ией. Вспомнился привычный крик мачехи:
– Ведьма проклятая, змея подколодная!
Они присели на скамейку рядом с домом. Рядом росли и чудные цветы ведьмы, при лёгком ветерке цветы начинали танцевать, сгибали и разгибали стебли, наклоняли соцветия, и будто обнимали друг друга зелёными листиками.
– И цветы живые, – тихо проговорила Агна, – не сомневайся, Альма.
– А вороны говорить умеют?
– Все умеют, каждое живое существо. Ну, начинаем с травами работать.
Урок длился долго, и наставница занималась с прилежной ученицей долго и настойчиво. Девочка была толковой умной, и ей всё было интересно. Альма теперь нарезала траву именно кремнёвым ножом.
– Запоминай- кремнёвый нож лучше медного, трава сильнее остаётся. Вот, смотри, – и она показала медное лезвие с окислами.
– Хорошо, – девочка серьезно кивала наставнице в ответ, продолжая трудится. Скара обвилась вокруг запястья левой руки, не мешая нелегкой работе. Агна только покачала головой, смотря на это.
Солнце стало клониться к закату, и надо было идти домой. Альма собралась, и не спеша двинулась по лесной тропке.
Гусенок Альмы спасает селение
Трудов было немало для Альмы- воды нанести, вымести дом, зерно намолоть. Хлеб пекла чаще мачеха, и выходил он из печи ладный да пропечённый.
Девочка кормила птицу, положив нарубленную крапиву в корыто. Вдруг что-то ткнуло её в ногу.
– Га- Га – Га , – обиженно дал голос гусёнок.
– Ну, давай, залезай, – ответила она и взяла птицу на руки.
