Анна Кул "Приключения юных сыщиков"

Оленька, наклонив голову и от любопытства слегка высунув язычок, сообщила:

– А хозяин этого дома – мой батюшка. Но его сейчас нету. Если изволите, я кликну бабушку, Варвару Петровну.

– Будьте столь любезны.

Оленька подошла к лестнице, и, задрав голову, что было сил, закричала:

– Бабушка, а к нам гость изволили прибыть.

Слегка шурша шёлковыми юбками, по лестнице медленно спустилась Варвара Петровна. Прищурив близорукие глаза, поинтересовалась:

– Кого имею честь видеть? Чем могу быть вам полезной?

– Пантелеев Фёдор Арсеньевич, дальний родственник уважаемого Семёна Гавриловича. Хотел выразить ему своё почтение. Вот, прибыл в ваши краю в поисках службы, решил в первую очередь поздороваться с ним и передать привет от моей матушки, Пантелеевой Анны.

Варвара Петровна несколько секунд молча рассматривала гостя. Судя по её выражению лица, Фёдор Арсеньевич не произвёл на женщину должного впечатления. Тогда он несколько занервничал и суетливо стал рыться в своих карманах:

– Вот, пожалуйста, милости прошу, письмо рекомендательное, от маменьки.

Женщина, улыбнувшись из вежливости, сделала пригласительный жест:

– Проходите, уважаемый Фёдор Арсеньевич. Чаю не желаете откушать? Хозяева скоро дома будут.

***

Прошло два-три дня. Марусю больше не беспокоили видения. Она уже успела загореть, а нос её даже слегка начал шелушиться. Полностью освоившись на даче, девочка поняла, что очень скучает по Ирочке. Договорившись с мамой, позвонила подружке:

– Ира, привет! Что ты там сидишь? Ты же обещала приехать. Папа завтра поедет в город по делам и тебя может забрать.

Ира, прокричав три раза «ура», добавила:

– Маме скажу и буду собираться.

На следующий день из города папа вернулся уже вместе с Ирочкой. Сколько радости и разговоров случилось в связи с этим приездом! Девочки захотели обе жить только на чердаке. Там поставили вторую кровать, и подружки до поздней ночи тихонечко говорили, говорили и говорили. Днём, конечно, ходили на пруд, помогали взрослым в саду и украшали своё новое жильё то букетами из полевых цветов, то собственноручно сделанными рисунками или фигурками из старых шишек. Маруся, конечно, всё рассказала Ирочке про свои странные то ли сны, то ли видения. Ира пришла в восторг от таких необычных событий и сразу же заявила:

– Я тоже хочу!

– Чего ты хочешь? – не поняла Маруся.

– Я хочу тоже увидеть этого бандита.

– А что это вдруг ты решила, что он бандит, может быть, он просто заблудился.

– Ничего он не заблудился, – уверенно сказала Ира, – он убегал от кого-то, раз бабушка кричала, чтобы его догнали. Маруся, а почему ты решила, что это кричала твоя бабушка? Ты её тоже видела?

– Не-ет, – удивлённо протянула девочка, – не видела. По-моему, и голос-то был не её. Просто чей-то немолодой голос. Поэтому я и решила, что кричит бабуля.

Ирочка азартно потёрла руки:

– Если к нам кто-то из твоих привидений забредёт, с ними обязательно надо пообщаться.

– Каких привидений?! – испугалась Маруся.

– Интересная ты какая! А кто же это, по-твоему, по ночам по дому бродит, да ещё свет сквозь себя пропускает? Дом же старый, может быть, здесь целое семейство привидений живёт! – сверкнула Ирочка глазами.

– Слушай, бабуля ведь тоже говорила про тайну дома. Страх-то какой!

– Да ну тебя, какой же страх! Это у нас с тобой каникулы фантастические получаются.

***

Пантелеев Фёдор Арсеньевич, дальний родственник, так и остался жить в доме Семёна Качурина. На службу Фёдору никак не удавалось пристроиться, Семён Гаврилович пожалел молодого человека и взял его помощником управляющего домом, назначив небольшое жалование с проживанием и столованием. Все жильцы дома отнеслись к новому человеку с интересом, особенно, дочки, так как Фёдор сумел с ними подружиться, то книжку на ночь почитав, то на инструменте сыграв. А играл Фёдор Арсеньевич очень недурно на гитаре, подпевая себе несильным, но красивым тенором. За это пение и Наталья, хозяйка дома, тоже относилась к новому жильцу с симпатией. Только Варвара Петровна, невзлюбившая Фёдора со дня его появления в доме, своего отношения к молодому человеку не меняла:

– Посмотришь, Наташенька, – не раз с печалью говорила она своей дочери, – будут от него неприятности. Нутром я это чувствую.

А Фёдор, чувствуя недоброе к себе отношение, всячески старался понравиться Варваре Петровне. И однажды за вечерним чаем, сидя рядом со своей недоброжелательницей, решился сделать её комплимент:

– Сударыня, я обратил внимание, что вы не снимаете это прекрасное украшение, – указал он кивком головы на тёмно-синюю сапфировую брошь, украшавшую её платье, – она вам исключительно к лицу.

Варвара Петровна, не сказав слов благодарности, быстро поднялась и вышла из комнаты. Фёдор Арсеньевич совершенно растерялся и испуганно спросил:

– Я сказал что-то не то?

– О, бабушка, Варвара Петровна, очень ценит эту брошь, – сообщила Антонина, а Оленька добавила:

– Она мне даже ни разу не давала её надеть.

– Девочки, что-то вы разговорились сегодня – прикрикнула на них мама, а Фёдору Арсеньевичу улыбнулась:

– Варваре Петровне нынче нездоровится. Она последние дни в хлопотах. Через два дня нашей Тонечке готовимся день Ангела праздновать.

Антонина сразу вспыхнула и засмущалась:

– Маменька, позвольте Фёдора Арсеньевича тоже в гости позвать?

Наталья Алексеевна погладила по волосам старшую дочку и опять улыбнулась Фёдору:

– Конечно, голубчик, Фёдор Арсеньевич, обязательно будьте нашим гостем у Тонечки на празднике.

– Маменька, маменька, а Антонина смущается вас спросить, чтобы ещё позвать на свой день и Петю Щукина.

Тоня, всплеснув руками, выскочила из-за стола. На что Наталья Алексеевна улыбнулась, прикрыв лицо рукой, а отец, Семён Гаврилович, сердито прикрикнул:

– Кто позволил из-за стола без разрешения выходить?! Сейчас запрещу праздник проводить.

Наталья Алексеевна, опустив глаза и пряча улыбку на губах, тихим голосом попросила:

– Да что ты, батюшка! Уж гостей полон дом наприглашали. Барышня наша сильно нервничает, прости её. Позволь ей и Петра-то Щукина в гости позвать.

– Пусть, конечно, придёт. Глядишь, через несколько лет и женихом заглянет.

Тоня, стоявшая всё это время за дверью, ахнула и помчалась в сад, не зная, куда себя деть от смущения.

***

Этой ночью случилось то, чего так ждала Ирочка и побаивалась Маруся: они обе, крепко уснув, вдруг одновременно проснулись от крика в коридоре. Ира, встав с кровати, приподняла палец, призываю подругу к тишине. Но, оглядевшись по сторонам, замерла: их чердак был тем же, но, словно, в других декорациях. Опять горела свеча, обе кровати украшали красивые балдахины, на полу лежал мягкий ковёр. Маруся осторожно спустила ноги, поставила их на ковёр и тихонечко сказала:

– Ирочка, представляешь, а прошлые разы ковра не было.

– Но и кровать ведь была только твоя?

– Точно. Странно, словно кто-то каждый раз новый спектакль начинает показывать, – заканчивая говорить эту длинную фразу, Маруся увидела, что подруга опять мирно спит, и ей самой тоже очень захотелось прилечь.

Утром в чердачное окошко заглянуло солнышко, пощекотав лучиком то одну, то другую девочку. Ира села в кровати и шёпотом позвала:

– Маруся, ты спишь?

Так как та продолжала мирно посапывать, Ира присела на краешек её кровати:

– Маруся, просыпайся! Мне сегодня очень странный сон приснился.

Маша сразу же открыла глаза:

– И мне! Мы что же, с тобой одинаковый сон видели и во сне разговаривали? Свеча опять горела?

– Горела, – почему-то печально вздохнула Ирочка, – выходит, мы опять видели только начало твоего первого сна. Что же такое происходит?

– Ира, кто-то хочет, чтобы мы что-то увидели в нашей комнате. Только вот чего?

– Или кого?

И с этого дня, действительно, каждую ночь в комнату вбегал человек, лица которого девочкам никак не удавалось разглядеть. Он начинал что-то искать возле окна, девочки пытались с ним заговорить, и видение исчезало. Девочки рассказали про странные ночные посещения родителям Маруси, и тогда папа решил устроить совещание. Собрав всех после ужина на кухне, Андрей Викторович, сказал:

– Давайте, всё же допустим, что в доме есть привидение…,

– Да мы в этом уверенны! – перебила его Маруся.

–…так вот, – продолжил папа, – и это привидение, действительно, просит помощи у девочек. Чего оно хочет? У кого какие есть идеи по этому поводу?

– Чтобы мы поймали этого вора, – предположила Ирочка.

– Но мы же до конца не уверены, что именно его просит догнать чей-то голос в коридоре, – возразила мама.

– Тогда он должен был являться Андрею. Мужчине легче справиться с поимкой преступника. А он заходит к нашим девочкам, – удивлённо проговорила бабушка.

– Может быть, он что-то спрятал на чердаке, если он всё-таки вор, а мы никак не можем увидеть – куда он спрятал, – предположила Маруся, а потом спросила, – папа, ты же хотел выяснить, жили в этом доме наши родственники когда-нибудь.

– Дочка, ты права! Схожу-ка я завтра в местную церковь, поговорю с батюшкой.

***

Тонин праздник прошёл на самом высоком уровне: было много гостей, необычных, замечательных подарков. К тому же пригласили небольшой оркестр, и все натанцевались вволю. А в конце вечера неожиданно состоялся концерт: кто-то попросил спеть Фёдора Арсеньевича. Он начал один, потом к нему присоединилась именинница, а чуть позже к фортепиано подсел ещё один гость, Петя Щукин. И когда, проводив гостей, девочки уже ложились спать, Антонина, посмотрев на матушку светящимися от счастья глазами, сказала, что таких чудесных именин у неё не было никогда.

С того дня Пётр Щукин стал частым гостем в доме Качуриных. Зимой они с девочками катались на санях, как-то слепили огромного снеговика. А когда было совсем холодно, читали вслух или разучивали фортепьянные пьесы. Но маленькая Оленька, чем чаще приходил Петя, тем реже с ними сидела в гостиной. Наталья Алексеевна как-то сделала дочке замечание:

– Сударыня, ты почему опять покинула нашего гостя? Это невоспитанно.

– Маменька, с ним же сидит Антонина. А мне он не нравится, он к нам зачем-то ходит.

– Что значит «зачем-то ходит»? – удивилась Наталья. – Он в гости к вам пришёл.

– Нет, маменька, что-то ему от нас надо.

После этого разговора Наталья Алексеевна потихоньку стала приглядывать за Петей. И со временем ей тоже показалось, что он не столько в гости к девочкам ходит, сколько без присмотра бродит по дому: он стал ей попадаться то на кухне, то в зале, а однажды мальчик забрёл в их опочивальню. Увидев хозяйку, Пётр даже не смутился, а вежливо спросил:

– Сударыня, меня Антонина просила пригласить Фёдора Арсеньевича, чтобы мы все вместе новую песню разучили, а я не знаю, где его искать.

«Ох, заморочила мне Олюшка голову, про человека не пойми что начала думать», – огорчилась Наталья Алексеевна, а вслух сказала:

– Фёдор Арсеньевич сейчас хозяину по дому помогает, вы уж сами пока песню разучивайте.

Прошло три года, Антонина превратилась в настоящую барышню, а Оля в свои десять лет выглядела ещё совсем ребёнком. Петр Щукин, постоянно посещавший дом купца Качурина, считался Тониным женихом, но Оленька, сама не зная почему, так и не захотела сдружиться с юношей. Мама с бабушкой между собой решили, что, несмотря на юный возраст, это была, скорее всего, чисто женская ревность. Жизнь в доме протекала спокойно и счастливо, пока однажды не произошёл несчастный случай. Его даже и несчастным случаем сначала не посчитала, а так, неприятностью: ночью в дом залез вор и, единственное, что он успел вынести, была знаменитая сапфировая брошь Варвары Петровны. Пожилая женщина проснулась от шорохов в своей спальне и только увидела, что из комнаты выбегал мужчина. Она побежала за ним и закричала. Весь дом сразу же проснулся, люди высыпали в коридор, и почти все увидели, что вор побежал по лестнице на чердак. Там, в красиво оформленной чердачной комнате проживала Оленька. Она год назад решила, что тоже взрослая, и наотрез отказалась ночевать в одной спальне с сестрой. Но в ту ночь она повела себя, как маленькая: хотя все жильцы проснулись и шумели, а к ней в спальню забежал человек, затем выпрыгнувший в сад через окошко, Оля спала, как убитая, и ничего не видела.

Варвара Петровна, оглядев вещи в своей спальне, обнаружила пропажу, да так расстроилась, что слегла. Домочадцы не знали, что с ней делать, уговаривали не расстраиваться так сильно, но Варвара Петровна попросила зайти зятя:

– Сударь мой, Семён Гаврилович, это не прихоть старухи, я совсем разболелась. Вот тебе только скажу, ты уж даже Наталье об этом не говори, не расстраивай её. Вспомни, что жизнь в твоём доме в гору пошла, когда я к вам переехала.

– Согласен, матушка, возразить нечего – вы наш счастливый талисман.

– Нет, дорогой Семён Гаврилович, не я талисманом была, а брошь моя. Она старинная, передавалась не одному поколению. Куда попадёт, счастье и благополучие туда приманивает. Вор, видно, знал про это. Ведь, кроме талисмана моего, ничего больше, ирод, не взял.

– Матушка, Варвара Петровна, всё хорошо в доме-то, выдумка это про талисман.

– Эх, что мне тебя уговаривать, сам потом увидишь. А позвала я тебя затем, что знаю, кто брошь-то похитил. Это певун наш, Фёдор Арсеньевич.

– Да господь с вами! С чего вы это взяли?

– А ты вспомни, когда мы ночью выбежали из комнат-то своих, все люди были в ночной одежде, только супостат этот оказался в сюртучок наряжен. Это я только сегодня припомнила. Эх, надо было его сразу прощупать. Ты уж вели теперь его комнату обыскать.

– Варвара Петровна, все же видели, что вор по чердачной лестнице побежал, а потом, видимо, в окно и выпрыгнул.

– Так его же в комнате у Оленьки никто не видел, а деточка наша спала крепко. И ведь чердачная лестница вниз в кухню ведёт, мог туда Фёдор спуститься, а потом по второй лестнице снова к нам поднялся. В суматохе же никто ничего не заметил.

– Ох, сударыня, огорчили вы меня своими словами. Придётся осмотреть комнату Фёдора Арсеньевича, – Семён, тяжело вздохнув, вышел из комнаты и не заметил, как метнулась от двери Оленька и влетела в соседнюю залу.

Семён Гаврилович попросил разрешения проверить комнату Фёдора. Тот не возражал, но обиделся чрезвычайно и вскоре покинул дом Качуриных, вернувшись в родной город. После этого в семье купца, действительно, всё разладилось. Варвара Петровна так и не поднялась с постели, проболев с полгода, умерла. Потом сгорел новый склад с большим количеством ещё непроданного товара. Семён неожиданно сник, стал попивать. Наталья Алексеевна уж наседкой вилась возле него, еле удержала, чтобы совсем не спился, как его батюшка. И только через пару лет обратили внимание, что Антонина всё чаще в слезах ходит, так как Пётр Щукин не только руки её просить не присылал сватов, но и сам перестал гостить у Качуриных. Семья за несколько лет из достатка и радости дошла до бедности и печали. А потом случилось самое огромное несчастье: тринадцатилетняя Оленька, купаясь в пруду и зацепившись за корягу, пошла ко дну. Когда её выловили из воды, было уже поздно.

***