Ражая
Арсений Михайлович Зензин
Мир, полный горести и злосчастия от непрестанной войны меж силами света и тьмы, стоит на грани! Сама земля стонет силой скверны, изливающейся из иных безумных миров! На дальнем юге порубежья с песчаными океанами сумрачных пустынь кипит нескончаемый бой с порождениями бездны. Там, последней стеною, авангардом рода людского, себя не жалеючи, насмерть стоят Ревнители. Зыбкий порядок по королевствам едва могут удержать множество благочестивых церковных орденов: Поборницы-покаянницы, Инквизиция, Стяжатели истины, Паладины, направляемые железной верой и волей Жриц-судительниц! Но куда склонятся чаши весов, когда судьба, будто высмеяв все силы небесные, адовы и земные, в дальнюю дорогу снарядит диковинный ? приходи смотреть ? отряд! Старый вождь дикого горного племени, призрак священника, взбалмошный барон, меченый скверной ребенок и, конечно, их строптивый предводитель в неунывающем лике ражей мечницы, дочери клана ястреба!
Арсений Зензин
Ражая
Пролог.
Лики огня.
Шорох точильного камня. Сухой размеренный скрежет по длинному клинку сплетаясь с голодным треском алеющего костра разносился по большой пещере. Пламень, чьи языки ярясь капающим жиром румянили подвешенного на вертеле горного козла, заставлял тени шарахаться по сторонам, залегая средь трещин и впадин коими изобиловали скальные стены убежища. Копоть и дым черня свод каменной утробы ползли наружу дабы подхваченными ветрами затеряться средь гор!
Алира никогда не уставала править свой меч, эта незатейливая тяжба помогала ей отрешиться от мира, побыть наедине со своими мыслями. Крепко сбитая кряжистая девушка рыжих аки пламя волос, множеством кос, проплетённых через голову, ниспадающих по косым бугрящимся мышцами плечам, покрытым медвежьими мордами мехового плаща поверх толстой дублённой кирасы без оплечий, в льняных штанах, схваченных широким поясом множества блях медных, изнывающего кошелями да длинным боевым ножом костной рукояти, сидела на тюке шерсти в углу. Позади у скальной стены покоилась перевязь с десятком малых метательных копий и дорожный мешок. Щедро выстланное веснушками лицо, чуть округлое с редкими средь вольных племён зелёными глазами несло в себе ту обычно не доступную девам волевую твердость черт, видимых даже из-под синих узоров вайды, пометивших широкими полосами лик твердых скул и подбородка. От такого раскраса любой зловредный дух прочь броситься, не приведёшь за спиною мерзость в вольные земли!
– Ну ведь сотрёшь когда в кинжал! – хохотнул Хорш. Высокий и жилистый боевой вождь единственный из отряда в тяжёлой кольчуге под меховым плащом. Едва видимые из-за моржовых кос усов и длинной бороды уста разомкнулись в снисходительную улыбку, а меченный шрамами да морщинами долгих прожитых зим наследством широких скул лик, смотрел серо-стальными чуть поблёкшими глазами одобрительно.
– Быстрей Нип саги петь научиться! – убрав точило в кошель на поясе, Алира подняла пред собой клинок непроглядно чёрного метала широкого лезвия четырёх футов глубокого дола опосля (Рикассо) ухватистой не точенной пяты в кожи чехле для перехвата. То было славной ковки тяжелое оружие чей конец не в пример привычным клинкам не оканчивался остриём, а расходился двумя шипами, но кряжистая дочь клана по виду легко держала его жилистыми руками в дублённых наручах за длинную рукоять с широкой гардой, чуть загнутой по концам как когтями в сторону лезвия.
Её словам хохотнули прочие войны славя своих богов, тому, что сухопарый Нип коий отвесил девушке суровый взор, вощивший тетиву лука в другом конце, покамест к мёду не прикладывался и потому молчал! Водилась за справным охотником меткого глаза така привычка, как переберёт так всё норовит песню спеть! Иные полагали дескать страшнее казни и быть не может, другие шли в хохот ведь с полгода тому назад недооценённый скальд лишился в потешном чесе кулаками передних зубов и теперь не просто баял, а еще и сосвистывал сам себе!
Алира меж тем откровенно любуясь на приливы огня в черных разводах стали, улыбнулась своей работе! Дюже ценилась эта сталь средь прочего мира в вес золота шла, не за красоту и невиданную прочность, а за свойство дивное! Всяческая мерзопакость: навьи, нежить сиречь мертвяки неспокойные, и как их называли пришлые демоны – исчадия тьмы из других жутких миров, что истончившейся гранью осаждали, снедали скверной прочие земли, как слыхала воительница от ведунов, наверняка из-за корысти, злобы, грязи и бесстыдства в коих потонули их большие города обнесённые каменными стенами, где дети с голоду мрут в канавах, а старому и руки никто не подаст, уважив зимы, ужасом шли от нее! Некоторых особо злюче-скверных тварей и вовсе только ею и можно было срубить!
И не единожды чуждые народы, братства одних мужей воинов орденами кличенные, хотели вызнать секрет почти нерушимой ковки! Приходили войною, засылали дознатчиков, веры своей чудной проповедников льстецов ушлых, да все бестолку, только крови пролили паводки пока не вразумили неукротимых духом, яростных и жадных до сечи в любой час варваров как ещё нарекли на чужбине множество вечно грызущихся меж собой вольных нравом племён, не стоит недооценивать! Ведь кланы: волка, медведя, лося, ястреба к коему принадлежал отряд, коротавший ночь в пещере, разом забывали всяческие склоки и привечали гостей в единое плечо, да так, что ещё внуки потом поминали! Курганы тех давних битв в долгих сагах расхваленных, молодость будоража, и по сей день медленно зарастая мхом белели костяками бессчётными по предгорьям да низинам ущелий, шли ржою хорошей стали.
Было чего там таить ещё одно препятствие! Вольных племён обитель пред мёрзлой тундрой и ледовых клыков мерзлых океанов, схоронилась за барьером высоких гор, непролазных бездонными ущельями, отворяющимися от коварных снегов только коротким летом, да и то несколькими тропами! Чужаки назвали их (Воющими) из-за угрюмого стенания ветров по извилистым древним ущельям, а народ Алиры – Ридракрад. Что с языка племён звучало как клыки рока!
Как гласят саги, некогда боги – предрассветные творцы гиганты, повелели земли корням вздыбиться, дабы оградить веры предков народ от всяческого зла, непрестанно алча душ осаждающего прочие уж пропитанные скверной земли! Но Алире как-то довелось слышать от умудрённого зимами старца иноземца в их клане, коротающего век на отшибе деревни, дескать не богов, заслуга, а именно руды жилам в глубине гор. Брехня то была явная, но как не уважить гостя, не послушать, тем более видать пред порогом перерождения совсем на разум плохим ставшего!
Заслышав как повеселел люд, блеяньем подались из дали пещеры и бараны, давшие продыху копытам да хребтам на ровне люду постоем. Не скажи высокие, кудлатые на шерсть на смерть упёртые питомцы крученных рогов в большинстве дел сменяли вольным племенам коней! Ну разве посильно жеребцу, что жрет как прорва, не сбиться подкованным копытом на узкой тропе серпантином, извилистой змеёй бросаясь через обрывы бревенчатых настилов бегущей по почитай отвесным склонам. Где там, ноги свернёт первым отступом или коварством камня готового первой же осыпью размазать полетом в пропасть седока равно коняке! Бараны же не прихотливые в еде да чующие нутром твердь по горам, были ходоки едва ли не лучше людей, да и шерсть в пряжу была хороша! Как не добавить было спутникам в торбы ещё овса да сушёной в прок травы! Серорог любимец Алиры на её хозяйстве обретающийся подошёл к хозяйке чуть боднув закрученным рогом в колено явно выпрашивая чёс!
Отряд ведомый Хоршем в двенадцать воинов треть из коих воительницы вез силою рогатых упрямцев числом под двадцать на пограничную заставу для обмена именно кузнецов гордость: клинки да топоры, стрел наконечники и копий! Много тонкого шёлка, пряностей и злата с серебром в обитель клана ястреба они свезут с той сделки! Пусть волка сыны чьё селение за соседним хребтом обретается, щеки досадою дуют! Им оползнем весенним торговую тропу к шумному торгу перекрыло, до сих пор скрепя хребтами ломая кирки да заступы отрывают!
Козлика румяная плоть пошла по мискам, дымясь, радуя уже ворчащие простою желудки, супротив обжигающимся пальцам. Запивали некрепким элем под уже бессчётное множество раз слышимую историю, перевранную во все лады пересказом, про то, как на медоварню Расгира забрался бурый! И нашёл же дорогу мимо рубленных в две башни крытых тесом врат, запирающих укрывшееся скальной грядой селение, примостившееся на склоне в двадцать длинных родовых домов, нависшее стеною широкого плато над лесистой долиной, Хоукхоллом (Гнездовищем ястреба) наречённое, через коие бежала, журча по камням горных ручьёв речушка! Наверняка по ней выпущенной под частоколом и пришёл, заслышав любимый запах! Алира тогда ещё мала была, но помнила, как все войны и прочие кланики объяли ежом копий сложенный из брёвен длинных свесов заросшей дерном крыши дом, широкого подворья! За каменой изгородью у сарая и сидел бурый гостюшка на мягком месте, лихо так поднимая бочонки поменьше заливая в себя хмель и ведь не бил в щепу борта, а лапой прошибал крышки. Вот так не за что бить зверя не стали, как никак не нападает, да и по обычаю гостя пойди тронь, а кто косматый ежели не гость? Напившись в сласть, медведь, качаясь двинул в обратную дорогу по речушке, пролез под частоколом и был таков, а после, через пару ночей воротился, а хода нет, кованная решётка! Долго ревел негодовал лишённый услады до тех пор, пока не спустили на верёвках несколько бочонков. Много теплых лет клан ястреба привечал бурого, на зиму забывавшего сном про хмель, но летом всенепременно возвращавшегося.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/arseniy-zenzin/razhaya-70572667/chitat-onlayn/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
