Веся Елегон "Личный тренер. Книга вторая"

– Так сладко спят, – умиляясь, произнесла стоящая за моей спиной кариопка. Девушка не только не ушла, как я думала, а подошла ещё ближе и теперь заглядывала через мое плечо, рассматривая спящих.

– Да. Чувствую себя монстром, когда вот так приходится их будить, – улыбнувшись, ответила я.

– Понимаю. У меня тоже дочка. Три годика, – с придыханием сообщила иноземка. – Обычно с ней муж остаётся. Так редко ее вижу.

Обернувшись, с сочувствием посмотрела на растерявшую весь свой профессиональный лоск девушку. Сейчас передо мной стояла уставшая женщина, скучающая по своему ребёнку.

Не найдя слов, молча протянула руку и похлопала по острому плечу. Иноземка грустно улыбнулась, а потом вскинулась, видимо, вспомнив, где она и с кем разговаривает. Испуганно оглянувшись на сидящего в кресле лорди, отошла от меня на пару шагов и почтительно поклонилась.

Вот и закончилась минутка искреннего общения.

Отвернувшись, наклонилась к Кэти и, поцеловав в щёчку, подула на лоб, сдувая упавшие на глаза кудряшки. Девочка поморщилась, но просыпаться не спешила.

– Кэти, солнышко, просыпайся, – погладив по пухлой щечке, позвала я.

Малышка открыла глаза, не понимая ещё, где она и почему ее будят.

– Поль, просыпайся, – пришёл на подмогу мне успевший окончательно проснуться Ифа. – Фархор приземляется. Все самое интересное пропустишь.

Слова брата почти сразу достигли своей цели и получили отклик, причем сразу и у Поля, и у Кэти. Малыши заворочались и, потянувшись, уселись в креслах.

– Мама, а правда, что Лордок – это не настоящая планета? – сразу пустился в расспросы Поль.

– Мама, а ты отпустишь нас гулять с дядей Даром? – прошептала, потирая глазки, Кэти.

– Не дядя, а папа, – повернувшись к сестре, поправил Поль. Он быстрее всех привык к этому нововведению и стал агитировать брата и сестру вступать в ряды детей папы Дара.

– Решим на месте, – пообещала я детям. – Вот приземлимся. Познакомимся с дедушкой… – здесь я запнулась, но постаралась не поддаваться панике и продолжила, – Надо же посмотреть, как ваша баба поладит с дедом…

– Это без меня, – отозвалась мама, снимая наушники. Возможно она и не спала вовсе.

– Почему? – насторожившись, переспросила я.

– Выставка, – взглянув мне в глаза, выдала женщина.

– Через три дня, – нахмурившись, парировала я.

– На Вамео лететь сутки. Хочу ещё успеть отдохнуть, осмотреться… – как-то неуверенно ответила Камэла и почему-то отвела карие глаза.

Ох, подсказывает мне моя пятая точка, что-то здесь нечисто…

– Леди Рогро Зе Гар, – раздалось за моей спиной. – Если вы закончили, можете занять своё место?

Я разочарованно повернулась к заикающейся кариопке. Да, что же, вот так вот прям страшно, да? Хотя, я и сама не так уж и давно теряла дар речи при виде жуткого лорди…

Чтобы не нервировать иноземку, кивнула и вернулась к своему месту, походя пнув гебронца. Тот вздрогнул и испуганно распахнул все три свои глаза, причём самый верхний сразу ушёл вправо.

– Приземлились?! – взвизгнул иноземец.

– Приземляемся, – сообщила бортпроводница. И нажала на красную кнопку, встроенную в стену возле круглого металлического люка. В ответ на это действие фархор завибрировал, а кариопка с неимоверным облегчением, отразившимся на лице, вышла в отъехавший люк.

– Что теперь? – как всегда безошибочно разглядев мое недовольство, спросил Дарклай, едва я опустилась в кресло.

– Мама собирается сразу же лететь на Вамео. Даже с твоим отцом знакомиться не… Да ты и это знал, – возмущённо уставилась я на подобравшегося Дарклая.

– Иль, нам многое нужно обсудить.

– Думаешь? – чувствуя, как сарказм буквально распирает меня, произнесла я.

– Да, – совершенно искренне ответил лорди. – И лучше это сделать после знакомства с Саркораем.

И меня опять обуял ужас от предстоящей встречи с отцом мужа. Фархор затрясся, входя в атмосферу тёмной планеты, и я слишком ясно ощутила родство с кораблем. Меня так же вот сейчас колбасило. И от того, что моя мама откровенно бросала меня в трудной жизненной ситуации, предпочтя выставку дочери, остро нуждающейся в поддержке, легче как-то не становилось.

Я вцепилась в ремни, а Дарклай, расценив по-своему это мое поведение, решил успокоить, пообещав:

– Через десять минут все закончится.

– Ты не помогаешь, – борясь с подступающей тошнотой, отозвалась я.

Дарклай с крайне серьёзным видом поспешно склонился к боковине кресла и достал один из тех пакетов, которые были предназначены для всякого рода буэ-ситуаций. Открыв пакет, судя по сосредоточенному взгляду, лорди приготовился ловить то, что, по его мнению, готовилось покинуть мой желудок.

Умиление, возникшее в ответ на действия заботливого древнего, было настолько сильным, что даже слегка раздражало. Я закатила глаза, и тут фархор снова тряхнуло да так, что я на несколько секунд забыла, как дышать, гебронец откровенно и в голос завизжал, а над люком замигала большая красная лампочка.

Я кинула испуганный взгляд в сторону малышей и матери. Но мелкие лишь довольно повизгивали, а Камэла с безучастным видом продолжала слушать музыку, вглядываясь в темноту за иллюминатором.

Почему все мое семейство ведёт себя так, будто всю жизнь только и делали, что летали туда-обратно через Вселенную?

Дарклай, конечно, сидел каменным изваянием, у него даже волосок не дрогнул, словно вся эта гравитация – это вообще не про него. Но ему-то простительно. Я вообще сильно сомневаюсь, что есть в бесконечности Вселенной такая сила, которая способна повлиять на этого невозмутимого иноземца.

Тряхнуло ещё раз. Снова пронзительный визг приготовившегося к смерти гебронца и вторящие ему радостные возгласы в край развеселившихся карапузов.

То есть это вот это они подразумевали, говоря – «будет трясти»!

Дохлый, тухлый, съеденный и недопереваренный…

Я попыталась не задерживать дыхание и так откровенно не цепляться за поручни поскрипывающего в такт движениям корабля кресла. Поскольку, чем больше я вжималась в мягкую обивку, тем мрачнее становился сидящий напротив лорди. Его брови медленно сползали к переносице, а я серьёзно задумалась о судьбе экипажа этого злосчастного фархора.

Как же сложно жить, когда от каждого твоего движения зависят жизни людей, пусть и незнакомых…

Улыбнулась, стараясь уж совсем не скалиться, но все же передать помрачневшему иноземцу эмоциональное послание – «со мной все в порядке, это даже весело». Улыбнуться то улыбнулась, но потом сильно усомнилась в том, как именно это выглядит со стороны. Почему-то казалось, что больше всего это напоминает нервный срыв в апогее.

Лорди молча отложил приготовленный для экстренного случая пакет и, наклонившись, положил свою тёплую сухую большую ладонь на мою маленькую, вспотевшую и холодную. Сведенные на переносице брови медленно приняли своё обычно-спокойное положение, а в синих глазах мелькнула странная эмоция, которую я не успела рассмотреть, потому что в следующее мгновение иноземец улыбнулся в ответ, прошептав:

– Уже все.

И трясти действительно перестало. За стеклом иллюминатора замаячили многочисленные огни. Фархор, зависнув, медленно опустился на поверхность планеты. Я выдохнула. Не знала, что боюсь летать…

Посмотрела на поднявшегося лорди. Тот отстегнул мой ремень, затем, подав руку, помог подняться. Пристально осмотрел меня с ног до головы своими синими въедливыми глазищами. Отряхнул мою толстовку, молча заставил повернуться к нему спиной, что-то опять же стряхнул, ладонью разгладив помятую одежду. Затем вручил мне мою вездесущую сумку и, потрепав по волосам, направился к детям, чтобы проделать все тоже самое с без умолку галдящими карапузами.

Это мило…

Все ещё странно… но мило…

Перекинула сумку через плечо, мельком взглянула на возящегося с ремнями безопасности гебронца. Пиксли слегка светился, но, кажется, теперь это будет его обычное состояние. Тадакам уже успел вернуться в горшок и сейчас расправлял свои ветки, поочередно прихлопывая взволнованного иноземца мясистыми листьями. Пиксли от шлепков вздрагивал, но не возмущался. Видимо, выгода от такого рода отношений превышала испытываемые неудобства.

В салоне появилась собранная и серьезная та самая бортпроводница. Она оценила цепким взглядом происходящее и, справившись с удивлением, в которое ее вверг вид заботливо хлопочущего над детьми лорди, кинулась туда, где ее помощь была действительно необходима, а именно, к медленно впадающему в панику гебронцу.

Щёлкнул замок ремней безопасности. Пиксли вскочил и, схватив горшок с растением, лихо лавируя между креслами, малышами, лорди и кариопкой, поспешно покинул пассажирский салон.

Проводив взглядом взвинченного иноземца, мысленно прикинула, можно ли убедить Дарклая в том, что я в услугах няня не нуждаюсь. Сильно сомневалась, что ранимая натура гебронца выдержит весь груз ответственности за трёх карапузов, склонных к авантюрам и неожиданным экспериментам.

Мысли вернулись к родительнице, которая собиралась меня покинуть…

Мы с ней вообще когда-нибудь разлучались вот так, без возможности просто прийти и увидеть, когда вдруг станет грустно и тоскливо, когда просто захочется узнать, а как там моя мама?

Не могу вспомнить…

Кажется, мы всегда были вместе. На одной планете. В одном районе. На одной улице. В одном доме…

А мама, прихватив свой багаж – две небольших спортивных сумки, вынула наушники из ушей и теперь что-то говорила Дарклаю…

Что-то нехорошее зашевелилось где-то на самом дне встревоженного сердца. Подошла, сразу же потонув во взволнованном море малышей.

– Мамуль, папа Дар обещал покатать нас на вапеку! – сообщил Поль, сверкая горящими от восторга глазищами.

Я похлопала по спине прижавшегося к моей ноге малыша. Вапеку, огромные и мохнатые, один из немногих видов существ, населяющих Лордок. Они чёрные и шипастые, как видимо и все остальные на этой планете. Медлительны и туповаты. Похожи на земных коров, только вот молока не дают. Едят камни, осколки разрушенных нитей Доу и вообще все, что плохо лежит. И на них собираются кататься мои дети…

– А баба уезжает, – шмыгнув носом, прошептала, запрокинув голову и глядя мне прямо в глаза, Кэти.

– Знаю. Бабе тоже нужно отдыхать и развлекаться, – ответила я, взглянув на обернувшуюся на слова внучки Камэлу. Грустные карие глаза стали влажными. И я почему-то почувствовала себя виноватой за все свои эгоистичные мысли разом. Она столько для меня сделала. Для меня и для моих детей. А я обиделась за то, что женщина в кой-то веке решила провести время так, как ей хочется.

Мама, похоже, ты воспитала ужасную эгоистку…

Засунув свой страх от предстоящего знакомства подальше и поглубже, оставив только чувство дискомфорта от признанной вины, улыбнулась.

– Мамуль, уже пора?

Женщина кивнула и, не говоря ни слова, подошла и обняла меня, положив подбородок на мое плечо.

Я обняла в ответ, умудрившись одновременно крайне ясно прочувствовать всю боль от предстоящей разлуки. Только бы не заплакать…

– Оторвись там, – проглотив ком слез, застрявший в горле. – И не волнуйся ни о чем, честное слово, мы тебя дождёмся.

Улыбаться было трудно, но я все же продолжала улыбаться. И даже голос не дрожал.

– Я за вас не волнуюсь, скорее за Лордок. Ну, и Пиксли.

– Три п, – обречённо прошептала я. Мы обе знали, что это значит. Это сокращение давно и основательно вошло в наш словесный обиход. Предвиденная приемлемая потеря. Когда становишься мамой, дело подсчёта ежедневных убытков быстро приобретает постоянный характер. Поэтому, чем раньше ты научишься прогнозировать и принимать то, что может случиться, тем целее будет психика, ну и здоровье.

– Три п, – повторила мама и, поцеловав меня в лоб, переключилась на требующих внимания карапузов.

– Бабуль, а ты скоро приедешь? – ухватив край куртки, спросила Кэти.

– Ты же не останешься там жить? – очень серьёзно поинтересовался Поль.

– Баба, я соберу для тебя робота, – пообещал Ифа. – Только ты возвращайся поскорее.

– Милые, конечно я вернусь. Как вообще можно было о таком думать? – пожурила внуков женщина. Но все же присела на корточки и обняла сразу всех. – Я же люблю вас. Привезу вам подарки. Только ведите себя хорошо и постарайтесь не мучать дядю Пиксли, он слишком… впечатлительный. Все поняли?

Малыши дружно закивали.

– Господин Рогро Зе Гар, фархор ожидает на взлетной полосе, – отрапортовал как-то неожиданно появившийся среди нас затянутый в чёрную с золотыми вставками форму иноземец. Я постаралась не открыть рот от удивления. Это был чапол. Уже второй представитель этой малочисленной расы, встреченный мной за ничтожно малый срок. Тут же вспомнилась Стенна и наши ночные чаепития в раздевалке Стадиона… Грусть-печаль…

– Иль, – степень вкрадчивости, с которой было произнесено мое имя, с головой выдавала всю глубину волнения лорди. И я выдохнула, готовясь принять неотвратимое. Синие глаза, оценивающие мое психическое состояние, закончили сканирование и, видимо, удовлетворившись результатом, Дарклай повернулся к Камэле и продолжил, – Корабль ждёт. Когда будете готовы…

– Уже, – решительно выдала женщина и, ещё раз расцеловав притихших малышей, перекинула одну сумку через плечо, другую оставила в правой руке. – Все. Не провожайте.

И, резко отвернувшись, зашагала в сторону открытого люка. Чапол поспешно поклонился и буквально побежал за скрывшейся в тёмном коридоре женщиной.

Бескрайний космос знает, как стало сейчас пусто здесь… вокруг…

Смутное чувство неотвратимости чего-то заставило метнуться в сторону выхода вслед за Камэлой. Но выбежав на взлётную полосу, успела увидеть только темнеющий силуэт фархора, стремительно набирающего обороты, уже в следующую секунду превратившийся в точку и затерявшийся в отчаянной синеве неба. Зажмурилась, ослеплённая этой неожиданной яркостью.

Цвета неба твои глаза… промелькнуло в голове.

А я думала, небо здесь чёрное…

Потом пришло ощущение необычности, вязкости воздуха. Стало трудно дышать. Но это длилось какие-то мгновения и также быстро прошло, как и чувство неприподъемной многотонности тела.

Огляделась. Вокруг царили предрассветные сумерки или, наоборот, вот-вот должна была наступить ночь, трудно было разобраться. Я стояла на плоской платформе, служившей взлётной площадкой, а там дальше бугрился Лордок – его чёрная плетеная плоть, неровная, с впадинами и холмами. И так до самого горизонта. И ни домов, ни каких-либо других следов присутствия разумной жизни. Оно и понятно, ведь города находились под поверхностью планеты, в недрах переплетенных нитей окаменевшего света.

Подул ветер. От лёгкого касания на коже осталась едва ощутимая влага и запахи, которые мне ещё только предстояло узнать.

Обернулась. Из корабля выгружали наш багаж – чемоданы, сумки с игрушками. Выбежали карапузы и забегали по площадке. Появился Дарклай. Наши глаза встретились. В синеве любимых глаз все ещё маячило то призрачное, что было сродни грусти, но я не могла понять, чем эта грусть вызвана. Что могло мучать древнего?

Лорди улыбнулся, зашагав в мою сторону. За его спиной из недр фархора появился упакованный в скафандр Пиксли. Иноземца сквозь стекло круглого шлема видно не было. И странно было бы утверждать кто это с такой уверенностью, но шлем светился, словно лампочка, поэтому сомнений не возникло.

Гебронец засеменил своими многочисленными ножками в сторону визжащих карапузов и, раскинув руки в стороны, попытался призвать бегающих вокруг корабля малышей к спокойствию и собрать вместе. Но дети с радостным визгом разбежались в стороны. Иноземец замер в замешательстве, видимо, решая, за кем погнаться в первую очередь.

Вопреки попытке сдержаться, все же улыбнулась. Нехорошо над страданиями потешаться, но…

– Нравится? – спросил подошедший лорди.

– Как может это нравиться? Он же мучается.

Лорди проследил глазами за моим взглядом и улыбнулся.

– Я про Лордок. Но если хочешь поговорить про успехи гебронца…