Вас осталось лишь около двух десятков человек, остальные погибли во время осады или не пожелали обращаться в бегство, предпочтя оставаться за городскими стенами до самого конца. И даже те, кто укрылся в подземном убежище, настроены совершенно упаднически – не надеются выжить и даже не стремятся к этому. Кажется, они согласились на небольшую отсрочку конца земного существования только лишь для того, чтобы совершить предусмотренный их верой ритуал.
Ты смотришь на окружающие тебя бледные, изможденные лица, освещаемые дрожащим пламенем масляного светильника, и кажется, что вокруг находятся уже не люди, но тени, бесплотные призраки. Их помыслы обращены к собратьям, покинувшим этот мир, убитым гонителями, а также к тем, кому предстоит еще встретить свой мученический конец после окончательного падения цитадели. Живыми здесь выглядят только несколько выведенных из крепости детей, и тебе невыносимо думать о том, что их может постичь та же участь, что и остальных беглецов.
А собравшиеся здесь взрослые и пожилые обитатели замка, облаченные в серые рубища и черные рясы, кажется, только приветствуют такой финал. Ведь разделяемая ими вера убеждала в том, что земной мир испокон веков находится во власти злых сил, а человеческое тело подобно темнице для души. Всем образом жизни они стремились к тому, чтобы освободиться из плена этого безотрадного мира, разрывали привязанность к материальным благам, храня строгое воздержание. Теперь же им кажется, что настало самое лучше время для того, чтобы попрощаться с тяготившей их земной жизнью, и принять смерть, которая не заставит себя ждать, если остаться под сводами этих катакомб.
Стоя в кругу, они гласно исповедуются друг перед другом, а старейший из них, по своим духовным заслугам имеющий статус священнослужителя, готовится к проведению таинственного обряда рукоположения. Это действо означает окончательное приобщение к их клиру, полное отрешение от мирской жизни для тех, кто до сих пор еще были обычными верующими. После этого связи их душ с земной жизнью должны быть разорваны окончательно, чтобы по смерти они освободились из кругов дольнего мира, не перевоплощаясь в нем вновь, и вернулись к своим истокам – в Царствие, которое не от мира сего. Такова была их удивительная вера, далеко ушедшая от римской ортодоксии.
Обычно этот обряд совершался с людьми, находящимися в глубокой старости, на одре болезни или перед лицом смертельной опасности. И сейчас все взрослые, кроме тебя, пожелали приобщиться к клиру, полагая, что путь их жизни близок к концу. Ты не участвуешь в этой мистерии, потому что никогда не был ревностным последователем их религии, хотя она оказалась близка твоим собственным взглядам. Будучи уроженцем здешних мест, сперва ты просто сочувствовал этим людям, ведущим строгую, аскетическую жизнь и учившим избегать любых проявлений зла, а когда над ними нависла угроза уничтожения, ты вместе со многими обитателями окрестностей встал на их защиту.
«Избавь от смерти в мире чуждого бога, дай нам познать то, что Ты знаешь, и полюбить то, что Ты любишь…» – Со стороны стоящих узким кругом единоверцев, ожидающих обряд, слышится тихое моление нестройным хором голосов.
«Ибо мир сей – не наш, и мы – не от мира сего», – мысленно продолжил ты слова знакомой молитвы, распространенной среди тех, кто еще не прошел рукоположение. Эта фраза раньше оказывала на тебя поистине магическое воздействие и до сих пор находит живой отклик в твоей душе. Но вместе с тем возникал вопрос: даже если ты чужд этой Земле, разве случайно и бессмысленно твое появление здесь?
Ты думаешь о безотрадном выборе, предоставленном судьбой: тебя ждет медленная смерть в пещере либо сдача церковным властям, за которой последуют склонение к предательству своих соратников и расправа в случае отказа сотрудничать. Но тебе не хочется верить в безвыходность положения. В простершейся вокруг темноте и тишине твои мысли отстраняются от безнадежности текущего момента.
Осознавая, что дни твоей жизни могут скоро закончиться в этом подземелье, ты испытываешь вполне естественное желание: тебе захотелось хоть еще раз, напоследок вдохнуть свежий воздух, увидеть земной простор и звезды на ночном небосводе.
Многие столетия небесные огни служили ориентиром для путников, но слова о «путеводной звезде» воспринимались тобой иначе – ты чувствовал, что тебя ведет по жизни некий светоч, единственный ориентир, которому можно доверять. Только это ощущение было слабым и подспудным, и порой тебе казалось, что путь утерян и нет смысла идти дальше. Лишь оказываясь в полной безысходности, ты вновь начинал ощущать это таинственное притяжение и следовал ему. Но куда же привела тебя путеводная звезда? Пройдя нелегкую стезю, ты оказался в древних катакомбах в окружении обреченных на гибель еретиков.
С самых юных лет тебя отличало критическое отношение к тому, что казалось прописными истинами – в светских законах и религиозном вероучении. С годами ты все чаще смел сомневаться в справедливости существующего миропорядка, а по мере того, как тебе открывалось все больше безрадостных истин о жизни современников, измученных войнами и бесчинствами власть имущих, ты уверился в том, что мир лежит во зле и лицемерная римская церковь не может его спасти.
Ты ощущал себя чужим, как среди светских людей, так и в церковной среде. Тебя не устраивали процветающие вокруг жестокие нравы, ты не стремился к материальному обогащению, тебя раздражали суеверия и идолопоклонство, навязываемое католическими священниками. Тебе хотелось найти нечто иное, вечное, надмирное. Тоска о чем-то неведомом и прекрасном, словно утерянном в земной жизни преследовала тебя с ранних лет, подчас становясь невыносимой.
Тогда ты стал искать спасения в других учениях, и судьба свела тебя с «добрыми людьми», почитавшими иного Бога, нежели тот, что обосновался в умах римских клириков.
«Дом наш не здесь, – учили эти скромные проповедники. – Истинный Бог не может быть источником зла, он не наказывает, не мстит, не насылает на людей несчастья. Церковники-фарисеи подменили его ложным идолом, дабы оправдать жестокость земных владык, по их образу сотворили они нечестивого кумира и заставляют воздавать ему почитание».
Ты слушал эти проповеди, и казалось, что в них открывается долгожданная истина – столь радовало тебя обличение мирской несправедливости. Очарованный новым учением, ты сблизился с «добрыми людьми», издавна бывшими в немилости у католиков. И, чем больший успех имела проповедь аскетов, тем сильнее раздражались их религиозные оппоненты. От жарких диспутов противостояние перешло к открытой борьбе. Теперь вся их община оказалась обречена на уничтожение церковными и светскими властями, устроившими против них крестовый поход, который нес передел власти на обширных землях.
Но, даже оставаясь преданным этой общине, ты так и не смог в полной мере разделить исповедуемые ею убеждения. И на месте изначального очарования новой верой, претендующей на возвращение к подлинным истокам христианства, возникало все больше сомнений. Тебе казалось, что эти люди настолько испуганы осознанием мирового зла и несправедливости, что готовы отказаться от всякой борьбы, снять с себя ответственность за все происходящее вокруг, и стремятся покинуть этот мир ради надежды на лучшее посмертие. Хорошо жить, не замарав рук и не запятнав души, оставаться чистым, надеясь на лучшее воздаяние за гробом, но тебе хотелось бороться, добиваться справедливости на Земле, хотелось постичь жизнь во всей ее полноте, не отрекаясь от дольнего мира, не считая его дьявольской подделкой, ширмой, что скрывает от взора истинное бытие.
Мысли и воспоминания идут нестройной вереницей, тем временем находиться под сводами пещеры становится все тяжелее. Пламя светильников тускнеет, для дыхания не хватает воздуха, с каждой минутой ты чувствуешь, как силы оставляют тебя. Сознание начало путаться, на краткое мгновение сон завладел утомленным разумом, и ты провалился в забытье, которое неожиданно засияло яркими огнями.
В представшей сновидческой картине ты увидел мириады неземных светочей, пылающих в пустоте и безвременье, и почувствовал, что за каждым из них скрыта чья-то жизнь. Казалось, что здесь перед тобой предстали судьбы всех, кто прошел по Земле, чьи тела стали прахом, а мысли угасли. Злодеи и праведники, умудренные опытом старцы и дети, едва познавшие жизнь, гении и слабоумные – здесь все были равны, ведь в каждом из них горела искра человеческой жизни и каждый стремился к своей звезде, чтобы сблизиться и слиться с нею.
Пробудившись, ты вздрогнул, моментально почувствовав пещерный холод, и сделал несколько глотков из фляги с остатками воды. Приснившееся напомнило детские годы. Когда ты видел падающие звезды, то задавался вопросом: неужели это каждый раз кто-то умирает, и гаснет его светоч? Когда детские грезы развеялись, ты смеялся над их наивностью. А сейчас, еще не в полной мере вернувшись к бодрствованию, ты задался вопросом: горит ли еще путеводная звезда твоей жизни? И захотелось верить, что эти светочи пылают вечно, человек лишь теряет с ними связь, идя по жизни, он словно увязает в грязи, душу его опьяняет дурман забвения, и он больше не стремится к горним высям. А ты все искал свою звезду, прислушивался к неземному зову, хотел встретиться с извечным светом. Но теперь ты уверен, что этого блага не достичь отречением от мира, путь к нему будет еще долог и лежит он в земной юдоли.
Окончательно придя в себя, ты ощутил внезапный прилив сил. Больше не хотелось смиренно ожидать погибели среди еретиков, уже мысленно попрощавшихся с жизнью, ради скорейшего достижения искомого ими небесного света. Как никогда остро ты почувствовал, что их вера ведет к отказу от противодействия злой воли. Ты же проникся азартом, пожелав вырваться из подземной ловушки, испытать в борьбе еще один шанс, и в одиночку отправился разведывать спасительный путь.
Взяв один из масляных светильников, ты молча удалился с ним вглубь пещеры, прикрывая ладонью слабое колеблющееся пламя. В сети подземных коридоров должен был обретаться еще один выход на поверхность, уводящий далеко от злополучной крепости.
С великим трудом удалось сориентироваться в первозданном лабиринте тоннелей с колоннами из скальной породы, и, чем дальше ты углублялся, тем более непригодным для дыхания становился воздух. Голова кружилась, стены пещер раскачивались и плыли перед глазами. Ты останавливался на развилках, чтобы перевести дух и засечкой отметить ответвление, из которого только что вышел, – на случай, если коридор приведет в тупик.
Огонь светильника дрожал и несколько раз едва не погас, тогда приходилось останавливаться, дожидаясь, пока пламя восстановится. Ему грозили влажный воздух, наполнявшие подземелье удушливые испарения и сквозняк, появившийся в одном из ответвлений, – впрочем, это явление казалось обнадеживающим. Подойдя к развилке тоннеля, ты пытался понять, откуда идет приток воздуха. Но один неосторожный шаг лишил тебя единственного источника света.
Оставшись в полной темноте, сперва ты почувствовал приступ ужаса, который побуждал сорваться с места и броситься бежать наугад, но удалось сдержаться, не потерять разум. Ты начал медленно продвигаться вперед вдоль стены, ощупывая ее рельеф, старясь запоминать все выступы и трещины. Теперь приходилось идти очень медленно, осторожно ступая, дабы не угодить в провалы, встречающиеся по дороге.
Вскоре послышался тихий плеск, и почувствовалось усиление влажности, наполняющей воздух. Через несколько шагов дорогу преградил водный поток, в который пришлось войти по пояс. Ты прошел по скользким камням на его дне, от ледяной воды свело мышцы, каждый шаг теперь давался с трудом.
Пытаясь выбраться на другой стороне, ты оступился и упал в воду, больно ударившись о камни, до крови рассадил руки, хватаясь за острые выступы породы. Из груди вырвался крик, боль казалась нестерпимой, но ты превозмог ее и, поднявшись на ноги, медленно выбрался на сушу, чтобы продолжить путь.
В глазах твоих стали вспыхивать цветные искры, этот призрачный свет сначала ввел тебя в заблуждение, ты стал оглядываться по сторонам, пока не осознал, что всполохи являются лишь обманом чувств. Меж тем тяжелый воздух вызывал кашель и острую боль, разливающуюся в груди, сердце принялось бешено колотиться.
Ты остановился, чтобы перевести дыхание, и мириады цветных искр полностью застлали взор. Попытавшись нащупать ближайшую стену, ты понял, что замерзшие, онемевшие руки почти ничего не чувствуют. Призрачные образы захватывали чувства; теряя силы, ты медленно опускался на каменный пол, понимая, что обратно можешь уже не встать. Вслед за цветными вспышками явились видения, похожие на обрывки снов, наблюдаемых с открытыми глазами. Перед мысленным взором проносились картины смертей и разрушения, запечатленные тобой в последние дни.
Угасающим разумом ты понимал, что все эти ужасы остались снаружи и, вернувшись к людям, ты вновь столкнешься с ними. Что ждет тебя в этой стране, охваченной безумными войнами? Снова бегство, каждодневная борьба за выживание, тяготы скитаний, унылые дни без покоя и счастья. Воля твоя дрогнула, и на краткое мгновение показалось, что лучше выбрать небытие, отказаться от дальнейшей борьбы – пусть эти катакомбы станут твоим последним пристанищем.
Но вскоре рой огоньков рассеялся, и перед собой ты увидел едва различимое синевато-серое пятно, вверху которого словно горела звездочка. Только не было ли оно миражом, очередным фантазмом расстроенных чувств? Вопреки сомнениям, вновь затеплилась надежда, и самообладание вернулось к тебе. Не веря в удачу, тем не менее ты сумел собрать последние силы и, опираясь на каменные выступы, поднялся на ноги. Нетвердыми шагами ты направился к свету и вскоре убедился, что впереди явно вырисовывается выход. Еще несколько шагов – и ты почувствовал дуновение свежего воздуха, которого так не хватало легким.
Пройдя последние шаги в темноте, преодолев завалы и расщелины, ты вышел из узкого туннеля и, оказавшись под открытым небом, упал на землю, усыпанную истлевшими листьями, и принялся жадно глотать воздух, теперь казавшийся лучшим из жизненных благ.
Наконец ты смог подняться и, оглядевшись вокруг в вечерней мгле, понял, что находишься далеко от города, вне видимости осаждавших его войск, зато в непосредственной близости от опушки леса, покров которого позволил бы скрыться незамеченным. В стороне крепости виднелось красноватое зарево, к небесам поднимались густые клубы черного дыма – значит, многодневная осада все-таки завершилась падением цитадели. Что же сгорало в этом пламени? Дома, городские укрепления, либо это были костры, поспешно сооруженные для казни нераскаявшихся? В любом случае было очевидно, что всех оставшихся в городе еретиков, не пожелавших отречься от своей веры, ожидает погибель. Сбылись их мрачные пророчества – «злой мир» победил, не стесняясь применять силу. А хранившим свои души в чистоте «добрым людям» оставалось только ждать возвращения в Царствие, к которому была обращена их вера.
Подняв глаза от земли, в вышине, над угасающим закатом, ты в полной мере увидел звезды, по которым еще недавно тосковал в подземном мраке. Величественные и холодные, они горели так же, как и всегда, безразличные ко всему творящемуся на Земле.
Повернувшись к лесу, ты собрался искать прибежище под его пологом, где можно было обрести живительную воду и пищу. Но, едва шагнув в эту сторону, остановился, вспомнив о тех, кто остался в пещере. И, словно молния в сознании, пронеслась мысль о том, что ни в коем случае нельзя бросать этих людей. Даже если у тебя не получится переубедить фанатичных искателей мира иного задержаться еще дольше на грешной земле, ты должен попытаться спасти хотя бы детей, не позволив им остаться в этой подземной ловушке.
Пусть для этого придется проделать обратный путь, с иссякающими силами, без света, ища дорогу на ощупь израненными руками, полагаясь лишь на свою ослабшую память. Но, ничуть не колеблясь, ты развернулся к черному зеву пещеры и сделал шаг обратно, ступив в непроглядную тьму…
Онейроид
На исходе зимы он стал ощущать, что стоит на краю гибели. Силы истощились, и реальность ускользала от расстроенных чувств. Раньше он одурманивал сознание алкоголем, чтобы забыться, отрешившись от безрадостной действительности, но постепенно реальный мир начал скрываться за пеленой подкрадывающегося безумия, и хмельные напитки стали не нужны.
Днями он бесцельно бродил по городу, не глядя ни на кого из встречных, и не здоровался, если его окликали знакомые. По ночам закрывался в своей комнате и, упав на кровать в верхней одежде, погружался в тягостное состояние между сном и явью, с потоками спутанных мыслей уносясь прочь от реальности.
Как же он дошел до такого состояния? Еще три года назад его переполняли творческие амбиции, он писал стихи и прозу, переводил иностранные произведения, надеялся на публикации и признание. В творческих кругах у него появилось множество интересных знакомств, и будущее виделось в самых радужных тонах.
Теперь же его прибежищем служила маленькая комната в старом, обветшавшем доме, и рядом не было никого – он остался один на один со своим расстроенным сознанием. Тщетно он задавал вопросы, отчего судьба так жестоко обманула его, едва приоткрыв двери в счастливую жизнь, и повергла в эту бездну. Истощенный разум не находил ответа, и с каждым днем неприятие жизни все усиливалось. И кто знает, к чему бы привели эти намерения, если бы с ним не случилось нечто невероятное.
Однажды ночью, когда он лежал в бредовом полусне, утопая в обрывках бессмысленных и скоротечных видений, послышался голос, зовущий его по имени. Попытавшись открыть глаза, он увидел фигуру человека, склонившегося над кроватью. На госте было старомодное пальто, словно он явился не из этого времени.
Внимательный взгляд на посетителя вызвал дрожь – столь жуткое впечатление производил его облик. Худое лицо с благородными чертами казалось мертвенно-бледным, и только глаза горели жутким блеском.
Опешив, он попытался встать с кровати, но тело не подчинялось, попробовал что-то сказать, но не смог, и это крайне испугало его. После нескольких попыток ему все же удалось сбросить наваждение и прийти в себя: он был вновь один в пустой квартире, ночной гость оказался очередным видением. Теперь поражало, что тот как живой еще недавно стоял среди комнаты, и можно было даже разглядеть, как на плечи его падает свет из мутного окна.
Весь последующий день несчастный писатель ощущал некое отрезвление чувств. Ему удалось собраться с мыслями и задуматься об увиденном ночью. Образ посетившего его человека казался знакомым – долго он пытался вспомнить, где же видел это лицо. Наконец, покопавшись в одном из мешков, в которых лежали книги, составлявшие основную часть его скромной собственности, он нашел маленькую старую брошюру со стихами поэта, жившего в конце позапрошлого века. На первой странице был напечатан портрет автора – одного взгляда хватило, чтобы узнать эту внешность в ночном пришельце.
Почему же этот образ явился ему теперь? Что он знал об этом поэте? Пришлось заново прочесть книжицу, чтобы освежить память. В самом деле, было время, когда он очень увлекался творчеством этого человека – загадочными, мистическими стихотворениями с мрачным оттенком. В предисловии, написанном в материалистическом духе, было сказано, что после успешного начала литературной карьеры сей автор пережил духовный кризис, его символическое творчество стало все чаще обращаться к потустороннему миру и его демоническим обитателям, стихи сделались мрачными и жизнеотрицающими. В них выражалось крайне пессимистическое мироощущение и парадоксальное для творческого человека желание полного забвения собственной личности. В итоге поэт сошел с ума и умер в относительно раннем возрасте. Причины, по которым произошло постигшее его несчастье, в книге не указывались.
С тревогой и интересом наш герой перечитал знакомые стихи, написанные якобы от лица демонических существ, спорящих с породившим и отвергнувшим их божеством. Поистине казалось, что в этой книге собраны дьявольские откровения, которые могли быть порождены только больной психикой или сверхтонким восприятием, сумевшим заглянуть за грань обыденной жизни.
Прочтенное вновь заставило крепко задуматься, неудачливый писатель начал проводить параллели между своей жизнью и судьбой этого творца родом из минувшего столетия. Он силился понять, что за злой рок губит творческих личностей, отчего успех на этом поприще часто оборачивается несчастьем?
Некогда им тоже владела необъяснимая тяга к потустороннему – словно земной мир перестал интересовать и вдохновлять, все его размышления и творческие порывы были обращены к иной реальности, рисуемой в религиях и оккультных учениях. И, чем больше углублялся он в постижение этих материй, тем сильнее росла неприязнь к миру земному.
Жизнь в человеческом обществе казалась мелочной, скучной и бездуховной, его манили иные горизонты, обещавшие постижение сокровенных тайн. Стремясь вывести восприятие из рамок земного бытия, он стал прибегать к алкоголю и дурманящим веществам, практиковал медитативные опыты над сознанием.
Тем временем его социальные контакты обрывались, он постепенно отстранялся от общества, уходя в мир сумрачных грез. Небрежное отношение к материальной стороне жизни довело его до нищеты, отсутствие должного внимания к здоровью лишило сил для достойного заработка на жизнь. Романтические чувства к любимой женщине обернулись разочарованием, так как были совершенно оторваны от реалий человеческих отношений. Так он остался один в этой жалкой комнате, в окружении старых книг и своих рукописей с полубезумными стихами и обрывками прозы.
Через несколько дней, когда эти мысли уже перестали его занимать, ночной визит повторился. И на сей раз видение не оборвалось в первые же секунды. Когда фигура призрачного посетителя приблизилась к кровати, лежащий на ней сновидец попытался встать, но вместо привычных ощущений почувствовал нечто странное – словно его сущность отделяется от тела, становясь чем-то призрачным, невесомым. Из темноты раздался голос, показавшийся глухим, но уверенным:
– Ты только плывешь по течению. Хочешь увидеть истоки? Следуй за мной.
Гость направился к выходу из квартиры, ошеломленный сновидец сделал шаг в его сторону и погрузился в вихрь красочных видений, проносившихся словно в калейдоскопе. Его окружили гротескные, пугающие образы, отчего-то кажущиеся знакомыми – словно все это время они подспудно созревали в темных закоулках подсознания.
Ранее ему часто снился родной город, но в несколько ином обличье. Во сне появлялись улицы, которых не было в действительности, дома приобретали причудливый вид, на месте водохранилища появлялась широкая река. И теперь, идя за призрачным проводником, он очутился на улицах этого сновидческого двойника города. Казалось, что все окружающее уже было видано прежде – он смутно узнавал некогда снившиеся дороги и здания.
Сперва их путь казался бессмысленным, но вскоре ощущения стали меняться: при виде знакомых и в, то же время удивительных улиц в памяти стали всплывать забытые события и мысли. Он вспомнил юность, томившее его чувство загадочности бытия, бесконечные вопросы, ответы на которые он пытался найти в философии и религии, но в итоге обрел лишь разочарование.
От центра города их путь шел к периферии. Они оказались на огромном заводе, ангары и здания цехов которого составляли лабиринт, казавшийся бесконечным. Двигаясь среди серых стен, металлических дверей и громоздких приборов непонятного назначения, они искали выход на улицу. Долго блуждали они по этим закоулкам, наблюдая безостановочную работу – в этих цехах что-то производилось и перерабатывалось, несмотря на запустелый вид. И вновь эта картина казалась знакомой: писателя с детства притягивали такие места, он любил наблюдать за работой механизмов и гулять в окружении индустриальных пейзажей. Но здесь он чувствовал нечто иное: казалось, что этот завод является своего рода «фабрикой мыслей», чье действие обеспечивало работу его сознания.
Затем они вышли с промышленной территории, оказавшись за городом. И, чем больше удалялись они от городских цехов, тем пустыннее и неприветливее становилась местность. Вокруг простерлись пыльные пустыри, поросшие бурьяном и заваленные грудами металлолома. Там ржавели обломки машин и механизмов, многие из них были сожжены, словно танки на поле битвы. Земля становилась неровной, ее изрывали воронки, как будто оставшиеся от взрывов, она была покрыта черными выгоревшими пятнами.
Вновь послышался обращенный к нему голос спутника:
– Хочешь увидеть начало? Тогда ступай дальше!
Вокруг стало темнеть, солнце скрылось с небосвода, в воздухе разлилась чернильная мгла. Пустырь перегораживала колючая проволока, траншеи на нем были завалены острыми металлическими обломками. Местами попадались остовы разрушенных зданий, снесенных практически под фундамент. Вскоре их окружал мрак, среди которого горели разбросанные по пустырю костры, источавшие удушливый дым. Меж этих огней бродили фигуры, похожие на людей – но различить их лица было невозможно, при попытке взглянуть на них те размывались.
– Это еще не наша цель, мы лишь на пути к ней… – зловеще прозвучал голос спутника.
Наконец они приблизились к краю огромного кратера и остановились, вглядываясь в бездну, среди которой вспыхивали отблески пламени. Спутник указал рукой вниз.
– Хочешь узнать, какова ее глубина? Ты уже на краю. Сделай шаг и поймешь…
Остановившись на краткое мгновение, странник сновидческого пути посмотрел вниз и испытал ужас одновременно с непреодолимым желанием устремиться в эту бездну. Он не смог удержаться и тут же помчался вниз, в котлован, где бушевало разноцветное пламя.
– Смотри – вот все то, чем ты жил, к чему стремился, – звучал ему вослед исчезающий голос.
Он ощутил стремительный полет и невероятное чувство расщепления собственной личности. Казалось, что через сознание одновременно проходит множество потоков образов, каждый из которых словно существовал в своем времени. Здесь он увидел обрывки прошлого, былые сновидения, вновь ощутил некогда ярко пережитые эмоции. Потоки восприятия мчались с немыслимой скоростью, спутывались и прерывались, порождая убийственные для сознания химеры. Перед ним проносились фантастические сцены, не имеющие отношения к земной жизни, он видел существ нечеловеческого обличья и испытывал ощущения, которые нельзя выразить словами.
Через некоторое время пестрый хаос видений стал отступать, образы упорядочивались и выстраивались в устойчивую конфигурацию. Писатель ощутил, что он находится в мире прообразов своего творчества, среди истоков мыслей и грез. И сейчас этот мир был глубоко поврежден, он фактически распадался на осколки, и подступающий хаос был готов поглотить его.
Невероятным усилием воли удалось остановить стремительный бег картинок, и он остался в пустоте, один на один со своими мыслями, которые отчего-то стали яснее. Он стал осознавать, что находится бесконечно далеко от земной жизни, но непременно должен в нее вернуться. Только так удастся спасти это гибнущий мир…
Видение рассеялось, перед его глазами постепенно стал проявляться свет земного солнца. С трудом удалось сфокусировать зрение – он увидел лучи, падающие на мебель из единственного в комнате окна. Сколько же прошло времени, пока он был погружен в красочные грезы? С трудом поднявшись с кровати, он подошел к зеркалу и осмотрел свое лицо – бескровно-бледное, хранящее отпечаток пережитого ужаса. Сердце бешено колотилось, словно желая выскочить из груди, губы пересохли, а в ушах раздавался раздражающий тонкий писк.
Постепенно мысли прояснялись, хотя их течение было еще сумбурным, они складывались в причудливые образы. Он поднял с пола книгу с некогда так поразившими его стихами и еще раз взглянул на фотографию их автора. Да, почти таким он увидел его в своем странствии, только на снимке тот был живым земным человеком, а не призрачной тенью.
Какими же дорогами водят человеческий дух химеры творчества? Вставая на этот путь, он не мог помыслить о том, как переплетутся его увлечение и судьба.
Ему захотелось стать сильнее, чтобы однажды он смог подать руку этому обреченному творцу и вывести его из сумрачных лабиринтов. А пока тот будет провожатым для срывающихся душ, и его книги продолжат приводить к краю пропасти новых людей. Борьба за сохранение литературного наследия, его возвеличивание и героизация творцов порой оборачиваются наказанием для тех, кто желал славы, а после в порыве раскаяния готов был уничтожить свои произведения. Но чем помочь давно почившему человеку? Разве что выяснить правду о его жизни и муках, и поведать людям, обрисовать его путь к духовной гибели, чтобы отвести беду от других. Новая идея придала силы – он осознал, что сейчас как никогда ему требуется трезвый рассудок, чтобы выполнить свой долг перед некогда бесславно ушедшим из жизни творцом – казалось, только это сможет вернуть его из пропасти безумия.
Попив холодной воды и окончательно вернувшись к бодрствованию, он принялся наводить порядок в комнате, действуя по мере своих истощенных сил. Было удивительно и совестно осознавать, да какой же степени деградации он дошел за последние месяцы. Повсеместно попадались листы и обрывки бумаги со строками лихорадочного творчества. Сперва он хотел не глядя выбросить их, как прочий мусор, но затем аккуратно собрал и сложил в стопку, отправил ее в дальний угол. Быть может, придет время, когда все это понадобится ему в качестве отрезвляющего напоминания о кошмаре, в который однажды превратилась его жизнь. Сейчас же ему хотелось скорее надеть чистую одежду и покинуть эту опостылевшую комнату, выйти на улицу. Только теперь он осознал, что почти незаметно для него закончились холодные снежные дни и наступила новая весна.
Дьявольские картины
За столиком возле мутного окна таверны сидели необычные для сего заведения посетители – пожилой и высокочтимый живописец Теофил де Фрис и молодой художник Иоганн Майер, лишь недавно окончивший путь ученичества и открывший собственную мастерскую. Эти два человека, отделенные полувековой разницей в возрасте, не были друзьями или даже приятелями, они пришли в таверну далеко не ради развлечения, хотя уже в течение часа заказывали добавочные порции напитка. В этом шумном месте их свел один непростой разговор, инициатором которого стал Иоганн.
Поначалу беседа не складывалась, старый мастер оставался угрюмым и немногословным. Иоганн старался разговорить его и прибег к проверенному средству, полагая: что у трезвого на уме, то у пьяного – на языке. Однако мэтр де Фрис оказался еще далеко не слаб духом, хотя и пребывал в почтенных годах. Долгое время он продолжал упрямиться, темнить и запутывать собеседника. Но после очередной порции горячего хмельного напитка все же перешел к более откровенному диалогу:
– А впрочем, не будем ходить вокруг да около… Я понял, ты хочешь выведать у меня, где те диковинные портреты, что объявлялись в нашем городе на аукционе лет шесть назад? Да, ты верно запомнил, я тогда скупил их все. Приобрел то, что продавали у нас, а потом еще долго колесил по окрестным городам и покупал остальные. Я собрал их все. Ты наверняка хотел бы их увидеть воочию?
– Разумеется, господин де Фрис, мне довелось созерцать их лишь краткое время, но я был поражен искусностью исполнения.
– Вот как? – старец надрывно рассмеялся. – Так знай, не суждено тебе их узреть! Нет больше этих проклятых картин, я их сжег! Истребил скверну с лица земли!
– Боже, мой, как вы могли! – прокричал Иоганн, вскочив со стула. Престарелый мастер продолжал истерически смеяться, сквозь всхлипывания с трудом выдавливая слова:
– Глупый юнец, знал бы ты, что это такое. Полотна сии были не человеческие, но дьявольские. Хотя и оказались приведены в мир посредством человека. Этого лентяя и бездаря Лауридсона…
Иоганн, еще не вполне оправившийся от шока, стал смутно припоминать:
– Мэтр Лауридсон… Постойте, он же приходился вам сверстником? Творил в нашем городе, но покинул его, когда я был еще в детских годах.
– Так оно и есть… – Теофил де Фрис внезапно посерьезнел, его голос стал глухим и по-старчески дрожащим. – Более того, он был моим сотоварищем по ремеслу. Мы учились в одной мастерской у мэтра Аврелиуса, которого вы наверняка не помните.
– Разумеется, я не застал его в земной жизни, но труды его мне хорошо известны.
– Вот какой всезнайка сыскался! Воистину, провидение Божье не допустило, чтобы в руки тебе попал этот дьявольский секрет. Такой любопытный юнец, конечно же, поспешил бы претворить его в жизнь. А потом, по наивности своей, разбазарил бы на весь свет. И все, пропало бы наше великое и славное искусство!
– Не понимаю, господин де Фрис. Чего же в этих картинах было дьявольского? То, что были они столь искусны? Что чудесным образом передавали облик человека, словно живого? Так стоит восхвалить мастерство живописца, их создавшего!
– Нет же, говорю я тебе, не его рукой они были написаны! Ян Лауридсон был никчемным художником и оттого всячески изощрялся, искал, как бы облегчить себе работу. Пока я корпел ночами над эскизами, пока совершенствовал твердость руки, он все возился с аптекарскими снадобьями и зажигательными стеклами, тратил пигменты и бумагу, пытался что-то изобрести. Но все великое и богоугодное, как, скажем, секрет масляного растворителя пигментов, уже было изобретено до него. Сначала он утверждал, что ищет способ продления долговечности красок, и это было бы только похвально… Но далее его изыскания ступили на иную стезю. И он, верно, воззвал к темным силам – иначе объяснить я сие не могу. Не умея искусно рисовать своими руками, он изыскал колдовской способ, позволяющий картинам созидаться самим, без постороннего усилия. Свой нечестивый секрет он оберегал в тайне, справедливо опасаясь, что на него донесут в инквизицию. Эх, наверное, так и надо было поступить, но я смалодушничал по юности лет…
– Честно говоря, во все это не верится, не могу я представить, чтобы картины рисовались сами собой. Каким же образом краски ложились на холст?
– Бесовской силе не нужны кисти и мольберты. Насколько я понял, этот пройдоха применял некий состав, которым покрывал холст. Дальше, после колдовских манипуляций на нем появилось изображение, в точности повторяющее натуру, только блеклое и бесцветное. Затем он брал краски и маскировал образ, противоестественным способом украденный у мира, дабы внушить, что он сам приложил руку к созданию работы. Вот и получалось не пойми что – не похожие ни какую из известных техник, дьявольски очаровательные лики и пейзажи, над которыми ломали голову многие мастера. Даже наш учитель, который к тому времени был весьма в солидных годах, не смог разгадать тайну его метода, а ведь сколь мудрым тот был мастером! Разумеется, ведь разгадка лежала за пределами наших земных искусств – она была продиктована Яну, не иначе, бесовскими устами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70585840&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
